Старуха 2

Глава 1

Джо Хадсон был простым торговцем дешевой готовой одеждой. Но, вероятно, не очень-то и простым: денег он на продаже удобного и недорогого тряпья заработал столько, что спустя некоторое время у него появились контролирующие доли в четырех весьма крупных банках, а число прочих немаленьких компаний, принадлежащих лично ему, превысило дюжину. Например, компания, снабжающая газом весь Детройт…

Понятно, что причиной такого преуспевания было то, что Джозеф был очень грамотным управляющим. И еще более грамотным «менеджером по подбору персонала» и великолепным рекламщиком. А еще он был очень честным бизнесменом: когда Третий национальный банк Детройта, в капитале которого старина Джо держал контрольный пакет, рухнул в результате биржевой паники, он всем вкладчикам банка из личных средств вернул утраченные деньги до цента. Обошлось ему эта «благотворительная акция» почти в триста тысяч очень полновесных тогда еще долларов (по нынешнему курсу — больше сорока миллионов), но в результате имя «Хадсон» стала символом надежности, честности в бизнесе и высочайшего качества предоставляемых услуг и товаров. Поэтому вкладчики разорившегося банка все полученные денежки принесли на сохранение в другой — и тоже принадлежащий Хадсону — банк, да и не только они…

Ну а сам Джо финансово от этого пострадал не очень-то и сильно (а злые языки говорили, что на этой благотворительности он заработал уже больше миллиона тех же полновесных), считать, хватит ли ему получки до следующей зарплаты ему уж точно не приходилось, а так как жил он один и на семью не тратился, то денежки вкладывал больше для удовольствия нежели для прибыли (хотя получение прибыли — тоже вид удовольствия). И радость от того, что твое имя становится стандартом качества — тоже. Но, скажем, тех же магазинов, на вывесках которых красовалась его фамилия, было что-то не слишком много — а душа просила, чтобы фамилия эта сверкала везде.

Именно душа: Джо профинансировал новую автомобильную компанию с единственным условием — чтобы продукция носила его имя. То есть условий было два, и даже три — но важными были только первые два. И второе условие было тоже интересным: новая фирма должна была производить автомобили как минимум лучше, чем у любого конкурента, а еще желательно столь же недорогие, удобные и практичные как готовая одежда в его магазинах. А для выполнения первых двух условий Джо еще своих (выдрессированных на продаже одежды) руководителей в новую компанию направил.

Финансовые же результаты работы новой компании Джо уже особо не интересовали (совсем не интересовали): возраст у него был уже «гораздо выше среднего», а в саване карманов нет. А вот качество того, что будет носить его имя, его волновало очень сильно — и ненужных на том свете денег Джо конструкторам новой компании не жалел. И хотя сам он ожидаемого результата не дождался (помер он в двенадцатом году), компания заветы его реализовала так, что Джозефу и на том свете стыдно не было. Потому что автомобили «Хадсон» были не просто «лучшими в своем классе», они были лучшими из всех серийно выпускаемых автомобилей. А уж если откровенно говорить, то большую часть из того, что сейчас люди считают в автомобилях данностью, конструктора «Хадсона» и придумали. Например, левый руль на автомобилях впервые появился именно на «Хадсонах», на них же появились тормоза с усилителем, раздельные тормоза для передних и задних колес с двойным приводом и многое другое: инженеры свято выполняли заповеди старины Джо о необходимости давать потребителю самое «лучшее за минимальные деньги». И менеджеры фирмы, натасканные самим Джозефом Хадсоном, за этим внимательно следили. А еще они следили за тем, чтобы заводы приносили прибыль — и когда на горизонте замаячил тот самый пушной зверь, эти менеджеры решили, что активы, которые в обозримом будущем будут генерировать лишь убытки, было бы неплохо продать. Тем более, что имелся вполне состоятельный покупатель, которому они тут же сделали предложение, от которого — по их мнению — было просто невозможно отказаться.

То есть они так думали, но ошиблись: будучи сами бизнесменами действительно честными (насколько вообще бизнесмен может вообще считаться честным), они не учли человеческой алчности. А вот Генри Форд — учел, и контракт на «строительство автозавода в Горьком» ушел к нему. Потом, конечно, тех, кто контракт этот заключил, расстреляли (и жалко, что не всех) — но СССР влетел на очень приличные деньги и долгие годы выпускал автомобили, которые Вера Андреевна считала «полным говном».

Вообще-то все перипетии «ГАЗовской аферы» Вера Андреевна знала буквально «из первых рук»: ее муж довольно долго занимался приемкой изготавливаемого в зарубежных странах для СССР оборудования и ему пришлось поработать и над заказами для будущего автозавода. Над германскими заказами: чтобы завод вообще смог хоть как-то автомобили выпускать, Советскому Союзу пришлось две трети оборудования закупать не у Форда, а вообще в других странах — главным образом в Германии, и муж довольно часто за ужином ругал тех, по чьей вине цена завода превысила сметную стоимость почти втрое. Ругал поименно и с детальными подробностями их «злодеяний», так что Вера Лаврентию Павловичу принесла очень интересный «обзор» — причем еще и «технический»:

— Вот, сами смотрите: у Хадсона мотор, хотя и посложнее в изготовлении, чем у Форда, но гораздо эффективнее. А с доработками, которые сделали МВТУшники, он вообще чудом покажется: даже если его перевести на бензин с октановым числом всего лишь в районе восьмидесяти, то у нас будет грузовик с девяностосильным двигателем. А если мы еще немного заднюю подвеску усилим, поставим по паре дополнительных пружин на каждое колесо, то грузовик будет таскать не по две тысячи фунтов, а по две тонны.

— А ты откуда все это знаешь? — с сильным подозрением в голосе поинтересовался Лаврентий Павлович. — Ты же у нас вроде химик, а не автоинженер?

— Ну, где-то да, химик. Но химик, у которого в собственности Хадсон Супер Сикс, на базе которого этот грузовичок и разработан. Мне инженеры и рабочие с Лабораторного завода вот эти все доработки уже давно сделали… кстати, на вашей машине тоже, а студенты из Технилища с собственно мотором поразвлекались. И мне — как заказчице — все в деталях рассказали: мне же интересно хоть куда-нибудь бензин высокооктановый пристроить. Пристрою — мне правительство премию какую-нибудь даст… большую-пребольшую, я себе дачу куплю где-нибудь в Крыму…

— Вот трепло! Но все равно денег на заводы Хадсона ВСНХ нам не даст… да, за персональный список по ГАЗу Иосиф Виссарионович велел тебе его личную благодарность передать. Передаю, а теперь скажи мне, прекрасное дитя, у тебя хоть какие-то идеи появились по поводу того, где деньги для Хадсона найти?

— Появились, но пока еще такие… В общем, можете гонцов в Америку посылать и контракт на поставку нам заводов подписывать.

— Так, а поподробнее можно? И почему ты таким нехорошим тоном произносишь слово «такие»? Это вызывает у меня подозрения и нервную дрожь.

— Можете не дрожать. Где мне взять деньги, я не придумала, но контракт Марта оплатит. Что же до слова — это я переживаю о том, что Марте-то деньги возвращать придется! И обязательно придется: у Марты своих денег нет… столько нет, она сама кредит взяла — а если его не отдать, то конец всей нашей прокладкостроительной индустрии.

— А из каких источников отдавать планируешь?

— Ну, у нас же на опытном заводике МВТУ ребята сделали установку для полиэтилена высокого давления — а он мягонький такой получается.

— Химические детали можешь опустить.

— Она сейчас готовит производство пеленок для младенцев, тоже одноразовых. И непромокаемых: там поверх слоя целлюлозы распушенной будет еще тоненькая мягонькая плёночка. Но есть у меня смутные сомнения, что не сможет она продать миллионы таких пеленок в сутки: народ у Европе не сильно богат, им дешевле ребенка в мокрой тряпичной пеленке держать, которую потом постирать можно и снова использовать. По прокладкам-то все ясно: их использовать дешевле чем использовать не их. А вот с пеленками — тут, кроме удобства, мы предложить ничего не сможем.

— Это да… а расходы на мыло ты посчитала?

— По цене одной пеленки можно мыла накупить столько, что сто тряпочных выстирать можно будет… хотя… Лаврентий Павлович, а в Бобрики еще пару сотен тонн уголька добавить сможете?

— Всего пару сотен?

— Я имею в виду в сутки. Но это не вот прям щяз нужно, а месяца через два.

— Даже боюсь спрашивать, что ты еще придумала. Подмосковный уголь сгодится?

— Вполне.

— Ты скоро всю страну без топлива оставишь.

— Если получится, то мы на сдачу сможем уголь хоть в Аппалачах покупать. То есть могли бы, но вот где его нам разгружать?

— Это ты спрашиваешь или опять что-то задумала?

— Это я думаю, но процесс лишь пошел потихоньку. Когда закончу думать, то вам расскажу что получается. Или не получается…

— Я подожду, а с Мартой ты, я думаю, сама все уладишь. Только вопрос небольшой у меня остался: ты у нее денег только на этот контракт попросила? Мне мысль о хромовом руднике пока покоя не дает.

— Это хорошо…

— И чего в этом хорошего?

— Раз вам эта мысль покоя не дает, значит, что уже осенью у нас будет много хрома. А мне нужно очень много нержавейки. Ректификаторы-то для газоразделительных станций из нее делаются!

— Да уж… за стремительным потоком твоих мыслей уследить непросто… у нас в стране гвоздевой стали не хватает, а тебе подавай нержавейку. Но как начет денег?

— Со сталью… вопрос решаемый. А про деньги… Ну, мелкая заначка у меня еще есть… от Электролюкса копеечка капнула. И я даже знаю, куда я эти денежки потрачу!

— На хромовый рудник?

— Ну не такая я уж и дура. Куплю у шведов железа кой-какого, новые реакторы в Бобриках поставлю, и Лену Нарышкину на уши тоже поставлю… Осенью денежка и попрет. В червонцах попрет, а, возможно, и в валюте. Вы как, отпустите меня на недельку-другую в Стокгольм?

— Можно подумать, что если я отвечу «нет», ты смиришься… А в Москву шведов позвать — никак?

— К сожалению никак. Потому что это нам надо, не им…

Лаврентий Павлович вообще очень любил приезжать на «опытные заводы», а на Лабораторный завод он особенно любил приезжать летом, когда в большом лабораторном корпусе сотни студентов предавались какими-то интересным (хотя часто и очень вонючим) занятиям. Все студенты «иногородние» и большинство «москвичей» только что учрежденного химфака, а так же многие «физики» перебиралось в большое общежитие, выстроенное возле проходной завода (то есть там стояли четыре «коробки»), и на заводе они веселились вовсю. То есть большую часть времени они все же работали — но и веселиться тоже не забывали: рядом с корпусами общежитий был выстроен и довольно большой клуб. В котором периодически показывали кино — примерно раз в неделю, а раза три в неделю студенты там показывали «спектакли». Самодеятельных коллективов — музыкальных, театральных и даже «кинолюбительских» организовалось десятка два, и Лаврентий Павлович часто с удовольствием их смотрел. Особенно ему нравились устраиваемые каждую субботу юмористические соревнования, которые, как он узнал с большим удивлением, придумала Старуха.

Вера Андреевна в «прошлой жизни» с удовольствием смотрела по телевизору передачу «КВН», которую вела Светлана Жильцова — и решила устроить для работающих на заводе студентов что-то похожее. А так как Светлана Алексеевна еще не родилась, вести «соревнование» она взялась сама. И получалось у нее это вроде неплохо.

Товарищ Берия как-то после такого «соревнования» подошел к ней:

— Старуха, я по поводу этого вашего развлечения в клубе…

— Лаврентий Павлович, ребята в лабораториях по десять, а то и по двенадцать часов проводят, им просто необходимо время от времени расслабиться!

— Так я что, против разве? Мне наоборот все очень понравилось, и я просто подошел выразить тебе свое восхищение! Просто ты всегда такая серьезная, я и не подозревал, что у тебя такой талант людей веселить…

— Ну спасибо, теперь меня еще и в клоуны записали.

— Не записали. Я просто вот что подумал: тут студенты веселятся, а, скажем, в Реутово часто расслабляются совсем иначе. Бывает, что водки напившись даже буянить начинают, а у тебя и без водки всем весело.

— Здесь у нас ­– химическое производство, на работу не то что пьяным, а даже с похмелья никто не допускается. И все знают: заметили человека выпивши, даже с пивом — и с завода он вылетает. А при наших здесь зарплатах…

— Это я знаю, там тоже пить запрещено — но народ все равно нарушает. Потому что при такой интенсивной работа, ты совершенно права, необходимо время от времени расслабляться. А если ты такие же веселые соревнования у них устроишь… Скажем, тоже раз в неделю…

— Это без меня, я ведь тут тоже кручусь как белка в колесе. Вы уж сами тамошних комсомольцев дерните, пусть к нам приедут, посмотрят, сами у себя что-то такое же организуют…

— А осенью устроим уже соревнования между университетом и МВТУ! И ведущей тогда уже… не обессудь, но на тебя в этой роли смотреть исключительно приятно.

— Я не гожусь: университет победит — все скажут, что я специально подсуживала, а проиграет — меня же мои же и сожрут с потрохами.

— Да… но соревнование такое устроим, а ведущего… ведущего подберем. Но я вообще-то не за этим сюда приехал. То есть да, за этим, на тебя и на соревнования эти посмотреть: мне же тоже иногда расслабляться надо. Однако есть вопрос и поважнее: как у тебя с идеями по расчетам с Мартой? То есть когда в Стокгольм-то поедешь?

— Идей у меня столько, что самой страшно, а в Стокгольм… Я как раз в среду поеду в Реутов, кое-какие детали пластмассовые тамошним умельцам завезу. Если и они, и мы не напортачили в чертежах, то, думаю, в четверг я буду готова и в пятницу можно будет выезжать. Сейчас, я слышала, пароходы в Стокгольм дважды в неделю ходят?

— А самолетом не хочешь воспользоваться? Все же двое суток на дорогу тратить…

— Знаю я эти ваши самолеты…

— Они неплохо летают, кстати, зря ты их боишься.

— Я их не боюсь. Но у них двери такие маленькие, а у меня будет вот такущий ящик, он ни в какой самолет просто не влезет. Так что пароход без вариантов! А НТК что, уже и своим самолетом разжился?

В Стокгольм Вера прибыла в сопровождении большого деревянного ящика с маркировкой «дипломатический груз» — но на таможне ее встретили несколько таможенников, напяливших на головы велосипедные шлемы: кто-то (а это был встречающий Веру Карл) сообщил, кто именно в ним в Стокгольм на пароходе приплыл. Остальные пассажиры с некоторым недоумением стояли и ждали, пока эти бравые парни с явным удовольствием грузили тяжеленный ящик в машину…

В полпредства Вера даже заезжать не стала, а поехала в гости к Густаффсонам: она Карла телеграммой предупредила, что «приезжает с частным визитом» и остановится у них. Густаффсоны теперь жили в большом красивом доме, даже с небольшим садиком — и когда Вера сказала Марте, что хотела бы там провести «пару частных переговоров», ей — кроме красивой спальни на втором этаже — выделили и большую гостиную на первом. Гостиная, по счастью, примыкала к кухне, так что Вере удалось все к встрече подготовить. К двум встречам, и для первой кухня была не нужна:

— Аксель, — недовольным тоном обратилась девушка к усаженному в удобное кресло директору «Электролюкса», — до меня дошли не очень радующие меня слухи. Мы договорились, что холодильники в Америке будут продаваться по двести пятьдесят долларов, однако вы, как я поняла, решили схитрить: вы их с завода отгружаете оптом, а розницей занимается как бы независимая компания, которая продает их уже почти по триста.

— Фрёкен Вера, это, как любят говорить у вас в России, происки империалистов — последние два слова он сказал на ломаном русском. — Я правильно произнес? Но я сейчас вам все объясню. Завод наш в США только начинает производство, а спрос крайне велик — и мы просто объявили в газетах, что пока завод не заработал на полную мощность, мы временно увеличиваем цену: кому не терпится, то может холодильник купить сразу, но немного дороже. Если вы мне не верите, то я могу вам показать эти газеты…

— Я верю, но…

— А так как я предполагал, что вы об этом узнаете и что вам может не понравиться такое нарушение наших договоренностей, то я уже сегодня принес отчет по продажам. Он, правда, по начало прошлой недели, но мы ведем полный учет и, должен заметить, договоренности наши соблюдаем. Вот, смотрите: это количество проданных холодильников, это — плановая выручка, а вот это, отдельным столбцом, выручка дополнительная. И обращаю ваше внимание, тут указаны две цифры: наша доля дополнительной выручки, о которой мы будем отчитываться перед налоговыми службами — и отсюда сумма налога уже вычтена, и ваша доля… мы ее проводим как «специальные лицензионные отчисления». Извините, что мы вас не предупредили, но по телеграфу… но на эту сумму налоги не начисляются, так что ваша половина получается заметно больше нашей…

— А через постпредство вы мне не могли это передать? Заставляете меня… чувствовать себя неудобно, ведь я заподозрила вас в нарушении контракта…

— Никакого неудобства вам испытывать не нужно, ведь это, согласен, все же наша вина. Как любит говорить ваш… товарисчь Василий, плюнули друг другу в морду, утерлись и довольные пошли вместе пить пиво, так?

— Примерно так, да. Тогда я бы попросила вас сегодня после обеда или завтра с утра навестить меня здесь с вашими инженерами и финансистами. Из финансистов полезно будет пригласить вашего вице-президента по финансам, а из инженеров — тех, кто занимается серийным производством. И ведущих конструкторов тоже.

— Вы…

— Я думаю, что без демонстрации, на которой все они увидят то, что я хочу предложить, вы новый контракт не подпишите. А я в Стокгольм ненадолго приехала…

— Контракт? Новый? На новый холодильник?

— Нет, но, думаю, он будет еще более для вас выгодным. Ну и для меня, конечно: деньги лишними не бывают.

— Это надолго? Я имею в виду демонстрацию? Ведь придется отрывать людей от работы…

— Это примерно на час, а для инженеров, возможно, часа на три. Но даже если вы всем этим людям за три часа выплатите по полугодовому окладу, то в убытке не окажетесь…

— Хм… судя по вашей холодильной машине… вы не знаете, в этом доме есть телефон?

После обеда (а Вера с Акселем пообедать зашли в небольшой ресторанчик поблизости) в гостиной собралось человек двадцать. А с «принимающей стороны» было уже двое: Вера настояла, чтобы и Марта посмотрела на очередное «чудо техники»:

— Итак, господа, я хотела бы вам показать стиральную машину.

— А вот это окно сбоку сделано чтобы любоваться на стираемые вещи?

— Вы не ошиблись, ведь если в машину случайно залезет кошка или вы забудете вынуть бумажник из кармана, то окно поможет вам не получить серьезного ущерба. Но на самом деле здесь просто использовать металлическую дверь было бы неправильно: стекло ведь гладкое пока его не разобьют, в металл может поцарапаться, вещи за него зацепятся и порвутся. Мотор-то в машине довольно мощный… а сейчас собственно демонстрация. Вот я кладу белье в машину… не обращайте внимания на то, что полотенце чистое, напрягите фантазию и представьте, что им я уже пол помыла. Насыпаю вот сюда волшебный порошок, теперь просто поворачиваю эту ручку до… здесь время стирки указано в минутах, но я поставлю на минимум чтобы вы не уснули со скуки. И, как видите, ничего не происходит.

— Да уж, очень интересное зрелище, — хмыкнул кто-то из инженеров.

— То есть вы видите, что ничего не происходит потому что что-то происходит внутри машины. А конкретно — в нее наливается вода. Горячая вода, потому что в доме установлена водогрейная колонка, но если бы колонки не было, то наливалась бы холодная, которая затем электрическим нагревателем нагревалась до установленной вот этой ручкой температуры. Можете подойти поближе и посмотреть, отсюда видно как вода заливается… залилась — и машина заработала. Теперь у нас есть две минуты, можете пока задавать вопросы.

— А сколько этот агрегат может стоить? — спросил финансист

— По моим прикидкам — я же не знаю ваших внутренних расценок, ориентируюсь на те цены, по которым здесь же, в Швеции покупаю металл — стиральную машину можно будет сделать примерно за пятьсот-пятьсот пятьдесят крон.

— А что так дорого?

— Я покажу, пять минут подождите. Вот, машина белье достирала и включила насос, который воду вот по этой трубе выливает в канализацию.

— Забавно, выглядит, что машина сама знает что делать.

— Ну да, и машина знает, что все белье еще в мыле. Поэтому она снова включает — сама включает — кран для заливки свежей воды… я могу еще пять минут подождать, а могу ее выключить чтобы зря время не терять. Обратите внимание: если я выключаю ее вот этой ручкой, то она все равно сначала выливает воду. Потому что пока вода не выльется, дверцу открыть невозможно — и невозможно вылить воду на пол!

— Вот это уже интересно…

— Я вам еще не все показала: если машину не выключать принудительно, то она еще белье и отжимает сама. То есть для стирки хозяйка должна всего лишь запихнуть в нее грязное белье, засыпать сюда стирающий порошок и где-то через час вынуть из машину выстиранное и выжатое белье. У меня к этой машине в комплекте еще и сушилка для белья есть, я ее просто не стала тащить через море. Но все описание обеих машин вот в это брошюрке.

— Так, машина выглядит очень интересно. Но… а о чем контракт вы предлагаете заключать?

— Вы начинаете делать такие машинки и продавать их — и меня не волнует, кому и за какие деньги вы их будете продавать. Я вам поставляю несколько деталек… — Вера отвинтила пару винтов, сняла заднюю стенку: — вот тут подшипник, которые в принципе не пропускает воду если кто-то сможет залить ее слишком много, еще ручки пластмассовые — нужно, чтобы домохозяйку током не ударило, еще там внутри специальный контактор, который переключает режимы работы. Контактор вам никто, кроме меня, не сделает: я использую примерно такую же пластмассу, как в компрессоре холодильника и здесь он проработает лет двадцать не истершись в порошок. Мои детальки вам обойдется в семьдесят шесть крон, а все остальное вы и сами прекрасно сделаете. Еще я бы посоветовала вот эту резинку уплотнительную у меня тоже брать, она вам обойдется в восемнадцать крон. Можно ее и у кого-то другого заказать, но я на свою даю гарантию в двадцать лет… но все, что вы будете покупать у меня, я продавать буду по заводской себестоимости, так что дешевле вы эти детали вряд ли где найдете. Ну, в качестве платы за то, что я — такая красивая и умная — придумала эту машину вы мне будете бесплатно отдавать каждую двадцатую, сошедшую с конвейера…

— Вы сами сконструировали эту машину? — очень удивился кто-то из приглашенных инженеров.

— Извините за мой плохой шведский. Я ее не сконструировала, я ее придумала. Придумала, как она должна работать, а разработкой ее занимался целый институт. И разработали ее довольно неплохо. Но я — девушка слабая, делать их не умею… да и не хочу. А ваша компания сможет их делать много и с великолепным качеством…

— Откровенно говоря, я не вижу, в чем тут ваша-то выгода? — с некоторым подозрением в голосе поинтересовался Аксель.

— Моя выгода? Сейчас покажу. То есть… вы ведь в окошко-то при стирке смотрели? Пену там заметили? Если в машину засыпать мыло, то весь бак мгновенно заполнится пеной и стирать она уже ничего не будет. Но я-то не мыло в нее совала, а свой безпенный стиральный порошок. Я же вообще-то химик…

— И он хорошо стирает?

— Вот мы и пришли к самому важному вопросу. Прошу всех, кого разбирает любопытство, подождать еще сорок пять минут. Вот этим, обратите внимание, махровым, полотенцем я на самом деле вымыла пол в автомобильной мастерской господина Густаффсона. Вот эту шелковую кофточку я облила красным вином и кофе. А вот эту хлопчатую рубашку я просто вываляла в луже на дороге. Итак, я кладу все это в машину, засыпаю порошок, поворачиваю ручку…

Спустя час господин Веннер-Грен с легкой улыбкой обратился к девушке:

— Фрёкен Вера, у вас контракт уже подготовлен?

— Аксель, а вы понимаете, что успех предприятия будет зависеть от того, смогу ли я беспрепятственно поставлять туда, где вы будете продавать эти машины, мой порошок?

— Могу гарантировать, что в Швеции вы даже пошлины на таможне платить не будете. Насчет Америки — сказать не могу, но на то же мыло там пошлины невелики, так что решим вопрос. В особенности, если порошок вы будете поставлять нам в бочках, а по коробкам с нашими этикетками мы его сами расфасуем… Можете вписать в контракт по этому поводу пункт, что наша доля в продаже порошка составит не более десяти процентов… без учета пошлин, конечно.

— А у вас сколько уже магазинов в Америке?

— Достаточно, чтобы не успевать выпускать холодильники. Но мы и этот вопрос решим, это я вам обещаю.

— Приятно общаться с умным человеком.

— Взаимно. А вашей любезной хозяйке мы подарим первую серийную стиралку.

— Я ей уже подарила ту, которую вам показывала. Но если вы Карлу продадите пару десятков по льготной цене… я просто не помню, сколько у него уже автомастерских в Швеции.

— Это и неважно, я теперь свой автомобиль в его мастерской обслуживаю. Мы с ним договоримся… Не желаете поужинать в очень неплохом ресторане? Думаю, моя жена с огромным удовольствием бы с вами познакомилась поближе…

Вернувшись через неделю в Москву Вера доложила Берии:

— Заказы на два с половиной миллиона долларов в год подписала, там два миллиона чистой прибыли будет. Еще пять тысяч стиральных машин бесплатно получим, раздадим их нашим ученым и инженерам как премии за отличную работу. А еще втридорога буду им порошок стиральный продавать, его, думаю, уже до конца года на двадцать миллионов крон к шведам уйдет. Так что всё: что могла, то и сделала. Теперь денег на все работы НТК у нас хватит. Или вы, пока меня здесь не было, еще что-то задумать успели?