Спаси мою дочь, бывшая!

Глава 24. Демьян

Утро встречает новостью о том, что Анна не годится на роль донора, так как в ее крови на самом деле обнаружены следы запрещенных веществ. Врач пытается объяснить, что даже если Ане и сделают чистку крови, это мало чем поможет. Она неспособна стать донором для дочери, хоть и идеально подходит.

От того, чтобы пойти в подвал и сломать Змее шею сию секунду, меня останавливает встреча с Дымкой. Женщина ведет себя несколько отстраненно, словно жалеет о сказанных ею словах вчера, но я решаю, что не стану давить на нее. Если она захочет снова поговорить об этом сама, мы поговорим, а если нет… Пока мне важно сосредоточиться на спасении собственной дочери.

— Что сказал доктор? — осторожно спрашивает Дымка.

— Твоя сестра действительно не может стать донором. Она подходит, но не может. Знаешь, я спускался вниз с мыслью пойти вниз и сломать ей шею…

— Ты не такой как она. Отпусти Аню. Она сама найдет свое наказание. Она уже бесполезна и ничем не сможет помочь нам.

— И ты не попросишь меня помочь ей? Дать деньги на то, чтобы она смогла сбежать?

— Нет!

Дымка повзрослела. Я горжусь ею. Она перестала жалеть виноватых, и это многого стоит. Подхожу к ней чуть ближе, желая обнять, но она делает шаг назад, и я принимаю ее позицию.

— Как ты себя чувствуешь?

— Позвонили из клиники репродукции и сказали, что я должна приехать сдать кровь, чтобы проверить, наступила ли беременность.

Дымка нервно покусывает губы и начинает теребить пальцами футболку. Между нами повисает неловкая пауза. Если бы я знал, что можно сказать, то непременно сделал бы это, но у меня в голове царит такая сумятица, что я просто не могу найтись со словами. Теперь мы оба понимаем, что даже если беременность и подтвердится, мы все равно можем не успеть.

— Дымка, можно ли найти вашего с сестрой отца? Возможно, он бы подошел на роль донора…

— Я ничего о нем не знаю. Мама говорила, что он умер, а бабушка понятия не имела, от кого мама родила нас с сестрой. У мамы и бабушки были довольно напряженные отношения. Мама была той самой дочерью, которая никого вокруг не слушает и поступает по-своему. Наверное, Аня пошла в нее. Бабушка говорила, что мама сказала о беременности слишком поздно, и бабушка просто старалась поддержать ее, не задавая лишних вопросов. Даже если наш отец еще жив, а не умер, как говорила мама, то мы не сможем найти его… — Мотает головой Дымка, а я снова борюсь с желанием обнять ее.

Отдаю охране приказ, чтобы освободили Анну и вывезли на тот пустырь, с которого привезли ее. Пусть катится на все четыре стороны. Я бы мог избавиться от нее, лишить жизни, но Дымка права — я не такой как она. Что мне даст ее смерть? Мне станет легче? Это вряд ли. Скорее, наоборот, потому что я лишу жизни человека. Пусть и такого скверного человека. Я не Бог, чтобы забирать то, чего не давал даже, и я уверен, что бумеранг судьбы существует, и он больно бьет тех, кто оступился.

Мы с Дымкой собираемся, решив, что позавтракаем в кафе по пути в больницу Аси, потому что Тане сказали сдать кровь на голодный желудок. Переодевшись и спустившись вниз, я сталкиваюсь с охранником.

Почему они еще не уехали?

— Она не желает уходить, сказала, что лучше останется пленницей в безопасности, чем погибнет. Отдадите приказ отвезти девушку силой?

Я закатываю глаза и негромко цокаю языком.

— Конечно! Я не собираюсь дарить ей убежище. Пусть катится на все четыре стороны и бегает, как шавка от того, кто желает ей смерти. Это станет лучшим наказанием для бесчувственной твари! — говорю я.

Таня спускается, и я ненадолго замираю на ней взглядом. В своем шелковом платьице до колен она похожа на богиню, мне хочется схватить ее на руки, как раньше, и закружить, но я давлю все свои желания внутри и лишь улыбаюсь ей. Ей совсем ненужно знать, что сестра все еще находится в доме и не хочет уходить отсюда, хотя вчера настаивала на том, что я должен отпустить ее.

Шепотом говорю охраннику, чтобы к моему возвращению Змеи не было в доме, а потом думаю, что неплохо было бы усилить охрану за Дымкой, чтобы ее прогнившая сестрица никак не навредила ей.

Мы, молча, едем в клинику, где Таня сдает анализы. Врач просит подождать минут двадцать в комнате отдыха, и в это время звонит Андрей Семенович. Когда дочь находится в больнице, я до ужаса боюсь звонков этого человека, поэтому испуганно смотрю на Дымку, пытаясь отыскать поддержку в ее взгляде, и отвечаю.

— Демьян, я звоню сообщить, что сегодня Асе прокапают поддерживающие препараты, и вы сможете забрать дочь домой. Важно будет оградить ее от всего, что может навредить ей, потому что иммунитет у девочки сейчас будет гораздо слабее обычного, но я не вижу оснований удерживать ее в больнице. Кроме того, она чувствует себя существенно лучше, поэтому… У нас есть все шансы дотянуть до рождения ее братика или сестренки.

Я радуюсь, благодарю мужчину за то, что позвонил и спешу поделиться новостями с Дымкой. Женщина улыбается и говорит, что она проведет время с Асей, так как дел у нее пока все равно нет. Мы ждем результаты анализов, говоря о погоде и изменениях, которые произошло в городе за эти семь лет. Врач, ведущий беременность Тани, заходит с хмурым выражением лица, и у меня внутри все обрывается. Неужели ничего не получилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Должен попросить прощения, но материал был испорчен. Могу ли я попросить вас сдать кровь еще раз? Совсем необязательно будет дожидаться результатов здесь. Я позвоню, как только они будут готовы.

Дымка начинает кивать ему в ответ и встает на ноги. Замечаю в глазах девушки слезы, и сердце сжимается от переживаний за нее. Она боялась услышать отрицательный ответ так же сильно, как испугался этого я? И по большей части не из-за Аси… Мне стало страшно, что снова упущу возможность стать отцом ребенка от любимой женщины.

— Как думаешь, они действительно испортили анализы, или получили отрицательный результат и решили проверить, чтобы убедиться наверняка? — спрашивает Дымка, когда мы сидим в кафе и ждем свой завтрак.

Этот вопрос мучает и меня, но пока сложно судить, наступила ли беременность на самом деле. Мы не можем быть уверенными в том, что нас обманули, но всякое возможно.

— Не знаю, — пожимаю плечами я. — Всякое может быть. В любом случае, какой бы ни был вариант, мое отношение к тебе не изменится.

— Я говорю о другом…

Дымка начинает теребить салфетку и рвать ее на мелкие кусочки. Раньше никогда не замечал за ней такую привычку, но выглядит это довольно забавно, пусть я и понимаю, что во всем виноваты нервы.

— Если беременность не наступила, то мы могли бы использовать тот самый шанс — использовать мои стволовые клетки для пересадки Асе, ведь доктор сказал, что шансы есть. Лучше воспользоваться таким, чем не попытаться что-либо сделать.

— Я не знаю, Дымка. Давай для начала дождемся результатов, а потом уже будем думать, как поступить?

Женщина соглашается и переключается на завтрак, который нам приносит официант. Мне все хочется поговорить с ней о вчерашнем, спросить, готова ли она снова попытаться построить отношения со мной, но я не знаю, как правильно это сделать. Еще пару недель назад я даже не думал, что она будет спокойно сидеть со мной за одним столиком, а теперь… Складывалось такое ощущение, словно я тороплю события. И я боялся спугнуть то, что появилось между нами.

— Ты все это время жил с дочерью? Или у тебя были другие женщины? — спрашивает Дымка и заливается густым румянцем.

Неожиданный вопрос, заставляющий меня поперхнуться только что сделанным глотком минеральной воды. Откашлявшись, я смотрю на женщину, и на моих губах появляется улыбка. Ее интересует, были ли у меня другие… И я не хочу врать.

— Пару раз у меня случались срывы, когда я оставлял дочь с нянькой и уходил в клуб, где цеплял девушку на одну ночь… Последний раз года два назад. Дольше ночи ничего не длилось, потому что я никогда не получал того удовлетворения, которое искал. В каждой женщине я искал тебя. Задам тот же вопрос, пусть часть твоей жизни мне и известна: у тебя были другие мужчины?

— Известна? Ты следил за мной? — шокировано распахивает глаза Дымка.

— Наблюдал и оберегал, если позволишь сказать так. Я не мог оставить тебя без защиты, поэтому мои люди постоянно находились рядом.

Дымка начинает пыхтеть и злиться, напоминая маленького насупившегося ежика, которого загнали в угол.

— Надеюсь, что это не станет очередной преградой между нами? — с надеждой в голосе спрашиваю я, и Дымка начинает отрицательно мотать головой.

— Просто это немного… Непросто принять, в общем. Я ненавидела тебя все это время, не осознавая, как сильно виновата перед тобой, а ты продолжал оберегать меня. Почему? Ты ведь тоже должен был ненавидеть меня.

— Я не мог ненавидеть тебя, Дымка!

Тянусь к ее рукам и сжимаю их своими. Внутри появляется томительная дрожь, и я понимаю, что давно не испытывал таких ощущений.

— Я всегда любил тебя.

Негромко покашляв, женщина отводит взгляд в сторону и высвобождает руки, а я не сопротивляюсь, если ей так будет комфортнее.

— Ты с самого начала знал, что находился под этими препаратами? Гало…

— Тсс! У стен есть уши, не нужно произносить его название, — посмеиваюсь я. — Не с самого, конечно… Когда ты застала меня со своей сестрой, я плохо осознавал происходящее. Я прогнал ее, но не нашел в себе силы, чтобы бежать искать тебя. Мне было плохо, и я отключился. Дальше все происходило как в тумане. Пробудившись утром, я заехал в твой дом, но тебя там не оказалось. Тогда я стал упорно звонить тебе… Впрочем, это ты прекрасно знаешь сама. Заехав в больницу, я сдал анализ крови, чтобы доказать тебе, что ничего не осознавал в тот момент. Конечно же, утром я все понял. А потом… Ты знаешь, что было потом. Я молил услышать меня, но ты не захотела. В тот день был проливной дождь, если ты помнишь. Несколько часов я стоял на пороге твоего дома и не мог уйти. Под утро поднялась сильная температура, и я попал в больницу с воспалением легких. Месяц моей жизни выпал из реальности. Первое время я находился словно в бреду, ничего не осознавал и не понимал, антибиотики не действовали, и меня подключали к аппаратам искусственной вентиляции легких, а когда меня, наконец, выписали, я узнал, что ты слила все мои наработки конкуренту. Твари, которую я уже наказал, лишив всего, ведь он принимал непосредственное участие в сговоре с твоей сестрой.

Дымка опускает голову и чуть отодвигает тарелку: аппетит у нее пропал. Я не хотел вываливать все это на нее, но мне казалось, что это важно — рассказать все, через что пришлось пройти, чтобы Дымка понимала, что я не забывал про нее. У меня просто не было возможности стучаться к ней снова и снова. И когда она потеряла ребенка, я находился в невменяемом состоянии и никак не мог помочь ей.

— Прости… Я тогда сама не понимала, что творила. Я хотела отомстить тебе за то, что потеряла ребенка. Ты был единственным человеком, которого я считала виноватым в этом. Потом я жалела о том, что так поступила, но уже ничего нельзя было вернуть. Я сбежала из города, чтобы больше не сталкиваться с тобой… С вами…

— Давай просто отпустим прошлое и будем смотреть в настоящее?

Я снова беру Дымку за руки, и в этот раз она сжимает свои дрожащие пальцы на моих руках.

— Думаешь, у нас получится? — с надеждой в голосе спрашивает Дымка, и я хочу плюнуть на все правила приличия — поцеловать ее здесь и сейчас, чтобы доказать, что чувства живы, они не умирали, лишь ненадолго затаились под гнетом обид, но у нее звонит телефон.

Женщина испуганно смотрит сначала на экран, затем на меня, и отвечает.

— Да… Я поняла… Спасибо…

Дымка смотрит на меня, и в ее глазах застывают слезы.

— Звонили из клиники? — спрашиваю, уже заранее пугаясь ее реакции.

— Да. Демьян, я… Беременна.