Степень свободы

Фотоохота

Ира Лубенченко с фотографом вышли к бывшей «Бригантине» через лес. Когда-то в этом месте был хлипкий заборчик, через который легко перебирались даже октябрята из младших отрядов, отправляясь в самовольное путешествие по окрестностям.

Теперь забор подрос метров до четырех и сделан был не из трухлявого штакетника, а из армированного бетона. И спирали из колючей проволоки поверху.

— Даже не думай! — предостерегающе воскликнул Чердаков, перехватив оценивающий взгляд Ирины, нацеленный на бетонное препятствие. По безбашенности своей Ира вполне могла затеять проникновение на охраняемую территорию, тогда как Коля был заранее уверен, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Они могут стрелять и будут на сто процентов правы, — добавил он, заметив, что его первая реплика не возымела должного действия.

Он уже вовсю щелкал своим аппаратом, не замечая маленькой видеокамеры, внимательно оглядывающей окрестности из-под колючей проволоки.

Продолжая снимать, Чердаков вместе с Ириной быстро смещался ближе к главному въезду. Въезд следовало сфотографировать обязательно: только там были хорошие приметы, доказывающие, что территория, огороженная четырехметровой бетонной стеной — действительно бывший пионерлагерь «Бригантина». Например, здоровенный валун с выбитой на века надписью «Здесь был я» и рядом с ним — гигантская сосна с причудливой кроной.

Снимали то место из леса — чтобы не показываться на глаза охране. Видеокамеры и другие средства сигнализации Ирина и Николай так и не засекли. Они и не предполагали, что территория охраняется настолько хорошо.

Главные ворота вдруг плавно раскрылись и оттуда выехал фургончик «Газель». Коля потратил на него несколько кадров и сказал:

— Все. Сматываемся.

До оставленного на дороге «Москвича» они добирались минут пятнадцать. Возле машины никого не было, и вокруг царило идиллическое спокойствие. Чердаков шумно выдохнул и сказал:

— Уф! Пронесло.

Журналисты все еще думали, что имеют дело с обыкновенными новыми русскими, проворачивающими какую-то темную махинацию за счет детей, лишившихся пионерлагеря.

Однако все оказалось гораздо хуже. Уже на шоссе, в нескольких километрах от поворота к «Бригантине», «Москвич» ждали двое в милицейской форме. Один был с жезлом, второй — с расстегнутой кобурой.

— Не останавливайся, — сказал Коля.

— А кто объясняться будет? — спросила Ира, которая подумала, что это вполне могут оказаться настоящие милиционеры, либо подкупленные хозяевами «Бригантины», либо вообще не имеющие к ней отношения. А с милицией шутки плохи. Ей сейчас позволено даже стрелять по машинам, которые не выполняют приказа остановиться.

Однако один из «милиционеров» — тот, что с кобурой, — допустил ошибку. Он начал доставать пистолет еще до того, как стало ясно, что «Москвич» не собирается останавливаться.

Увидев это, Ира сильнее надавила на газ.

Пистолет тотчас же оказался в руке «милиционера», и по колесам он стрелял практически в упор.

Как только «Москвич» остановился, из леса выскочили люди в камуфляже и спецназовских масках. Со стороны это с абсолютной достоверностью напоминало арест крутых мафиози. Иру и Николая вытащили из машины, бросили грудью на капот и устроили им фирменный обыск. «Гаишник» в это время стоял посреди дороги и энергично махал своей полосатой палкой, побуждая шоферов других машин поскорее проезжать мимо. А один из «замаскированных» склонился к уху Ирины и сказал очень тихо:

— Очень прошу послушать моего совета. Не надо жаловаться на наши действия в компетентные органы или, упаси Боже, писать об этом в газете. Иначе, уверяю, смерть в автокатастрофе покажется вам наилучшим выходом.

Его коллеги тем временем засветили все фотопленки, какие только нашли, а заодно отвинтили простреленное колесо и укатили его по лесной тропинке.

— У вас в багажнике превосходная запаска, — сказал разговорчивый «камуфляжник». — И запомните — никакого происшествия с вами по дороге не было, и пленки вам никто не засвечивал. Вы просто передумали заниматься этим объектом. И вообще решили выбрать другую тему. Убежден — редактор вас поймет.