Стать драконом

Глава 6

Этого не может быть. Они не видели никого из его вида столетиями. Ни разу после чистки. Эта линия считалась погибшей. Уничтоженной. И всё же нельзя ошибиться в цвете жидкости.

— Он из королевской семьи? — спросила Эйми. — Ты уверена?

— Мы можем проверить ещё раз, чтобы убедиться, — сказала её тётя.

— А вот и развод. Понимаешь, — сказал Брэнд, отодвигаясь и качая головой, — возможно, я родился не на той стороне реки, и выгляжу, как тупое животное, но я не полный придурок. Вы пытаетесь обмануть меня. Сначала ты пыталась убедить меня, что я дракон, а теперь тут вы говорите, что я — предполагаемый член королевской семьи… давно потерянной королевской семьи. — Он издал звук отвращения. — Стоило придерживаться какой-то более правдоподобной истории.

Он двинулся к двери, но Эйми встала перед ней.

— Мы не хрень тут несём.

— Эйми! Не выражайся!

Она не смогла удержаться и закатила глаза.

— Ты можешь чётче расставить приоритеты? Я вообще-то пытаюсь тут не дать ему себя убить, тётя.

— Я не собираюсь убивать тебя. — Слова вырвались наружу, и их стальной холод соответствовал тому, что тлело в его глазах. — Может, я и чудовище, но не убийца.

— Я знаю, что ты не убьёшь меня. Драконы не убивают свою пару.

— Я не грёбаный дракон! — заорал он.

— Не выражаться! — завопила тётя Эйми.

— Да, иди ты! Я не попадусь на крючок.

— На какой крючок? На правду?

— Это чушь собачья.

— Не чушь собачья. — Эйми протянула руки, в успокаивающем жесте, надеясь, что перед ней довольно высокий гибрид, который становится сильнее и злее. — Ты — дракон. Или, по крайней мере, твоя генетика указывает на это.

— Тест неверный.

— Возможно. — Эйми пожала плечами. — Бывают исключения.

— Не совсем. Такого никогда раньше не случалось, — вмешалась её тётя.

— Ну, это точно исключение, потому что гарантирую — я не дракон. И даже если по какой-то дурацкой случайности так и есть, я ни в коем случае не потомок королевской семьи.

— Ты уверен, что не родился таким? — спросила Ксилия, обходя его по кругу

— Как я уже сказал лучику, я аллигатор — обычная старая болотная разновидность. Эксперименты изменили меня, после них у меня появились крылья и внешний вид тираннозавра с длинными руками.

— Даже если тест неверен, твой запах говорит об этом.

— Не знаю. Я не чувствую собственного запаха. — Странная черта оборотней. Они с лёгкостью могли учуять запах других, но собственный запах оказывался пустым местом.

— Ты утверждаешь, что эксперименты, — которые, учитывая современную науку, — могли бы объяснить некоторые мутации, но должно быть что-то, что могло бы спровоцировать генетику. Возможно, рецессивный ген. Напомни, как у тебя фамилия?

— Мерсер.

Тётя Сильвия покачала головой.

— Никогда о них не слышала.

— Удивительно, учитывая, как часто мы попадаем в новости за проступки. — Его губы изогнулись в ухмылке, и Эйми подавила смешок, глядя в лицо своей тёте.

— Твоя семья — криминал? Твоей маме это не понравится, Эйми, — сказала Ксилия.

— Мама переживёт. К моменту рождения нашего первенца, она заставит Мерсеров изображать семью мафиози, и благодаря скандалам будет устраивать потрясающие вечеринки.

— Мир фантазий, в котором ты живёшь, увлекателен и, по-видимому, передаётся по наследству. — Его взгляд метался между Эйми и тётей.

— Почему он продолжает отрицать то, кто есть? Как можно отрицать, что ты дракон? Тебя в детстве роняли? — спросила Ксилия.

— Возможно. Но это не изменит факта, что я не дракон, если только мы не говорим о том, что у меня в штанах.

За дерзкий ответ Эйми ударила его кулаком в живот так, что он отлетел к стене. Ей удалось сохранить мужественное выражение лица.

— Ты умеешь летать, — заметила Эйми.

— Но я не могу извергать огонь.

— Огонь переоценивают. Он — такой неуправляемый. Мне непонятно, зачем кому-то плеваться чем-то, а не драться когтями. — Ксилия скривила губы.

— Она предпочитает индивидуальный подход, — призналась Эйми. — Если вспомнить слова Ади…

— Ади?

— Моя сестра. Её теория состоит в том, что моя мать и тёти скандалят в человеческом обличье, чтобы сохранить услуги прачечной. Тётя любит носить белое, а кровь с шёлка выводится очень плохо.

Брэндон ущипнул переносицу и закрыл глаза.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Кто признаётся, что его тётя — убийца?

— Кто сказал, что я кого-то убила? Покажи тело. Кому-то нужно исчезнуть? — Ксилия пристально посмотрела на Брэнда, и Эйми щёлкнула.

— Не угрожай моей паре, тётя. Он — мой билет отсюда.

— Я никуда с тобой не пойду, и думаю, что мне даже не следует быть здесь.

— Не начинай это дерьмо типа «Я пошёл на хе…»

— Эйми!

— Ладно, «Я сбегаю к чертям собачьим», — крикнула она, закатив глаза. У Брэнда задрожали губы от желания рассмеяться. — Ты хочешь знать, кто ты, и я дам ответ. И мне даже не нужно зелье. — Она подошла ближе и запрокинула голову, чтобы смотреть ему в лицо. — Ты мой.

— Ты же не серьёзно. — Он отвернулся и, обращаясь к Ксилии, добавил: — Кем бы ты меня ни считала, я не такой. И ты не можешь позволить ей привязать себя ко мне. Я не дракон.

— Ты серьёзно никогда не задумывался о том, что драконы могут существовать? Ничего такого не слышал? — В её словах звучало любопытство.

— Никогда. А что?

— Ну, твой дядя, Паркер, кое-что знает.

— Я сильно сомневаюсь, иначе он бы проболтался.

— Твой дядя хитёр и, вероятно, приберегает эту информацию, пока не решит, что она принесёт пользу. — Тётя Ксилия указала на его крылья. — Если твой дядя сделал это, то потому что что-то знает о твоей семье. У вас в семье есть странные внебрачные дети? Возможно, ты родился от незамужней матери или от неизвестного отца?

— Когда это мы перешли от обращения «ваша светлость» к «нагулянному»? — У Брэнда склонность отступать, когда становилось неудобно.

— Ты прав в одном. Мы почти ничего не знаем друг о друге. Возможно, моё предыдущее заявление было преждевременным.

— То есть, я не дракон? — он спросил.

— Ты дракон, — поспешила вмешаться Эйми. — И даже не пытайся отрицать это, тётя. Мы с тобой знаем, что значит этот цвет. — Эйми указала на зелье, оттенок которого ни с чем нельзя спутать.

Цвета преподавались в школе драконов. Школа манер мадам Дрейк не только давала уроки того, как быть настоящим снобом — держать голову под верным углом, какой прибор для чего используется и не шуметь на публике — ещё и предоставляла ускоренный курс для драконят по истории. Потому что члены семьи, возможно, приукрашали определённые ключевые исторические моменты.

— Зелье оттенка зелёного дерьма. Не совсем захватывающе, как по мне.

— Ты прав. Сам по себе цвет менее чем захватывающий, и не имеет ничего общего с золотом, как и оттенок для нашей семьи — тусклый ржавый цвет, отвратительный, учитывая наше серебряное наследие. Жёлтые цвета становятся очень странно розовыми, а у морских драконов, которые в основном синие, раствор прозрачный.

— Итак, какого тогда цвета мой дракон? — Он указал на пробирку. — Фиолетовый? Аквамарин? Или очень крутой чёрный с серыми нотками?

— Золотой.

Он посмотрел на свой обнажённый торс.

— Золотой? Серьёзно? Ты ведь видела меня, так?

Тётя Ксилия осмотрела его крылья, но когда хотела дотронуться, он отпрянул. Тогда она спросила:

— Ты никогда не возносился?

— Как понять «возносился»?

— Стадия, которую большинство драконят проходят в период полового созревания. Когда ты впервые принимаешь себя, как дракона.

— А это важно? — спросила Эйми.

— Да, потому что этот цвет подростка, а не зрелого гибрида.

— Значит, это не истинный цвет? — Эйми провела пальцем по его груди, и он замер, мышцы напряглись, но он не отпрянул.

— Обычно у драконят не хватает сил или способностей дотянуться до гибрида, поэтому я никогда раньше не видела не вознесённого полу изменённого. Я бы предположила, что, если он вознесётся к истинному облику, гибридный цвет изменится, и, если верить тесту, будет золотым.

Он покачал головой.

— За исключением того, что я не могу измениться. Всё.

— Не строй из себя диву, — заметила Эйми. — Моя тётя сказала, что нужно кое-что попробовать. Но меня больше интересует, подходишь ли ты в качестве пары?

Другими словами, могла ли её мать возразить и препятствовать плану, покинуть дом? Тогда придётся забыть об уходе. Но матери лучше не пытаться удержать Эйми от пары.

— Несмотря на отсутствие у него силы, он более чем подходит. Если действительно золотой, то объединение с ним принесёт огромную пользу нашему Септу. А если ваши дети будут золотыми… — Тётка улыбнулась.

Тогда у Эйми будет самый большой клад.

«Дай пять».

— Он — мой билет отсюда.

Брэндон ухватился за эти слова.

— Я же здесь и слышу, как ты замышляешь использовать меня? Разве я не имею права голоса?

— Нет. — Прежде чем он успел нахмуриться сильнее, Эйми пощекотала его подбородок. — Не хмурься. Всё будет хорошо. Забавная штука, — промурлыкала она.

— Мне не нужно забав. Я хочу найти сестру.

— Ах, да, сестра. Придётся обратиться к Ади с этим.

— Ты мне поможешь?

— Конечно. Считай возвращение сестры моим свадебным подарком.

И тогда Паркер поймёт, что связываться с Брэндом и его семьёй означало связываться с Сильвергрейс. Не без причины все умалчивали, что лучше не связываться с Септой Сильвер. Мертвецы не могут болтать.

— Ты шантажируешь, чтобы я женился на тебе, — заявил он с оттенком недоверия в голосе.

— Шантаж, подкуп — лучше, чем наручники и дробовик.

По сей день все насмехались над свадебной фотографией Вайды.

— Ты слетела с херовых катушек.

— Не выражаться.

К удивлению Эйми, он уважил просьбу Ксилии.

— Ты обезумела. Но, лунный лучик, если поможешь мне вернуть сестру, а твоя тётя сможет превратить меня обратно в мужчину, я женюсь на тебе. Чёрт возьми, если я снова смогу быть собой, подарю тебе детей, о которых ты всё время болтаешь.

От предложения с выгодой для обоих, у неё практически намокли трусики. Иногда клад становился больше от простого обещания. Лучшее сокровище, которым можно владеть.

— Договорились. — Она повернулась к тёте. — Верни его.

Властное требование в лучшем виде.

В ответ раздался издевательский смех.

— Верни… Словно это так просто. — Ксилия постучала себя по нижней губе. — Он застрял между драконом и человеком. Оба тянут с одной силой, если я склоню чашу весов в одну сторону, то другая может быть потеряна навсегда.

— Что значит «потеряна навсегда»? То есть, если я стану мужчиной, то, возможно, никогда больше не перекинусь? — Его крылья зашелестели.

— Или, если ты вознесёшься до истинного облика дракона, возможно, никогда больше не станешь человеком.

— На данный момент я бы предпочёл быть мужчиной.

— Тогда, кое-что может сработать. — Ксилия принялась бродить мимо полок, проводя пальцами по корешкам книг, наугад доставая банки и возвращая их обратно. В итоге, она нашла то, что хотела, на самой верхней полке, частично спрятанной за деревянной коробкой, исписанной символами. Поставив её на стол, Ксилия дунула. Персонал тщательно вытирал пыль с банок, но, учитывая, как Ксилия пыталась открыть крышку, что бы там ни было, этим давно не пользовались. С кряхтением и словом, которое, как могла бы поклясться Эйми, было французским эквивалентом «твою мать», тётя открыла банку. Протянув ладонь, она высыпала горстку закрученных чёрных и белых бусин.

— Должно получиться. Лучше бы так и было, так как я ненавижу тратить их впустую, учитывая, как трудно их найти, раз русалки больше не торгуются с сухопутными.

— Русалки?

Он так мило кривился от скептицизма. Эйми так много хотела ему показать. Места, куда можно пойти и исследовать.

Вместе.

То есть не по одному.

Интересно…

Эта мысль удивила. Она не ожидала, что когда-нибудь выйдет замуж, а если и выйдет, то предполагала, что будет продолжать жить так, как ей заблагорассудится, время от времени навещая супруга. Так был устроен брак её родителей, и Эйми знала других, которые тоже относились к браку, как к деловому соглашению. Однако так не должно быть.

Как бы Эйми ни ценила независимость, должна признать, что временами ей хотелось отношений, которые она видела по телевизору. Хотела любовника, который заставлял бы её улыбаться и делил с ней приключения. Она знала, что ничего подобного никогда не случится с Гарольдом, но опять же, Гарольд и остальные мужчины, которых встречала, не учащали пульс во время разговора. Люди могли бы посчитать Брэнда чудовищем, и, возможно, для людей таким и был, но Эйми видела привлекательного мужчину. Она видела в нём силу и волю к выживанию, несмотря ни на что. Он хитрый и смог найти её без ресурсов, которые были в её распоряжении. Ещё он храбр, не хватает только цинизма и благородства, которых она так желала. Возможно, он и родился в грязи, но это не имело значения для дракона. Истинное величие исходит изнутри. Если только нет самого большого клада.

Зажав между пальцами одну бусину, тётя её подняла.

— Это неоплодотворённое яйцо русалки, которой не удалось спариться. Они откладывают яйцо каждые десять лет, так что, как понимаете, они редки. И стали реже с тех пор, как люди прогнали их в глубину. Люди уничтожили столько видов. Несколько поколений восстанавливали драконов, нарастить мощь и количество. Наше время скоро придёт.

Он усмехнулся.

— Ты говоришь, как мой дядя.

— Ты бы удивился, скажи я, что во многих отношениях твой дядя прав?

— Ты согласна с сумасшедшим?

— Его аргументы довольно веские, — возразила Ксилия. — Он прав, говоря, что мы не должны жить в тени. Нельзя бояться, что люди уничтожат нас. Миром должны править хищники, а не овцы.

Это чувство Эйми разделяла, даже если не высказывала его вслух. Её удивило, что тётя призналась в этом.

— Самый странный комментарий дня. — Брэнд захлопал в ладоши и покачал головой.

Эйми не смогла удержаться от ухмылки.

— День ещё не закончился.

— Ты многого не знаешь об этом мире, мальчик.

— Насчёт «мальчика», чёрт, мне действительно хочется, чтобы меня называли «Ваша светлость».

— Если хочешь получить титул, вознесись. А до тех пор, ты просто драконёнок, подчиняющийся всеобщим правилам.

— Мне почти тридцать.

— Ребёнок. — Губы Ксилии дрогнули. — Так многому нужно научиться.

Эйми махнула, чтобы остановить тётю, прежде чем та начала.

— Я позже расскажу ему о нашей истории. Сейчас нужно поторопиться со спасением его сестры, чтобы я могла заявить на него права. Если станет известно, что он возможный член королевской семьи, другие Септы могут попытаться заманить его в ловушку.

— Зачем? — Он был восхитительно невежественен.

— Для размножения, конечно. Ты — новая кровь, и если действительно золотой, все захотят тебя.

— То есть орда женщин может похитить меня, чтобы порочно использовать? — Он рассмеялся, звук был глубоким, с оттенком декаданса. — Ну, и ладно.

— Чёрта с два, — прорычала она. — Никто и глаз на тебя не положит, иначе останутся без зрачка.

— Лунный лучик, мне не нужна твоя защита, так как никто не станет преследовать монстра ради секса.

— Не нужно заниматься сексом, чтобы извлечь сперму. Тебе даже не нужно быть в сознании.

Не только Брэнд уставился на Ксилию, разинув рот.

Она пожала плечами.

— Я просто упомянула об этом. И мы отклонились от темы. Ты хотела вернуть его. Ему нужно съесть яйцо и запить… — Её слова стали тише, когда она открыла холодильник и вернулась с коричневой бутылкой. — Вот этим.

— Ты хочешь, чтобы я съел жемчужину и выпил что-то напоминающее мочу.

— Да.

— Я не стану ещё большим мутантом?

— Возможно.

— Тётя Ксилия!

— Как я уже говорила, это приведёт его либо к человеку, либо к дракону, но, учитывая упрямство, я склоняюсь к человеку. По крайней мере, временно.

— Будет больно?

— Моя работа — исцелять, а не вредить.

Он протянул руку, и Ксилия положила в неё жемчужину. Он сжал пальцами холодный стакан с янтарной жидкостью и замешкал. Кто-то хихикнул, и возможно, а может, и нет, это была Эйми. Нахмурившись, он сунул бусинку в рот и быстро отхлебнул из стакана.

Затем опустил стакан на стол и скорчил гримасу.

— На вкус — отвратительно. Рыбой пахнет.

— Касторовое масло.

— Касторовое масло помогает измениться? — спросила Эйми.

— Это за нецензурную брань. Жемчужина его исправит.

Брэнд скрестил руки на груди.

— Ничего не происходит.

— Подожди минутку. Мужчины, — фыркнула её тётя в сторону Эйми, — всегда такие нетерпеливые. Особенно в спальне. Всегда торопятся, чтобы попасть на главное событие.

— Всё ещё ничего… Агрх. Ух. Ах. — Ворчание исказило его черты, и Брэнд упал на колени, его кожа покрылась мурашками, а крылья затрепетали. — Что ты сделала? — выдохнул он. — Ты сказала, что не навредишь.

— Тётя солгала. — Эйми опустилась рядом с ним на колени. — Лекарства почти всегда причиняют боль, потому что работают.

Зная это, тётя приготовила пудру, которую сдула ему в лицо, прошептав:

— Спи.