Статьи и проповеди. Часть 15 (20.07.2019 – 19.03.2020)

Введение во храм Пресвятой Богородицы /Проповедь 08.12.2019/ (23 декабря 2019г.)

Сегодня отдание Праздника Введение. Читается на Богослужении традиционно небольшое зачало из Послания к Евреям из девятой главы. Я зачитаю его вам. Потом два слова скажу.

…Первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное. Ибо устроена была скиния первая (скиния – это палатка, переносной храм), в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется «святое». За второй же завесой была скиния, называемая «святое святых», имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон ковчег завета, где был золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета. А над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно. При таком устройстве в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение. А во вторую однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.

Что это такое? Что это за текст и зачем он читается в день памяти Божией Матери? В день праздников, посвященных Ей?

Ну, во-первых, в целом этот текст апостола Павла (и предыдущий, и дальнейший) открывает нам служение Иисуса Христа как архиерея. Архиерей грядущих благ. Первосвященник. Христос – как первосвященник!

Мы слышали много имен Господних. Иоанн Предтеча показал на Него и сказал: «Вот – агнец Божий». Агнец – это жертвенное животное, через кровь которого отпускаются грехи людям. Или Он сам про Себя говорит: «Я есть дверь. Через Меня кто выйдет, тот войдет и найдет себе пажить». Или еще говорит: «Я – путь, истина и жизнь. Я – Хлеб, сшедший с небес». Это тоже Его имя. Небесный Хлеб. И вот среди всех этих имен у Него есть еще одно имя – Первосвященник. Священники – это люди, приносящие жертву. Священник не обязательно должен быть учителем. «Священник» и «Учитель» – это, вроде бы, понятно соединяемые вещи. Но на самом деле – дело священника приносить жертву. Он – жрец. Но есть – священники и есть – первосвященники. У евреев он был один. Как у нас – Патриарх в любой поместной Церкви. Один. До смерти он служит на своем месте. Потом выбирают другого. Это первый, главный священник.

Как вы помните из устройства древнего храма, он был трехчастный. Первый – двор – мог быть открыт для язычников. Во втором могли быть только верующие, только евреи. Там совершались жертвоприношения. Хлеба сжигались. Мяса приносились. И было – святое святых – куда заходил только один раз в год – первосвященник. Там не было ничего. Там было пусто. Там не было никаких изображений. Там был только ковчег завета. Там был полумрак постоянно. И в эту священную тишину раз в год заходил первосвященник один и шепотом произносил Божие Имя. Он там поклонялся Господу. Вот такое трехчастное устройство храма (оно и сейчас у нас сохраняется).

В Послании к Евреям апостол Павел объясняет нам, что Христос – это первосвященник. Потому что – Он тоже приносил жертву. В жертву Он приносит Себя. Он – бОльший священник, чем все остальные. Потому что священники Старого Завета приносили в жертву кого-то иного. Не себя. Ты – согрешил и тащишь к алтарю овцу. Или – тельца. За твои грехи «заколается» животное, проливается его кровь, сжигается его плоть. Это – жертва Богу. Ты – прощен. Священники приносили в жертву кого-то. Кого Бог сказал. Не всех подряд. А только четыре рода жертвенных животных. А Христос приносит в жертву Сам Себя. Поэтому, он у Павла называется Великим Архиереем, прошедшим Небеса. Он сошел на землю. Совершил Свое служение. На жертвеннике Креста принес Себя в жертву. Крест – это жертвенник, жертвенник Нового Завета, на котором Христос Сам Себя принес. Мы говорим о Нем так, что Он Сам приносит и Сам приносится, Сам принимает и Сам раздает. Он совершает все Сам. (…) Он дает Себя убить за грехи мира и умирает настоящей смертью. И воскресает из мертвых для того, чтобы мы вовеки жили. Он умер за грехи наши. А воскрес для оправдания нашего. Это Его первосвященническое служение. Потом Он вознесся на небо и прошел небеса. И Павел говорит о Нем: «Мы имеем архиерея, прошедшего небеса, Иисуса Христа» (см. Евр. 4:14). Он вошел в алтарь не с кровью теленка или кровью овцы; Он вошел в самое Небо со Своею Кровью. (…) Он за нас ходатайствует. Он – наш первосвященник.

Вот об этом всем Павел говорит и вспоминает о том, какое было устроение земного храма в ветхозаветные дни. А вот почему это имеет отношение к Божьей Матери? Это, собственно, и является главной темой, которой бы я хотел коснуться. (…)

Во Святая Святых был ковчег завета. Ковчег – это ящик, обложенный снаружи и изнутри золотом. Там были три святые вещи. Там были скрижали. Это каменные доски, на которых были написаны заповеди. Там был жезл Аарона. Процветший. И была золотая чашка с манной. Все это вместе является образами Богородицы.

Первое — сам ковчег. Он был и снаружи, и изнутри – золотой. О Деве Марии говорится, что Она вся изнутри и снаружи славная. В Псалме сорок четвертом. Если бы Она была только снаружи девственница, а внутри была бы как обычный человек, имела бы червоточину какого-то греха, она бы не удостоилась быть Матерью Божьей (…) Ковчег – это некое указание на Нее. Нетленное не гниющее дерево, обложенное золотом, это как образ чистоты Матери Божией, которая вместила в себя Господа Иисуса Христа.

Далее. Скрижали Завета. Каменные доски. Доска – на ней написаны слова Божии. Кто такой Христос? – Слово Божие. Где Он должен быть «написан»? Может быть написан на скрижалях сердца. У нас есть некоторые внутренние скрижали. Иеремия – пророк – говорит: «Наступят дни, когда я заключу с вами Новый Завет. Когда законы Свои Я напишу не в книжках. На сердцах ваших Я напишу законы свои. И вложу мысли Мои в мысли ваши. И дух Мой вложу в вас. Чтобы вы внутри себя носили Меня» (см. Иер. 31:31-34) (…) Чтобы сердце было книжкой, на которой написал Господь заповеди.

Иисус – Божие Слово – воплотился в Деве Марии – написался во чреве Ее. Стал изобразим. Когда мы пишем слова – что мы делаем? Слово есть в голове моей – его никто не видит. Я беру лист бумаги и пишу слова, которые думаю. Я таким образом воплощаю их. Написанный текст – это воплощенное, внутреннее человеческое слово. Оно не будет слышно, пока я его не скажу. И не будет видно, пока я его не напишу. Понимаете? Что такое воплощение Божие. Слово Божие всегда есть. Оно всегда у Отца. Но, когда Он вошел в мир через Деву Марию, Он – написался. Он стал видим. Христос стал видим. (…) Пока писатель не напишет слово в книгу – никто его не прочтет. Пока Христос не воплотится – никто Его не увидит. Он вечно с Отцом. Но через Марию Деву – Он стал человеком.

Скрижали Завета – это те первые носители Божией информации. Это первые такие (не бумажные – каменные) страницы, на которых Бог Сам написал Свое Слово. А Дева Мария – это новая скрижаль, через которую вошло Слово Божие и стало нам видным. Это – книга Господня. Через Нее Божие Слово стало видным, понятным, слышимым и ощутимым. Поэтому, скрижали нам говорят о Ней.

Манна. Евреи ели эту непонятную пищу. Напомним, что слово – «манна» – означает – «вопрос». Это не имя. Это вопрос. Что это? Это вопрос евреев друг другу. Что это? Не знаю. И Господь Моисею говорил: «Пусть они толкут это в ступе, и растирают в порошок, и пекут, и едят, и будут есть это все сорок лет». Она было у разных по-разному вкусная. Кто хотел себе поперченее – было перченое ему. Кто хотел себе послаще – было сладкое ему. Манна подстраивалась под человека. Ее собирали пять дней. В пятницу собирали двойную меру – на субботу. Потому что – в субботу собирать было нельзя. Если кто-нибудь по жадности собирал больше – она червивела и гнила. А все, кто собирал себе нужное – съедали ее и были довольны (см. Исх. 16:15-26). Эта Манна – есть тоже образ Иисуса Христа, Который питает нас чудесной Пищей. Что такое Причастие? Это, вроде бы, хлеб. И, вроде бы, вино. Но после призывания Духа Святого, после установительных слов Тайной Вечери – это уже не хлеб и не вино. Это – что это? Это тайна. Каким-то образом Господь дает нам есть Свое истинное Тело и Свою истинную Кровь пить. И говорит нам заранее в Евангелие, что, если вы не будете есть плоть Сына Человеческого и не будете пить Кровь Его, не будете иметь вечную жизнь. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь – во Мне пребывает и Аз в нем. (…) Христос – это Хлеб, сшедший с Небес. Евреи говорили Ему: «Отцы наши ели манну в пустыне, а Ты что сделаешь? Какое чудо нам покажешь?» Он говорит: «Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли. А Я вам дам хлеб, ядущий который не умрет и будет жить вовеки. И Хлеб, который Я дам – есть плоть Моя. Которую Я отдам за жизнь мира» (см. Ин. 6:49-51).

Значит, манна – это прообраз Иисуса Христа. Это – небесная пища. Чудесная пища. Неизвестная по происхождению. Библеисты говорят: Может быть – это были семечки какого-то пустынного растения. Может быть – что-то еще. Пытаются что-то понять своими чахлыми умишками. Это непонятная пища, Богом данная непонятная еда, которая кормила миллион людей сорок лет каждый день. Какие растения? Миллион людей было! Шестьсот тысяч мужчин, не считая женщин и детей. Там больше миллиона было. Сорок лет! каждый день! Что это? Никто не видел, как она падала с неба, кстати. Они просыпались, и она была уже вокруг стана рассыпана. Она небесная по происхождению, но она не сыпалась с неба как снег или как град. Она – появлялась. Когда Бог давал. Потом, когда они подошли к пределам обетованной земли, она последний раз появилась; и получил Моисей повеление взять большую горсть этой манны и на память, в роды родов, в роды вечные; насыпать ее в золотую чашку и поставить ее в ковчег завета; чтобы хранилась, и чтобы помнили (Исх. 16:32-34). Это не было музеем. Никто не ходил ковчег смотреть. Ни одна душа туда не могла попасть. Только первосвященник раз в год туда заходил. И он не мог туда, когда захочешь зайти. Но все равно там хранилась Святая Манна, которая таким образом указывает нам на Господа Иисуса Христа.

А золотая чашка, в которую насыпана манна? Если Христос – хлеб Небесный, а манна прообразовывает Его; то чаша золотая, в которой хранится манна, то это, конечно, Дева Мария; через чрево которой мы получили Иисуса и получили Его и проповедь и заповедь. И саму пищу свою получили. Тело Христово и Кровь Христову.

Там еще был жезл Аарона процветший. Это было первое явление духовного протестантизма в Израиле. Кажется, это шестнадцатая глава Книги Числа. (Семнадцатая). Там евреи очень возревновали однажды на Моисея и Аарона. Аарон – брат Моисея. Первосвященник, который один только понимал Моисея. Моисей имел дефект речи. Он говорил так, что его никто не понимал. Он был гугнивый. Аарон понимал его. (…) Господь говорил: «Я – скажу тебе. Ты – скажешь Аарону, а Аарон скажет всем». И Аарон был при Моисее постоянно. Он первый жертвы приносил. Его сыновья стали священниками по нем. У евреев священство было по поколениям, по родам, по крови. Из поколения в поколение дети Аарона были священниками. А больше никто. Только одно колено приступало к алтарю. Остальные не имели права. И вот евреи возревновали: Что вы нами командуете? (…) Да мы все тут мудрые…

Знаете, когда репатрианты приезжали, евреи в Тель Авив; массово, в восьмидесятые, девяностые годы; когда началась там волна такая; говорят, там один такой плакат висел. (Не знаю: правда – не правда). Приезжают евреи из разных стран (из Советского Союза особенно много было) в Израиль. А там такой плакат висит: «Не думай, что ты здесь самый умный. Здесь – все евреи». Каждый же думает, что он самый умный. А там все такие. Поди там обмани кого-нибудь!

Так вот они вдруг возревновали. Что ты командуешь нами? Мы все – евреи! А ты командуешь, будто бы ты один тут самый главный. Мы все – святые! Мы все – дом Израиля. Мы все с Богом общаемся. Нас всех Бог любит. И поднялась такая буча. Чистый протестантизм. (…) И Господь сильно прогневался. Сильно прогневался. Говорит: Истреблю!! Много раз Он хотел всех истребить, до одного человека. Моисей сколько раз становился перед Богом: Нет, Господи, не делай этого. Потом все скажут, что Ты вывел нас в пустыню из Египта, чтобы всех погубить. Ради Себя Самого этого не делай. А у Него гнев возгорался, у Господа. Истреблю всех до единого! От тебя новый народ распложу. И в нем буду делать дела свои. И в этот раз Он тоже разгневался. И хотел их истребить до единого. Но было сделано так: «Пусть каждый начальник колена положит перед храмом свой посох. (Они же по пустыне ходили, опираясь на палку). Я дам знак, и у кого посох расцветет, тот и будет священником». И расцвел посох Аарона.

Сухая палка. Никто же не берет гибкую веточку живую в качестве посоха. Посохом берется узловатая, суховатая, твердая палка; на которую можно опираться, которой можно по хребту кому-то дать, которой можно драться, защищаться. Это – палка.

И вот сухую палку Аарона Господь отметил. Из нее выросла веточка за ночь. Пустила листочки и дала плод. Плод был орешек миндаля. Ореховый миндаль. Это было знаком. Чей посох, тот и есть священник. И Аарон был отмечен Богом, как имеющий власть жертвы приносить и учить народ благочестию.

И этот посох тоже был там, потому что посох тоже про Деву Марию говорит. Она же – девушка. Она мужа не знает. В отношении к чадородию, Она – сухая палка. Это – невозможный человек. Однако из сухой палки этой выросла веточка и дала листочки и цветочки за ночь за одну, и дала плод сразу готовый. Дева Мария, будучи нетронутой, и сухой для плоти, не имея ни одного помысла плотского. Силуан Афонский говорил: «Могла ли Божия Матерь согрешить в помысле?» Его это сильно тревожило. Монахи борются с помыслами как с дикими зверями. (…) Мария Египетская говорит, что тело ее умерло в год, два, три жизни в пустыне. А с помыслами боролась семнадцать лет, как с дикими зверями. Монахи борются с помыслами как с львами. У Силуана Преподобного была мысль: «Интересно, а Божия Матерь имела ли борьбу с помыслами? Боролась ли Мария с помыслами? Приходили ли к Ней злые помыслы? Принимала ли Она их? Знает ли Она, что такое помыслы греха?» И ему Святой Дух сказал: «Нет. Дева Мария была погружена в покорность Богу и смирение таким образом, что она была избавлена Господом. По смирению Своему Она была выше этого. Она, не имея плотской мысли ни одной, будучи девушкой нетронутой, она рожает сына. Это и есть сухая палка, давшая плод».

Вот эти три вещи и были помещены в Ковчег Завета. Чашка золотая с манной. Сухой посох, давший плоды и цветы. И – скрижали завета, на которых написаны Божии слова. Божий закон. Христос – это живая тора. Христос – это Слово Божие, Ставшее человеком. Это Слово написанное. Пока Он был у Отца – повторяю – это было Слово сокровенное. Пока я ничего не сказал, никто не знает, что я скажу. Но когда я отверзу уста свои и начинаю говорить, я из сокровищницы своей выбрасываю наружу все, что во мне есть. Плохое есть или хорошее). Это слово облекается в звук и становится понятным тем, кто знаете мой язык. На котором мы с вами разговариваем. (…)

Вот почему оно все и читается у нас здесь (в Послании к Евреям апостола Павла).

Еще над этим ковчегом были два херувима, осеняющие алтарь. Изображение двух небесных сил. Вот мы называем Деву Марию «честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим». Для того, чтобы понять, что это означает нужно иметь зеленое понятие, какие же они херувимы? Какие же они серафимы? Первая глава Книги Иезекииля… (…) Там явление херувимов описывается на реке Ховар в Вавилонском пленении. Это нечто страшное. Целая глава посвящена описанию херувимов. Очевидно, у Иезекииля мешался язык, и он не мог это все выразить. Очень часто в Библии язык тормозит описание, и нет сил изобразить что-либо. Вот, например, Исаия – самый красивый писатель Библейский. Красивее, чем его язык – нет языка в Библии. Исаия – самый сладкий проповедник Божьего слова. И он говорит: «Горе нам. Злодеи злодействуют, и злодеи злодействуют злодейски» (Ис. 24:16). Слышите, что такое? Напиши так в сочинении, и тебе два поставят. Что такое злодеи злодействуют злодейски? А у него слов не хватает, чтобы изобразить что творится в мире. Злодейство. Да мало, что – злодейство. Злодейски злодействуют злодеи. Это – Исаия. А у него настолько сладкий язык был, что это – удивительно. Или Иоанн Богослов говорит: «В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог» (Ин. 1.1). Откровение о Сыне Божьем, который вечно у Отца. «Без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1.3). Ну что это такое? Язык, как бы, заплетается. Слов не хватает, чтобы выразить некую небесную истину. Вот так и Иезекииль. Он пишет, что там четыре лица… крылья огромные, под крыльями человеческие руки, над ними какой-то свод. Между ними ходят молнии. Над ними колеса, полные глаз. Глазастые колеса. Колеса идут в четыре стороны одновременно. Каждый из них вопит какие-то песни святые. И они движутся в разные стороны одновременно. И на них восседает Господь. Какое-то страшное зрелище. Чувствуется, что невозможно это даже обрисовать словами. А нарисовать так будет либо страшно, либо смешно. Вот они такие, херувимы. Господь ездит на херувимах и сидит на серафимах. А Дева Мария честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим. Когда почитаешь про херувимов – а Она бо́льшая. Только они страшные, а Она нет.

Удивительно, что, когда Иезекииль херувимов увидел, – он упал как мертвый. Его поднял ангел за шиворот. «Слушай, что скажу!» И откровения ему дает. Даниил – великий Божий пророк. Тоже ангел ему является, и он упал как мертвый. (…) Они все, когда видят ангелов, то упадут, то онемеют, то ослабеют. (…) Маной, когда увидел ангела Божьего, говорит: «Горе мне. Я – погиб. Глаза мои видели ангела Божьего». Первое чувство – я погиб. Когда ты встречаешься с чем-то великим, не земным, первое слово – я погиб. Мне конец. (…) То же у Исаии. (Ис. 6:2-3). Серафимы. Шесть крыл. Двумя летают. Двумя закрывают лица – Бога боятся. Двумя закрывают ноги. И друг ко другу кричат: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!» И в ответ: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!» Они не Ему кричат. Не Господу. А друг другу. (…) Трисвятую песню поют Серафимы. И со страхом закрывают лица. Понимаете?

А Божия Матерь честнейшая херувим и славнейшая, без сравнения, серафим. Несравненно большая. Хотя ничего страшного в ней нету. Она никого не пугает. Она не пламенеет огнем. (…) Но Она внутри себя имеет это золото смирения, богатство веры, покорности, доверия, молитвы непрестанной. И – прочее, прочее. Поэтому, она честнейшая херувим и славнейшая, без сравнения, серафим.

Вот поэтому этот ковчег завета, окованный золотом и снаружи, и изнутри, еще имел над собой херувимов – славу, осеняющую алтарь. Они были такими крылатыми, что крылья их касались края святилищ. Вот это все сооружение, которое никто не видел из евреев. Один только первосвященник заходил туда во тьму эту. Там никто не убирался никогда. Туда никто не заходил с тряпкой или с веником, чтобы пыль там собрать или подмести. Там столетиями он один в этот мрак заходил и шептал. Яхве. Господи. Где Ты? Один раз произносил имя Божие и со страхом выходил. Набравшись благодати. Вот в этом вот святилище, куда заходил архиерей, все было сумма прообразов Божией Матери. И раз архиерей туда заходил, а архиерей – это прообраз Господа Иисуса Христа тоже (как мы в начале сказали), то само святое святых является прообразом Божией Матери. То место, куда раз в год заходит архиерей, это место прообразует Царицу Неба и Земли, все эти нам в завете собранные пророчества о Деве Марии. Когда мы Акафист читаем Божией Матери там это все перечисляется. Лествица небесная, которой сошел Господь. Лестница Иакова. Стана манны златая. Нараспев это все поэтически воспевается. Эти все образы Ветхого Завета живут в гимнографии православной. И человек, который плохо знаком с Библейским текстом, с самой буквой, с «мясом» библейского текста, он может даже не понимать, что там такое поется. Что это обозначает? Радуйся, святая святых большая. Что это такое поется? В акафисте. Это – святое святых, а Ты – больше. Туда заходил земной архиерей, а в Тебя зашел Небесный архиерей. Радуйся, святая святых большая. Радуйся, ковчеже позлащенный духом. Вот тебе и ковчег, снаружи и изнутри золотой. Радуйся, Хлеб жизни вместившая. Радуйся, Неизреченного родившая. Это все, по сути, требуется человеку понимание этих всех образов Старого Завета. Для чего? Чтобы любить Богородицу. Я думаю, что даже, когда празднуем праздник архангела Михаила и прочих Небесных Сил то, может быть, одной из целей этого праздника является еще больше удивиться славе Богоматери. Мы празднуем Серафимов, Херувимов, Архангелов, Ангелов. Начала. Господства. Власти. Силы. А они такие большие и так их много. Их мириады. Их просто миллионы, миллионы, миллионов. Миллиарды, может быть, даже этих ангелов. Они великие, сильные, страшные. Пламенеющие. Такие, сякие. А Она лучше всех их. Кроткая девушка из еврейского Назарета. Честнейшая херувим и славнейшая, без сравнения, серафим.

Вот сегодня в отдание Введения Богородицы мы читали из девятой главы послания Евреям такие пророческие слова, объясняющие в образах Ветхозаветных Ее славу. И это для нас является лишним поводом открывать Святую Библию, доставать и читать с любого места. Это такая река, в которую можно зайти в любом месте. На любом участке берега. Можно читать все подряд. Можно читать на выбор. Можно читать как хочешь. Можно читать спереди назад. Как хочешь. Только читайте. А непонятное выписывайте, с непонятным разбирайтесь. Молитесь Богу, чтобы вразумил и просветил. Потому что без этой книги, без упражнения в чтении я вам скажу, что спастись …конечно, можно. Можно! Но будет труднее. Будет много ошибок. Будет много заблуждений. Потому что все зло мира заключается в незнании Писания. А знание и правильное понимание Божественных слов – это светильник в руках моих, это прямая стезя. Здесь не заблудишься. Поэтому упражняйтесь. (…) Пусть вечер воскресный у нас ознаменуется библейскими урокам.

Если вы себе практику такую заведете, будете блаженные люди.

Мир вам. Христос Воскресе!