Статьи и проповеди. Часть 15 (20.07.2019 – 19.03.2020)

Получи и отдай! /Проповедь от 20.10.2019/ (29 октября 2019г.)

Христос Воскресе!

Я прочту вам сейчас зачало из апостольского послания, которое было на Богослужении. А потом мы немного совсем поговорим о нем.

Сто восемьдесят восьмое зачало. Второе послание апостола Павла к Коринфянам.

Как вы слышите, здесь речь идет о собрании пожертвований и, (в частности, и вообще) – о благотворительности. Таких мест в Новом Завете достаточно. Все они, как правило, сосредоточены в посланиях апостола Павла.

Вот мы с вами скажем «два слова на пользу» об отношении к деньгам, к пожертвованию, к благотворительности и к прочим делам.

Христиане первоначальной Иерусалимской Церкви – они являются неким образцом, камертоном, для настройки жизни всех христиан последующих. То есть – любая живая полноценная христианская община в каких-то чертах может узнать в себе ребенка Иерусалимской первой Церкви. А та первая Иерусалимская Церковь… как пишется: «Люди имели: одну душу, одно сердце, одни мысли. Они собирались постоянно вместе, не оставляя возможности помолиться в собрании». И у них было общение имуществом. Это то, что потом соблазняло коммунистов назвать христиан – первыми коммунистами, поскольку у христиан, действительно, какое-то время было все общее. И это, действительно, потом попало в работы классиков марксизма. («Ленинизма» — нет: они потупее были; но марксисты, Энгельс, Маркс, – они говорили, что Иисус – революционер). Христиане первые, они настолько были щедры, настолько не привязаны к благам этого мира, что на контрасте с капиталистическим обществом, в котором они жили ученые экономисты (и в котором мы живем), где главным довлеющим свойством людей является жадность и стяжательство, на контрасте, – это, действительно, удивительный такой пример.

Павел был одним из таких инициатором общения имуществ и собирания милостыни для различных Церквей. Главным образом, для святых, живущих в Иерусалиме. (Но, если человек научился отдавать одним, он научится отдавать и другим).

Вообще – умение «отдавать» – оно находится среди особых умений. Святой Иоанн Златоуст говорил, что нужно вначале научиться отдавать ненужное, потом ты сможешь отдавать более-менее нужное, а потом ты всего себя отдашь. А ненужного у нас с вами! В домах наших, в шкафах наших, в комодах наших, в кубышках наших – у нас столько с вами ненужного есть. Человек – он такой, он обрастает имуществом за жизнь свою. И, если бы хотя бы ненужное раздать! В рабочем состоянии, хорошее, правильное; но, в принципе, ненужное. Говорят: «Если ты два года не одевал пальто, ты его уже не оденешь!» А кто-то сейчас под холода, может быть, будет в нем нуждаться.

Но нужно еще найти. Надо уметь! Надо уметь – найти, уметь – отдать. Надо уметь так отдавать, чтобы у тебя хотели брать. Есть такие люди, у которых брать не хочется …даже стакан чаю. Они тебя так его дадут, что ты потом ни разу с ними разговаривать не будешь.

Уметь отдавать – это великое искусство. Нужно иметь такую простую душу, в такой простоте отдавать; чтобы так, как написано в Евангелие: «Правая рука не знает, что делает левая». То есть – ты отдаешь, как будто не своими руками. Тебе – «Спасибо!» Ты – «Не надо. Чего ты хочешь от меня?» Ты так отдаешь, так легко с этим прощаешься, как будто это не твое. Об этом тоже у Павла написано: «И пользующиеся миром сим должны быть как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего» (см. 1Кор. 7:31). Пользующиеся им должны быть, как не пользующиеся.

В отношении всех этих имущественных дел, нужно еще не один раз сесть и предметно поразговаривать. Деньги, безусловно, нужно уметь зарабатывать; с ними безусловно, нужно уметь обращаться; ими нужно уметь делиться; их нужно сберегать на определенные нужды. Во всем этом есть премудрость. И этому всему нужно где-то учиться. (Кто бы нас всему этому научил?) Вот, например, есть такой практический навык по части благотворения. Опять-таки, тот же Златоуст говорит, что есть такое понятие – «святые деньги». Святой – это, вообще, по-еврейски в точном смысле слова – это отделенный. Вот есть земля, на которой можно строить, пахать, жарить шашлыки. А есть земля, отделенная для особых целей. Например, для постройки храма. То, что отделили, это – святое. Есть святые места, есть святые дни, есть святые одежды, есть святые слова. То есть то, чем пользоваться нужно не в быту, не каждый день, а – иногда и с благоговением. Златоуст говорит: могут быть такие святые деньги. Что он имеет в виду?

Если ты работал и заработал, какую-то работу сделал, получил законный гонорар; ты взял его в руки и отделил из него какую-то часть. Десятую, или …пятнадцатую, или …шестую. Раньше брали десятую. Но можно брать больше, можно брать меньше. По усердию. (…) Отложил. И пусть это будет «святым». В том смысле, что: на себя это никогда больше не трать! (Отложи это – пригодится. Только не себе!). Где-нибудь имей такую кубышку, пусть лежит там святая пятерочка. И что бы у тебя не случалось – себе ее не бери. Потом ты заработал еще двадцать тысяч, и еще две тысячи туда. Потом …еще и …еще. Через три-четыре месяца (если ты трудяга, и не жмот, и не транжира) у тебя там накопится. И вдруг возникает необходимость, у кого-то операция и операция серьезная. Нужно дать много денег. Ты говоришь: «У меня есть». Или к вам приходят соседи и говорят: «В нашем доме есть покойник. Мы собираем на похороны. Семья очень бедная. Нам нужно и гроб заказать, и машину оплатить, и услуги гробовщиков. Знаете сколько это стоит? Говорят: «Живите долго, потому что – умирать очень дорого». (…) И ты говоришь: «Да у меня есть». Не нужно в карман залезать, у меня для этого уже есть. Я иду к этим святым деньгам и беру из них необходимую сумму. На ваши нужды.

На ваши!.. На больных, на бедных, на церковь. На что-нибудь еще.

Вот Златоуст так рекомендует делать: отделять по чуть-чуть, отделять понемножечку. (…) Не нужно, чтобы ты сразу имел миллион долларов. Не надо. Ты его можешь никогда в жизни иметь не будешь. Но ты имеешь всегда тысячу, две, три. На всякий случай. Отложи ее и не трогай. И забудь про нее на время. А потом вспомни про нее, когда нужно будет другому. Вот это великая наука. Это целая наука. Если бы каждый из нас так делал, то у каждого из нас по свистку, по щелчку, по команде духовного лица, у нас бы тут же нашлось сразу пять—десять – пятнадцать – двадцать тысяч. На любое дело. Мы бы в один день храм построили. (…) Потому что – все готовы. Все готовы к доброму делу.

Это одна из задач христианских. Как пишет в Послании к Титу Павел: «Христиане – это люди, на всякое доброе дело приготовленные» (Тит. 3:1). То есть они, как солдаты, спят одним глазом, готовые всегда вскочить по команде: «Тревога!» Как только тебя позвали, ты – вскочил, побежал. То есть — ты на всякое доброе дело готов. Это одно из свойств верующих людей. Не нужно долго упрашивать, долго тебя тормошить, убеждать тебя. Объяснять. Не нужно умного человека убеждать. Говорят: «Надо помочь!» Надо, значит – надо! Пошли, – помогу. (…)

Вот это одна из таких черт.

Потом – еще серьезная такая вещь …Денежная тема такая…

Павел собирал деньги, и Павлу все верили. Сколько бы ему ни дали, ни одна копейка бы к его карману не прилипла. А люди такие… Если дам я тебе кусок сала без обертки, чтобы ты его сто метров пронес; и ты, пока его донесешь, руки сами будут …То есть – все, что мы носим, все – прилипает. И все, кто занимается финансами, знают: самая трудная вещь – это посредники. Сколько на улице собирают денег. «Подайте – на это!» «Соберите – на это!» На бедных, …на что-то еще, …на какие-то социальные нужды. А мы – не верим, мы не всем верим. И правильно делаем. Мы не имеем права всем верить. Мы должны быть осторожными. Сто раз нужно проверить. Деньги же у нас не растут дома на елке новогодней. Они зарабатываются. И зарабатываются очень тяжело иногда. И их не хватает каждому из нас. Иногда. (Не всегда). Поэтому, нужно не верить. Нужно проверять. Нужно думать. (…) Нельзя всем доверять. Люди, которые всем доверяют – потом квартиры продают, чтобы с долгами расплатиться. (…)

Вокруг денег всегда вьются те, кто не хочет их зарабатывать, но хочет их иметь. И сегодня в нашем мире миллионы людей, которые не хотят зарабатывать, но хотят – иметь. (…) Они хотят крутиться там, где можно посидеть на потоке, на распределении. «Оттуда пошло. Сюда пришло. По дороге что-то мимо капнуло». Это мудрость современного Иуды. Иудин дух. (…) Один из святых, Иустин Попович, говорит: «Вы не спешите Иуду осуждать, потому что дух Иуды – это дух всей нашей цивилизации». Дух легкой наживы, дух того, чтобы иметь, но – не работать. Это, действительно, очень опасная вещь.

И вот, понимаете, нужно еще найти человека, который соберет так и передаст так, чтобы по дороге ничего не пропало. Это всегда проблема.

В жизни одного святого, Ефрема Сирина, есть такой эпизод. Был голод. Богачи во время голода взвинтили цены на зерно. Не родила земля в этот год и богачи, имеющие запасы в амбарах взвинтили цены, до бешеных. (Нормальные законы, грабительские. Как всегда. Они всегда действуют). И бедняки должны покупать в три-четыре раза дороже хлеб. Люди взвыли и пошли к Ефрему. Нашли этого святого человека. Он был известный святой. Его все слушались. Богатые слушались. Бедные слушались. Говорят ему: «Пойди к богатым и скажи, чтобы они имели совесть. Нельзя же на беде наживаться». Он пошел, поговорил с богатыми; они его послушались и понизили цену. Более того, они сказали: «Мы готовы даром разносить зерно по домам бедняков по слову твоему». Ефрем говорит: «Вперед!» Они: «Нет. Где ж нам найти тех честных помощников? Я ж не буду ходить в каждую хату с мешком зерна!!» Богатому этим заниматься некогда. Он тебе даст амбар, даст ключи, скажет: «На! Вот тебе адреса. Развези в течении двух дней зерно по этим адресам». Потом – можно проверить. (Можно забыть – не проверить).

И они говорят: «А где мне найти честных помощников, чтобы они сделали эту работу? Я готов дать. Но я не верю ни одному человеку, находящемуся рядом!» И преподобному Ефрему пришлось мало того, что богатых смягчать, богатых увещать; ему еще нужно было помощников искать, посредников, которые взяли адрес, взяли мешок, отнесли, отдали и… ничего себе не взяли за это.

Сколько бывает такого у нас. Привезли гуманитарную помощь, лекарства какие-нибудь, например. А их – продают. (…) Иудина цивилизация. Мы построили цивилизацию, которая дышит духом Иуды. И, конечно, мы с вами ничего не сделаем с этим. Но нам нужно жить «здесь не по-здешнему». (…) По Божьему. Вот апостол Павел, в частности, об этом говорит.

Вот две вещи, по крайней мере, мы с вами вытащили из этой темы.

И еще очень важная вещь.

Есть мнение у людей, что давать, помогать, делиться, жертвовать должны богатые. «Вот у него есть целый парк машин, у него есть яхты, счета валютные – пусть он и помогает. А я живу от зарплаты до зарплаты, чего я должен помогать?»

У Церкви есть против этого очень острое слово. Церковь, оказывается, учит нас, что помогать должны все, не исключая самого бедного. Потому что самый бедный человек всегда имеет кого-то, кто беднее его. (…) Например, есть такой же бедный – но безногий, а ты бедный, но с – ногами; значит, ты – большой богач. Есть бедный без руки, есть бедный – слепой. А ты зрячий бедный с руками и ногами, значит, ты – большой богач. Значит, ты должен на горбу его носить, хоть иногда. И это будет твоя милостыня.

Помогать должны все. А мы давно научены, это ж большевики кричали на каждом перекрестке: «Грабь награбленное, пролетарии соединяйтесь, будем грабить богачей!» Это ж они нас научили. До сих пор это в головах живет. Это ж никуда не делось. Это большевицкая ложь, о том, что, якобы, бедные должны поднимать богатых на вилы и делить, по карманам растаскивать все, что богатые накопили. Это неправда.

Бедный тоже должен благотворить. Откуда мы это берем? Мы помним Евангельскую Вдовицу. (…) Подошла одна бедная женщина, которая бросила в жертвенную кружку две маленькие монеты – лепты, которые с тех пор вошли в поговорку. Сегодня мы все говорим (верующие и неверующие): «Это моя лепта!» (…)

Это то, что она могла потратить на себя в день; она пришла и это бросила. И Господь, наблюдавший за жертвующими, сказал, что женщина эта бросила больше всех. Очевидно, у Господа Иисуса Христа другие оценки жертвований. Речь идет не о количественном факторе, а речь идет о том, чем ты пожертвовал, сколько ты от себя отнял. Например, ты дал две тысячи, и я дал две тысячи. Но у меня еще осталось восемь, а у тебя осталось только триста рублей на дорогу обратно. Значит, ты дал больше. «По математике» мы дали одинаково. А по Духу Святому – дали по-разному: я дал так, что – не почувствовал, а ты дал так, что у тебя ничего не осталось.

Господь будет считать эти вещи по-своему, мы с этим не разберемся. Никогда! Нашим глазом мы ничего не поймем. Но мы должны понимать, что жертва – это именно «отдавание» того, что нужно тебе самому. Почему в лампаду нужно наливать такое масло, которое прямо сейчас можно достать оттуда и вылить на сковородку и пожарить на нем рыбу? Оливковое. Не нефтяное, не вазелиновое должно гореть в лампадах масло. И уж, конечно, не лампочки. Часто вместо лампад в храмах современных: и на Западе, и у нас уже есть, – лампочки горят. Это просто …кошмар какой-то. Ну – просто кошмар! Лампочка! Даже есть такие подсвечники, в которых стоят электрические свечки: ты кидаешь монетку, нажимаешь кнопку и загорается электрическая лампочка. Я видел такого очень много. Пока в России такого не видел, но на Западе у христиан такого полным-полно. Это такое извращение и настолько это противоречит нормальной свече. Пчелка собрала нам воск. Люди скатали, слепили. Она пахнет. Горит. И – хочется молиться. (…)

Так сегодня люди живут. Ты начнешь говорить ему, что это – уродство. Он – не поймет. Он скажет: «А чего? Нормально. Все хорошо. А чего плохого?» Многих вещей люди, в принципе, не понимают и доказывать мы их не будем.

Но жертва – это всегда то, что нужно тебе самому. Это хорошее. Вот, повторяю, масло в лампадах, оно должно быть такое: взял этого масла, на хлеб налил, солью посолил и утолил голод. Вот таким маслом нужно лампады заправлять. А мы заправляем нефтяным. Во-первых, так дешевле; во-вторых, нас так приучили; а в-третьих – какая разница? Да? А разница есть, друзья. Разница есть. Разница, вообще, есть везде.

Жертва – это когда ты отнял от себя. Когда ты отнял от себя час сна – это жертва. Когда ты отнял от себя, например, время отдыха своего – это жертва. Когда ты отнимаешь от себя еще какие-то вещи (в том числе, конечно, и – деньги) это – жертва.

И вдовица эта говорит нам о том, что всякий человек может быть благотворителем, независимо от того, бедный он или богатый.

У меня есть глубокое подозрение, что бедные, которые всю жизнь – бедные; они бедные, в том числе, еще и потому, что они никогда никому не помогают. Помогающий людям человек он – либо не бывает бедным, в принципе (потому что: «Не оскудевает рука дающего» – это Божий закон); либо же он живет очень скромно и радуется этому, а не скорбит от этого. Если человек добровольно беден и ему хорошо от этого, он счастливый человек. Вот – недобровольная бедность – это мучение. (…) Это – страдание. А добровольная бедность – это сокровище. (…)

Напомню вам один священный образ, который Господь дал в Палестине, этой святой земле. Стекает с гор река Иордан, течет и втекает в Генисаретское озеро. А в этом озере много живности всякой. Глубокая чистая вода. По берегам этого озера растут различные деревья: и декоративные, и плодовые. И пальмы, и апельсиновые рощи. Ну – красота – одним словом. И рыбы там столько в этом озере. И большой, и маленькой. И такой, и сякой. (…) Когда Мессия пришел, то Господь Иисус Христос большую часть своей сознательной взрослой жизни провел в окрестностях именно этого озера. Там была произнесена Нагорная Проповедь. Там умножались хлебы, две рыбки и пять хлебов. По водам этого озера Он ходил. С этого озера Он забрал себе рыбаков, сделал их учениками. Это все было именно там. Там действительно, очень красиво.

Иордан втекает в это озеро и вытекает обратно; а потом втекает в, так называемое, «асфальтовое море». Это очень соленый водоем, который стоит на месте сожженных Содома и Гоморры, который не имеет в себе ничего живого. Там нет ни одной жабы. Там нет ни одного моллюска. Там нет ни одной улитки. Про рыбу уже и не говорим – нет там рыбы. Там насыщенная такая соленая-соленая вода. Там даже люди, которые сидят в ней – не тонут. (Те, которые лечатся разными грязевыми мазями).

И сказали люди, которые там жили: «Вот вам урок. Иордан течет. Втекает и вытекает. Поэтому Генисаретское озеро живет. А Мертвое море – (это асфальтовое море) – оно принимает в себя воду и никому ничего не отдает, из него никуда не вытекает ничего. Оно только принимает в себя воду Иордана И остается соленым на протяжении тысяч лет.

Закон очень простой: «Если ты принимаешь и отдаешь – ты живешь. Если ты принимаешь и не отдаешь – ты мертвый человек».

Принимать тоже можно. Знаки внимания. Знания. Страшно делается от того, когда представишь, сколько знания «впичкивается» в голову человека за одиннадцать лет средней школы. Это ужас какой-то. И куда они все деваются? Спроси человека – «что ты помнишь из средней школы?» Ничего. Кроме того, чем он пользуется в повседневном быту. (…) Голова сама себя моет. Она выбрасывает ненужные знания. Голова – это как мировой океан. В него что ни засыпь, он все выбросит ненужное; а то, что нужно – останется. В нас пичкается огромное количество знаний. Но бестолку, на самом деле. Если бы не бестолку, то мы должны были бы этими знаниями служить. Если ты выучился на доктора, а доктором не работаешь – то тебя зря учили. Ты бы мог помогать, ты бы мог отдавать эти знания, но ты принял и похоронил. И духовные знания тоже. В семинарии человека учили, учили, учили, учили…; в академии учили, учили, учили, учили…; а он так и не стал священником. Ходит по свету год, два, три; и – не спешит. А знания-то были. Потом они забылись, и ты так никому и не отдал ничего. А должен был получить и отдать.

Закон такой – получи и отдай! Это касается всего. В том числе и денег. Получи и отдай! То есть нужно уметь принимать, уметь отдавать, уметь делиться. На языке простых людей это значит, что нужно знать таблицу умножения и таблицу деления. Таблица деления – это уметь разделить то, что у тебя есть в кармане на кого-то еще. Есть люди, которые не учили таблицу деления. Или выучили, но забыли. Еще, если на языке таком простом: есть люди, которые слышат только слово: «На!». Когда они слышат слово: «Дай!» сразу как-то глохнут. Какая-то странная глухота… Они даже ухом не ведут. Им говорят: «Дай!» – Они: «Это не мне!» Не мне! Говорят: «На!» – «О! Это мне!»

Помните: «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку!» Это вот об этом. Антошка – вообще «Тили-тили, трали-вали. Это нам не задавали!» А, когда – «Готовь к обеду ложку! – Это, братцы, мне по силе. Откажусь теперь едва ли».

Это что? Это болезнь человеческая. Это болезнь души, когда ты принимаешь с удовольствием, а отдаешь – с неохотой. В еврейском понимании – это, как бесплодная утроба. Она принимает семя, но не рождает детей. Берет, берет, но никого не дает. С бесплодной утробой еще сравнивается земля пустыни. В нее сколько ни лей, она все всосет в себя, но ничего на ней не вырастет. Потому что это – пустыня. Еще сравнивается в преисподней. Ад, пекло жуткое, сравнивается с бесплодной утробой и сухой землей. Ад не знает слова «хватит». Характерная черта ада – это отсутствие в его лексиконе слова хватит. Он хватит не говорит. И, если человек не знает слова хватит – в еде, в наслаждениях, в деньгах, в славе, в удовольствиях; то, значит, у него душа имеет адскую характеристику. Нормальный человек знает слово хватит. Даже свинья устает есть иногда. Понимаете? То есть даже у самых таких животных, которые нами используются для оскорбления, у них есть свои «стопы». Об этом у Василия Великого целая проповедь есть. Он говорит, что, допустим, самка любого животного, как только забеременеет, самца к себе не подпускает. Это ее «хватит». Зачалось – все. Дело сделано – теперь уже незачем миловаться. Пока не родится другой, тогда наступит новый цикл жизни. У животного есть свое хватит. Это в них Бог вложил. Это не их заслуга, конечно. Это не они себя воспитали. Это в них Бог вложил. Съел – хватит. Иначе будет тяжело, иначе ходить не сможешь. Зачал – хватит. Жди пока родится, потом будешь других зачинать и рожать.

А человек должен свое «хватит» – воспитать в себе сам. В этом наше великое отличие от животного мира. Мы – люди. Мы – не животные. Мы – не просто животные. Мы – выше животного. Мы должны воспитывать в себе это. И, если у человека нет этого слова священного – хватит, тогда он, повторяю, имеет адскую душу.

Вот сколько мы успели наговорить по данной теме.

И последнее, что мы сделаем, прочтем несколько выражений, похожих на идиоматические. «Лепта вдовицы» – это уже почти пословица.

Кстати, помните, в советское время писали «на заборах»: «Кто не работает, тот – не ест!» Это Павел сказал. Это слова из послания апостола Павла. «Кто не работает, пусть не ест. Хочешь есть – должен трудиться» (см. 2Фес. 3:10). Лентяй не имеет права есть. Большевикам это тоже так понравилось, что при всей своей бетонной безбожности, даже они писали эту цитату на заборах. А «Миру – мир!» – это тоже из ектении. «О мире всего мира Господу помолимся!» Как люди не уворачивались от Господа Бога, Господь Бог их догонял. При всей их дьявольской изворотливости и бетонной безбожности. (Но мы не про них).

Вот Павел говорит следующее: «Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет». Это, в принципе, тоже как пословица. Скажу вам так. (Вчера память апостола Фомы была, там можно было об этом поговорить). Представьте себе, что в будущей жизни вам будет построен домик, совокупный вами пожертвованных денег. То есть, ты будешь жить вечно в том домике, который сам построил себе. То есть, вся милостыня, которую ты отдал, она будет, как бы, превращена в строй материалы, и из них будет построено домик. «Что сможем, то – построим. Из тех средств, что ты пожертвовал». У некоторых людей даже коврик в собачьей будке не построится. Даже коврика прикроватного не будет. Потому что – они пожертвовали в своей жизни, ну, может быть, …одному бомжу дали пять рублей, …другому бомжу дали пять рублей. И на этом все. А некоторые пожертвовали больше. А некоторые, например: «купил новую машину, а старую многодетной семье отдал». А некоторые даже квартирами делятся. Эмигрантка вынужденная из Украины пишет: «Нам подарили дом». Люди-беженцы. В карманах – документы. Под мышкой – дети. В руках – чемоданы. Все! Живи как хочешь! «Рассеюшка» – сладкая страна, но очень плохо принимает некоторых. Три-четыре года ходи по ФМСам, выбивай себе паспорт. Доказывай, что ты не верблюд. (…)

И вдруг пишут: «Нам подарили дом!» Ясно, не такой, конечно, дом, как на Рублевке. Но людям подарили дом. Все хорошо – кусочек маленький земли. Какой-то добрый человек. Взял и подарил. Отопление есть. Печка есть. Окна есть. Крыша есть. Не течет крыша. Все хорошо. Живи! Хоть сто лет живи.

Некоторые люди даже домами разбрасываются. А некоторые – рубля не дали в бедную руку. Представьте себе, что кому-то в раю будет совсем хорошо, потому что он себе за свою жизнь построил. Он щедро сеял, теперь будет щедро пожинать.

Как тоже сказано: «Отпускай хлеб по воде. С прошествием времени опять найдешь его» (см. Еккл. 11:1). Или «Что ты отдал, то – твое!» Если ты не отдавал никогда, что ты хочешь? Нету денег, чтоб отдать, – отдавай людям душу свою. Отдавай энергию свою, знания свои, молитву свою. Любовь свою. И – так далее. (Это все сто раз мы говорили и еще будем говорить. Но это должно быть всем понятно). Потом еще: «Каждый уделяй по расположению сердца своего. Не с огорчением и не с принуждением. Надо дать с любовью». В истории Церкви есть рассказ про одного немилосердного человека по имени Петр, который никогда, никому, ничего не дал. И один нищий договорился со своей братией нищей (побились об заклад), что он выпросит у этого Петра хоть что-нибудь. Хоть головку лука. Хоть какую-нибудь старую одежду. Хоть что-нибудь. Ему говорят: «Никогда не выпросишь у него. Скорее умрешь, чем выпросишь!» И он пристал к Петру. И ходил, и ходил за ним. И ходил, и ходил. Однажды Петр нес из пекарни несколько свежих хлебов и так ему надоел этот нищий, что он взял хлеб и бросил его в нищего, как в пса камнем: «Да подавись ты!» Он впервые в жизни сделал милостыню. Нищий прибежал с этим хлебом к своим друзьям: «Я выпросил у Петра хлеб!». Они дали ему то, что они проспорили. А Петр вскоре «лег к смерти», умирать. Захворал. И когда пришли бесы с кучей его грехов за его душой, ангелы стояли и плакали: «Нам положить больше нечего!» Но один ангел говорит второму: «Вчера я видел, как он в Христа бросил хлебом». Ангелы же наблюдают за нашими делами. И какой-то ангел был приставлен к этому злому человеку. И один другому говорит: «Вчера он бросил в Христа хлебом! Может быть хлеб как-то поможет спасти его душу?» И когда грехи его взвешивались, хлеб лег на одну чашку весов, а грехи – на другую. И хлебушек – перевесил. И Петру еще было дано время на покаяние. Он еще не умер. Он встал и еще пожил. Но дальше его концы теряются. Неизвестно, куда он пошел. То ли – в монастырь, то ли – продал себя рабство за грехи свои. То ли что-то еще. Неизвестно. Такие случаи бывали. (…)

Удивительное дело – даже вот так брошенный хлеб тоже превращается в милостыню. Настолько добр Господь, что даже так сделанное добро принимает. Как некую жертву. Как последнюю возможность. Очевидно, Господь ищет последней возможности хоть что-нибудь с тебя взять. Хоть что-нибудь. Ибо, иногда с человека совсем взять нечего.

Ну, и наконец: «Доброхотного дающего любит Бог». Вот еще это можно, пожалуй, запомнить. Кто сеет скудностью, скудностью пожнет. А доброхотного «дателя» любит Бог. То есть – давай в простоте, давай с радостью, давай …не жмись. Знай, что ты даешь Христу в руки. Христос это все умножит, увеличит; и потом, по прошествие времени, оно к тебе же и приплывет. Никуда не денется. Или там, или здесь. А скорее всего – и здесь, и там. И здесь все будет хорошо и там все будет хорошо. Человек, который умеет делиться, ему везде хорошо. Кто в армии служил из мужиков, тот знает. Кто умеет делиться – битым не будет. А как только ты жмешь под кроватью и жуешь под подушкой посылку из дома, все. Худшего солдата придумать невозможно. (…)

Когда в обычной школе собирают в школу детей мама мажет бутерброд сыну в школу, заворачивает в бумагу. Надо мазать сразу два! Сказать: «Разверни при всех и дай сидящему рядом!» Яблоко будешь давать – сразу разрежь, чтобы он достал и сразу поделился. И тогда ты будешь всеми любим. Это очень простая вещь. Чтобы не есть в одиночку. В одиночку есть не хорошо. Нужно с кем-то поделиться. Дать кому-то от того, что ты ешь. Хоть птицам покрошить – и то уже хорошо. Нельзя все в себя. Это элементарные вещи, которые нам тоже сегодня нужно вспомнить. И этому научиться. От этого счастье человеческое зависит. Тот, кто не жадный и открытый, тот, в принципе, счастливый человек. Он принимает потом в себя и бОльшее. «В малом был верным, над многим тебя поставлю!» (см. Мф. 25:31). Если ты был неверным в маленьком, ты неверным будешь в большом. Как тебя звать на большую высоту, если ты в ничтожных вещах был крохобором и обманщиком? Поэтому, Бог проверял нас всех, и проверяет дальше, и проверять будет еще. Если чего-то у нас не хватает, по части разума, благодати или имущества, здесь есть тайная причина в сухости, скупости и черствости нашей с вами личной души. В этом сто процентов я уверен.

И этим с вами делюсь.

Аминь.

Христос Воскресе!