Глава тридцать седьмая

ДОРИС. Вам нравится моя походка?

КЭРИ. Да вы просто богиня!

Из кинофильма «Изыск и роскошь норки»

Когда такси Джейн остановилась у подъезда, снег уже валил вовсю. У дверей стоял высокий мужчина под зонтиком.

— Добрый вечер!

От неожиданности девушка даже подпрыгнула на месте.

— Джейн, это я, Миллбанк.

— Ох, инспектор! Вы меня напугали до потери пульса!

У Джейн не было зонтика, и снег падал на ее волосы и одежду. Майк подошел ближе и поднял свой зонтик над головой девушки. Они молча вошли в дом и остановились в подъезде, чтобы отряхнуть с себя снег. Джейн изо всех сил старалась не улыбаться. «Если он здесь, значит, не сердится. Вряд ли он пришел специально, чтобы наорать на меня».

Уже зайдя внутрь, Джейн заметила, что Майк, прежде чем явиться сюда, зашел домой и переоделся. На нем был элегантный синий костюм. Такой красивый, что Джейн тут же почувствовала себя несчастной. Приоделся, надушился, побрился… «Нет, он точно собрался на свидание. Он действительно идет к другой женщине! А ко мне зашел просто по пути».

— Я хотел с вами поговорить, — сказал инспектор.

— Я тоже.

— Говорите первая.

— Нет, сначала вы.

Инспектор откашлялся.

— Джейн, я зашел поблагодарить вас за победу в процессе по делу миссис Райли. Это очень важно для меня и вообще для всех полицейских.

Джейн напрасно пыталась сдержаться — счастливая улыбка, несмотря на все ее усилия, поползла по губам. «Он благодарит меня!»

— Всегда пожалуйста, инспектор.

— А еще я хотел извиниться. Я был в корне не прав. Вы выкладывались на все сто процентов. Тетерь я это вижу.

Джейн лукаво склонила голову набок и вдруг услышала:

— Знаете, у меня заказан столик в ресторане.

— Ах, ну да, конечно. Не смею вас задерживать.

— Нет, я пришел пригласить вас. Нужно же мне в полной мере выразить свою благодарность.

Джейн еще ниже наклонила голову:

— Пригласить меня в ресторан?

— Да, если вы свободны, конечно. Ведь у вас уже был сегодня праздничный ужин.

— Да, конечно. Но там не было вас.

— Думаю, что это поправимо. Так вы согласны со мной пойти?

— Хорошо, но тогда мне нужно переодеться.

— Ну разумеется. Идите и переоденьтесь, я подожду. У нас еще много времени. Я заказал столик на восемь.

Джейн посмотрела на часы. Было только десять минут восьмого. «По крайней мере полчаса на подготовку у меня есть». Джейн Спринг, невозмутимая и прекрасная, зашла в лифт. Стоило закрыться дверям кабинки — и куда только девалось ее спокойствие! Она танцевала чуть ли не ирландскую джигу. Когда двери снова отворились, из лифта вышла все та же невозмутимая и прекрасная Джейн Спринг.

Когда она вошла к себе в квартиру, Тейты уже вовсю резвились (раненько же начали!). Но на этот раз соседям сверху не удалось разозлить Джейн Спринг. Она восприняла эти звуки как знак, как послание судьбы, обращенное непосредственно к ней. Но сначала нужно выйти замуж. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!

Джейн осмотрела свой гардероб и остановилась на синем вечернем платье (какой мы будем гармоничной парой!). Достала хрустальное ожерелье, лаковые туфельки и меховое боа.

«Господи! — вдруг встрепенулась она. — Что за фантазии? Миллбанк же полицейский. Может быть, он зовет меня в какой-нибудь ресторан быстрого питания типа «У Денни». Полицейские очень их любят. Впрочем, сам он надел свой лучший костюм. Может быть, и не «У Денни»».

Зазвонил телефон. Джейн задумчиво посмотрела на трубку: поднимать или нет? Это может быть генерал. Он обещал заранее сообщить, когда приедет в Нью-Йорк. Генерал уверял свою дочь, что в Нью-Йорке у него есть приятель, с которым необходимо встретиться и выпить за наступление Нового года. Джейн, впрочем, подозревала, что на самом деле отец ни с кем выпивать не собирается, а когда дочь придет в гостиницу, этот его приятель — наверняка психиатр — случайно зайдет в гости или уже будет сидеть там.

Джейн этого ничуточки не боялась. Наоборот, очень рассчитывала встретить в лице «приятеля» хорошего специалиста. Она хотела, чтобы отец убедился в том, что она здорова. Он же должен, наконец, увидеть, что его дочь стала женщиной, что она больше не маленький послушный солдатик, а уже взрослая. Что ей нравится быть женщиной. Ни один психиатр не станет утверждать, что это аномалия.

Но это оказался не отец, а Элис. Подруга звонила узнать, чем закончился процесс. Джейн писала ей, что приговор скоро будет вынесен.

— Привет, Элис. Мы победили. Ну не очаровательно ли?

— Что, прости? Ты сказала «очаровательно»? Джейн, да что с тобой творится? Ты так странно разговариваешь.

— Прости, Элис. Мне сейчас просто некогда. Я одеваюсь к ужину. И еще даже не укладывала волосы. Майк заказал столик на восемь, — ответила Джейн, засовывая свежие салфетки в бюстгальтер и душась «Шанелью № 5».

— Майк? Какой Майк?

— У нас с ним сегодня свидание. Я тебе перезвоню завтра.

Джейн повесила трубку. Элис на другом конце Америки озадаченно посмотрела на свой аппарат: «Да, я настаивала, что нужно что-то менять, но эта Дорис… Она, похоже, изменила мою лучшую подругу просто до неузнаваемости. Джейн стала такой… такой… очаровательной».

Двадцать пять минут спустя Джейн Спринг, в новом платье и со свежим макияжем, спустилась в холл. Инспектор Миллбанк болтал с консьержем о футболе. Увидев ее, он сказал:

— Шикарно выглядите!

— Спасибо, инспектор, — ответила Джейн и улыбнулась.

— Зовите меня Майк.

— Хорошо, Майк.

Инспектор открыл зонтик и довел Джейн до своей машины, припаркованной на противоположной стороне улицы.

Он распахнул перед ней пассажирскую дверь, а затем только пошел на свое, водительское место. Его костюм был уже весь в снегу.

— А можно спросить, куда мы направляемся? — промурлыкала Джейн сладким голосочком, про себя молясь: «Что угодно, только не «У Денни»».

— Нет, это сюрприз. Но что-то мне подсказывает, что тебе придется по душе, — ответил кавалер, переходя на «ты».

Джейн Спринг и Майк Миллбанк ехали по городу в полном молчании.

— Вот сюда мы и пойдем! — наконец объявил он и указал на ресторан на том конце улицы. — Приехали.

Джейн наклонилась к запорошенному снегом стеклу. Первая буква «К». Что ж, слава богу! А вторая — «О». Они вышли из машины и направились к заведению. По мере приближения проступали все новые и новые буквы. И наконец Джейн смогла прочитать слово целиком.

— «Копокабана»! — радостно воскликнула она.

Майк был крайне доволен собой и своим выбором.

— Я знал, что тебе понравится.

— О, я всегда мечтала сюда попасть! — щебетала Джейн: Дорис в каждом фильме обязательно сюда ходила.

Метрдотель провел гостей к столику. «Если закрыть глаза, — думала Джейн, — то можно вообразить, что дело происходит лет сорок назад». На всех официантах были смокинги и галстуки-бабочки. Играл духовой оркестр. Четырнадцать инструментов. Пятнадцать, если считать латиноамериканские маракасы. Танцевальная площадка, вокруг нее двадцать столиков. Напитки подаются с зонтиками.

— Ах, как мне здесь нравится! — воскликнула Джейн.

— Тебе не могло не понравиться, — ответил Майк, отодвигая ей стул.

Они заказали по мартини. Джейн улыбалась Майку, а Майк улыбался Джейн.

— Хочешь, сначала потанцуем?

— О, с удовольствием.

Они направились к танцполу. «Слава богу, я сходила на тот урок танцев!» Майк оказался так близко, что Джейн чувствовала, как у него колотится сердце. Она едва слышала музыку, в ее голове гремела песенка: «С днем рожденья тебя!» Джейн и Майк протанцевали два медленных танца в полном молчании и вернулись за свой столик.

Мартини уже дожидалось их. Оба отпили по глотку из бокалов, и Майк Миллбанк тихо наклонился к своей белокурой спутнице. Между ними трепетало пламя свечи.

— Джейн, я бы хотел еще раз тебя поблагодарить. И еще раз перед тобой извиниться. Я в тебе сомневался, но ты все сделала просто здорово.

— Спасибо, Майк.

— Но, признаться, мне не дает покоя один вопрос. Относительно твоей… м-м-м-м-м, стратегии.

— Да?

Майк Миллбанк по-полицейски сложил руки на груди — так он всегда делал, когда допрашивал подозреваемых.

— Что у тебя за маскировка?

— Что, прости? Ты о чем?

— Я про туфли. Про перчатки. Про голос. Про волосы. Зачем тебе все это понадобилось?

Джейн сделала еще один глоток — и впервые за прошедшие две недели заговорила обычным голосом. Своим собственным, низким, уверенным, обычным голосом. Никаких пузырьков, никакого меда, никакой Дорис.

— Господи, как у меня болят ступни, — сказала она и потерла ногу. — Ты и представить себе не можешь, что это такое — носить туфли на высоких каблуках по пятнадцать часов в день.

Инспектор Майк Миллбанк довольно улыбнулся:

— Значит, ты все-таки не сошла с ума?

— Нет. А ты что, думал, я спятила?

— Нет. Хотя многие и подозревали.

— Я догадывалась.

— Расскажи мне, зачем ты это сделала?

Джейн покраснела.

— Ну, ты же сам знаешь. Чтобы выиграть дело. Все же об этом говорят.

— Все, но не я. Я думаю, что дело тут не в судебном процессе.

— Почему нет? — прищурилась Джейн. Ей было интересно знать, догадается ли хитроумный инспектор, где кроется истина. Ей было одновременно интересно и страшно.

— Потому что ты слишком умна для того, чтобы прибегать к таким жалким уловкам. Ты бы и так выиграла это дело.

— Ну, ручаться было нельзя.

— Джейн, будь со мной откровенна. Почему ты это сделала?

Девушка смотрела через плечо Майка Миллбанка, якобы разглядывая музыкантов.

— Я не могу рассказать тебе правду. Мне неловко.

— Послушайте, леди, я же полицейский. Я только тем и занимаюсь, что слушаю истории, которые неловко рассказывать. Я умею это делать.

— Ну, не такие, как моя.

— Попробуй, Джейн.

Она отрицательно покачала головой.

— Хорошо, если ты не хочешь открыть мне душу, я тебе сам все расскажу.

Тут Джейн не на шутку испугалась.

— И вот что я тебе поведаю. Судя по уликам, ты превратилась в Дорис Дей для того, чтобы получить то, что есть только у нее.

Джейн кивнула, но продолжала смотреть на оркестр.

— И получила желаемое?

Она повернулась и посмотрела инспектору Миллбанку прямо в глаза:

— Да, думаю, что получила.

— Знаешь, Джейн, должен признать, что я просто восхищаюсь твоим самообладанием. Я знаю очень мало женщин (если не считать психопаток и серийных убийц), которые бы решились полностью измениться лишь для того, чтобы получить то, к чему стремятся.

— Хороший солдат не дезертирует с поля посреди битвы. Так учил меня мой отец. Он генерал. Так что раз уж я начала, то просто должна была довести дело до конца. Сражаться до тех пор, пока победа не будет за мной.

— Понятно. А теперь, когда ты выиграла битву, что ты собираешься делать? Вернешься обратно? Станешь прежней?

— Сначала я так и собиралась поступить, но теперь даже не знаю. Мне нравится быть Дорис. Но и по Джейн я тоже скучаю. Я не знаю. А ты что мне посоветуешь?

Майк Миллбанк взял руку девушки в свою.

— Я думаю, надо попробовать как-нибудь соединить Джейн и Дорис. Мне нравятся и та, и другая. Вот смотри: Джейн — она очень умная, она независимая, она умеет жить собственным умом, она любит свою работу. А Дорис — терпеливая и добрая. И юбка ей очень идет. Ты вполне можешь быть и той, и другой — одновременно. Ты и сама это знаешь.

Джейн Спринг показалось, что она сейчас разрыдается. Все правильно, она вполне может быть и той, и другой. И она будет разной.

Она будет самой лучшей.

И Майк Миллбанк в этом ни капельки не сомневался.

Загрузка...