Стихия страха

Глава 14. Инквизитор Тиффано

Когда за ней закрылась дверь, я не шелохнулся, невидящим взглядом уставившись в окно. Я не мог поверить в услышанное. Никогда не думал, что ее слова могут так больно меня ранить. При мысли о том, что Лидия спуталась с этим негодяем, становилось тошно. И когда она только успела? Я перебирал события прошлого вечера и пытался вспомнить цвет глаз каждого из гостей. Я все равно поймаю мерзавца, не позволю ему погубить Лидию. Могла ли она быть его сообщницей? Могла, хоть и сказала, что встретила его только вчера. Ее поведение было странным. Особенно во время досмотра. Лидия дергалась от каждого прикосновения, не поднимала взгляда и молчала, что было совсем на нее не похоже. И стремилась уйти как можно быстрее. Неужели я что-то пропустил при обыске? Да нет же, платье было настолько облегающим, что ничего не скрывало… Даже не переоделась… Я скрипнул зубами и ударил кулаком в стену. Боль от разбитых в кровь костяшек немного отрезвила меня, приведя мысли в порядок. Я до сих пор не решил, верить ли ее словам о грядущем бедствии, но точно не верил в ее внезапную влюбленность. Только не Лидия. Но почему она так шарахнулась от меня, когда я попытался ее поцеловать?.. Я должен был радоваться, что избавился от ее навязчивого внимания, но… Но почему же так паршиво на душе?.. Я застыл, заметив вышедшую из управы Лидию, и некоторое время просто смотрел на ее тонкую фигуру. Когда она покачнулась и уселась прямо на ступеньки, я встрепенулся – надо успеть найти Януша и дать ему поручение. Серому Ангелу от меня не уйти…

Отец Валуа воззрился на меня, от изумления потеряв дар речи. Я терпеливо повторил:

– Надо срочно оповестить светскую власть и воягов. Вывезти людей из города. По крайней мере, из прибрежных районов. Вот, смотрите, – я развернул перед ним предусмотрительно захваченную в управе карту города. – Порт, доки, рынок, часть Академии и земли помчицы Малко – все это лежит в черте возможного затопления. Надо вывезти людей хотя бы оттуда, тогда…

Отец Валуа безжалостно смел карту со стола и отшвырнул в сторону.

– Ты что вообще несешь? Какое затопление? Да ты хоть понимаешь, в какое дерьмо влез?.. Ты должен землю носом рыть, чтобы поймать мерзавца, который…

– Я поймаю, – перебил я возмущенного церковника. – Обязательно поймаю. Но услышьте и вы меня. Сейчас важнее спасти город, а времени слишком мало…

– Прекрати! – стукнул кулаком по столу отец Валуа, перевел дух и раздраженно вытер пот со лба. – Почему от тебя одни неприятности? Ты за несколько месяцев на новом месте успел наворотить столько дел, сколько иной за всю жизнь не сделает. Но последнее даже в голове не укладывается. Мало того, что грязные слухи о твоих порочных пристрастиях гуляют по городу, так ты еще при всех… Господи, при всех! начал домогаться помчика! Ты знаешь, что он уже был у меня? Требовал твоего немедленного извержения из сана! А судебный поединок? Это ж надо было додуматься! Они были запрещены еще полвека назад, но ты все равно…

– У меня не оставалось другого выхода, – я почтительно склонил голову, скрывая нетерпение и стараясь говорить спокойно и убедительно. – Фарид явил присутствующим зримое обличье своего демона, и я должен был его остановить. Дело о колдовстве можно закрывать, поскольку профессор и его несчастные жертвы мертвы, а доказательств против них достаточно. Серый Ангел будет пойман, обещаю. Но сейчас надо…

– Тебе что-то приснилось, и ты решил поднять на ноги весь город из-за глупого…

– Это не было сном, все случилось наяву. Мне явился святой Тимофей. Он предрек страшную волну, которая обрушится на город совсем скоро и смоет его с лица земли. Отец Валуа, пожалуйста, даже если я обманываюсь, пусть так, но я не хочу рисковать жизнями людей.

Я замолчал, про себя моля о прощении святого, чьим именем бессовестно воспользовался. Отец Валуа устало вздохнул и приспустил очки на нос, разглядывая меня поверх них. Я спокойно выдержал его пристальный взгляд, хотя больше всего мне хотелось схватить его за плечи и встряхнуть, чтобы он поторопился.

– Мальчик мой, – проникновенно начал он, неумело копируя интонации отца Георга, – ты устал, я понимаю. Вчера ты получил серьезное ранение, всю ночь не спал, на тебя сильно давят. Задумайся сам, насколько ты можешь доверять собственным чувствам?

Я лишь на мгновение позволил сомнениям охватить меня. Если Лидия меня обманула, хотя даже для нее такая ложь слишком чудовищна, пусть так. Пусть лучше я буду обманутым, чем потом стану кусать себе локти, что не поверил и не спас людей. Я поднял взгляд на церковника и твердо ответил:

– Я уверен. А вы тоже задумайтесь. С момента появления в городе профессор стал интересоваться святыней. Вы сами знаете, что нашли за ней. Профессор разбудил зло, скрытое камнем. А благодаря Серому Ангелу оно обрело свободу. Сначала были странные грозы, теперь стоит ужасная жара, а послезавтра придет волна, чтобы смыть и уничтожить это зло. Кара господня обрушится на город, но его жители могут спастись. Мы должны их спасти.

Отец Валуа едва заметно вздрогнул. Он отвернулся от меня и подошел к окну.

– Зло в камне? Ты даже не представляешь, насколько ты близок к истине… – пробормотал он, разглядывая лежащий перед ним город. Город, в котором обитали сотни и тысячи ничего не подозревающих жителей, чьи жизни могла оборвать стихия… У меня сжалось сердце.

– Отец Валуа, ответьте мне. Вы сами мне верите? Вы готовы остаться в городе, зная о том, что я видел? Готовы рискнуть собственной жизнью?

Церковник резко повернулся ко мне и ответил зло:

– Не важно, верю я тебе или нет. Важно то, что думает по этому поводу Святой Престол. Простой и сухой расчет. Объявление такого страшного пророчества – неоправданно высокий риск, потому что если ничего не случится, то власти церкви в этих землях придет конец. А если волна все-таки накроет город, то нас обвинят в том, что не предупредили раньше и допустили смерти. Потому что смерти будут – невозможно успеть спасти всех. Такова человеческая природа. Люди всегда недовольны. Особенно, если их настигает горе. Они найдут виноватых. И это будет Святой Престол. Ты понимаешь?

Противно заныл раненый бок, и я был вынужден сесть, чтобы унять боль.

– Значит, мы должны найти виноватых раньше и указать на них нашей пастве, – я скривился не столько от боли, сколько от необходимости опять хитрить и лицемерить.

– Что ты имеешь в виду?

– Не что, а кого. Кто разрушил святыню? Серый Ангел. Его злодеяние обрушило на город страшную кару, но благодаря чудесному прозрению Святой Престол смог спасти истинно верующих. Это укрепит власть церкви…

Я запнулся, потому что ужаснулся собственной циничности, неожиданно припомнив слова Лидии в нашем первом споре о роли церкви. «Только обещать и можете. А если не получилось, значит, сами виноваты, плохо верили, мало молились, много грешили…»

– Много грешили… – повторил я уже вслух. – Да. Никакого риска. Святой Престол останется в выигрыше в любом случае. Если ничего не произойдет, это тоже станет заслугой церкви, потому что именно нашими праведными молитвами город удалось уберечь от бедствия. Помните слова святого Тимофея из его послания страждущим? «Следует с благодарностью встречать невзгоды на своем пути, ибо они позволяют возвыситься духом…» Поэтому мы тоже должны достойно встретить бедствие и, несмотря ни на что, укрепить нашу веру.

Отец Валуа смотрел на меня со странным выражением. Он медленно подошел ко мне, снял очки и теперь подслеповато разглядывал меня. Мне оставалось терпеливо ждать его решения.

– Ты сильно изменился, Кысей Тиффано, – церковник в первый раз назвал меня полным именем. – Только почему мне кажется, что эти изменения вовсе не заслуга отца Георга?..

Я отвел взгляд.

– Святой отец, каждая минута промедления стоит кому-нибудь жизни.

– Будь по-твоему. Но если ты ошибся, если все окажется ложной тревогой, ты уйдешь из сана. Сам. Согласен?

В душе вдруг образовалась пустота. Я тяжело сглотнул, в горле пересохло, но я смог выдавить:

– Согласен.

Надо отдать должное отцу Валуа. Он внимательно выслушал мой план и дал дельные советы. Власти должны были оповестить жителей прибрежных районов, как и проследить за тем, чтобы они покинули опасные места. Часть людей мог приютить монастырь святого Тимофея, который находился за чертой города, на возвышении. Я понятия не имел, насколько большой будет волна, и какие разрушения причинит в своей ярости. Но прекрасно понимал, что если она накроет весь город, то спасти всех действительно будет невозможно. Церковник взял на себя заботы непосредственного общения с властями и воягами, подчеркнув, что непременно укажет, кому явилось божественное откровение. Я понимал, что он подстраховывается и снимает с себя ответственность, но, тем не менее, был ему бесконечно благодарен за то, что он не бросил меня.

Большая часть земель вояга Хмельницкого находилась в горах, его содействие и готовность принять жителей могли существенно облегчить задачу. Но у меня возникли сомнения, что отец Валуа сможет с ним договориться, они терпеть не могли друг друга. Расположение города на выступающей части суши вынуждало его принять основной удар волны на себя, частично погасив силу стихии на побережье залива. Однако земли остальных воягов все же могли пострадать от высокой волны, поэтому требовалось действовать как можно быстрее.

Мне предстояло договориться с капитаном Лунтико и проследить за действиями городских властей, но прежде я хотел заехать к отцу Георгу и Эмилю. Наставника на месте не оказалось, его пригласили исповедать умирающую прихожанку. Я оставил ему записку и отправился к Эмилю. Возле его дома стоял дилижанс, несколько грузчиков грузили вещи. Я растерянно поздоровался с Эжени, которая присматривала за сборами, и прошел в дом. Друга я нашел на заднем дворе, где он с остервенением выбивал щепки из деревянного манекена.

– Эмиль, что происходит? Куда вы собираетесь?

Он завершающим ударом расколол несчастную деревяшку пополам и отшвырнул меч в сторону.

– Куда мы собираемся? А ты у своей Лидии поинтересуйся, – Эмиль зло сплюнул сухую слюну на землю и вытер пот. Солнце жарило немилосердно, на небе не было даже намека на облака.

– Она не моя, – привычно поправил я его и добавил горько, – уже нет. И при чем здесь она? Успокойся и послушай, что я скажу. У меня очень мало времени. Мне нужна твоя помощь…

– Да иди ты к демону! – вдруг взъярился Эмиль. – Из-за нее, из-за твоей…

– Она не…

– Из-за твоей Лидии все пошло не так! Кысей, боже, да ты слеп или просто не хочешь замечать! Ты бы видел себя со стороны! Вчера после ранения ты на ногах едва держался, потеряв столько крови, но стоило тебе услышать, что твою обожаемую Лидию хотят обыскать – и что? Тут же помчался заступаться!..

– Я опасался скандала, поэтому… – я оборвал себя. – Послушай. Я поймаю Серого Ангела, обещаю. Мне жаль, что из-за меня пострадала твоя репутация, но сейчас…

– Да при чем здесь это? Что она сказала моей жене? Каких гадостей наговорила, что та теперь меня избегает? Ты знаешь, что Софи вдребезги разбила кулон? Я глазам своим не поверил! Тот самый, что был так ей дорог, как мой подарок…

Эмиль беспомощно замолк, а я ошеломленно пытался сообразить, что к чему.

– Да, я знаю, ты меня предупреждал, – наконец сказал Эмиль, – а я не принял твои слова всерьез. Но раз ты так хорошо ее знаешь, скажи, что Лидия могла наговорить? Что я изменял Софи? Клянусь Единым, это неправда… Как теперь все исправить?

– Я обязательно узнаю, что случилось. У вас все образуется, Эмиль, – я решительно положил ему руку на плечо и крепко его сжал. – Но сейчас вы должны уехать в поместье. Я обойдусь без твоей помощи. Будь рядом с женой и…

Эмиль поднял голову и возмущенно скинул мою руку с плеча.

– И ты тоже? Ты с ней сговорился?

– С кем? – не понял я.

– Твоя Лидия приехала сюда с самого утра. Нагло заявила, что намерена погостить у нас в поместье со всеми домочадцами и велела нам тоже собирать вещи. Видит Единый, я бы ее прибил, если бы не Софи. Но я не собираюсь идти у этой гадины на поводу! Я никуда…

– Эмиль, вы должны уехать в поместье, потому что на город надвигается стихия. И Лидии это прекрасно известно. Поместье достаточно высоко в горах, чтобы там переждать. Поэтому…

– Какая еще стихия?

– Поверь мне и поторопись. Из города ведут всего три дороги, одна из них была недавно размыта дождями, так что… Скоро все они заполнятся людьми, и проехать будет уже довольно сложно…

– Я не понимаю, – растерялся Эмиль.

Я кивнул Софи, которая вышла из дома в дорожном платье. Девушка была бледнее обычного и вновь выглядела болезненно.

– Софи, я не знаю, что тебе наговорила Лидия, но обещаю, что разберусь. После. Когда минует стихия. Уезжайте.

– Не надо разбираться, Кысей. Лидия извинилась, только уже поздно, – тихо сказала Софи. – И не волнуйся, вещи уже погрузили, мы уезжаем.

Препирательства с Эмилем вымотали меня, он ни в какую не хотел уезжать и рвался помочь. Но я отказался, понимая, что друг пребывает в настолько расстроенных чувствах, что толку от него все равно не будет. Появление Лидии в его доме было для меня очень показательным фактом. Она действительно опасается грядущего, раз стремится обезопасить своих домочадцев. Но слышать про то, что Лидия извинилась, было за гранью возможного. Чтобы эта безумица просила прощения? Быть такого не может. Я тщился понять, в чем же кроется подвох. Где она меня обманула и зачем?

В управе меня ждала оказия – пакет без подписи, который принес мальчишка-посыльный. Я разрезал бичевку, развернул плотную бумагу и достал бархатный мешочек, в котором обычно перевозят драгоценные камни… Дурное предчувствие подхлестнуло меня, я торопливо дернул шнуровку на мешочке и высыпал его содержимое на стол. Украденные побрякушки помчика невозможно было не узнать. Я отодвинул в сторону тяжелое гранатовое колье и достал из-под него записку. «Надеюсь, после возвращения позаимствованных драгоценностей вы оставите в покое небезызвестную вам особу. Браслетик не верну, думаю, он чудесно подойдет к ее глазам. Искренне ваш, Серый Ангел.» Я несколько секунд смотрел на знакомый тонкий почерк с левым наклоном и стилизованное изображение крыла, потом в ярости скомкал записку в кулаке. Браслет, который Софи изготовила для будущей невестки помчика, был из крупных и очень дорогих черных жемчужин с редким дымчатым окрасом. Софи мне все уши прожужжала в нашу последнюю встречу, захлебываясь от восхищения перед их красотой и нежным переливом. Поначалу она даже не хотела браться за работу из-за опасения испортить жемчужины, но потом решилась. Я видел его мельком, но прекрасно запомнил тонкую паутину золота и запутавшиеся в ней жемчужины, похожие на капли росы. Мерзавец! Я закрыл глаза, тщетно отгоняя ненавистную картину того, как этот негодяй берет Лидию за руку и застегивает браслет на ее тонком запястье, чтобы потом…

– Господин Тиффано, простите, я стучал, но вы не ответили… – Януш удивленно смотрел на рассыпанные по столу драгоценности.

– Да. Серый Ангел прислал. Решил вернуть. Сволочь, – я порвал записку на мелкие клочки, не желая, чтобы кто-нибудь увидел ее и догадался, под чьи серые глаза прекрасно подходит черный жемчуг. – Садись.

Стражник покосился на драгоценности, и мне пришлось сгрести их обратно в мешочек. Капитан Лунтико будет вне себя от счастья, когда я верну их ему. Без браслета. Подлый вор! Я встряхнул головой.

– Садись и рассказывай.

Парень достал из кармана блокнот и начал перечислять, сверяясь с записями.

– Сразу от вас госпожа поехала к поверенному Цомику. Пробыла там около часа, все тихо и мирно. Потом поехала в Академию, к господину…

– Господину Бурже, – подсказал я.

– Так точно, – Януш оторвался от записей и удивленно покачал головой. – Туда. Там она поскандалила, господин Бурже пытался ее выставить, а она… В общем, вмешалась его жена, и все обошлось.

– Дальше.

– Потом госпожа Хризштайн отправилась… эмм… – парень замялся и покраснел.

– Куда?

– В бордель, – Януш виновато посмотрел на меня. – Простите. Но она была там недолго. Совсем недолго. Честно.

– Януш, мне плевать, где она была. Меня больше волнует, с кем она встречалась. Она непременно должна увидеться с Серым Ангелом, если я хотя бы что-то понимаю. Что она делала дальше?

– Навестила портного Изхази. Пробыла тоже совсем недолго. Потом заехала в церковь к отцу Георгу…

– Что? – встрепенулся я. – Какого демона она там делала? Опять доставала старика?

– Не знаю, но вроде все было тихо. Потом поехала к старому маяку.

– С кем встречалась? Кто он? Почему ты не проследил за ним? Я же говорил, что…

– Так в том-то и дело, что одна она там была. Побродила по обрыву, потом уселась на краю и стала сама с собой говорить. Напевала что-то. Странная эта ваша госпожа Хризштайн…

– Она не моя! – рявкнул я и тут же извинился. – Прости, Януш, я на нервах. Продолжай.

Парень сокрушенно вздохнул.

– А все. Потом она вернулась домой и больше не выходила.

– Не может быть. Лидия должна была встретиться с Серым Ангелом. Ты осмотрел маяк?

– Нет. Зачем? Одна она была, говорю я вам. Может, ждала его, а он не пришел…

Домой я возвращался, от усталости уже не чуя под собой ног. Горожан оповестили о надвигающейся стихии, теперь задачей городской стражи было не допустить беспорядков на дорогах и мародерства покинутых домов. Город был похож на встревоженный муравейник. Часть лавок уже щеголяла заколоченными окнами и тяжелыми замками. Мимо меня проезжали груженые нехитрым скарбом телеги, дорогие экипажи, вместительные дилижансы. Совсем бедный люд шел пешком, не желая уступать дорогу экипажам. На улицах враз стало тесно и шумно, слышались сдавленные проклятия и озлобленная ругань. Передвигаться против людского потока было сложно, но я искренно радовался каждому встречному, каждому спасенному. Мои опасения, что пророчеству не поверят, к счастью, не оправдались.

– Господин Тиффано, – кинулся ко мне привратник. – Что же это такое? Неужто правду говорят, что скоро нам всем конец? Грешники клятые, чтоб их!..

– Господин Луцкий, забирайте себе Рыжего и уезжайте из города.

– Как же так? Некуда мне ехать. Да и на все воля божья… – махнул рукой маленький человек. – Вас там ждет отец Георг, я его пустил. Или не надо было?

– Все правильно, спасибо. И я не прошу, а приказываю волей божьей уехать из города сегодня же ночью. Отправляйтесь в поместье Жаунеску, его хозяин, господин Бурже, мой друг. Он вас примет. Вы меня поняли?

Привратник растерянно кивнул и подтянул к себе пса. Рыжий радостно вилял мне хвостом и норовил облизать руки.

При моем появлении старик отложил в сторону книгу и поднялся.

– Отец Георг, почему вы до сих пор не уехали? Я же написал, чтобы не мешкали…

– Кысей, неужели я мог уехать, не увидев тебя? Ты правда так думаешь? – в его голосе звучал укор, и мне стало нестерпимо стыдно. Я должен был дождаться старика и убедиться, что он уехал.

– Простите меня. Но прошу вас, не медлите больше. Вы видели, что делается на дорогах? Давайте я вас провожу…

– Обожди, Кысей. Ответь мне честно. Тебе на самом деле явился святой Тимофей?

Я застыл. Мне не хотелось лгать наставнику, но сказать правду я тоже не смел.

– Просто поверьте мне, святой отец. И уезжайте. Чтобы я был спокоен за вашу жизнь, прошу вас.

– Так я и знал, – горестно покачал головой старик. – Ты солгал отцу Валуа, поднял на ноги весь город, поставил на кон свое будущее. Ради чего? Или кого?

Я промолчал, не желая отвечать. Отец Георг подобрал книгу, которую просматривал до моего прихода, и протянул мне.

– Изра из Мирстены, трактат о духовной помощи заблудшим душам, – в его голосе звучало отчаяние. – Я же просил тебя оставить эту глупую затею. Ты кидаешь к ногам этой женщины собственное будущее, а твоя…

– Только не называйте Лидию моей, – невольно вырвалось у меня.

Старик недоуменно запнулся и опять покачал головой.

– Зачем мне так ее называть? Она не твоя, совсем нет. Это ты ее… ее игрушка, ее забава, которую она выбросит за ненадобностью, когда надоест. Твоя наивность играет с тобой злую шутку, Кысей. Ты слишком хорош для этой женщины, слишком чистый и добрый, чтобы понять… Скажи мне, это она убедила тебя в будущем ненастье? Подговорила на эту гнусную ложь про явление святого?

– Все не так. Отец Георг, она сама в это верит. Лидия ведь по этому поводу вас навестила? Посоветовала уехать из города? Я прав?

– Да, – кивнул наставник. – Только она не советовала, а настоятельно рекомендовала. Я бы сказал, очень настоятельно… Ты понимаешь, что если ты ошибся, я уже не смогу тебя спасти. Тебе придется уйти из сана. Кысей, как ты мог…

– Я буду рад, если все окажется ее враньем. Пусть послезавтра настанет обычный день, в котором не будет огромной волны и беспомощных перед ней горожан. А пока я намерен сделать все, чтобы люди покинули город.

Отец Георг тяжело и горько вздохнул, потом притянул меня к себе и погладил по голове, совсем как в детстве. И как в детстве, вдруг нестерпимо захотелось заплакать на его плече от собственного бессилия.

– Остался у меня последний козырь, мальчик мой, – прошептал старик. – Самый последний. Я не дам тебя в обиду…

– Не надо, – отстранился я. – Отец Валуа прав. Я должен сам отвечать за свои ошибки. Вас я прошу лишь об одном – не заставляйте меня беспокоиться за вашу жизнь. Уезжайте прямо сейчас.

Отец Георг вместе с привратником и остальными жильцами погрузились в почтовый дилижанс и уехали. Хотя бы за них я был спокоен. Поспать удалось всего пару часов до рассвета, но я был благодарен Единому и за эту передышку.

В управе с самого утра уже разгорелся скандал. Лысый господин требовал к себе капитана, кричал, что у него выкрали знаменитую на все княжество певицу, а никто даже не шевелится. Я подивился тому, как известие о будущей катастрофе пробуждает в людях низменные страсти. К сожалению, заниматься поисками несчастной было некому, поскольку стражники обеспечивали выезд из города. Управа почти опустела, но верный Януш уже ждал меня с очередным докладом. Парень был невыспавшийся и усталый.

– Всю ночь проторчал возле ее дома, – пожаловался он мне. – А к ней только Дылда и приходил.

– Кто? – насторожился я.

– Да громила, что за вами ходил тогда. Вы его помнить должны. Дылда он как есть Дылда. Кличка такая. Дорого, кстати, берет за найм.

Я растирал виски, пытаясь собраться с мыслями. Дылда явно не тянул на роль Серого Ангела.

– Он недолго у госпожи пробыл, полчаса где-то. И все, больше никого. Мне дальше за ней следить?

– Нет, – я вынужден был признать поражение. – Думаю, Лидия заранее предупредила Серого Ангела и вряд ли будет с ним встречаться. Кстати, почему она до сих пор не уехала из города?

Януш пожал плечами, но ответить не успел. В кабинет без стука вошли двое в инквизиторских мантиях. Их лица, частично скрытые капюшонами, казались смутно знакомыми.

– Чем обязан?..

– Кысей Тиффано? Вы арестованы. Проследуйте за нами.

– Что? – мне показалось, что я ослышался. – Как это понимать? В чем меня обвиняют?

– В разрушении святыни святого Тимофея, кражах и убийствах под кличкой Серого Ангела. В тяжелых преступлениях против веры.

– Да как можно! – вскочил на ноги Януш, но был тут же усажен на место одним из гостей. – Господин Тиффано сам его ловил…

– Очень удобно ловить самого себя, – резко ответил один из них. Второй добавил:

– И удобно возвращать чудесным образом найденные драгоценности.

– Их прислал Серый Ангел. Вчера. С мальчишкой-посыльным. Ваши обвинения смешны, я не…

– Господин Тиффано, вы сами пойдете, или нам применить силу? – рука инквизитора легла на оружие.

– Куда вы меня повезете? – спросил я, покорно вставая и следуя за ними.

– В монастырь святого Тимофея. Для предварительного дознания.

– Господин Тиффано, как же так? – растерянно спросил Януш.

Если бы я знал, что ему ответить…

Спускаясь по лестнице, я пытался узнать у своих конвоиров подробности. Происходящее не укладывалось в голове. Ведь глупость полная!

– Я никак не мог совершить то, в чем меня обвиняют. Я не…

– Вы единственный, кого не досматривали в поместье помчика Овьедо. Как и вашу сообщницу, госпожу Хризштайн. Ловко вам удалось все провернуть, но промашка вышла. У нее браслет украденный нашли… Не смогли удержаться, чтобы не подарить своей любовнице побрякушку?

У меня потемнело в глазах. Если Лидию арестовали с украденным браслетом, то ей уже не выкрутиться. Стоп!.. Я замер и тут же получил ощутимый тычок в спину. Когда они успели ее арестовать, если Януш все время за ней следил?

– Лидия арестована?

– Да, сегодня утром. А в вашей комнате были найдены отмычки и воровской порошок. Пошевеливайтесь, господин Тиффано.

Я лихорадочно размышлял, стараясь идти как можно медленней. Да, Лидию могли арестовать непосредственно перед визитом сюда. Но когда они успели обыскать мою комнату? Когда вообще успели прислать двух сановников? Святая Инквизиция славилась медлительностью и бумажной волокитой, поэтому я насторожился такой быстрой реакцией.

– Мне все подбросили. Это не доказательство.

– Мы разберемся, не волнуйтесь, – гнусные нотки в голосе сопровождающего заставили меня еще больше засомневаться.

Возле управы уже стоял экипаж, извозчик нетерпеливо поправлял конскую упряжь.

– А настоятель монастыря, отец Димитрий, дал свое согласие на содержание такого опасного пленника? – я остановился перед открытой дверью.

– Конечно.

– Интересно… Вот только отца настоятеля зовут Александром. Кто вы такие? – я потянулся за оружием, но было уже слишком поздно.

Знакомый развязный голос раздался возле уха:

– Угомонись, святоша… – а следом наступила темнота.

Вялый перестук конских копыт впечатывался в сознание головной болью. Я пошевелил онемевшими пальцами, руки были связаны за спиной. Я беспомощно валялся на сидении экипажа, напротив меня сидел Дылда. Он глумливо улыбнулся, заметив, что я пришел в себя, и развел руками:

– Простите, святой отец, но пришлось вас легонько приложить.

Затылок пульсировал тупой болью, я попытался возмутиться, но вышло лишь жалкое мычание – во рту у меня торчал кляп. Дылда невозмутимо подвинул меня, не позволив сползти на пол, потом спокойно достал кинжал. Я замер, но громила всего лишь вынул из-за пазухи сочное красное яблоко и стал его чистить. Кто нанял головорезов? Серый Ангел или Лидия? Если это Серый Ангел, то ему выгодней от меня просто избавиться. Тогда меня вывезут в тихое место и прирежут, а тело никогда не найдут. А если это Лидия? Дылда – ее человек, но зачем ей это? Какой смысл? Сладкий яблочный аромат самым позорным образом заставил мой желудок заурчать от голода. Сколько же времени я был без сознания? И куда меня везут? Я отчаянно завозился и замычал, указывая головой на зашторенное окно экипажа. Дылда смачно хрустел яблоком и не обращал на меня никакого внимания. Я попытался ослабить узлы на веревке, однако тщетно.

Дверца экипажа открылась, впуская холодный морозный воздух, и на ходу забрались двое знакомых типов в мантиях, только уже без капюшонов. Теперь я их узнал, именно этих головорезов я выпустил по просьбе Лидии, выпустил на свою голову.

Экипаж двигался очень медленно и явно в гору.

– Что там? – равнодушно поинтересовался Дылда.

– Дорога запружена, но госпожа славно придумала с рясами. Нас пропустят вперед, – хохотнул громила.

Я закрыл глаза. Значит, все-таки это Лидия. Убью дрянь. Если выберусь, конечно. Мы уже выехали за пределы города и теперь забирались в горы. Смена погоды чувствовалась особенно остро, меня пробирал холод. В приоткрытую шторку я мог видеть край горной дороги и медленно ползущие по ней экипажи. Многие люди шли пешком. По дверце экипажа отчаянно застучала несчастная изможденная женщина с младенцем в руках. Она молила подвезти ее, ребенок выглядел больным. У меня сжалось сердце, но Дылда равнодушно задернул шторку. Господи, спаси и помилуй несчастную и ее ребенка… Надеюсь, кто-нибудь сжалится над ней.

– Слышь, Дылда, а чего мы с этим, как с писанной торбой, носимся? – грубо тыкнул в меня пальцем один из громил.

– Да кто ж этих баб разберет? – презрительно ответил Дылда, дожевывая яблоко. – Хоть госпожа ни в пример другим шибко умной будет, а все равно, ишь ты… Как дурь бабская в голову стукнет, так вынь и положь ей святошу. И что только в нем нашла? Слышь, святоша, тебе твои патлы не мешают? – Дылда потянулся ко мне и вытер липкую от сока руку о мои волосы. Я инстинктивно дернул головой, но мерзавец лишь засмеялся.

– Тьфу ты, ровно баба, с такими патлами-то! – и он сплюнул огрызок яблока на пол.

Под моим уничижительным взглядом пробормотал что-то себе под нос, потом неохотно поднял огрызок и выкинул его, приоткрыв дверцу экипажа. Я опять закрыл глаза, не желая больше терпеть их издевательства. Их трое, все вооружены, а я даже не могу развязать руки. Но убивать меня они вряд ли собираются. Как же унизительна была даже не собственная беспомощность, а то, что Лидия опять меня обманула, а я поверил ей. Я терялся в догадках, зачем она это сделала. Вероятней всего, я сильно мешал ей в городе, раз она не остановилась перед похищением. Вот только мешал ей или ее новому увлечению? Лидия была убеждена, что волна накроет город, она бы не стала городить такой сложный план только ради моего обмана, а это значит, что перед тем, как покинуть город, она собиралась провернуть очередную авантюру. И я мог ей помешать. А если она потеряла голову и действует по указке Серого Ангела? Сердце мучительно сжалось от этой мысли. Я перебирал все факты снова и снова, пока не провалился в тревожный сон, убаюканный покачиванием экипажа на крутых горных склонах.

Меня грубо растолкал Дылда.

– Слышь, святоша, просыпайся, приехали.

Спросонья я плохо соображал и даже не успел испугаться, когда мне на голову накинули мешок. Я забился в отчаянной попытке освободиться и получил болезненный тычок под ребра. Свежая рана заныла так, что у меня перехватило дыхание. Дылда, покряхтывая, взвалил меня на плечо и процедил зло:

– А ну не дергайся, а то приложу сильнее. Ей, понимаешь, в одном месте зудит, а мне возись тут с тобой!

Я вцепился в кляп так, что заболели зубы.

– Да сколько можно? Сколько вас еще сюда приедет? – донесся издалека возмущенный голос. Голос Эмиля.

Значит, меня привезли в поместье Жаунеску? Где логика?!? Какого демона? Я отчаянно замычал, стараясь привлечь внимание.

– Господин Бурже, нас прислал господин Тиффано. Мы люди маленькие, подневольные… – угодливо сказал один из громил. – Ничего не знаем. Только велено было доставить вам припасы.

– Кысей? Странно… А что это там у вас? – судя по голосу, Эмиль двинулся в мою сторону.

– Так то наш кряхтит, больно поросенок тяжелый да сочный. Мы в погреб винный снесем, чтоб не испортился, вы не волнуйтесь.

Я взбрыкнул так, что Дылда чуть не упал, и это стало последней каплей. Он свалил меня на землю, больно пнул под ребра, и сознание опять погасло.

Очнулся я в полной темноте, все так же связанный и с кляпом во рту. Когда глаза немного привыкли к мраку, я смог различить огромные винные бочки. Так и есть, погреб. Было очень холодно, пальцы совсем не слушались. После нескольких неудачных попыток я наконец извернулся и сел, прислонившись к стене. Надо развязать руки и попытаться дать знать о себе Эмилю. Но что за глупость была притащить меня сюда? Громилы не могли не понимать, что за похищение инквизитора им грозит смертная кара. И такой глупый риск… Сколько времени они собираются меня здесь держать? Где, демон раздери, сама Лидия? Единый видит, ей это с рук не сойдет! Пусть только попадется мне.

Раздался скрип отворяемой двери, и темноту прорезал луч света. Я замычал, пытаясь привлечь к себе внимание. Худая фигура скользнула во тьму, а спустя несколько томительных минут свет ударил мне в лицо.

– Господин инквизитор? – потрясенно спросил Антон, прикрывая огонь свечи ладонью. – Вы… Я сейчас сниму повязку, вы только не кричите, ладно?

Я закашлялся от мерзкого привкуса, оставшегося во рту после кляпа.

– Значит, Хриз и вас сюда притащила, – с отчаянием сказал мальчишка. – Во что же она влезла в этот раз?

– Развяжи меня, – попросил я, молясь, чтобы он не ушел.

– Вы мне поможете? – спросил Антон. – В поместье ее люди, а ваш приятель меня даже слушать не захотел.

– Помочь в чем?

– Я боюсь за сестру. Хриз… Никогда она раньше так себя не вела.

– Твоя сестра… – я едва сдержался, чтобы не выругаться, – заигралась.

– Вот именно, – согласно кивнул мальчишка, поднося свечу к веревкам. – Не дернитесь, а то обожжетесь. Хриз и раньше влезала в такие передряги, где другой бы давно голову сложил, но сейчас… Понимаете, я должен ее найти. А меня не выпускают. Никого не выпускают. Она притащила сюда всех, как котят, и в корзинку сложила, чтоб под ногами у нее не путались…

Я поднялся на ноги, опираясь на плечо Антона.

– Твоя сестра связалась с Серым Ангелом. Убрала меня из города, чтобы провернуть очередную аферу.

– Нет! – возмущенно вскинулся парень. – Какой Серый Ангел? С ума сошли? Нет его… В смысле, Хриз не станет…

– Она сама мне так сказала. Где Эмиль?

– Подождите! – вцепился в меня Антон. – Все не так. Правда, ну поверьте мне. Ей совсем плохо было последние дни. Хриз заговариваться стала, иногда мне казалось, что у нее опять… – парень в отчаянии махнул рукой. – Мне от нее письмо передали. Прощальное. Понимаете? Раз она его написала, значит, думает, что может и не вернуться. А сегодня приехал поверенный и привез документы. Вольные на Тень и Пиону и дарственная на мое имя на все ее имущество. Вы можете такое представить? Да Хриз бы от жадности удавилась, так это на нее не похоже…

Я недоуменно нахмурился, вдруг припомнив, что Лидия и со мной попрощалась. Хотя раньше она себя вообще не утруждала формальностями.

– Возможно, твоя сестра просто решила сбежать с Серым Ангелом… – медленно произнес я. – Да, поэтому и ломала всю эту комедию…

– Да нет же! – топнул ногой Антон. – Клянусь вам Единым, Серый Ангел тут ни при чем. Помогите мне выбраться из поместья. Мне нужно в город. Я боюсь, что у Хриз опять может случиться приступ. Вы поможете?

Я кивнул юноше и кратко расспросил его, прикидывая, стоит ли извещать Эмиля или лучше не терять время и самому попытаться незаметно добраться до конюшни. Выбравшись из погреба, я остановился.

– Прости, Антон, – и толкнул не ожидавшего подвоха мальчишку обратно в темноту подвала, захлопнув за ним дверь и для верности подперев ее.

– Откройте! – заколотил он в отчаянии.

Я прислонился к двери, унимая боль в боку, и негромко сказал ему:

– Прости, но для твоей собственной безопасности тебе будет лучше остаться здесь. А если будешь шуметь, то меня тоже поймают.

Он замолчал и перестал стучать, тихо всхлипнув.

– И тогда я не смогу вернуться в город, – добавил я.

– Вы не понимаете! Хриз опасна, вы ее не знаете!

– Я найду твою сестру и поймаю Серого Ангела, обещаю.

– Нет никакого Серого Ангела! – завопил он, но я уже не слушал его, уходя прочь.

У меня получилось незаметно пробраться к конюшне. Я выскользнул из поместья, аккуратно обойдя двоих громил, которые дежурили возле черного выхода, играя в карты. В конюшне негромко фыркали лошади, шурша недавно заданным овсом. Они нервно косились на меня, пришлось потратить время, чтобы успокоить их. Я торопливо взнуздал гнедого, но закрепить седло не успел.

– Далеко собрался, святоша? – раздался знакомый гнусавый голос у меня за спиной. Я медленно обернулся. Дылда стоял, загораживая мне проход и небрежно поигрывая кинжалом.

– С дороги! – процедил я, поправляя седло и забираясь на коня. – Иначе задавлю.

– Я могу убить тебя прямо здесь. Даже моргнуть не успеешь, – оскалился громила.

– Можешь, – кивнул я. – Только у тебя другой приказ. И если со мной что-то случится, Лидия тебя сама в землю закопает. Так что прочь с дороги!

– Если ваша святость попрется в город и пойдет на корм рыбам, то мне тоже головы не сносить. А вот с подрезанным сухожилием хоть жив останешься. Слезай с коня, святоша!

– За нападение и похищения сановника Святой Инквизиции тебе грозит смертная кара. Но если ты сейчас уйдешь с дороги, я обещаю закрыть на это глаза и дать тебе и твоим дружкам убраться из города!

– Ох и гонора у тебя, святоша, – покачал головой Дылда. – Если б ума столько же было… Чего тебе на месте не сидится? Зачем госпоже мешаешь?

– Мешаю?!? – не выдержал я. – Я ей мешаю? Твоя госпожа спятила и сама не ведает, что творит! Да, ты прав, я ей помешаю! Еще как помешаю!..

Громила пожал плечами.

– Госпожа, конечно, странной бывает, но дело свое знает. Ты бы не лез, святоша. Для тебя же старается, а ты нос кривишь…

– Ах, для меня!.. – от такой наглости у меня даже голос сел. Я закашлялся.

– Я как кумекаю. Раз ей Серый Ангел браслетик прислал, значится, люба она ему. Вот госпожа и надумала его выманить да изловить, чтоб ты перед своим начальством выслужиться мог. Слезай уже, святоша, не хочу тебя калечить. Тьфу ты, да что я тебя уговариваю, как дите малое!

Громила бросился ко мне, воспользовавшись моим замешательством. И у него бы получилось, если бы в эту минуту на конюшне не появился Эмиль.

– Что здесь происходит? Кысей?

Я дернул узду, поставив коня на дыбы, и громила отшатнулся.

– Придержи его! Позже объясню!

Я пришпорил гнедого и вылетел из конюшни. На небосводе занималась багровая заря, обещая новый день. Новый день, который принесет безжалостную волну.

Я гнал коня во всю прыть, выбрав размытую дождями дорогу и ежесекундно рискуя оскользнуться на ней. Но зато она была свободна от путников, а у меня появлялся шанс успеть. Злость на Лидию прошла, уступив место растущей тревоге. Слова Дылды не шли из головы. Неужели Лидия задумала поймать Серого Ангела? Если так, то на старом маяке она ждала именно его. А он не пришел, скорей всего, его спугнул Януш… Вот демон! Положим, после этого Серый Ангел прислал Лидии подарок, назначив новую встречу. Вполне возможно. Но если он заподозрит ее в нечестной игре, то может случиться все что угодно. Лидия же не настолько безумна, чтобы упрямо ждать его, зная, что на город надвигается стихия? Но я уже успел узнать ее слишком хорошо, чтобы понимать – она от своего не отступится. Господи, пусть я ошибаюсь, пусть она давно уехала из города, пусть даже с Серым Ангелом!.. Холодный страх пробрал меня насквозь, и я уже не замечал палящего зноя утреннего солнца. Дорога вывела меня к заставе на выезде из города.

– Не велено впускать! – один из стражников попытался заступить мне дорогу.

– Прочь с дороги! – рявкнул я и замахнулся плеткой.

– Господин инквизитор! – ко мне бросился Януш. – Вас отпустили? Все разрешилось?

– Да! Постой-ка… – я позволил себе отчаянную надежду, осаживая коня. – Скажи, госпожа Хризштайн покинула город? Ты видел ее уезжающей?

– Нет, – покачал головой парень. – Не было ее. Может, раньше уехала, я только к вечеру заступил. Или по другой дороге выехала.

Я пустил коня в галоп, подгоняемый страхом.

Город встретил меня липким вязким зноем и оглушающей тишиной. Улицы обезлюдели, и перестук копыт коня был единственным звуком, что отзывался тревогой в сердце. Где искать Лидию в пустом городе? У нее дома или на старом маяке? Я пришпорил гнедого, но он вдруг встал, как вкопанный, захрипел и рухнул подо мной. Я загнал несчастное животное, не додумавшись сменить его на свежую лошадь на заставе. Мысли путались от усталости и страха, я понимал, что разумней начать с ее дома, но ноги сами понесли меня к побережью. Выскочив на Лазурную площадь, я застыл в недоумении. Мостовая шевелилась. Неужели я сошел с ума? Но нет, просто вся площадь была заполнена крысами. Они деловито двигались прочь из города одним сплошным серым ковром, не обращая на меня никакого внимания. Крысы всегда первыми бегут с тонущего корабля. Они чуют опасность заранее. Значит, волна уже близко. Я стиснул зубы и помчался к маяку, ступая прямо по этому отвратительному живому ковру.

Вода далеко отступила от берега, бесстыже обнажив морские глубины. Я бежал по песку, увязая и оступаясь. Силуэт маяка на скалистом холме колебался в жарком мареве, словно происходящее было дурным кошмаром, от которого так хочется проснуться. Мне чудилась сидящая на обрыве фигура, но пот заливал глаза, и я не мог ее разглядеть. Раскаленный воздух обжигал легкие, но я упрямо мчался вперед. Я должен успеть. Еще можно успеть.

Вот и тропинка, ведущая наверх по склону. Теперь я видел, что на обрыве сидит Лидия. Я попытался крикнуть ей, но из горла вырвался лишь хрип. Осознает ли она вообще, что происходит вокруг? Или Антон был прав, и у нее начался приступ? Я стал карабкаться вверх по холму, прикидывая высоту маяка. Выдержит ли он натиск стихии? Если забраться на самый верх? Глухой рокот за спиной смешал все мысли. Я медленно обернулся. Громада воды неумолимо надвигалась на побережье. На ее гребне тонул свет восходящего солнца, погружая мир в странные сумерки. Воздух стал плотным и заметно посвежел. Я встряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и стал яростно взбираться дальше. Стихия дыхнула мне в спину холодом, словно подгоняя. Губы шептали слова молитвы Единому, но я не слышал собственного голоса, напрочь оглохнув…

…Лидия стояла на краю обрыва, широко раскинув руки в стороны, словно собираясь взлететь. Я хотел ее позвать, но слова застряли в горле. Сквозь шум надвигающейся стихии я услышал песню. Пела Лидия. Ее голос, сорванный и хриплый, выводил странную причудливую мелодию, в которой не было ни смысла, ни гармонии. Я шагнул к безумице, собираясь увести ее отсюда, но мощный толчок холодного воздуха сбил меня с ног. Взметнувшаяся ввысь волна двигалась на нас, уже закрыв небо. Ничтожность человеческой жизни перед обезумевшей стихией подавляла, но я упрямо поднялся на ноги. Старый маяк должен выдержать, надо попытаться! Лидия даже не шелохнулась, словно не видя перед собой миллионы тонн морской воды, готовые обрушиться и снести все на своем пути. Безумица продолжала рваную мелодию, словно пробуя ноты на вкус, словно пытаясь среди них найти единственно верную… Я застыл. Зеленый зал… Ее песнь… Высокая нота и разлетевшаяся вдребезги чаша… Она пела, испытывая на прочность одну ей ведомую цель… Тогда у нее получилось разбить голосом камень, но сейчас… Это ведь безумие! Я сделал еще пару шагов, протянул руку к ее плечу… Летящая на нас волна вдруг дрогнула, будто ударилась о невидимую преграду, яростно взревела, на ее гребне стали возникать смерчи, закручиваясь в смертельном танце и распадаясь на беспомощные потоки. Казалась, сила водной стихии обращалась против самой себя, подчиняясь голосу безумицы. Вал морской воды схлынул обратно, на мгновение лучи солнца ударили в лицо, чтобы сразу же сгинуть на следующем гребне, еще выше и сильнее. Лидия вдруг захлебнулась и закашлялась, оборвав песнь, а я уже не думал. Я схватил ее и втолкнул в зияющую пасть маяка, содрогаясь от ледяного дыхания моря. Я успел в последний миг, потому что тотчас стены маяка вздрогнули и застонали под жестоким ударом стихии.

– НЕТ!!! – прохрипела Лидия и яростно забилась в моих руках, вырываясь обратно.

Поток воды хлестнул в лицо и подхватил нас, словно норовя отобрать ее у меня и вытолкнуть через верх, как пробку из бутылки. Мгновения соленой холодной темноты, и нас вышвырнуло на обзорную площадку. Меня больно ударило о камни, но я не выпустил запястья Лидии, другой рукой вцепившись в остаток лестницы на каменном выступе и молясь, чтоб маяк выдержал. Безумица кричала, захлебываясь и отплевываясь горькой водой, звала Алекса, требовала ее отпустить, выворачивала запястье. Я прижал ее к камням всем телом и перехватил за воротник, жалея, что не могу надавать ей пощечин.

– Прекратите! Какой Алекс?!? Он мертв!

– Он еще жив, я найду его!.. Он остановит волну! Пустите! – она взбрыкнула и выскользнула из объятий, а я с ужасом услышал треск рвущейся ткани ее платья. Еще мгновения, и Лидию затянет в бурлящий водоворот внизу. Я успел схватить ее за волосы, удерживая вес уже нас двоих. Маяк содрогнулся от третьего удара волны. И, словно в ответ на мои молитвы, Лидию выплюнуло обратно ко мне вместе с осколками разбитой линзы осветительного устройства. Я подмял ее под себя, навалившись сверху, и заорал со злостью:

– Алекс давно мертв! Убили его! Неделю назад! Придите же в себя! – я хотел влепить ей пощечину, но она неожиданно застыла, взгляд стал пустым.

– Неправда, – прошептала Лидия. – Лжете… Не может быть. Он был тут, он пел со мной! Вы же видели его?!?

Ее лицо исказилось безумной гримасой, она хихикнула. У меня сжалось сердце, я опустил занесенную руку и прижал Лидию к себе, гладя по голове и успокаивая.

– Вам почудилось. Его нашли на старом кладбище. С перерезанным горлом. Неделю назад. Уже похоронить успели. Фарид. Это был он. Наверняка он. Он убил. Уже все позади. Больше нет никого. Никаких колдунов, слышите?

Я заглянул в ее серые глаза и содрогнулся от холодной пустоты в них. Она смотрела мимо меня, куда-то за спину.

– Только ты и я… Нет, тебя тоже нет… – прошептала она и затихла.

Я перевел взгляд на затопленный город и уцелевший шпиль Академии. Вода начала отступать обратно, унося свою страшную добычу обратно в морские глубины. Я поежился от обжигающего ледяного ветра и снял исполосованную осколками мантию, чтобы укрыть Лидию. Прижал ее к себе и закрыл глаза, тщетно отгоняя видение того, как безумица обернула силу волны вспять. Должно быть, мне просто почудилось… Я почти желал сойти с ума вместе с ней…