Стихотворения и поэмы

Мне детство предстает, как в утреннем тумане

Долина мирная. Под дымчатый покров,

Сливаясь, прячутся среди прохлады ранней

Леса зелёные и линии холмов,

А утро юное бросает в ликованьи

Сквозь клубы сизые румяное сиянье.

Все образы светлы и все неуловимы.

Знакомого куста тревожно ищет взор,

Подслушать хочется, как шепчет лист незримый,

Студёный ключ ведет знакомый разговор;

Но смутно всё… Душа безгрешный сон лелеет,

Отвсюду свежесть ей благоуханно веет.

На горной крутизне я помню шумный лес,

Веками взрощенный в торжественности дикой,

И там был темный грот между корней древес,

Поросший влажным мхом и свежей повиликой.

Его тенистый свод незримо пробивая,

Студёный падал ключ лепечущей струёй…

Ребенком, помнится, здесь летнею порой

В безмолвной праздности я сиживал, внимая.

Тонули шелесты и каждый звук иль шум

В широком ропоте лесного колыханья,

И смутным помыслом объят был детский ум

Средь грёз таинственных и робкого желанья.

У нас в большом лесу глубокий был овраг

С зелёным дном из трав, а кверху в свежих силах

Рос густолиственно орешник и дубняк,

Приют певучих птиц и мух прозрачнокрылых.

А через весь овраг, начав с кривых корней,

Берёза белая, клонясь дугою гибкой,

Шептала листьями повиснувших ветвей

И гнулась на тот край к земле вершиной зыбкой.

О, как же я любил вдоль по её спине,

Цепляяся, всползать до самой середины,

И там, качаяся в воздушной вышине,

Смотреть на свет и тень в сырую глубь стремнины!

Я помню барышню в семействе нам родном

То было юное и стройное созданье

С весенним голосом, приветливым лицом,

Радушно отроку дарившее вниманье.

С благоговением я на неё смотрел,

Блаженствуя в мечтах стыдливых и спокойных;

Но образ мною всем иной тогда владел

То женщина была в поре томлений знойных.

Прикосновенье к ней, привет её любви,

И ласка мягкая, и долгое лобзанье

Рождали тайный жар в ребяческой крови,

На млеющих устах стеснялося дыханье…

Я помню отрока с кудрявой головой,

С большими серыми и грустными глазами…

Тропой росистою мы шли с горы крутой,

В тумане за рекой был город перед нами.

И дальний колокол кого-то звал — к мольбе;

А мы, обнявшися, при утренней деннице,

Мы дружбы таинство поведали себе,

И чистая слеза блеснула на реснице.

Расстались мы детьми… Не знаю, жив ли он…

Но дружбы первый миг храню я и доныне

В воспоминании — как мой весенний сон,

Как песнь сердечную, подобную святыне.

То было за полночь на самый Новый год,

А я один без сна лежал в моей постели

И слушал тишины дыхание и ход…

Лучи лампадные в бродячей тьме блестели.

В окно виднелся двор; он был и пуст, и тих,

По снегу белому с небес луна мерцала…

И мне пришел на ум мой первый, робкий стих

И рифма, как струи падение, звучала.

Я сердце посвящал задумчивой тоске,

В моем едва былом ловил напев унылый,

А мысль какой-то свет искала вдалеке,

И звали к подвигам неведомые силы.

У моря шумного, на склоне белых скал,

Где слышны вечных волн таинственные пени,

В унылой памяти я тихо вызывал

Моих прошедших дней исчезнувшие тени.

Из отдалённых мест, из смолкнувших времён

Они передо мной, ласкаясь, возникали,

И я, забывшися, поник в блаженный сон

Про счастье детское и детские печали.

О! погодите же, вживитесь в жизнь мою,

Давно минувшего приветливые тени!..

Но вы уноситесь… и я один стою,

И слышу вечных волн тоскующие пени.