Стать драконом

Глава 3

Куда дальше?

Он перемещался из города в город, искал подсказки о том, где Паркер прятал Сью-Эллен. Хотя дядя Тео не прятался. Этот мужик продолжал появляться на новостных станциях и выступать с речами в Конгрессе, но подсказок, где живёт, Брэндон не увидел.

Вести кочевой образ жизни нелегко, невозможно получить информацию или даже найти место остановки дольше, чем на несколько мгновений, прежде чем Брэндона начинают преследовать. Бездомные под мостами монстра среди своих не принимают. В канализации уже есть жильцы. Мир, в котором обитают люди, тоже для него не безопасен. Никто не доверял человеку с лицом монстра, вот почему Брэндон держался на крышах и наблюдал за безумием, что происходило в мире. Безумием, смешанным с насилием.

Люди передвигались группами. У большинства на бёдрах висели пистолеты, заряженные серебряными пулями. Никто больше не ходил безоружным. Больше нет. В новом мире все на всех смотрели с подозрением и держали дрожащие пальцы на спусковом крючке. Все вспомнили про религию, и библейские поклонники кричали, что время пришло. Различные религии не могли прийти к согласию относительно того, что происходящее значит.

С момента первого заявления прошли месяцы — месяцы, в течение которых люди совершали признание, объявляя: «У меня есть пушистая сторона». Месяцы попыток понять, что всё это значит. Месяцы, когда убивали людей, проводили границы и проливали кровь.

При мысли о крови в животе у Брэндона заурчало. Он снова проголодался — он всегда голоден.

«Надо спуститься и пообедать. Похрустеть костями».

Голос в голове, когда-то такой отчётливый, теперь всё больше и больше походил на его собственный. Месяцы в бегах взяли своё. Стало трудно определить грань, разделяющую человека и зверя, борьба за сохранение контроля стала постоянной. И не помогало то, что ему приходилось всё больше и больше полагаться на свою жестокую сторону, чтобы выжить. Люди узнали о существовании оборотней, но это не значит, что их автоматически приняли в общество.

ВСО назначил пресс-секретаря, чтобы разобраться с новостями об их существовании. И кого же выбрали на эту роль? Дядю Паркера. Того самого ублюдка, который намеренно заставил их раскрыть секрет, вышел на сцену с широкой улыбкой. Он сделал это не в одиночку. Вывел свою трофейную жену, чтобы показать её деликатную человечность — политическая уловка, призванная показать миру, что оборотни могут сосуществовать с людьми. Его дети принадлежали к совершенной степфордской разновидности. Ухоженные. Вежливые. Идеальные дети с плакатов с сумасшедшим отцом. С Тео появлялись не только ближайшие родственники. Иногда рядом, опустив глаза и сложив руки перед собой, стояла Сью-Эллен — племянница, которую Тео, лживый грёбаный ублюдок, спас. Она одаривала камеры застенчивыми улыбками и тихими словами. Средства массовой информации её любили. Но СМИ также любили и скандалы, поэтому для каждой фотосъёмки, которую они транслировали по сетям, пытаясь способствовать единению, противопоставляли ролики животных против людей, где люди проигрывали, если не использовали оружие.

Мир оказался в смятении с тех пор как Великое Откровение — термин, который он должен отметить, был придуман оборотнями, — и слова Паркера начали повсюду воспроизводить на всех новостных каналах. Ведущие новостей продолжали спрашивать ответственных политиков, что те собираются делать. Доктор Фил и другие знаменитости проанализировали то, что сказал Тео, и что не сказал, но, возможно, подразумевал. Люди повторяли слова Тео на улице, пытаясь понять смысл этого откровения.

— Меня зовут Теодор Паркер, и я здесь, чтобы сказать вам, что да, оборотни действительно живут среди вас. Но, несмотря на то, что вы могли увидеть или подумать, не нужно бояться. Мы такие же, как и все остальные. — Вот же кусок дерьма. — Наш вид, за некоторыми исключениями, с которыми справилась моя компания, мирный. — Чудовищная ложь. — Мы, — Паркер с доброжелательной улыбкой притянул к себе Сью-Эллен, — с нетерпением ждём возможности рассказать вам о нас.

Ха. Единственное, что интересовало Паркера, — что потребуется, чтобы контролировать тех, кто издаёт законы. Как один из его бывших тайных сотрудников, Брэндон знал, чего на самом деле добивался Паркер. Он совершенно ясно выразил свои намерения. Быть одним из тайных лидеров ВСО мало. Тео хотел больше власти. Хотел быть в центре внимания. Поэтому выставил всех себе подобных на всеобщее обозрение. Сумасшедший! Обычно все смеялись, улыбались и успокаивали Тео, ожидая, когда люди в белых халатах его заберут. Вот только были видеозаписи. Проклятые видео, на которых демонстрируются дикие стороны оборотней. Кадры битвы в Биттехе вызвали приливную волну проблем. Ожесточённые животные нападают на других животных. Звери нападают на людей. А ещё были монстры Биттеха — такие, как Брэндон. Многих засняли на камеру, их дополнительные конечности служили источником завораживающего ужаса.

Человечество почувствовало угрозу. Люди чувствовали себя обманутыми. За иными стали охотиться. А это означало немедленную охоту в ответ. Человек делал всё для выживания.

Законодатели изо всех сил старались приспособиться к такому неожиданному развитию событий. Как интегрировать эту подгруппу населения? Когда кого-то обвиняют в преступлении, какие законы они должны использовать — человеческие или звериные? Если волк укусил, это считалось нападением или же тем, что ему, как собаке нужен намордник? И кто эти меняющие облик? В политкорректном мире могут ли потенциальные работодатели спрашивать о способностях? Было ли дискриминацией не хотеть, чтобы оборотень работал на птицефабрике? Должен ли быть этот статус в водительских правах?

Подозрения о том, кто может прятать волка под одеждой, заставили многих людей искать лекарства от беспокойства, и продажи алюминиевой фольги взлетели до небес, когда паранойя достигла новых высот. Что касается оружейной промышленности, то их запасы взлетели до рекордных высот, так как все хотели вооружиться. Обвинения обрушивались на любого, кто казался другим. Невинные люди погибали, когда сосед набрасывался на соседа.

Вся семья и друзья Брэндона решили уйти в подполье, им пришлось оставить дом — дом, в котором жили многие поколения в Эверглейдс. Они изменили имена, разделились и влились в основное общество. Пришлось очень сильно постараться, чтобы выглядеть нормальными и казаться людьми. Не каждый мог притворяться. Некоторые представители старшего поколения решили уйти в болота. Но даже там Брэндон считался уродом. Он не мог спрятаться, не с тем, что Биттех с ним сделал.

«Я не могу прятаться, пока у Паркера моя сестра».

Скользкий ублюдок продолжал скакать по стране, распространяя чушь под названием «Давайте жить вместе». В конце концов, Брэндон догонит Тео, и когда это сделает… Ням-ням.

А пока должен выжить. То, что он жил, свободный и способный бродить по миру, не помогало. Он не стал снова нормальным. Когда люди смотрели на него, видели чудовище. И кричали.

Он разозлился. Съесть их. Свежее мясо делало человека и его рептилию сильной. Слишком часто он говорил своему внутреннему «я» — более холодному, более циничному тёмному «я» — успокоиться, чёрт возьми. Не есть людей. Но они соблазняли, особенно когда пахли шоколадом. То, что он был монстром, не уменьшило его пристрастия к сладкому.

Сидя на корточках на крыше, как живая горгулья, наблюдающая за этим новым городом, ещё одним местом, в котором не мог смешаться с толпой, Брэндон задавался вопросом, зачем он вообще это пытался сделать. Возможно, ему следует отказаться от поиска ответов или помощи в решении своей чудовищной дилеммы. Он должен забыть о попытках вернуться к нормальной жизни и смириться с тем, что новый облик останется с ним навсегда. Если бы он растворился в дикой местности, ушёл глубоко-глубоко в лес и жил за счёт земли, возможно, смог бы унять тоску. Возможно, со временем он бы забыл, что значит быть человеком.

Однако это означало бросить сестру.

Когда остальные члены семьи пытались выжить, а Уэс делал всё возможное, чтобы уберечь близнецов и Мелани от досягаемости науки, лишь Брэндон действительно заботился о судьбе девочки.

«Посмотрите на меня, настоящий грёбаный герой».

Насколько печален мир, когда он — последняя надежда для своей сестры.

Тихий звук предупредил о том, что на крыше Брэндон не один. Он обернулся и не мог не уставиться на женщину, стоявшую позади него. Стройная фигура, длинные волосы цвета лунного света и глаза ещё страннее, чем его. Она склонила голову набок и изучала его. Брэндона очаровало то, что, хотя она и смотрела на него во все глаза и его черты были отчётливо видны в неоновом свете вывески над головой, она не убежала. И не закричала. Глубоко вдохнув, девушка запрокинула голову, демонстрируя гладкую линию своей шеи.

«Убей её сейчас, пока она не позвала на помощь. Для этого потребуется вырвать всего один кусочек горла. Один хрустящий кусок».

Брэндон покачал головой. Нет. Он не убил бы её, даже если бы все чувства кричали, что она опасность. А насколько она опасна? Всё, что он мог видеть — её хрупкую красоту…

Удар швырнул Брэндона на землю. Воздух вырвался из лёгких, когда гибкая фигура девушки приземлилась на него с большей силой и весом, чем ожидалось. Рука, сильная рука с опаловыми когтями, впилась ему в горло. Девушка смотрела на него с прищуром, в глазах горел зелёный огонь. Её почти белоснежные волосы развевались, словно на ветру. Девушка была чертовски сексуальная. И та часть Брэндона, с которой он играл после событий в лаборатории только рукой, заинтересованно зашевелилась.

— Кто это бродит по моему городу? Неопознанный, свободный мужчина, — прошептала она, низко наклонившись. — Я должна убить тебя прямо сейчас.

Возможно, ей следует так и сделать. Определённая часть него так и думала, а то, что девушка извивалась на нём, не помогало. Пальцы на горле Брэндона сжались, но паника его не охватила. Если ему суждено умереть, так тому и быть. Он устал прятаться. А ещё ему любопытно кто эта девушка. Даже тёмная половина Брэндона проявила интерес. Он по-прежнему не считал её опасной, но ни человек, ни зверь не могли отрицать её очарования.

Её губы находились убийственно близко, жар дыхания согревал кожу.

— Как ты сюда попал? Скажи мне своё имя.

Имя? Какое имя он должен ей назвать? То, с которым начал свою жизнь, больше не подходило. Он больше, чем просто Брэндон, и в то же время меньше, чем тот наивный человек, которым был раньше.

— Меня зовут… — Эйс? Нет, он не станет использовать имя Эйс. Грубое прозвище Эндрю, другого сумасшедшего, участвовавшего в генетических экспериментах в Биттехе. Что осталось? — Я никто, и пришёл из… — Не распространяй свою заразу на город, который уже опустошён. — Из ниоткуда. Кто ты? Кто ты такая?

Она пахла так же, как он, но… в то же время, иначе.

«Вкус-с-сно».

Очень вкусно. Так, что он хотел облизать её с головы до ног.

— Что ты имеешь в виду, кто я? — Она наморщила лоб. — Я такая же, как и ты. — Она расправила плечи, властно наклонила голову, и на мгновение призрачные крылья сверкнули серебром у неё за спиной. — Мы — драконы.

Услышав её серьёзное заявление, он разинул рот, затем фыркнул, прежде чем откровенно рассмеяться.

— Почему ты хихикаешь? — Она казалась встревоженной его реакцией.

— Мужчины не хихикают. Мы хохочем. И я хохочу, потому что это самая нелепая вещь, которую мне доводилось слышать. Я не дракон. Я чёрти что.

Горькие слова для горькой судьбы.

— Как твоя фамилия? От кого ты произошёл?

Был ли какой-то смысл прятаться? Его больше никто не называл по имени.

— Мерсер.

— Никогда о них не слышала. Ты из европейского контингента?

— Больше похоже на Флориду, и не из какой-нибудь высокомерной стаи или семьи. Один из аллигаторов, которых родила мама. — Он пожал плечами. — Я даже не самый большой. Уэс примерно на полдюйма выше.

— В твоих словах нет никакого смысла. Во Флориде нет драконов из-за морских драконов. Они очень территориальные.

— Послушай, лунный лучик, думаю, ты, вероятно, забыла принять лекарства. Драконы не настоящие.

— Но, судя по твоим же словам, ты веришь в оборотней? — Её губы дрогнули.

— Конечно, потому что я один из них, и, учитывая твои прекрасные когти, предполагаю, ты тоже.

— Нет, я дракон.

— Конечно, и даже если бы я поверил тебе, драконы такие же оборотни.

— Не говори такое при моей маме. Она вымоет тебе рот касторовым маслом.

— Твоя мама знает, что ты сбежала из комнаты?

Он представил себе мягкую комнату, учитывая заблуждение. Драконы. Серьёзно? Он мог выглядеть забавно, но ни когда не был легковерным.

— Мне не нужно разрешение, чтобы гулять по городу. Особенно от матери.

— А как насчёт отца?

— У меня его больше нет.

— Дай угадаю, он тоже был драконом, — произнёс Брэндон, не сдерживая ухмылки.

— На самом деле был. Мы потеряли его в авиакатастрофе.

— Он что, влетел в пропеллер?

— Конечно, нет. Он летел на небольшом самолёте «Сессна», попал в перекрёстный ветер и разбился. По словам матери, он, вероятно, был настолько уверенным, что не улетел. — Она покачала головой. — Обычно он быстро исцелялся от многих травм, но не рассчитывал, что самолёт взорвётся при посадке.

Она ушла глубже в мир воспоминаний, и Брэндон просто наслаждался.

— Значит, твой папа был драконом. А мать?

Она закатила глаза.

— Дракон, естественно. Только такие пары могут существовать.

— Конечно же. — Пришлось восхититься глубиной её заблуждения.

— И мы с тобой сотворим прекрасных дракончиков, чтобы продолжить род.

Чего?

— Притормози, лунный лучик. Мы ничего не будем делать, потому что ты, кажется, забыла, я не дракон.

Она наклонилась и принюхалась.

— Ты пахнешь, как один из нас.

— Я пахну, как человек в бегах, чья кожа неделями не видела ничего, кроме озёр и рек. Уверяю, я определённо не дракон. — «И уж точно не подхожу на роль папочки».

В её взгляде загорелось любопытство, когда она склонила голову набок.

— Тогда кто же ты, если не дракон?

— Я - то, что происходит, когда наука выходит из-под контроля. Человек, которого Паркер…

— Ты знаешь Паркера?

— К сожалению. — Он поморщился. — Он мой дядя.

— Что? — Она вскочила, схватила Брэндона за рубашку, потянув за собой, впечатляюще, учитывая, что он весил не мало. Хотя стоит отметить, уже не такой тяжёлый, как раньше. Недостаток правильного питания сделал своё дело. — Ты родственник этого сукиного сына? Я не знала, что он дракон. Думала, какая-то низкопробная ящерица.

— Нет и нет. Он волк. Моя тётя вышла замуж не за члена семьи. Очевидно, питала слабость к собакам.

Девчонка поджала губы.

— Вижу, у тебя интересная родословная. Возможно, ты не захочешь упоминать об этом моей матери или тётушкам. Нужно заставить их думать, что ты подходящая пара, если всё сработает.

— Я ни на что не годный урод, не говоря уже о том, чтобы стать чьей-то парой. — Он схватил её за запястья, отметив тонкие кости, и оторвал пальцы от своей рубашки. Она сильная, но он оказался сильнее. Брэндон не готов к такой грязной игре. Она крепко схватила его за пах и наклонилась, чтобы рявкнуть:

— Ты больше не будешь говорить о себе с таким пренебрежением. Имей хоть немного гордости за свои гены.

— Даже если они не мои?

— В твоих словах нет никакого смысла. Конечно, твои. Драконы рождаются, а не создаются.

Он покачал головой, сопротивляясь желанию ударить её за то, что схватила его за яйца. То, что он родился и вырос в Байю, не означало, что он был придурком, который обижал девушек.

— Всё, что ты видишь, создано наукой, за исключением члена, который сжимаешь. Там всё моё. — И Брэндону нравится, когда к нему прикасаются. Он так давно не был близок с женщиной?

— Позже можешь произвести на меня впечатление своей мужественностью, как только я заявлю на тебя права при свидетелях.

— Ты зря тратишь время со мной.

— Хорошо, что я умна и могу думать за нас обоих. Просто делай, как тебе говорят, и всё будет хорошо. Лучше, чем хорошо. Думаю, нам будет замечательно. В отличие от этого идиота Гарольда, от тебя приятно пахнет, и ты красивый. — Она погладила его по щеке.

Ага, часть его хотела фыркнуть и посмеяться над тем, что она назвала его красивым. Но… Другая его часть практически перевернулась на спину и замурлыкала, чёрт подери. Как унизительно.

— Говорю в последний раз. Я не дракон.

— Отлично. Мы можем обсудить, кто ты такой, позже. Нужно убираться отсюда, пока мне не пришлось разбираться с одной из моих кузин. Это здание на их территории, вот почему так весело заскочить в гости и оставить им подарок.

Девушка, которую он назвал лунным лучиком, отступила и полезла в карман, откуда вытащила фигурку принцессы в каком-то жёлтом платье, подняв указательный палец. Детали были невероятными. То, что она оставила её, чтобы подразнить ещё удивительнее.

— Ты часто связываешься со своими кузинами?

— При каждом удобном случае.

Она идеальна. Коварная и сексуальная. Самая смертоносная из комбинаций.

С довольной ухмылкой она отступила от крошечной фигурки.

— Теперь, когда я оставила визитку, пора переодеться, чтобы мы могли идти.

— У меня нет рубашки. Из-за них довольно трудно найти подходящую.

Его крылья зашуршали, и он заметил, как она проследила взглядом за игрой мышц на его обнажённой груди. Концы шарфа, обёрнутого вокруг шеи, свисали. Зима быстро приближалась, и ему нужно двигаться на запад, чтобы опередить холод. С течением времени он терял связь со своей человечностью и всё больше замечал, как на него влияет температура. На холоде он засыпал и кожа трескалась. Теперь он путешествовал с хорошим кремом, которого требовалось вдвое больше, так как рука привыкала к долгим дополнительным занятиям. От жары Брэндон расслаблялся. Он сравнивал это ощущение с большим косяком, и, как и Мэри Джейн, он ел сырое мясо.

Несмотря на погодные условия, он оставался начеку. Только так можно выжить. Даже сонным, он мгновенно превращался в возбуждённого.

— Так, рубашка отменяется. Не с таким телом, как у тебя. Но мы не можем разгуливать, пока ты в гибридном облике. Тебе даже не следует появляться так в черте города. — Она округлила глаза. — Ты нарушаешь правила? Первопроходец? Воин справедливости?

— Нет.

— Какой позор. — Она казалась почти разочарованной.

— Хотя находиться рядом со мной опасно, так что тебе, наверное, лучше уйти и забыть, что меня видела.

Она чарующе засмеялась. Звон колокольчиков на ветру щекотал его обнажённую кожу, согревая, несмотря на прохладный вечерний воздух.

— Забыть тебя? Никогда. Я нашла тебя, и ты мой.

Мой. Как мило это прозвучало. Но напомнило о его времени в Биттехе.

— Я никому не принадлежу.

— Ты говоришь так сейчас… Но передумаешь. — Улыбнувшись, она подмигнула ему. — Думаю, если собираюсь заявить на тебя права, должна знать твоё имя, потому что немного странно называть тебя по фамилии.

— Можешь называть меня Эйс. — Имя монстра, который творил грязные дела в Биттехе.

Она отмахнулась.

— Это инфантильно и никуда не годится. Есть другое имя? Более подходящее, которое могла бы одобрить мама?

Будто ему не всё равно, что подумает она или её мама. Вот только… вроде как не всё равно. Она первая, кто по-настоящему заговорил с ним за последнее время. Он перестал звонить семье, не в силах прислушаться к их мольбам, присоединиться к ним, несмотря на опасность, которую мог принести. Неспособный смириться с их верой в то, что Сью-Эллен в порядке и не нуждается в спасении. Сью-Эллен не будет в порядке, пока он не заберёт её у Паркера.

Вместо ответа он перевёл вопрос на неё.

— Как тебя зовут? Справедливо, что ты скажешь первой, так как именно ты хочешь знать.

Она вскинула голову, взметнув копну волос серебристой волной.

— Меня зовут Эйми Сильвергрейс, дочь Зары и Тобина. Моя мать — графиня Серебряной Септы.

— Звучит так, будто ты из богатой семьи.

— Да. Мы богаты. Неприлично богаты, и должна предупредить, моя мать гордится тем, что сноб высшего класса.

— Моя делает лучшую похлёбку из крабов.

— Она умеет готовить? Милое, но интригующее занятие. Когда мы приедем в гости, позволим ей готовить для меня.

Позволить? И что это было за «Когда мы приедем в гости?» Нет никаких «мы».

— Мне казалось, я ясно выразился — не хочу иметь с тобой ничего общего.

Она бросила на него взгляд, который без слов говорил, каким глупым мальчишкой он был.

— Ты хочешь меня.

— Нет.

— Ты ужасный лжец. Вся моя семья съест тебя живьём.

— Это может показаться странным вопросом, но, чтобы прояснить, ты в прямом смысле говоришь?

Чем больше он болтал с Эйми с волосами лунного света о более легкомысленных идеях, тем больше убеждался, что она чертовски сумасшедшая. Он должен отметить, что у него несколько тёть, которые съедали своих гостей и хоронили кости. Его тётя Таня славилась своим супом «Заклятые друзья».

— Только я тебя могу съесть. — Подмигнув, она облизнула губы.

Возможно, он вздрогнул из-за холода. И не от чего другого.

«Она права, я дерьмовый лжец».

Она хлопнула в ладоши.

— Хватит пустой болтовни. Можем заняться этим позже. Вернись в свой человеческий облик и пошли. Мне любопытно посмотреть, как ты выглядишь. Ты ведь не до смешного отвратителен, правда? С другой стороны, думаю, что это не так уж и важно. Мы всегда можем трахаться в темноте. Или можешь ходить с этим лицом. — Она погладила его по щеке. — Оно красивое. Но его следует показывать только наедине. — Она стукнула его сильнее. — И я имею в виду наедине со мной. А теперь перестань играть и перекинься. Уверена, ты напрягаешься, удерживая облик так долго.

— Я не могу перекинуться.

— Что значит, не можешь?

Нет ничего лучше, чем признать недостаток. Он повёл широкими плечами.

— Я пытаюсь тебе сказать, что сломан. На самом деле, по словам Биттех и тамошних врачей, они улучшили меня. Взяли простого болотного аллигатора и превратили в какую-то суперпороду. Однако есть одна загвоздка. Только таким я могу быть. Отвратительный облик монстра.

«Не отвратительный, а красивый», — возразило его внутреннее «я», и крылья затрепетали. Толчки становились всё труднее контролировать, и временами он задавался вопросом, зачем вообще утруждал себя борьбой.

— Ты не можешь измениться? — Она нахмурила тонкие брови. — Вообще?

— Нет. Я такой, лунный лучик. Не такого парня ты должна приводить домой, знакомить с мамой. Я всего лишь ошибка.