Степень свободы

Платонов и женщина

Господин Платонов не любил общаться с женщинами. Гомосексуалистом он, однако, тоже не был. Поэтому если он хотел сексуального удовлетворения, то девушку для него связывали в определенной позе, завязывали ей глаза, а чаще — закрывали все лицо и заклеивали рот. Иначе он просто не мог. Неизвестно, что сказал бы по этому поводу старина Фрейд, но наверное, он привлек бы для объяснения какие-нибудь аномальные истории из Платоновского детства. Мы же просто констатируем факт.

Однако с Ириной Лубенченко Георгий Борисович встретился в несколько иной обстановке. Ира была для него не сексуальным объектом, а побежденным противником. Эта женщина посмела бросить ему вызов — и теперь оказалась в его руках. В принципе изнасилование с незапамятных времен служило для мужчин важнейшим знаком победы — но Платонов не был обычным мужчиной. Он мог заниматься любовью только с такой женщиной, которая не просто связана, но еще и абсолютно покорна. А Ирина Лубенченко была захвачена в плен, но еще не покорена.

Ее привели к Платонову в кабинет нагую, со скованными за спиной руками и завязанными глазами, однако не для секса, а для разговора.

Прежде он поступал так только с мужчинами. Несколько раз ему приходилось ликвидировать своих людей — в наказание и в назидание другим. И неизменно перед казнью Платонов беседовал с ними — однако никогда не присутствовал при самой ликвидации.

Пару раз Платонов точно так же беседовал с чужими людьми, которые чем-то ему помешали. Потом их тоже убивали. А еще убивали в городе — когда похищение могло привести к неоправданному риску. Например, когда некто Малевич узнал слишком много о тайной деятельности Платонова и вдобавок вздумал его шантажировать, его банально застрелили, подарив правоохранительным органам Санкт-Петербурга очередной глухой «висяк».

Но всегда убитыми оказывались мужчины. Рабынь тоже иногда казнили, но это совсем другая история. А свободные женщины дорогу Платонову до сих пор не переходили, и это соответствовало его концепции, согласно которой женщина рождается, чтобы стать рабыней.

И теперь Платонов не знал, что делать с Ириной. По логике вещей ее следовало бы убить, чтобы исключить даже самый малый риск утечки информации. А заодно убить и Марину Варварину, дочь Варяга. Убить, растворить в кислоте и забыть.

Однако по понятиям Платонова женщина — это товар, уничтожение которого вредит бизнесу. По этой, а может, и по какой-то другой причине извращенный ум хозяина Плутона противился убийству женщин.

Ему хотелось сделать Ирину Лубенченко покорной рабыней, готовой беспрекословно подчиняться воле хозяина и находить естественным свое рабское состояние.

Все женщины — мазохистки. Так считал Платонов и бывал очень недоволен, когда реальность не совпадала с этой концепцией. Его людям удавалось, как правило, добиваться беспрекословного подчинения — но искреннюю радость по поводу своего положения проявляли далеко не все рабыни.

Ирина Лубенченко предстала перед Платоновым еще не вполне пришедшая в себя после снотворного и уже получившая несколько ударов бичом и плеткой, что несколько охладило ее пыл и стремление лезть в драку. Нагота, связанные сзади руки и завязанные глаза тоже сыграли свою роль — в результате стояла она перед Платоновым смирно.

— До меня дошли слухи, что вы очень хотели попасть в мои владения и чересчур активно интересовались моими людьми. Вам было сделано предупреждение о том, что этот интерес может привести к неприятным для вас последствиям. Вы, очевидно, не поняли и продолжали вмешиваться в мои дела. Что ж, я решил пойти вам навстречу.

Платонов улыбнулся — непонятно, зачем, ведь Ирина не могла видеть его улыбки, а ничего смешного в его словах не было. Разве что некоторая ирония.

— Вы увидите не все поместье, но самую важную его часть вам покажут. И с моими людьми вы сможете познакомиться поближе. Очень близко. Тот, к кому вы так спешили там, в городе, как раз ждет вас внизу. Ему наверняка понравится изнасиловать вас, как простую шлюху. И не вздумайте сопротивляться. За это у нас больно бьют, а особенно строптивых признают непригодными для использования и отправляют в утилизацию.

Иру передернуло, но она постаралась, чтобы голос ее звучал как можно более спокойно.

— Вы похожи на отрицательного героя из второсортного боевика, — сказала она. — Они тоже, перед тем, как убить жертву, рассказывают ей обо всех своих преступлениях. А потом приходит супермен и расправляется с проклятым злодеем.

— А я еще не решил, стоит ли вас убивать. Возможно, через несколько дней вы заговорите по-другому, и тогда у вас появится шанс остаться в живых. Поверьте, жизнь рабыни не так ужасна, как об этом пишут в учебниках истории для пятого класса. Важно только быть хорошей рабыней. И не надо надеяться на супермена. Они в этой стране перевелись, да и на всей планете крайне редки и скоро вымрут.

— Нет, это вы не надейтесь, что сможете продолжать ваши развлечения долго. Вы крупно прокололись в этот раз и еще не один раз проколетесь — и в конце концов сюда придет спецназ. Тогда вам не поможет бетонный забор с колючей проволокой и гориллы с автоматами.

— Вы оптимистка, как я вижу. Но ничего. Это быстро пройдет.

Платонов перевел взгляд с девушек, охраняющих ее, и сказал:

— Вы все слышали. Передайте по команде мой приказ: наказать ее так, чтобы у нее навсегда пропала охота грубить мне и верить в светлое будущее. Только не надо портить кожу. Мне нужен полноценный товар.

Ирину увели. Она пыталась идти с гордо поднятой головой, но один из стражников хлестко ударил ее ладонью по затылку — не только больно, но еще и очень унизительно.

А Платонов в кабинете нервно забарабанил пальцами по столу. Он понимал, что Ирина кое в чем права. Если его люди будут так часто совершать грубые ошибки, то безопасность базы и всего предприятия очень скоро окажется под угрозой.