Старатели

8

— Ларс, неужели ты не понимаешь? — с пылом говорила Аманда. — Мы сможем вернуться домой! На Землю! Ты получишь возможность продолжить учебу, написать диссертацию!

Фукс сидел на краю кровати, сжав губы в тонкую линию. Они несколько раз просмотрели сообщение Вервурд, в котором та предлагала десять миллионов международных долларов за «Гельветию», все ее склады и оборудование.

— Это взятка! — процедил он сквозь зубы.

— Нет, это возможность, которая предоставляется только раз в жизни! Ты подумай — десять миллионов! Лишь нужно подписать договор, и они наши!

— И покинуть Цереру!

— Да. Вернуться на Землю. Отправимся в Лондон или Женеву — куда хочешь!

— Это взятка! — упрямо повторил Фукс.

Аманда взяла его большие мозолистые ладони в свои руки.

— Ларс, дорогой, мы начнем новую счастливую жизнь! Он молча смотрел на погасший экран, как будто ждал, что оттуда появится дуло автомата.

— Ларс, мы могли бы завести детей!

Это его тронуло. Он повернулся к жене и посмотрел ей в глаза.

— Да, я хочу ребенка, Ларс. Твоего ребенка! Ты ведь знаешь, здесь нельзя иметь детей.

Он мрачно кивнул.

— Гравитация...

— Там мы создадим настоящую семью.

— На Селене хранятся наши замороженные зиготы.

Аманда обвила руками шею мужа.

— Зиготы не понадобятся, дорогой, если мы будем жить нормальной жизнью на Земле.

Фукс хотел обнять жену, но внезапно на его лицо легла гримаса боли.

— Они хотят, чтобы мы покинули Цереру!

— Неужели ты хочешь остаться тут? — спросила она почти шутливым тоном, хотя даже ей самой вопрос показался обидным.

— А как же искатели и шахтеры? — сказал он почти шепотом. — Все наши друзья, соседи?..

— Придется расстаться с ними. На Земле у нас будут новые друзья. Искатели поймут...

Он отстранился и резко встал.

— Мы оставим их на произвол судьбы, отдадим прямо в лапы Хамфрису.

— И что?

— Как только мы уйдем с его пути и негодяй получит «Гельветию», он станет единственным поставщиком товаров во всем Поясе. Никто не посмеет с ним тягаться.

— Может, «Астро»... Панчо...

— Не забывай, что он состоит в совете директоров «Астро». Рано или поздно мерзавец получит и корпорацию Рэндольфа, получит контроль над всем и вся.

Аманда знала, что Ларс заведет об этом разговор. Она пыталась отогнать от себя неприятные мысли, однако невидимая стена прочно встала между ними.

— Ларс, — медленно начала она снова, осторожно выбирая слова, — какие бы чувства ни испытывал Мартин ко мне в прошлом, они уже давно прошли. Между ним и тобой нет личного соперничества.

Фукс отошел от жены, пересек комнату и повернулся. На его лице появилось недоверие.

— Есть, Аманда. Только соперничество между «КСХ» и «Гельветией», а если говорить яснее — между Хамфрисом и «Астро». Хотим мы того или нет, мы оказались в эпицентре борьбы.

— Так давай выйдем из нее! Давай вернемся на Землю! Ларс подошел к кровати и встал перед женой на колени.

— Милая, я тоже очень хочу домой! Я знаю, как ты мечтаешь улететь отсюда, и горжусь тем, что ты у меня такая смелая и оставалась здесь так долго. Оставалась со мной, несмотря на все трудности...

— Я люблю тебя, — сказала она, проведя рукой по его длинным темным волосам. — Я хочу быть рядом с тобой всегда.

Фукс помрачнел.

— Тогда мы должны остаться здесь. По крайней мере еще на некоторое время.

— Но почему?

— Из-за наших товарищей — искателей. Нельзя их сейчас бросать.

В глазах Аманды выступили слезы.

— Ларс, нельзя упускать такую возможность! Пожалуйста, прими это предложение!

Он упрямо покачал головой, потом, взглянув в глаза жены, встал с колен и сел рядом с ней на кровать.

— Родная, я не могу предать людей, которые доверяют мне, зависят от меня. Я нужен здесь.

— Ты нужен мне! Мы живем здесь уже пять лет. За все это время я ни разу не жаловалась, но...

— Да, ты умница.

— А теперь я прошу тебя, умоляю: пожалуйста, согласись на предложение «КСХ»! Давай вернемся домой!

Он долго смотрел в глаза жены. Аманда видела, что он напряженно думает, мучительно ищет выход из создавшейся ситуации. Фукс пытался найти решение, которое успокоило бы жену и в то же время не стало предательством по отношению к товарищам.

— Я поговорю с Панчо, — сказал он наконец.

— С Панчо?! Зачем?

— Может, «Астро» сделает аналогичное предложение.

— А если нет?

— Тогда примем предложение Хамфриса, — с болью в голосе тихо ответил Фукс.

— Правда?!

Он кивнул и грустно улыбнулся.

— Да. Возьмем деньги и отправимся на Землю.

На самом деле в свидетельстве о рождении ее звали Йошико Такамайн, но как только девочка пошла в школу, все стали называть ее Джойс. Родители были не против: американцы в четвертом поколении, ностальгии по японским корням они уже почти не испытывали. Когда Джойс однажды обозвали япошкой, она даже не поняла, что имелось в виду.

Отец перевез семью в холмистую местность возле местечка Сосалито, однако когда наводнения разрушили все электростанции побережья, они, как и многие тысячи людей в округе, оказались в полнейшей тьме и хаосе. То были тяжелые времена. Почти половина жителей страны стали безработными. Выпускной вечер в школе Джойс прошел при свечах, но отнюдь не романтично. Долгое время ходили слухи, что в районе будут бурить сверхглубокие скважины для поиска природного газа.

Чтобы помочь семье, детям пришлось забыть о дальнейшем образовании и искать работу. Джойс стала заниматься тем же, чем занималась более века назад ее прабабушка: унизительным, почти рабским трудом на фермах богачей в Калифорнии. Наводнения не добрались до внутренней части страны, удаленной от моря, однако фруктовые сады и виноградники пострадали от жестокой засухи.

Собирать овощи и фрукты под палящим солнцем, пока мрачные вооруженные люди следили за голодными измученными работниками, стоило немалых усилий. Наиболее молодые и симпатичные девушки постоянно подвергались сексуальному насилию. Джойс быстро поняла, что лучше подчиняться грубым мужланам, нежели голодать.

Когда в ту зиму девушка вернулась домой, ее потрясло, насколько постарели родители. Эпидемия тропической лихорадки прошлась по всему побережью и коснулась даже холмистых районов. Мать по ночам беззвучно плакала, отец часами смотрел в раскаленное безоблачное небо и задыхался в приступах кашля. Глядя на дочь, он испытывал стыд и чувствовал себя виноватым в постигшем семью несчастье.

— Я мечтал, чтобы ты стала инженером, — сказал он Джойс, — чтобы ты жила лучше, чем мы с матерью.

— Так и будет, отец, — заявила она с беззаботным юношеским пылом и, посмотрев в небо, подумала о далеком Поясе Астероидов.