Стихия страха

Глава 1. Хризокола. 948 год от Великого Акта

Только важность груза могла заставить меня встать до рассвета и отправиться в порт встречать корабль. В Кльечи пришла осень, вялая и промозглая, какая и положена портовому городу. Я куталась в соболиный мех, не обращая внимания на недоуменные взгляды встречающих корабль горожан, одетых настолько легко, что при одном взгляде на них меня брала оторопь. Легкомысленная девица, что высматривала в утреннем тумане знакомые лица на корабле, вдруг сорвала с плеч шелковую накидку и замахала ей в воздухе, пытаясь привлечь чье-то внимание. Ее голые белые плечи заставили меня поежиться и уткнуть замерзший нос в теплый воротник. Терпеть не могу холод, ветер, сырость и… море.

Корабль выплыл наконец из тумана важной серой птицей, засуетились матросы, кидая швартовые, береговая стража деловито готовила сходни, отстраняя самых нетерпеливых встречающих. Демон! Могла и не торопиться, все равно еще будут досматривать груз и заполнять бумаги. Я глубоко вдохнула соленый воздух и направилась к причалу, размышляя, что должно быть переплатила. Но лучше ведь перестраховаться, чем потом локти кусать. Таможенники досматривали груз не слишком внимательно, а уж личные вещи прибывших и вовсе не смотрели.

Бледное напряженное лицо господина Изхази мелькнуло среди вяло тянувшихся к выходу пассажиров. Надеюсь, у него все получилось, слишком много я вложила в это предприятие. При мысли о том, что денег почти не осталось, а еще предстоят расходы на свадьбу, у меня заныл затылок. Встретившись глазами с капитаном корабля, вопросительно склонила голову и получила утвердительный кивок в ответ. Выдохнула с облегчением, наблюдая, как спускается на берег первый пассажир, и двинулась навстречу.

– Остановить высадку! – раздался позади меня окрик, и я с досады чуть не выругалась, оборачиваясь.

Отвратительно бодрый инквизитор торопливо проталкивался сквозь толпу, за ним угрюмо плелись стражники и капитан Лунтико. Последний был зол как собака и явно с похмелья.

– Будет проведен дополнительный досмотр личных вещей пассажиров и груза! – инквизитор обратился к таможенному чиновнику, тот равнодушно пожал плечами и кивнул. Капитан корабля засуетился и принялся возмущаться, на что получил холодный вопрос красавчика о наличии на судне запрещенных Церковью книг.

Я сцепила зубы от злости, встретившись с торжествующим взглядом инквизитора. Он даже не удосужился со мной поздороваться. Интересно, ему не холодно в этой дурацкой мантии? Презрительно улыбнулась и демонстративно достала механические часы гарлегской работы, стоившие дороже десятка его мантий, показывая, что тороплюсь. Два стражника вместе с таможенниками начали тщательно досматривать пассажиров, выворачивая содержимое сумок и перетряхивая дорожные кофры. Неужели будут проводить личный досмотр?

Светловолосый господин с брутальным шрамом на щеке стал громко возмущаться, требуя оградить его жену, невзрачную худенькую девушку, от подобных унизительных мер досмотра. К моему удивлению, инквизитор странно изменился в лице и поторопился на борт. После секундного замешательства и узнавания, они обнялись как давние друзья, а потом Кысей кивнул стражнику, и тот отпустил пару без досмотра. Забавно, надо будет разузнать…

Затаив дыхание, я следила, как досматривали маленького толстяка, постоянно утирающего нервный пот со лба. Когда хмурый таможенник махнул рукой, разрешая ему спуститься с корабля, я выдохнула слишком шумно. Инквизитор поймал мой напряженный взгляд, прищурился задумчиво и поторопился преградить дорогу толстяку.

– Простите, но я вынужден проверить… – инквизитор самолично обшарил несчастного, ничего не нашел и неуверенно оглянулся на меня, ощущая подвох. Я закусила губу, едва сдерживаясь. Красавчик упрямо обернулся и приказал толстяку снять бурнус.

– Господин, я тороплюсь! Пожалуйста, я ничего не скрываю! – заканючил толстяк, и инквизитор поторопил его, помогая избавиться от верхней одежды. Живот толстяка оказался фальшивым, и красавчик выудил потрепанную рукопись среди мешочков для специй, неучтенных в корабельных ведомостях. Быстро пролистал ее и поднял на меня глаза, полные гневного возмущения. Потом хмуро сдвинул брови и поджал губы.

– Кроме протаможья, вы только что заработали пожизненную каторгу за попытку провезти запрещенные церковные тексты. Арестуйте его!

Неудачливый контрабандист затрясся всем телом и плюхнулся на колени перед красавчиком.

– Ваша святость! Умоляю! Не знал, мамой клянусь! Ничего не знал! Каюсь, вез пряности! Исключительно в личное пользование! Папой клянусь! Про текст ничего не знал! Дедом клянусь! Там же ничего не ясно, думал, мудрености какие, для ученых! Бабкой клянусь!

– Довольно! – прикрикнул на него инквизитор, собирая любопытные взгляды остальных пассажиров, что косились в их сторону. – А ну встать!

Он рывком за воротник вздернул мужчину на ноги, развернул его лицом к встречающим и кивнул зло, не сводя с меня глаз:

– Кто тебе рукопись заказал, говори! Есть здесь заказчик? Скажешь – отделаешься штрафом!

Толстяк растерянно смотрел в толпу, маленькие глазки судорожно бегали, губы постыдно дрожали от страха. Я вздохнула и плотней закуталась в мех.

– Не знаю, ваша милость! Мамой клянусь! Покупатель ждет в кабаке «Пьяный гусак»! Рядом с Академией! Папой клянусь! А как он выглядит, не знаю! Дедом кля…

– Хватит! – оборвал несчастного инквизитор, брезгливо отталкивая от себя и кивая стражникам. – В управу его.

Уже не слушая воплей толстяка, красавчик подошел ко мне и уставился в упор. А я смотрела на него и злилась. Злилась из-за неприлично цветущего вида Кысея в такую рань, злилась на себя, что рука так сама и тянется к его лицу, чтобы запустить пальцы в густые темные волосы и рассмеяться, когда он отшатнется и прикроет бархатно-чайные глаза, злилась, что глупо скалюсь ему в ответ. А ведь должна негодовать, поскольку только что потеряла почти пятьсот золотых на провалившейся попытке достать словарь запрещенного языка. Откуда он узнал?

– Вам смешно, госпожа Хризшайн? – холодно процедил инквизитор. – Вы только что отправили этого несчастного на каторгу!

– И вам доброе утро, господин Тиффано, – я все равно не могла скрыть улыбку, хотя и надеялась, что она получится злой. – Вы так прекрасно выглядите…

И я все-таки не сдержалась и потянулась к его лицу, но он досадливо отмахнулся.

– Я ведь знаю, что это вы заказали! – он потряс у меня перед лицом рукописью. – Какая странность, правда? Кто-то в этом маленьком городке вдруг интересуется запрещенным языком! Еще и платит сумасшедшие деньги! Кто бы это мог быть, а?

Я пожала плечами, уже собираясь ответить, и… не смогла. Судорожно разевала рот, но воздуха не было. Вместо этого я захлебывалась горькой морской водой и задыхалась от смрада горящей плоти. Одновременно. Я схватилась за горло, меня оглушила лавина чужих эмоций, страшных, нечеловеческих, полных неумолимой злобы ко всему живому. Лицо красавчика поплыло, а вместо него вдруг возник город, как на рисунке Тени, с высоты птичьего полета. Только он был объят огнем, словно муравейник, подожженный злым мальчишкой. Люди бегали, суетились, тщетно пытались найти дорогу к спасению, но его не было. Как не было и жалости к ним. Да полноте, разве станешь горевать, если наступишь случайно на букашку?.. Пустое место… Красавчик что-то говорил мне, город продолжал выгорать, превращаясь в мертвый пепел, от которого подгибались ноги, и останавливалось сердце. Я медленно опустилась прямо в осеннюю слякоть, пытаясь вдохнуть хотя бы немного свежего воздуха.

– Да неужели? Прекратите, госпожа Хризштайн. Это уже не смешно! Вставайте, хватит изображать из себя!..

Инквизитор схватил меня за руку выше локтя и рывком поставил на ноги. Я вцепилась в него, найдя сил, чтобы выдавить из себя:

– Остановите… высадку. Немедленно… Они не должны… сойти на землю… Там колдун…

– Что? – его глаза потемнели. – Хватит уже. Если вы думаете, что таким образом сможете…

– Остановите его! – я уже сипела, чувствуя, как сужается зрение, и отдаляются звуки.

– Опять решили себя накрутить? На жалость бьете? На вас противно смотреть!..

Красавчик отстранился от меня, словно от прокаженной, я сделала пару шагов, ухватилась за холодный металл ограждения и все равно сползла на колени, беспомощно смотря, как один за другим пассажиры покидают корабль. А среди них тот, кто ненавидит все живое даже больше, чем я… Из носа начала капать кровь, а сил расцепить пальцы и утереть ее не было.

Инквизитор потоптался немного рядом, потом раздраженно фыркнул и все-таки полез за платком. Но его опередил пожилой господин приятной наружности. Он обеспокоенно заглянул мне в лицо и отеческим жестом вытер платком кровь с моего лица.

– Госпожа, вам дурно? Я могу помочь? – его темно-синие глаза смотрели с участием. – Вставайте, что же вы!..

Он помог мне встать, заботливо поддерживая за локоть.

– Нельзя же так! Давайте, вот так, аккуратно! Пойдемте, я отведу вас к экипажу…

– Нет, спасибо, – я покачала головой. – Мне уже лучше, спасибо вам, господин?..

– Профессор Камилли. Джеймс Камилли, к вашим услугам, – он церемонно поклонился и достал из нагрудного кармана сюртука визитку. – Если я могу быть чем-то полезен такой прекрасной даме, то…

– Профессор Камилли? – переспросил инквизитор. – Не думал, что вы так быстро прибудете. Но я очень рад. Инквизитор Тиффано.

– Как удачно! – воскликнул профессор, радостно пожимая протянутую руку. – Мои слуги сейчас пройдут досмотр, и я с радостью… Боже Единый, я и подумать не мог, что вы так молоды…

Я почти восстановила дыхание, поэтому отвела глаза от портного Изхази, что проходил досмотр, и сосредоточилась на хороших манерах.

– Господин инквизитор – местный герой, не знали? – обратилась я к профессору, разглядывая его слуг, что проходили досмотр следом. – Настоящий демоноборец! Сколько их уже на вашем счету, господин Тиффано?

– А это госпожа Хризштайн, местная… мм… чудачка. Настоящая оригиналка. Сколько уже на вашем счету эксцентричных выходок, госпожа Хризштайн?

Интересно, если столкнуть его в воду, это будет считаться еще одной? Профессор в растерянности переводил взгляд между нами, потом поправил съехавшие с носа очки и спросил удивленно:

– Я слышал о двух процессах. Их было больше, господин Тиффано? На последнем демон появился в зримом обличии, правда ли это? – он уставился на красавчика с влюбленным восхищением.

– Я думаю, что ваши заслуги, профессор Камилли, гораздо значительней моих. И надеюсь, что возглавив кафедру душеведения в нашей Академии, вы сможете продолжить свои изыскания. В любом случае, я рад приветствовать вас в городе…

– Ну что вы, вы меня смущаете! – профессор самодовольно улыбнулся, напрочь забыв о моем присутствии. – Разве я мог отказаться от столь щедрого предложения не только кафедры, но и целой лечебницы для душевнобольных…

– Что-о-о? И от кого же исходило столь щедрое предложение? – я уставилась на красавчика, который даже бровью не повел.

– Как я понял, городской совет принял решение восстановить старое здание лечебницы на территории Академии и открыть его для всех нуждающихся… Ох, простите!

Один из его слуг, светловолосый подросток болезненного вида, вдруг бросил саквояж и припустил мимо таможенников, с легкостью перемахнув через ограждение. Таможенники было кинулись за ним, но догнать не смогли, он быстро скрылся в толпе.

– Мой воспитанник Алекс так тяжело переносил путешествие, что дождаться не мог ступить на землю… И вот, пожалуйста! Простите, пойду разбираться с властями.

Профессор поспешил успокоить таможенников, уверяя, что это просто мальчишеская выходка его подопечного, рассыпался в извинениях и начал отчитывать своего охранника, высокого бугая устрашающего вида, что тот не уследил за Алексом. Второму слуге досталось меньше, он меланхолично открывал многочисленные кофры с одеждой и увесистый сундук с книгами профессора для досмотра, никак не обращая внимания на происходящее. Но самое главное, что портной Изхази уже прошел досмотр и дожидался меня поодаль. Надо уходить, пока не поздно. Но…

– Это ваша блестящая идея открыть старую лечебницу? – я перегородила дорогу инквизитору, который намеревался вмешаться в перебранку таможенников с профессором.

– Госпожа Хризштайн, действия городского совета вас не касаются.

– Еще как касаются, если затрагивают мои интересы! Я не дам открыть эту лечебницу, слышите?

– Помнится, это вы ратовали за то, что надо больше внимания уделять предупреждению преступлений, лечить безумцев, не допуская их превращения в колдунов. Что же теперь? Вы отказываетесь от своих слов? – инквизитор удивленно смотрел на меня.

– Вы действительно не понимаете? Моя земля рядом с Академией, и…

– Она не ваша. Вы получили ее обманным путем.

– Замолчите. Я вступила в права на эту землю, и она моя. И я намерена ее продать! А открытие лечебницы для психов обесценит мою собственность настолько, что ее будут покупать лишь под склады. И то неохотно. О чем вы вообще думали? Открыть божевольню практически в черте города. Да я!.. – сделала к нему пару шагов, намереваясь заставить его отступить.

Но Кысей даже не шелохнулся. Он невозмутимо смотрел поверх моей головы, на море.

– Святой Престол готов пойти вам навстречу и выкупить землю, по приемлемой цене, разумеется.

– То есть за гроши? Нет, спасибо! – я толкнула его в грудь, заставив наконец посмотреть на меня. – Вашей лечебницы здесь не будет! Я найду способ…

– А я найду способ разговорить контрабандиста. Или капитана судна. Я узнаю, кто заказал ему рукопись. Впрочем, я и так знаю, что это вы. Но мне ведь надо доказать это, верно? Кстати, а что вы здесь делаете? Морские прогулки?

– Официально спрашиваете, господин инквизитор?

– Именно.

– Я терпеть не могу морские прогулки. И здесь я встречаю.

– Кого же?

– Господина Изхази. Он как раз на этом корабле вернулся из столицы. С последними модными новинками корсетов. Для заведения госпожи Розмари. Как думаете, ее девочкам понравится? – я приблизилась неприлично близко, чтобы провести пальцами по воротнику его мантии. – Хотите взглянуть? Такие прелестные милые штучки…

Кысей стиснул зубы, но упрямо не отступил.

– На судне, – холодно сказал он.

– Что?

– Это торговый галеон, а не военный, поэтому судно, а не корабль. Не оскорбляйте гордого красавца своим невежеством…

– Вместо любования этим корытом, – огрызнулась я, – подумайте лучше о том, как будете в одиночку справляться с колдуном, который по вашей милости только что сошел на землю!

– Неужели в одиночку? – крылья его прекрасно очерченного носа гневно затрепетали, заставив меня задуматься о моем собственном виде. Мой нос наверняка уже покраснел на холоде, как обычно, и теперь я похожа на жалкую подзаборную пьянчужку. – Как я понимаю, это ваша очередная уловка, чтобы втянуть меня в дознание на ваших условиях? Так вот, этого не будет. Я не позволю играть…

– Да мне плевать! Я и пальцем не пошевелю, просто дождусь, пока колдун не утопит весь город… – я запнулась, пытаясь разобраться в своих ощущениях.

– В крови? – насмешливо подсказал красавчик. – Как банально…

– Нет. В огне. Я не знаю, сколько должно произойти пожаров и смертей, чтобы вы начали дознание, но, Единый видит, пальцем не пошевелю, чтобы помочь. Просто дождусь, пока огонь не доберется до старого здания лечебницы… А потом я выгодно продам землю. Прощайте.

– Только посмейте устроить поджог! – инквизитор перехватил мое запястье, останавливая на полпути. Несмотря на утренний холод, его рука была горячей и обжигала мою кожу даже сквозь перчатку.

– Отпустите меня, господин инквизитор. А то ваш новый знакомый подумает дурное… – я кивнула на идущего к нам профессора Камилли и воспользовалась секундным замешательством красавчика, чтобы освободиться. Кысей тут же утонул в бесконечном обмене вежливыми пустыми фразами, а я наконец добралась до экипажа.

Портной Изхази уже ждал меня внутри. В его глазах плескалась тревога, а пальцы нервно теребили ручку саквояжа.

– Слава Единому! А я уже подумал, что господин инквизитор…

Я с удовольствием стянула перчатки, велела трогать и кивнула портному.

– Я же говорила, что волноваться не о чем. Выкладывайте.

Запинаясь и поминутно вздрагивая, как будто ожидая, что сюда прямо на ходу заскочит инквизитор, господин Изхази рассказал про свои успехи в столице. Ему удалось купить разные модели корсетов, правда, дороже, чем ожидалось, поскольку покупать пришлось у контрабандистов. Но это все равно лучше, чем плыть в западное вояжество. Морские пути через Окорчемский пролив стали совсем опасными из-за опалы Мирстены, войны в Асаде и невиданного разгула пиратства.

– Вот, держите, госпожа Хризштайн. Специально для вас, как и просили.

Портной извлек из саквояжа укутанный шелком темно-синий корсет на китовом усе, вышитый тонкой золотой нитью и украшенный россыпью крохотных жемчужин. Искусная вещица, что и говорить. Я довольно улыбнулась и погладила жесткую ткань корсета. Но тут же моя улыбка превратилась в оскал, потому что напротив возникла мара старика Солмира. Магистр осуждающе взглянул на меня и покачал головой, скрестив руки на груди. Я отвела глаза и уставилась в окно. Настроение мгновенно упало, и даже выгодная сделка уже не радовала. А при мысли о том, что в городе скоро начнутся пожары, возможно, смерти, сделалось тоскливо.

– Господин Изхази, приступайте к изготовлению лекал сразу же. Госпожа Розмари дала щедрый задаток, так что надо оправдать ее ожидания. Кроме того, скоро помолвка сына помчика Овьедо… Мы должны успеть и появиться там со своими новинками…

– Конечно, госпожа. Но… Вы правда думаете, что помолвка состоится? Весь город судачит о том, что молодой помчик влюблен в другую…

– Мало ли в кого он влюблен, – раздраженно протянула я. – Кстати, господин Изхази…

– Да?

Я замялась. Ну что ему сказать? Как предупредить?

– Позаботьтесь о том, чтобы в вашем доме всегда был запас воды и песка. Чтобы вы смогли быстро затушить огонь. Или чтобы из дому можно было легко выбраться. И чтобы Евочка никогда не оставалась одна.

– Помилуй Единый! Госпожа, вы меня пугаете!

– Просто сделайте, как велела.

– С Евочкой теперь всегда сидит Матильда, дай боже ей здоровья. В ее годах так по дому нам с женой помогает, что нарадоваться не могу и…

– Я рада за вас и за нее, – оборвала я его словоизлияния. – Эскиз для свадебного платья Пионы я постараюсь отправить вам с Тенью уже завтра.

Дома меня уже поджидал посетитель. Неужели новый клиент, а я действительно становлюсь местной знаменитостью? Впрочем, деньги мне сейчас не помешают. Я кивнула обрюзгшему мужчине средних лет, что при моем появлении вскочил и поклонился. Его крупные черты лица почему-то упорно не хотели складываться в единый образ, так и норовя разбежаться в стороны.

– Здравствуйте, госпожа Хризштайн. Я могу с вами поговорить? – он заискивающе улыбнулся, демонстрируя золотой зуб в верхнем ряду. Я оценивающе окинула взглядом его костюм – дорогой, но вида на нем не имеет, перстень с очень похожим на настоящий сапфиром и… грязь под неровными ногтями. Интересный тип.

– Конечно, пройдемте, господин?..

– Иштван Улицкий, к вашим услугам.

Когда мы поднимались по лестнице в кабинет, навстречу нам выпорхнула Пиона, уже одетая для работы в пекарне. Как я и ожидала, одно ее присутствие в лавке повысило продажи в разы. Когда некоторые матроны морщились, глядя, как их мужья облизываются на ее пышные прелести, я доверительно сообщала, что моя племянница уже помолвлена с Мартеном и спрашивала, прекрасная ли они пара. Дородные матери семейства тут же добрели и умилялись чистому личику Пионы. Вот только сейчас она застыла и уставилась на моего спутника с ужасом.

– Здравствуй, дочка, – улыбнулся он девушке. – Долго же я тебя искал…

В ее глазах уже была настоящая паника, она попятилась и окаменела.

– Чего застыла! Ступай в пекарню, там уже покупатели заждались! – прикрикнула я на Пиону и оттолкнула ее с дороги. – Проходите, господин Улицкий.

– Присаживайтесь, – кивнула на кресло напротив моего стола. – Так что же вас привело ко мне?

Господин деликатно присел на край кресла, манерно вздохнул и начал:

– Как вы уже поняли, я отец Эстер…

– Кого? – искренне удивилась я.

– Ну да, вы ее зовете Пионой. Только это моя падчерица Эстер. Видите ли, я знаю, что вы ее купили, а теперь хотите дать свободу и выдать замуж. Это очень благородно с вашей стороны, но я не могу так вас обременять. Я готов ее сам выкупить…

– Правда? – я задумчиво скрестила руки на груди и откинулась в кресле. – И сколько дадите?

– Ну вы понимаете… Я не смогу полностью покрыть ваши расходы, но тем не менее…

– Сколько?

– Сто золотых. Это довольно неплохо, согласитесь…

– Пятьсот.

– Что? – брови на его лице удивленно поползли вверх, а рот открылся. Хорошие манеры мгновенно слетели. – Сдурела, что ли? За эту девку!

– Тысяча.

– Ненормальная!

– Две тысячи. Продолжим?

Мерзавец тут же осекся и заткнулся, раздумывая. Я прищурилась, оценивая его реакцию. А девочка-то оказалась с сюрпризом…

– Когда надумаете, приходите, господин Улицкий. Обсудим. Или желаете дальше торговаться? – я облизнула губы, заставив его повторить за мной.

Он нервно облизнул пересохшие губы, встал в нерешительности, в его глазах начинал зарождаться гнев. Впрочем, он труслив и смел только с теми, кто слабее. Придется показать ему, кто здесь слаб. Я поманила его пальчиком к себе, и когда он послушно наклонился ко мне, вцепилась в его сальную шевелюру, ткнув носом в стол. Он заорал, но быстро замолчал, когда я склонилась к его уху и зашептала:

– Девчонка ведь намного дороже стоит? Обмануть меня вздумали, господин Улицкий? Я этого не люблю, ой как не люблю…

И я воткнула кинжал прямо у него перед носом, слегка оцарапав ему кожу. Он затрясся и мгновенно вспотел, пришлось отпустить эту паскуду.

– Удачного дня, господин Улицкий. Берегите себя, – моя улыбка лучилась доброжелательностью, но он почему-то этого не оценил, мгновенно исчезнув из кабинета.

Я в задумчивости побарабанила пальцами по столу, оценивая возможности. Демон, как же не вовремя, но с другой стороны… Дверь кабинета распахнулась, и в него влетела растрепанная и заплаканная Пиона.

– Госпожа!

– Тебя стучать не учили? – поморщилась я. – Я занята…

Девушка умоляюще схватила меня за руки, ее мягкие ладони были такими горячими и мокрыми, что я поежилась.

– Что он хотел, госпожа? Скажите, прошу вас!

– Купить тебя. Две тысячи. Обещал подумать…

Пиона задрожала и мгновенно побледнела, потеряв весь румянец с щек. Она упала на колени передо мной, не отпуская моих рук, и зарыдала.

– Госпожа… Прошу вас… Не продавайте… Я все сделаю… Обещаю… только… НЕ… ПРОДАВАЙТЕ!

– Быстро встала! – я встряхнула девушку, с досадой понимая, что проморгала истерику.

Пиона сотрясалась от рыданий, всхлипывала, ее нежная кожа тут же пошла красными пятнами, а нос мгновенно распух. Я влепила ей пощечину. Очень сильную и болезненную. Ее голова дернулась, а взгляд стал осмысленным.

– Замолчи и слушай меня внимательно. Никто тебя не собирается продавать. Все, успокойся.

Я подошла к столу, налила ей воды и сунула в руку стакан.

– Выпей и приди в себя.

Пальцы у нее все еще дрожали, она давилась водой и собственными всхлипами.

– Зачем же мне тебя продавать? Я не привыкла менять свои планы, – я старалась говорить мягко и ласково. – Ты мне лучше скажи, отчего твой отчим вдруг всполошился, разыскал тебя и готов платить?

– Н-н-не знаю…

– А что маменька твоя? Ты говорила, что она при смерти была, когда…

Пиона лишь кивнула, вцепившись в стакан с такой силой, что я почла за благо забрать его.

– Она богатой была?

Девушка лишь неуверенно пожала плечами, уставившись в одну точку.

– Как же ты можешь не знать? Или скрываешь? – я прибавила нотку угрозы в голос, и Пиона наконец очнулась от транса.

– Я не знаю, правда… Когда папа умер, меня в монастырь отдали, долгов было много, трудно пришлось, вот и…

– Сколько же тебе было?

– Одиннадцать. А потом я дома редко бывала. Мама замуж вышла и…

– За Улицкого?

– Нет, – мотнула головой Пиона. – За другого. Я его и не видела толком. На свадьбе только…

– То есть, Улицкий ее третий муж?

– Да нет же! Он… – Пиона стала загибать пальчики, введя меня в состояние легкого ступора. – Пятый, точно пятый. Второй был с козлиной бородкой, третий совсем старый и беззубый, а четвертый забавный такой толстяк, он мне больше всех нравился, добрый и…

– Нда… А твоя маменька еще той проказницей была… Что же ей так не везло на мужей? Или наоборот, везло?

– Не знаю…

– И каждый небось неплохое наследство оставлял после себя… – пробормотала я, раздумывая. – Сдается мне, что маменька твоя совсем недавно преставилась, и отчим опасается, что ты, получив свободу, можешь заявить права на наследство… Хотя странно.

Пиона уставилась на меня в недоумении.

– … Но раз он задумался над суммой в две тысячи за тебя, вероятно ожидает, что получит намного больше. Или потеряет.

– Госпожа, я правда не знаю! Прошу вас…

– Значит так. Мне придется разузнать, что там с твоим наследством, есть ли оно вообще… Ты откуда родом, кстати?

– Из Вышня.

– Далековато, – поморщилась я.

– Госпожа, а если нет никакого наследства, если он хочет купить меня… не из-за этого, а… – Пиона беспомощно замялась.

– Не смеши меня. Ни одна девка не стоит две тысячи, нет такой цены. И быть не может. Если окажется, что он все еще не вступил в права наследования, то я… Поступим так. Поверенный составит доверенность на мое имя вести твои дела и распоряжаться наследством, а ты взамен… получишь свободу. Щедрое предложение, как считаешь?

Пиона смотрела на меня широко раскрытыми глазами, закусив губу.

– Что задумалась? Не хочешь? Ну и ладно, неволить не стану. В конце концов, могу довольствоваться и двумя тысячами…

– Я не хочу. Не хочу этого наследства!

– Что еще за выдумки?

– Пусть забирает. И оставит меня в покое. Я просто хочу, чтобы он исчез. Навсегда. Я не хочу больше его видеть! А если наследство, то он ведь будет… – она всхлипнула.

– Меня бесконечно радует, что ты начала думать. Конечно, он будет против. Будет мешать, угрожать, врать, подличать. Но ты забываешь, что ему придется иметь дело со мной. Так что хватит сопли развозить. А если он еще раз сюда придет, разрешаю спустить его с лестницы. Не справишься сама, зови на помощь Мартена или Антона. Ступай. И пока никому ни слова.

Пиона ушла в задумчивости, нервно грызя ноготь большого пальца. Если ее наследство окажется действительно большим, то это сразу решит множество вопросов. Но… Демон, как же оно сейчас не вовремя! Вышень далеко, неделю пути, чтоб дела там вести, надо поверенного из местных нанимать. И следить постоянно, чтоб не случилось чего, еще и Улицкий под ногами путаться будет. И опять расходы, а когда еще его получишь да пока в золото обратишь! А кроме того… Не верю я в такой подарок Единого. До сих пор мне от него доставались лишь злобные ухмылки судьбы. Вот и сейчас я чуяла неладное…

– Хриз? – Антон заглянул в кабинет и подозрительно уставился на меня. – Почему Пиона рыдает?

– Надеюсь, рыдает на плече у Мартена?

– Нет, заперлась у себя и… Что опять случилось?

– Не обращай внимания, – я махнула рукой и попросила брата. – Отошли записку Отшельнику. Сейчас напишу. И еще. Проверь, чтобы у нас было все необходимое, чтобы быстро затушить пожар. И надо установить дежурство по ночам. Нанимать кого-нибудь со стороны не хочу…

– Господи! Ну во что ты опять влезла? – обреченно простонал Антон, плюхаясь в кресло и закатывая глаза.

– Это не я. Просто… боюсь, в городе объявился колдун, что хочет спалить этот город дотла. И все живое в нем.

– Так пусть этим занимается Инквизиция, в конце концов!

– А я и не собираюсь лезть… Но… Надо будет предупредить всех купцов, что вели с нами дела. Пусть усилят охрану складов и будут начеку. Не стоит терять клиентов из-за нерасторопности церковников…

Антон помялся немного, потом спросил:

– Хриз, ты ведь не взялась за то дело?

– Какое?

– С влюбленными наследниками.

– Конечно взялась, – улыбнулась я. – С чего бы мне отказываться от столь щедрого предложения? Тем более, что в нем заинтересована не только обманутая дочка бургомистра, но и родители молодых…

Антон покачал головой и сокрушенно вздохнул.

– Нельзя же так. Они ведь любят друг друга. Молодой господин ради своей возлюбленной отказался от помолвки, наперекор отцу. А юная госпожа из-за него поссорилась со своей семьей. Такая красивая пара, что дух захватывает. Настоящая любовь, это ведь редкость…

– Где ты уже успел на них полюбоваться? – я подозрительно уставилась на брата.

– Когда они к тебе приходили. Я еще их заверил, что только ты способна помирить их родителей. Получается, я их обманул? И ты…

– Милый мой, но они не смогли бы мне заплатить! А вот их родители очень даже готовы. И заплатят. Когда их единственные отпрыски наконец поймут, что глупая юношеская влюбленность не имеет ничего общего с браком.

– Нельзя разрушать истинную любовь, благословленную небесами! Против них столько всего, но они же любят друг друга. А ты…

Я рассмеялась.

– Антон, не смеши меня! Во-первых, мне нужны деньги. А во-вторых, ты сам себе противоречишь. Если их любовь настоящая, то кто я такая, чтобы ее разрушить?

Мальчишка нахмурился, а я мимоходом подумала, что Ксения, дочь помчика Вериги, довольно мила, а главное, богата, и если у меня получится развести влюбленных, то можно попытаться…

– Не прибедняйся. Ты все можешь. Господи Единый, и зачем тебе столько денег? Куда ты их тратишь?

Я раздраженно забарабанила пальцами по столу и покачала головой.

– Антон! Ты хотя бы иногда интересовался делами! Я сейчас на мели, совсем на мели. Даже не представляю, откуда взять деньги на свадьбу.

– Подожди, но ведь наследство… Ты же его получила…

– Ты смеешься? Поверенному мне пришлось заплатить, как обещано, треть от всего состояния помчицы Малко, а на деле я отдала ему фамильные драгоценности колдуньи. У меня же осталось только ее поместье и земля рядом с Академией. И что ты думаешь? – я со злости стукнула ладонью по столу. – Этот мерзавец, злыдень, праведник клятый, он провел в совете предложение открыть старую божевольню на территории Академии, прямо рядом с моими владениями! Словно назло мне. А я еще удивлялась, почему купцы стали откровенно занижать предложения. И теперь она стоит копейки. Даже если продам, то останусь в убытке.

– Ты про кого говоришь?

– Про инквизитора, чтоб ему пусто было…

– Хриз… – замялся Антон. – Я надеюсь, ты не полезешь больше воровать?

– А здесь и не у кого толком. Не волнуйся, братик. Я что-нибудь придумаю…

За этой суматохой я совсем забыла про главное. Когда ушел Антон, я развернула тонкий шелк и еще раз полюбовалась на привезенный корсет. Потом подошла к столу, достала ножницы и недрогнувшей рукой вспорола его ткань. Вывернула наизнанку, расправила и с довольным видом оглядела подкладку, где светлой краской были переписаны страницы рукописи. Рукописи по запрещенному языку Вижьенер, на котором составлены апокрифы. Какой же вы наивный болван, господин инквизитор! А я тоже хороша, чуть не выдала себя, облизываясь на ваше смазливое личико…