Старомодная война

ГЛАВА 8

Ремо поселил Пу в отеле «Британия», в номере, комнаты которого выходили на один из парков Лондона.

Прежде чем он ушёл, она спросила:

— Ты лишишь меня невинности сегодня ночью?

— Если ты хочешь иметь петунию, я достану её для тебя. Но если ты имеешь в виду связь, нет. Не сегодня.

— Почему не сегодня? Я так одинока со времени нашего медового месяца.

— Сегодняшняя ночь неподходящая.

— У тебя никогда не бывает подходящей ночи, — сказала Пу.

Как-то она сделала открытие, что с помощью одной только телефонной книги, языка которой она не понимала, она может вызвать швею в одну из комнат отеля и заказать себе платье.

Она могла также пригласить ювелира и, конечно, обувщика. Она могла также попробовать различные английские деликатесы.

Но если Пу снова останется без брачной ночи, она не будет знать, что сказать своей матери.

— Пять тысяч фунтов, — сказал Ремо.

— Я должна сказать своей матери про пять тысяч фунтов?

— Нет, ты возьмёшь пять тысяч фунтов и не будешь докладывать своей матери, что мы делаем или чего не делаем в нашем браке.

— Первая ночь стоит хорошей суммы. Это не обычное совокупление. Это священный обряд, который должен был произойти в брачную ночь. Но этого не произошло. А теперь мы пытаемся перевести все в деньги. Теперь мы покрыли себя позором.

Лунообразное лицо Пу сморщилось. Из глаз полились слёзы. Она закрыла лицо руками.

— Сколько?

Руки опустились.

— Мы считаем, что необходимо как минимум десять тысяч фунтов. А какую дань ты получил за свои услуги?

— Я не получил дани. Я всё отдал синанджу.

— Всё это получил Чиун.

— Это получил Дом синанджу. Я Мастер синанджу. Я считаю, что это моё дело и Чиуна.

— Я вышла замуж за Мастера синанджу, который даже не знает, получил он дань или нет. И зачем я вышла замуж?

— Возможен развод. Ты можешь принять такое решение, Пу, — сказал Ремо, подходя к двери.

— По обычаям синанджу развод невозможен. До сих пор не существовало Мастера синанджу, который бы даже подумал о разводе. Этого никто не делал. Это, — Пу сделала паузу перед столь священным для синанджу словом, — традиция.

— Должен быть хотя бы один Мастер, который развёлся. Я уверен в этом, — сказал Ремо, чувствуя, что его нервы натянуты до предела.

— Ты должен знать, — проворковала Пу. — Ты же прочитал все свитки, в которых рассказывается о Мастерах. Если ты найдёшь случай развода в истории синанджу, обязательно расскажи мне об этом. А до тех пор ты должен подумать, как тебе получить часть дани у Чиуна. По моему мнению, ты делаешь большую часть работы для Америки.

— Как ты узнала об этом?

— Каждый в синанджу знает, что происходит в Доме синанджу. Это главная тема для обсуждения. Я права? Ты делаешь большую часть работы?

— Мы никогда не считаем, кто сколько делает, Пу. Это работа. На свете нет ничего лучше работы. Пока.

— Но для кого делается эта работа? — спросила Пу, когда Ремо уже закрыл за собой дверь.

Он напомнил себе, что этой девочке только двадцать. Что ей будет нравиться в двадцать один? И что ей будет нравиться в сорок, если, конечно, он проживёт с ней так долго?

«Нет разводов, — подумал он. — Из-за того, что я Мастер синанджу, я женат на этой женщине навсегда». И всё же он надеялся, что на протяжении тысячелетней истории где-то должен быть хоть один развод. Вероятно, этот факт умалчивался.

Но потом он вспомнил, — что сейчас он прочитал свитков больше, чем когда-либо раньше, и во все времена каждый Мастер синанджу был женат, и это должным образом регистрировалось. И во все времена регистрировалась смерть жены Мастера, так же как и смерть самого Мастера. И не было Мастера, который был зарегистрирован отдельно. Каждая женщина, которая выходила замуж за Мастера, так и умирала женой Мастера синанджу. Даже жена Чиуна.

Пу получила Ремо навсегда. И наоборот.

Ремо прибыл в Бат, расположенный в юго-западной части Англии, где собралось больше полицейских агентов, чем во время церемонии королевского бракосочетания. Было странно видеть огромное количество припаркованных машин, которые даже мешали движению. К тому же в город съехались многочисленные журналисты, которые заняли почти все дома в округе.

Ремо остановили, как только он достиг границ графства Эйвон, в котором был расположен Бат.

Он привёз с собой только пергамент из Синанджу в бамбуковом чехле.

Полицейский, который остановил его и обыскал, поинтересовался, что он здесь делает и что находится в бамбуковом чехле.

— Кое-что для чтения, — ответил Ремо, в то время как полицейский начал проверять его паспорт.

— Вы говорите, что едете на воды. Могу я узнать, почему именно сейчас?

— Хочу сохранить молодость.

— Вам двадцать восемь, не так ли?

— Не знаю, поверите ли вы, если я скажу, что вы ошиблись на двадцать лет.

— Действительно?

— Да. Мне восемь, — сказал Ремо.

Но полицейскому было не до смеха. Агент внимательно рассматривал Ремо и пытался найти что-нибудь подозрительное. Ремо вышел из такси у дорожного шлагбаума, а водитель, которого тоже осматривали, сказал, что он никогда не видел Ремо прежде, не знает этого человека и что для него это обычный пассажир, который всё ещё не заплатил.

— Это совсем не смешное дело, мистер Вильямс. В этом районе был похищен наш премьер-министр, и мы принимаем все возможные меры предосторожности. Эти меры могут даже ограничить вашу свободу.

— Прекрасно, вы только скажите, где я не должен появляться, и я не поеду туда.

— Боюсь, мистер Вильямс, что мы не можем пропустить вас в этот район.

— А я боюсь, что я всё-таки поеду туда.

— Тогда я буду вынужден задержать ваш паспорт.

— Хотел бы я знать, как вы сделаете это, — сказал Ремо.

— Мы применим к вам физическую силу.

— Боюсь, что я вам не позволю, — сказал Ремо и, свистнув, прошёл мимо полицейского в высоком голубом шлеме.

Извинившись, несколько агентов предупредили, что они должны остановить мистера Вильямса. Извинившись, Ремо сказал, что он не может позволить им сделать это.

Несколько рук потянулось к нему, но он позволил своему телу самостоятельно реагировать на происходящее, так что он мог уворачиваться от протянутых к нему рук, в то время как думал о другом. Это были скорее бессознательные, чем рассчитанные движения. Тело само действовало, пока он подбирался к дороге, вспоминая прочитанный свиток Мастера Ва, которого нанял римский император Клавдий, чтобы помочь предотвратить заговор и отправить легионы на завоевание Британии.

Из свитка Ремо узнал, что один из легионеров вернул войска к границам Рима и взял город. Это мог сделать Цезарь. Это могли сделать другие, и с этого момента западный мир был ввергнут в пучину беспорядков, заговоров и контрзаговоров, направленных против продажной и развращённой власти. Это время впоследствии было названо «одним из золотых веков синанджу».

Мастер Ва писал: «Ни император, ни сенатор не могли заснуть ночью от страха, что они падут от руки наёмного убийцы. Действительно, на синанджу был большой спрос».

Ремо услышал свист, и его тело моментально отклонилось от удара офицера. Офицер упал вперёд на асфальт, сильно ободрав руки.

Чиун выбрал этот свиток. Он знал, что Арисон был в Бате. Почему?

Почему мистер Арисон искал встречи с Ремо? Зачем ему это надо? Вероятно, в прошлом пути Арисона и Дома синанджу пересекались. Но как? И какую мистическую технологию использовал мистер Арисон, чтобы избежать удара? Может быть, он пользовался технологией, похожей на технологию Ремо, только более современной?

Нет. Мистер Арисон легко увернулся от воздушного потока, при помощи которого Ремо хотел с ним справиться в индейском лагере. К тому же Ремо вспомнил о странном шлеме, про который израильский археолог сказал, что он изготовлен недавно по технологии, которую применяли более чем две тысячи лет назад.

Ремо прежде не видел шлема и нагрудника, но они были, когда его кулак упёрся в металл на борту авианосца «Полк».

— Остановите этого человека. Остановите его, — раздался голос позади него.

— Мы пытались. Но у нас ничего не получается, — ответил один из полисменов.

— Это проклятие — следовать за ним, — сказал другой голос.

Ремо кивнул. Это было хорошо. Они могут следовать за ним до тех пор, пока он не решит, что делать. Итак, Ремо двигался в старый римский город Бат, вспоминая написанное в свитке, и, возможно, сейчас Арисон смеялся над ним. Арисон хотел что-то сказать, когда приглашал в этот город.

Ответ был здесь, в той части Англии, которая когда-то принадлежала римлянам.

Город Бат был прекрасен своими старыми домами времён Тюдоров, современными постройками и оставшимися от римлян реконструированными ваннами у минеральных источников. Во избежание заражения старые римские трубы заменили. На всё это было затрачено много усилий и средств.

Над ваннами были выстроены помещения. Ремо вошёл туда, продолжая вспоминать содержание свитка.

Максим Граникус сидел в своей штаб-квартире над картами. Он так долго ждал, пока его легионы покинут берег Британии и отправятся в Рим.

Граникус, подобно большинству амбициозных людей, любил роскошь, и поэтому он построил себе дворец в двух стадиях к северу по военной дороге, про который говорили, что туда не мог попасть никто, кроме его друзей.

«Это постоянное жилище Граникуса, — говорилось в свитке, — строилось так, что непосвящённый человек никогда не смог бы в него войти. Вход скрывался за запутанным лабиринтом, секрет которого был известен только его строителю.

Хотя, как Мастер, я должен интересоваться всем тем новым, что может быть направлено против меня, Ва, я не обратил на это никакого внимания, правда, позднее я рассказал Божественному Клавдию, какую опасность это представляет, описав эту гигантскую западню, как наиболее опасную в мире. Конечно, некоторое преувеличение входит в тактику Мастеров. Клиент не должен думать, что с его заданием легко справиться, иначе он не заплатит вам настоящую цену.

На самом деле великая ловушка Граникуса была всего лишь имитацией дома фараона Ка, который, в свою очередь, был блестящей интерпретацией императорской резиденции более ранней династии Са. Для того, кто знал вспомогательные выходы, проникнуть туда не составляло особого труда. Граникус встретил свою смерть во сне, задушенный собственной подушкой. Его легионы отдали более лояльному слуге Клавдия, а гражданская война была предотвращена. Дань: восемнадцать ниток жемчуга, сорок два слитка золота, двенадцать небольших рубинов по семь оболов за штуку и, наконец, в благодарность от Клавдия, жертвенные игры в честь синанджу».

Ремо сложил свиток. В свитке, который дал ему Чиун, было только одно упоминание места, а так как Чиун раньше него узнал, что премьер-министр была похищена именно в Бате, Ремо оставалось только предположить, что место действия — старый оборонительный дом Граникуса в двух стадиях к северу по военной дороге.

Со времён Граникуса, даже когда он покинул этот мир с помощью Мастера синанджу, прошло не менее двух тысяч лет, и вряд ли существовал хоть один человек, который слышал о нём или знал людей, которые могли что-либо рассказать об этом. Так что Ремо Вильямсу нечего было суетиться и задавать какие-либо вопросы. Нужно было просто пораскинуть мозгами.

На британском контрольном пункте было подробное описание незнакомца, одетого в серые брюки и чёрную рубашку с т-образным вырезом. Было отмечено, что он, читая свиток, вошёл в дом, в котором находился родник, а потом обратился с вопросом к находящемуся поблизости человеку, который оказался полицейским агентом в штатском.

Констебль Блейк ответил:

— Если вас это интересует, здесь есть дорога, по которой возят оружие, сэр.

Незнакомец, которого, как было указано в его паспорте, звали Ремо Вильямс, ответил:

— Нет, не эта. Более старая.

— Она была построена на месте старой нормандской дороги, сэр, — ответил констебль Блейк.

— Ещё старее. Сколько дорог на север вы знаете?

— Совсем немного.

— Какая из них старше?

— Боюсь, что я не могу дать нужные вам сведения, сэр.

Покорившись, Ремо отправился на север. Он осматривал каждую из дорог и их окрестности. Он расспрашивал всех прохожих, что из себя представляет стадия. Наконец одна юная школьница объяснила ему её действительную величину.

Школьница также знала, где находится старая римская дорога. Она указала на маленькие белые столбики на обочине дороги и сказала Ремо:

— Это римские мильные столбы. Они указывают расстояние до их империи. Любой идиот знает это.

— Я американец, — сказал Ремо.

— О, прошу прощения. Просто следуйте вдоль этих белых столбиков. Вы умеете считать?

— Я умею считать. Я просто не знаю, где находится старая римская дорога, вот и всё.

— Да, конечно. Всё в порядке. Вы действительно не можете знать всех этих вещей. Просто следуйте вдоль этих белых столбов.

— Множество людей не знает о римских мильных столбах.

— Да. Многие не знают. Если вы потеряетесь, попросите помощи у полисмена, — сказала маленькая девятилетняя девочка.

— Я справлюсь, — сказал Ремо, который мог сосчитать, сколько людей наблюдали за ним, следя за его движениями на мониторах в своих штаб-квартирах.

— Я надеюсь, что вы справитесь, — сказала хорошенькая маленькая девочка с разными зубами, школьными учебниками, веснушками, косами и другими обычными атрибутами английской школьницы. — Только не ходите посередине дороги, сэр. Машины опасны.

Ремо прочистил горло.

— Машины не опасны. Это я опасен.

— Конечно же, вы опасны. Вы очень опасный человек, — сказала она, насмехаясь над ним, как и все дети, которые обычно насмехаются над взрослыми. — Но, пожалуйста, отойдите на обочину дороги.

Ремо заметил полицейский фургон, припаркованный на обочине. В нём были камеры, наблюдавшие за ним.

Он подошёл к машине и начал откручивать одну из фар. Потом он взялся за покрышки, затем за одно колесо, потом за другое, а затем, с большим шумом, и за крышу.

— Опасный, — повторил Ремо.

— Разрушительный, — сказала британская школьница.

Детективы Скотланд-Ярда получат свой фургон без крыши.

— Оставайся там, где стоишь. Я приехал, чтобы вернуть вам вашего премьер-министра. Не надо ходить за мной.

— Останусь с ним, — согласилась девочка. — Он, конечно, очень силён, но с виду похож на доброго малого, ты не думаешь?

— А вот я не «добрый малый», — сказал Ремо. — Я наёмник. Я убиваю людей. Я убил много людей.

— Это хорошо. Они, должно быть, были скверными людьми, но, пожалуйста, оставайся на обочине и внимательно следи за движением.

Ремо выстрелил в камеру, с помощью которой полиция наблюдала за ним. Он мог слышать, как один из них сказал по телефону:

— Наблюдаемый квалифицировал себя как опасного наёмника.

Ремо продолжил свой путь по старой римской дороге вдоль множества маленьких столбиков, как ему посоветовала девочка.

Он знал дорогу, находящуюся под его ногами.

Это был обычный способ строительства дорог. Новые дороги строились на месте старых, только сверху клались мостки. То же самое делали и с городами: громоздили новый город на месте старого.

Ремо достиг нужного столба и осмотрелся вокруг. Справа от него было поле зерна. Слева — стадо овец. Невдалеке, отделённый от дороги каменными стенами, стоял маленький коттедж.

Никаких развалин большого особняка. Ничего похожего на старое римское здание. Ничего. Британская провинция и ничего больше.

— Он остановился там, где они захватили машину премьер-министра. Он осматривается, — Ремо расслышал чей-то голос. — Сейчас он повернулся и смотрит сюда, приложив палец к губам. Ей-богу, этот человек слышит меня, хотя я нахожусь в полумиле позади него на дороге!

Если до этого Ремо не хватало спокойствия и тишины, то теперь он мог найти всё это здесь, вокруг. Где-то далеко пыхтели машины, а здесь ветер тихонько шевелил колосья, и Ремо вздохнул, ощущая запахи земли, влажной, пахнущей грязью и дымом, кожей чувствуя все звуки, запахи и шумы.

Он обследовал шоссе у себя под ногами. Под этой дорогой был камень, тяжёлый камень. Земля была ему помехой. А в полумиле отсюда возвышался маленький травянистый холмик.

Ремо вспомнил замечание Чиуна о старом доме в Иудее, он говорил, что здания в сельской местности, если за ними не следить, уходят под землю. А если это происходит в течение нескольких столетий, растения и земля образуют над ними небольшие холмы. Только в последнее время археологи стали обращать внимание на эти холмы и раскопали под некоторыми из них старые города.

Ремо обошёл каменную стену и двинулся по полю с золотистыми колосьями к зелёному холму. Он шёл, ориентируясь на камни, до тех пор, пока не увидел своеобразный раскоп. Обычно траву удаляют кое-как, совершенно не заботясь о внешнем виде, а здесь это было сделано очень аккуратно, как будто по холму провели скальпелем. Это было похоже скорее на заплатку, заплатку из земли.

Ремо начал рыть землю руками. Он слышал, что констебли позади него на дороге говорили, что он что-то зарывает. Под руками была грязь. Кто-то, вероятно, уже рыл здесь, и поэтому теперь ему было немного легче. Через несколько минут он добрался до первого камня стены старого дома Граникуса и был вознаграждён за своё усердие.

Хазел Тарстон устала от постоянных угроз своих похитителей, что она никогда не выйдет отсюда. Кроме того, она до сих пор не верила, что всё это произошло именно с ней.

Они похитили её почти около самого Бата, в одном из самых спокойных британских графств. Они не собирались отпускать её, и теперь она всё ещё находилась в этой странной каменной комнате, засыпанной землёй по самые окна.

Они находились здесь уже три дня, и вода стала тепловатой, пища несвежей, а воздух, как она заметила, начал застаиваться.

— Вы думаете, они похоронят нас здесь без воздуха? — спросил её помощник.

— Должно быть, это большое помещение, если мы всё ещё живы.

— Вы думаете, мы сможем справиться с охраной?

— Возможно, но для чего? Куда мы пойдём дальше?

— Мы можем начать откапывать.

— Мы даже не знаем, сколько земли они насыпали сверху.

— Я вас слышу, — сказал охранник, небрежно держа автомат под мышкой.

— Вы должны знать, что вы ничего не получите от меня.

— Мне и не нужно ничего от тебя, Хазел Тарстон, — сказал охранник. — Ты старая безобразная британская сука.

— Победите вы или проиграете, как люди вы внушаете мне только отвращение, и пусть будет проклят тот день, когда ваши матери родили вас! — воскликнула британский премьер-министр.

Помощник взглядом призвал её к осторожности.

— Чего вы боитесь? — спросила она. — Разве он не похож на нас?

— Если я тебе не нравлюсь, сука, можешь отвернуться.

— Я уверена, что вы хотите дать Ирландии новое правительство. Я не понимаю, как люди надеются, что смогут потом справиться с терроризмом, и позволяют ему захватить страну.

Смелая женщина тяжело вздохнула. Воздуха было очень мало. У охранника была маленькая пластиковая трубка, к которой он прикладывался каждые несколько минут. Он получал свежий кислород.

— Если мне суждено умереть здесь, — сказала Хазел Тарстон, — я имею право на последнее слово. Пожалуйста, позовите сюда вашего лидера.

— Ты можешь сказать всё, что нужно, мне.

— Я не собираюсь тратить на вас время. Позовите вашего лидера.

В этот момент появился мистер Арисон. При нём не было ни одной из этих наполненных кислородом трубок. Между тем, по нему было совершенно не заметно, что ему не хватает воздуха и солнца. Он был таким свежим, как будто находился на солнце.

— Вы хотели видеть меня? Вы хотели сказать последнее слово?

— Да, я хотела вас видеть. Я чувствую, что могу не выбраться отсюда, и хочу донести до вас мои последние чувства.

— Я люблю последние чувства, — сказал мистер Арисон. — Мне нравятся памятники последним чувствам. Мне нравятся знамёна с последними чувствами, и штандарты с последними чувствами, и статуи с последними героическими чувствами.

— Да здравствует король и да здравствует Англия, — сказала премьер-министр и почувствовала, что темнота обволакивает её, когда одна из стен подалась и в комнату упал большой каменный блок с шумом, подобным выстрелу из пушки.

За ним последовал человек. В комнату ворвался свежий воздух. И появился свет. Террорист с автоматом бросился вперёд. Это был огромный человек с руками, похожими на тиски. Ввалившийся в комнату человек, маленький и тонкий, казалось, утонул в этих руках. Но внезапно раздался грохот. Руки верзилы стали похожи на студень в рукавах, и автомат грохнулся на пол.

Человек одним движением превратил голову террориста в нечто вроде надутого бумажного мешка.

Помощник премьер-министра вытаращил глаза от изумления.

— Я никогда не видел движений такой быстроты и эффективности. Это не человек. Я не знаю, что это.

— Он появился из одного старого дома, который я знаю, — сказал Арисон, который не стал прятаться или уклоняться от удара.

— Вы. Я ищу вас, — сказал Ремо.

— Я здесь, — сказал Арисон. — Я ожидал вас. И вы здесь. Разве вы не получили моё послание?

— Я жду.

— Уйди с моего пути.

— Вы сделали всё возможное, чтобы я появился здесь, а теперь говорите, чтобы я ушёл с вашего пути.

— Ваши люди всегда стоят на моём пути. Как только я собираюсь устроить себе маленькое развлечение, вы всегда причиняете мне беспокойство. Синанджу — самый большой источник беспокойства во все времена. Посмотрите на этот старый бесхозный дом Граникуса, который знал, как угодить мне. Вы убили его прежде, чем он мог развязать гражданскую войну.

— Кто вы? — спросила Хазел Тарстон.

— Я тот, кому не нравится, когда ему мешают, — сказал мистер Арисон.

— Я ваш спаситель, — сказал Ремо премьер-министру. — Или вы имели в виду не меня?

— Я имела в виду вас обоих. Уйдите с моего пути, пожалуйста.

— Секундочку, — сказал Ремо. — Я только прикончу этого парня.

— Будьте нашим гостем, но, пожалуйста, позвольте мне выйти первой, — сказала премьер-министр. Она увидела типов из Скотланд-Ярда, которые вошли в комнату через пролом, сделанный незнакомцем. Она попросила их подождать.

Худощавый незнакомец поднял с пола каменный блок, который должен был весить около тонны. Он сделал это мягким движением. Потом он двинулся на Арисона, стараясь, чтобы тот не уклонился от удара. Но тот не стал уклоняться от удара. Он прошёл через камень и через стену, говоря на прощанье:

— Счастливо повеселиться.

Камень разбился подобно шрапнели, легко ранив премьер-министра в руку, а другой маленький осколок попал в голову её помощника. Этот незнакомец ославил после себя тайну. В то время как Арисон совершал своё движение через камень, худощавый незнакомец двигался через плотные ряды агентов Скотланд-Ярда.

Он оторвался от полиции на дороге, ведущей в Бат, но позднее, из разговора с американским президентом, Хазел Тарстон узнала, что этот незнакомец был американцем и его послали спасти английского премьер-министра.

— Он изумительно двигался, — сказала премьер— министр. — Но кто этот Арисон и какую террористическую группу он представляет?

— Мы всё ещё не знаем этого.

— Хотелось бы действовать более оперативно, чтобы лучше предотвращать подобные действия неприятеля.

— Именно это нас и беспокоит, — сказал президент.

Он не сказал своему союзнику, что Гарольд В. Смит из «Кыо» не выходит из стратегической комнаты, занимаясь этим феноменом. Были проанализированы все современные методы ведения войны, к анализу этого даже подключили различные группы из военных академий, но всё это не дало никаких результатов. Было ясно только одно: с появлением этого человека войны стали происходить гораздо чаще, чем за всю безумную историю человечества.

Ремо вернулся в Синанджу вместе с Пу в большом недоумении. Но хотя он ничего не сделал с мистером Арисоном, он придумал план, как поступить с Пу. Он оставит её жить в большом доме на холме, как это и приличествует жене Мастера синанджу.

Там он попросил Чиуна поговорить с ней.

— Как американец, я хочу, чтобы моя жена приняла участие в нашем бизнесе, — сказал Ремо.

— Большая глупость, похожая на все американские вещи.

— У Пу есть несколько хороших идей насчёт того, как управлять Домом синанджу.

— Действительно? — спросил Чиун. Он скрестил свои длинные пальцы и успокоился.

— Да, она думает, что мы должны принять во внимание наших родственников. Ты знаешь, что это значит. Лично я не собираюсь идти по этому пути. Но я хочу, чтобы ты поговорил с ней.

Ремо говорил это с открытым лицом. И так же открыто Чиун сказал, что он будет в восторге.

Он позволил Пу занять место напротив себя. Она разливала им чай. Чай Чиуна был немного теплее проточной воды. Её чай был обжигающим и чёрным. Ремо сел между ними с выражением невинности на лице.

Пу начала с похвал Мастерам синанджу, а потом постепенно перешла к рассказам об их жёнах. Ремо никогда раньше не слышал этих историй.

Оказалось, что Пу знала бесконечное количество этих историй про каждую из жён Мастеров и, казалось, получала от них удовольствие. Чиун только кивал. Но на самом деле он был не согласен со всем, что она говорила. Когда она закончила, было далеко за полночь и вода в Западно-Корейском заливе была чёрной, как грифельная доска.

— Кто будет выполнять твои требования? — спросил Чиун.

— Я, дорогой свёкор.

— Тогда я могу только пожелать тебе счастья с Ремо, потому что вам принадлежит только его часть, но не моя. Что касается Ремо и меня, мы уже привели свои дела в порядок.

— Но что же получит Ремо?

— Всё, что я найду возможным ему дать. Это традиция синанджу.

Ремо заметил, что кровь отхлынула от круглого лица Пу.

— Смотри, любимая, — сказал он. — Если ты чувствуешь какой-нибудь обман в этом браке, ты можешь его расторгнуть сейчас.

— Нет, — сказала она. — Ни один Мастер синанджу даже не думал о том, чтобы расторгнуть брак.

Чиун улыбнулся и оставил Ремо с Пу, которая следила за его имуществом лучше, чем американская налоговая инспекция. Но прежде чем уйти, Чиун сказал:

— Когда в следующий раз мистер Арисон позовёт, а он сделает это, я пойду с тобой. И я покажу тебе, как с ним справиться.