Степень свободы

Свидетели

В типичном доме эпохи Московской олимпиады живет обычно очень много людей. Один квартал из таких домов обгонит по численности населения иной провинциальный городок.

Это обстоятельство придавало сил оперуполномоченному угрозыска Алексею Мышкину, который сам себе подложил свинью, заикнувшись о том, что свидетелей убийства таки можно найти.

Впрочем, он прекрасно понимал, что ходить по окрестным домам все равно придется. Личность убитого так или иначе надо устанавливать, и очень может быть, что проживал он где-то поблизости.

К счастью, экспертов-криминалистов города Питера в последнее время вооружили «Полароидами», так что Мышкин сразу смог получить фотографию убитого. Портрет с дыркой во лбу, правда, выглядел жутковато, и его лучше было не показывать детям и беременным женщинам. Но ничего лучше криминалист предложить не мог, и опер отправился пугать народ имеющимся снимком.

Повезло Мышкину как-то неожиданно быстро. В четвертой квартире, куда он позвонил, некий бородатый товарищ лет тридцати пяти, внимательно вглядевшись в фотографию, неожиданно сказал:

— Простите, мне нужно срочно позвонить на работу.

— Зачем? — удивился опер.

— Это Густов, — лаконично сообщил бородач.

— Какой Густав? — спросил Мышкин, неправильно истолковав фамилию. Решив, что речь идет об иностранце по имени Густав, опер подумал тоскливо: «Только этого нам не хватало для полного счастья».

— Вадим Густов, — прервал его панические мысли бородач. — Гимнаст. Бронзовый призер чемпионата Европы. Где его нашли?

Говоря это, он набирал телефонный номер, а потом заговорил в трубку:

— Лена, ты? Записывай и сразу в эфир. «Сегодня ночью в районе парка Челюскинцев, неподалеку от своего дома выстрелом в голову был убит известный спортсмен, бронзовый призер чемпионата Европы по спортивной гимнастике Вадим Густов. Тело рано утром обнаружил случайный прохожий. Милиция ищет свидетелей преступления и пытается разобраться в его причинах». Все. Успеешь дать в девятичасовые новости?

Выслушав ответ, бородач повесил трубку.

— А я, между прочим, не давал вам разрешения сообщать об убийстве в каких-то там новостях, — заявил Мышкин.

— К счастью, для этого мне не требуется ваше разрешение. У вас есть еще вопросы ко мне?

— Разумеется. Вы хорошо знали убитого?

— Не очень. Иногда вместе бегали по утрам.

— В парке?

— Да.

— Во сколько он обычно бегал?

— С семи до восьми утра. Вне зависимости от сезона и погоды. Впрочем, иногда он бегал не в этом парке.

— Почему?

— Он часто ночевал у подруг. И тогда утром бегал возле их дома.

— Так. А между двенадцатью и двумя часами ночи он не мог устроить внеочередную пробежку?

— Не знаю. Я не слишком хорошо знаком с его привычками.

— Кто, по вашему мнению, мог его убить?

— Понятия не имею.

— Он не был связан с преступниками? Может быть, какие-то слухи?..

— Слухов сколько угодно. Но в основном про его победы на женском фронте. А насчет преступников… Это бывшие спортсмены, вышедшие в тираж, порой подаются в бандиты. А Густов был на подъеме, на будущей Олимпиаде ему прочили золото. Зачем ему связываться с криминалом?

— Вы журналист, я правильно понял? Попробуйте припомнить — может, была какая-нибудь подозрительная информация насчет Густова.

— Я — не спортивный обозреватель и не криминальный репортер. Густов — мой сосед, а не объект профессионального интереса.

— Но вы же наверняка вращаетесь в журналистских кругах.

— Вращаюсь, это вы верно заметили. Хорошо, я поспрашиваю у коллег. Только сомневаюсь, что из этого выйдет толк.

— Вы все-таки поспрашивайте, пожалуйста. И позвоните по этому телефону, — Мышкин протянул бородачу бумажку с номером и поинтересовался: — Кстати, где он жил?

— Вадик? А вон, видите — дом для новых русских, — журналист подвел оперативника к окну и показал, какой дом он имеет в виду. — Квартира 33.

— Он женат?

— Нет. Он бабник. Кстати, он вполне мог возвращаться ночью через парк от женщины. Конечно, у него своя квартира дворцового типа, и удобнее принимать подруг там, но чего не бывает в жизни записного донжуана.

— Вы знаете кого-нибудь из его подруг?

— Лично не знаком. Парочку видел издали, некоторых он упоминал в разговоре. Но только имена. Фамилий и адресов не знаю.

— Давайте имена.

Толку от этих имен, как от козла молока. Катя, Рита, Света — девушек с такими именами в городе великое множество. Но и то хорошо, что личность убитого установлена. Если, конечно, бородач не ошибся и Вадим Густов самолично не откроет милиционерам дверь своей квартиры.

— Спасибо, вы нам очень помогли. Не могли бы вы подойти на минуту к месту происшествия? Это у шоссе, сразу увидите — там полно милицейских машин.

— Охотно, если взамен получу интервью.

— Только не от меня. Я пошел искать других свидетелей. Спросите там Максимова или Протопопова.

Из квартиры они вышли вместе, но бородач (который на прощание вручил Мышкину визитную карточку, где значилось: «Роман Крестовский, обозреватель „Радио Северных Морей“») направился на улицу, а Мышкин двинулся вверх по лестнице, на третий этаж — искать свидетелей.

После того, как Крестовский без колебаний опознал в убитом Густова, опергруппа плавно перекочевала с места преступления в квартиру погибшего гимнаста, а для опроса жителей окрестных домов были выделены дополнительные силы.

К середине дня милиция окончательно убедилась только в том, что погиб именно Густов. И одновременно укрепились в уверенности, что дело это глухое по всем статьям.

Правда, теперь появились версии. Связи с мафией, ревнивая любовница (или ревнивый муж обыкновенной любовницы) либо свихнувшийся от зависти товарищ по команде. Версию Мышкина о «синдроме Герострата» — убить знаменитость, чтобы самому стать знаменитым — Максимов решительно отверг.

— Этот Густов не Леннон и даже не президент Рейган. Всего-навсего бронзовый призер чемпионата Европы, да еще по спортивной гимнастике. Я лично его имя услышал сегодня впервые. Так что никакая он не знаменитость.

Итак, версии появились, а вот свидетелей по-прежнему не было. Никто из опрошенных не видел, как в лоб Густову всаживали пулю. Никто не слышал выстрела. Никто не заметил ничего подозрительного. Вернее, некоторые — особенно старушки — видели и слышали массу подозрительного и в эту ночь, и во все предыдущие, но несли они откровенную чушь.

Помимо этого сообщения разной степени правдоподобности целый день поступали по телефону. «Радио Северных Морей» все-таки передало информацию об убийстве Густова в утренних новостях и упомянуло о том, что милиция ищет свидетелей. И очевидцы не замедлили появиться. В анонимных телефонных звонках — чаще на радио, реже в милицию — они были гораздо откровеннее, чем в личной беседе с оперативниками. Но определить, кто говорит правду, кто добросовестно заблуждается, а кто просто развлекается, было в этих условиях крайне трудно.

— …Але, милиция? Я насчет убийства в парке Челюскинцев. Слушайте и запоминайте, повторять не буду. Ночью, во втором часу, какие-то пацаны вышли из парка на дорогу и сели в черный БМВ. Больше ничего не знаю. Адье.

Короткие гудки.