БАБУШКА

Я помню как сквозь сон — когда являлась в зале

Старуха длинная в огромной черной шали

И белом чепчике, и локонах седых,

То каждый, кто тут был, вдруг становился тих,

И дети малые, резвившиеся внучки,

Шли робко к бабушке прикладываться к ручке.

Отец их — сын её — уже почтенных лет,

Стоял в смирении, как будто на ответ

За шалость позван был и знал, что он виновен

И прах перед судьей, а вовсе с ним не ровен!

А хитрая жена и бойкая сестра,

Потупясь, как рабы средь царского двора,

Украдкой лишь могли язвить друг друга взглядом,

Пропитанным насквозь лукаво-желчным ядом.

Старуха свысока их с головы до ног

Оглядывала всех, и взор её был строг…

И так и чуялось: умри она, старуха,

Все завтра ж врозь пойдут, и дом замолкнет глухо.

Да это и сама, чай, ведала она,

И оттого была жестка и холодна,

И строгий взор её был полон сожаленья,

Пожалуй, что любви, а более презренья.

1858 (?)

Загрузка...