Стервы исчезают в полночь

Глава 10

Эрик

Он стоял и смотрел на то, как она трепетно берет руку сестры в свою, как поджимает губы в надежде скрыть вырывающийся вздох. И не узнавал в взбалмошной девчонке, которая за пару часов от желания сбежать перешла к желанию близости с тем, кого толком не знала, к заботе и нежности по отношению к сестре. Диссонанс был большой, поэтому он продолжал стоять и вглядываться в ее черты лица. И только когда уловил ровное дыхание обеих сестер, нашел в себе силы, чтобы выйти из комнаты.

Усталость давала о себе знать, но он не пошел к себе, а спустился на первый этаж. В кабинете отца еще горел свет и, постучав, он вошел. Матиас, как просил называть его отец, сидел за столом, склонившись над бумагами. Острые черты лица в тени пляшущего отблеска свечи, становились еще четче, отчего отец казался похожим на коршуна, склонившегося над добычей.

— Матиас, — позвал его Эрик. Тот поднял голову, колкий взгляд пробежался по лицу сына, — у нас проблемы со второй девушкой.

— Реши, — отец опустил голову, углубившись в чтение.

Гримаса пренебрежения исказила лицо Эрика. Он сжал кулаки, но тут же разжал, подошел к столу и закрыл бумаги отца рукой.

— Элиза становится Призрачной Королевой.

Граф нехотя отвел взгляд от стола и посмотрел прямо в глаза сыну.

— Меня это должно волновать?

Столкновение взглядов длилось невыносимых несколько секунд. Эрик глубоко вдохнул, первым отвел глаза и убрал руку от стола.

— Я займусь этим.

Он вышел из кабинета, и уже за спиной услышал недовольное ворчание старика:

— За этим я тебя и держу.

На секунду шаг сбился, но Эрик быстро набрал темп и пошел по коридору. Лицо его было непроницаемо и безжизненно. Такие высказывания отца он привык слышать с детства, отрастил шкуру, которая выдерживала и грубость старика, и издевки ребят во дворе. Но все равно наступали такие моменты, когда непрошибаемая стена равнодушия рушилась, а колкие остроты достигали своей цели. В такие момент Эрик стискивал зубы и отращивал еще один слой брони, защищавшей его от стороннего мира. Но сегодня было особенно сложно совладать с собой.

Он вышел из дома. Свежий ночной воздух растрепал волосы и немного охладил, но этого оказалось мало.

— Аргус, — выругался Эрик, чувствуя, как кровь наливается тяжестью, становится более горячей.

Он сбежал с крыльца и опрометью бросился по тропинке, которой недавно возвращался домой. Ветви кустов хлестали по лицу, оставляя следы, врезаясь под кожу острыми шипами. Эрик этого не замечал, он бежал, а сердце стучало быстрее и быстрее, боясь опоздать. Шум в голове становился сильнее, затмевая мысли и разум, будто острые иглы вонзились в его голову со всех сторон, стараясь разорвать его сущность, достать из слабой оболочки то, что было спрятано ото всех.

На последних шагах он споткнулся и кубарем полетел на землю, хватаясь за пожухшую траву, вырывая ее с корнем. Упираясь руками в мокрую от ночной росы землю, он стиснул зубы от разрывающей его голову боли. Только не сейчас! Он не может допустить, чтобы зверь вырвался наружу!

Пальцы, будто разбухшие от воды, стали покрываться черной шерстью, ногти стали мощнее, а острые скулы подчеркивали выдвинувшуюся вперед челюсть. Из последних сил Эрик достал нож и полоснул по ладони. Кровь брызнула на могилу, около которой он упал, зашипела, впитываясь в старинный камень.

— Прости, мама, — прошептал он, прислоняясь лбом к холодной плите, — я не могу быть таким, как ты. Зверь раздирает меня, не дает жить. Каждый раз я думаю, что не выдержу.

Он говорил, слова слетали с его губ и вместе с ними уходила боль. Тонкая струйка впитывалась в камень, забирая силу, вытягивая из него магию, которая была чужда его телу, раздирала его, убивала. Шли минуты, а Эрик не двигался. Давно кладбищинскую тишину не прерывало даже его дыхание, ночные насекомые смело ползли по промокшей рубашке, не боясь попасть под гнев ее обладателя.

Глубокий вздох разорвал бесшумную пелену. Эрик вздернул голову, всмотрелся в небо, пытаясь сфокусироваться на звездах, поднял руку и оглядел грязную, но гладкую ладонь. Силы оставили его, он упал на могильную плиту, слезы катились по его щекам. В этот момент он ненавидел себя за слабость, ненавидел мир, в котором он должен терпеть мучительные боли.

Но как любой человек, загнанный в угол, не видящий выхода, он искал того, кто будет виновен в его бедах. И этим человеком была она. Она пришла из другого мира, сумела разбудить в нем том, что он считал, давно искоренил, заставила его страдать, из-за нее он теперь снова чувствует. Но не радость и счастье, как положено молодому мужу, а жгучую боль.

Но сейчас многое изменилось, он имеет власть над ней, он победит все чувства, боль и проклятье. Эрик поднялся на ноги, оглядел свою испачканную одежду. Пошатываясь, нетвердой походкой он пошел обратно. Злость оставила его вместе с болью, оставив лишь место решимости.

Войдя в дом, он столкнулся с Рольфом. Тот стоял у двери для слуг и выпроваживал девицу, вцепившуюся в него смачным поцелуем. Заслышав шум, тот отцепил ее от себя, вытолкнул на улицу и захлопнул дверь. Бегло оглядев Эрика с ног до головы, он сложил руки на груди.

— Опять?

— Отстань, — Эрик свернул с намеченного маршрута и отправился на кухню.

Достал крынку молока, отпил из горла, вытер ладонью губы. Холодная жидкость растеклась по венам, приятно освежая.

— Давно не было, — Рольф подошел и вгляделся брату в глаза, — с ней связано?

Эрик отвел взгляд и невольно поморщился.

— Слияния не было, рано говорить.

— Чего ждешь? Вон она лежит, в твоей постели, подходи и бери. Погоди, — он развернул брата к себе, — ты не поселил ее в своей комнате?

Лицо Эрика окаменело, челюсть сжалась сильнее.

— Это не обязательно. Пусть живет как хочет. Сегодня и не до этого было.

Рольф зашелся в сдержанном смехе, сел прямо на стол и жадно облизнул губы.

— Ты можешь брать красотку и офигенной фигурой, и не пользуешься этим? Нет, только ты способен на подобную глупость. Расскажи, какая у тебя веская причина, чтобы не сделать свою новоиспеченную жену законной Грейрок?

— Элиза становится Призрачной Королевой, — Эрик с вызовом посмотрел на брата. Весь юмор тут же исчез с его лица.

— Аргус! Ты серьезно?

По выражению лица брата он и так все понял.

— А я так хотел побаловаться с девочкой. Никогда еще не был с иномирянкой. Хотя, с Призрачной Королевой тоже. Погоди, она уже что-нибудь говорила?

Эрик кивнул, убрал крынку с молоком, подошел к раковине и стал обтираться водой, смывая с рук и торса остатки травы и грязь.

— Ты бы в душ сходил, нечего болото разводить, Лора с утра увидит, устроит разнос. А там отец узнает.

При этих словах, Эрик дернулся и резко выключил воду.

— Ты так и не сказал…

— Говорила про девушку, — резко оборвал Эрик, оттирая тряпкой края раковины.

— Не нравится мне это, — губы Рольфа сжались в полоску, — Призрачной Королевы много лет не было. Не к добру это. Если она окажется права…

— Давай раньше времени не нагнетать, — Эрик закончил с раковиной, подошел к столу, взял брата за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. — Я не видел то, что ты девок водишь, а ты не видел меня.

— Понял, — отмахнулся от него брат. — Но за мелкой придется присматривать. Настойка у тебя сохранилась?

Эрик убрал руки и тяжело вздохнул, отвел взгляд и засунул руки в карманы.

— Оставалась только одна.

Рольф вскочил со стола и ударил брата по груди руками.

— Одна?! Да сейчас у каждого должен быть флакон в кармане. Она же ребенок еще! А если мы не успеем добыть новую?

Одной рукой Эрик схватил брата за ворот рубашки.

— Что-то, когда собирался вести ее на сеновал, ты не думал, сколько ей лет.

— Это совсем другое!

— Тогда завтра и займись тем, чтобы достать новые флаконы.

— Думаешь, будут еще приступы?

— Конечно. И мы должны быть готовы.

Он отпустил брата и вышел из кухни, поднялся на второй этаж, замер около комнаты, где спали девушки. Прислушался. Тишина дома не пропускала ни одного стороннего звука. Он приоткрыл дверь, в слабом свете луны увидел спящих девушек, покинул комнату и зашел к себе.

Кайт

Зал, в котором отмечали нашу свадьбу, а точнее, избавление от душ, был забит до отказа. Смотрелось все хуже, чем мой карнавал на Хэллоуин, с одним отличием, что здесь люди одевали жабо, парчовые камзолы и кринолинные юбки в полной уверенности, что носят самый пик моды. Но, если веяния моды отличались от нашего прогрессивного мира, то толстые животы кавалеров и кислые мины дам отличали богатых и высокопоставленных лиц что здесь, что там.

Глаза, прикрытые вуалями и веерами, то и дело обращались в мою сторону, оценивая наряд, прическу, каждое движение. Легкие кивки головы мужчин, полуприсед женщин, похоже, я важная личность на этом балу. Даже, если мне хочется провалиться сквозь землю, уйти и запереться в комнате, я должна играть свою роль.

Повернулась к сестре, бледная, но радостная, она стояла, облокотившись на руку Рольфа. Черт бы побрал этого ловеласа, глаз от сестры не отводит, ловит каждое ее движение, а она и рада. Верит, глупышка, что смогла понравиться парню.

Но мы с Эриком еще утром договорились о том, что ничего ей рассказывать не будем. Проснувшись, Лиза жаловалась на головную боль и зуд между лопаток. Заглянув под одежду, я увидела, что рябь кожи на ее спине стала чуть шире, но вслух сказала, что это лишь раздражение от сена, на которое мы упали, выпрыгивая из окна.

Она успокоилась, про то, что случилось вечером, даже не вспомнила, ни про предсказание, ни про то, что ей было плохо. Эрик сказал, что это может и не повториться, но по его глазам я поняла, что врет. Было бы это ерундой, не рассказал бы брату. А тот крутится около сестры, заглядывает в глаза, ненароком проверяет пульс, касаясь ее руки. Я-то вижу, к чему он клонит, а вот сестра разомлела от внимания, из-за слабости плохо соображает. Увидев мой недовольный взгляд, еще крепче схватилась за руку Рольфа и позволила увлечь себя к столу с закусками.

— Завидного жениха ты себе отхватила, — я и не заметила, как Лиза подошла ко мне и протянула тарелку с канапешками, — Эрик красавчик, смотри, как вокруг него девушки вьются.

Я повернулась к мужу. Темные аккуратно уложенные волосы оттеняли белую рубашку и черные брюки, статная выправка и строгий, царственный взгляд. Она права, муж мне достался просто красавчик. Вложить в него чуточку нежности и убавить презрения во взгляде, был бы идеальным мужчиной.

Встав с утра, я думала, что наше общение начнется хорошо. После того, как вчера он помогал Лизе, нашел для нее лекарство, укрыл меня одеялом, я думала, что холод в наших отношениях начал спадать. Но разубедилась в этом сразу, как открыла глаза. Надо мной стоял Эрик, стягивая одеяло.

— Нужно поговорить, — он бросил смятое одеяло и вышел.

Наскоро одевшись и умывшись, я выскочила за дверь. Эрик стоял в коридоре, нервно терев виски.

— Как она?

Меня кольнула ревность. Дурацкое состояние, это же сестра, я должна быть благодарна ему за то, что помог.

— Нормально, — спокойно ответила, — всю ночь проспала спокойно. Спасибо за лекарство.

— Хорошо, — он переключил тему, — скоро принесут платье, ты должна будешь одеть его на бал в честь нашей свадьбы. Тебя приведут прямо к началу.

— Приведут? Я что, заключенная?! — я вспомнила, что должна вести себя с мужем повежливее, если хочу получить его расположение. Сбавила тон и продолжила. — Мне бы хотелось получше тебя узнать. Мужу и жене это будет полезно.

— Фиктивных мужу и жене, — поправил он меня, нисколько не изменившись в лице. Вот же ледышка! — Я не собираюсь общаться с тобой, находить общие темы для разговора. Общаться будем на приемах и при отце.

— Ты так боишься папеньку, — не удержалась я.

Вот кто меня за язык тянул?!

— Советую тебе делать тоже самое. Кайт Ши нужна только тогда, когда кто-то умирает. Остальное время она может прожить и в подвале.

Наверное, мое лицо перекосило от ненависти, потому что Эрик довольно ухмыльнулся. Как же мне хотелось стереть с его лица эту довольную ухмылку.

— Конечно, мой дорогой муж, я буду готова вовремя.

— Рад, что ты решила быть разумной девочкой, — серьезно ответил он, но в глазах промелькнула усмешка, — приятно знать, что у меня умная жена.

— Хоть кто-то в семье должен быть умным, — парировала я.

— Если нет такта, красоты и грации, остается только это.

В этот момент хотелось его придушить. Холод и надменность, с которыми были произнесены эти слова, бесили неимоверно. Что он о себе возомнил? Король местного разлива! Если бы не нужно было влюбить его в себя, с удовольствием заперлась бы в подвале, чтобы не видеть эту наглую, красивую рожу.

И вот сейчас, стоя в зале среди красивых дам, под светом огромных люстр, слушая легкую танцевальную музыку, я смотрела на своего мужа и понимала, что выполнение своего желания будет если несбыточным, то очень непростым. Эрик вежливо кланялся каждому, кто подходил к нему поздравить, целовал ручки барышням, которые чуть ли не сознание теряли рядом с ним, но оставался холоден и безразличен к каждой.

С одной стороны это вселяло надежду, с другой доказывало бесполезность всех моих будущих попыток.

— Кайт, — дернула меня Лиза за руку, — он вообще на тебя не смотрит. Это не честно.

Я вынырнула из своих мыслей. Действительно ведь не честно. Я тут стою, одна, в уголке, ловлю сочувствующие взгляды модных старушек, заинтересованные — местных мужчин, и самодовольные — крутящихся рядом с Эриком девушек. Жена я, в конце концов, или не жена?

— Лиз, ты как? Сможешь сыграть на скрипке?

В глазах сестры загорелись задорные огоньки, а на щеках проступил легкий румянец.

— Не зря же ты столько денег отдала за мою музыкальную школу. А что ты придумала?

— Хочу расшевелить этот скучающий вечер. А то засну раньше времени.

К нам подошел Рольф с двумя бокалами шампанского и протянул один мне. Я категорически отказалась, но успела подмигнуть сестре. Та сразу поняла меня.

— Что-то у вас тут скучно, музыка тихая, почти никто не танцует, — протянула она, прикрывая рукой сыгранный зевок.

— А что, у вас балы проходят как-то по-другому?

Лиза опустила глаза, будто сильно застеснялась.

— У нас немного другая музыка. Мы к такой не привыкли.

Рольф мгновенно купился, подхватив разговор.

— И что за музыка играет на ваших балах?

— Я бы показала, но так страшно просить скрипку у ваших музыкантов, — Лиза потупила взгляд, а на глаза навернулись слезы.

— Не бойся, я все устрою, — Рольф сорвался с места, проталкиваясь через танцующих мазурку пары.

Я юркнула за колонну и спряталась в нише, где меня никто не мог видеть. Избавилась от ненавистных юбок, в которые меня нарядили горничные, притащив их столько, что я теперь еле передвигала ногами. Ощущения будто не ношу платье, а сама вишу в нем, запутавшись в юбках. Последняя юбка легко вспорхнула, коснувшись холодом моих ног. Я взялась за подол и рванула его, разрывая практически до талии. Теперь при каждом шаге моя нога легко выскальзывала и выставлялась на показ. Рукава последовали за юбками, оставив на моих плечах лишь узкие бретельки, а спина оголилась, предоставив простор для обзора любопытных глаз.

Выглянув из-за колонны, я увидела, что Лиза уже стоит рядом с музыкантами, а дирижер передает ей скрипку. Вот теперь мой выход. Я вышла, выпрямила спину и с гордо задранным подбородком направилась к Эрику.

— Уважаемый муж, — присела я в реверансе, оголив ногу до бедра. Пожилая дама рядом охнула, граф Грейрок старший поджал губы и сжал трость, — позвольте пригласить вас на танец.

Эрик сверкнул глазами, с подозрением покосившись на меня. В его глазах читалось желание закопать меня прямо посреди зала, но на людях отказать собственной «любимой» жене он не мог.

— С удовольствием, дорогая супруга, — процедил он сквозь зубы, протянув мне руку.

Он вывел меня в центр зала и приготовился. К чему приготовился, я не знала: к мазурке, вальсу, польке. Но точно не к тому, что произошло дальше.

— Ты решила устроить мне сюрприз? — в глазах полыхнуло недоверие. — Чего мне ожидать?

— Любви и страсти. Того, что должны испытывать друг к другу муж и жена.

Ехидная ухмылка отразилась на его лице. Он хотел что-то ответить, но в этот момент заиграла музыка.

Танго. Не ожидал, деревенский король? Посмотрим, что ты скажешь после танца.