Стивен Джобс: Нарцисс из Кремниевой долины

1

Глобализацию часто связывают (в Евразии и на всех других континентах) с чисто американским влиянием на мир. В типичный список, подтверждающий это влияние, входят и вездесущие «Макдоналдсы», и стандартные голливудские и диснеевские фильмы, и Интернет, и Твиттер, и Фейсбук и прочее, прочее. Но сама Америка (США) состоит из штатов, поразительно непохожих друг на друга.

Это восточные штаты — «Новая Англия», они крепко связаны с пуританами-первопоселенцами и их наследием (Бостон не случайно называют самым европейским городом США). Это — космополитический Нью-Йорк. Это — западные штаты, главным из которых является, конечно, либеральная Калифорния. С экономической точки зрения Калифорния (будь она отдельным государством) вполне могла бы претендовать на самостоятельное и заметное место в мире. Есть южные штаты, где когда-то процветало рабство и где до сих пор помнят (не только на уровне официальных церемоний) о Гражданской войне с Севером. Есть Техас, граничащий с Мексикой (и отнятый у Мексики). В отличие от Калифорнии в Техасе до сих пор приводят в исполнение смертные приговоры. Есть южная Луизиана с прекрасным Новым Орлеаном — бывшая французская колония, проданная американцам Наполеоном в 1806 году. Различия в образе жизни тонким, даже прихотливым образом отражаются на духе американского предпринимательства, на корпоративном духе ведущих американских компаний. В той же Калифорнии находятся Голливуд, центр американской киноиндустрии, и анимационные студии Диснея. Там лежит Кремниевая долина, с которой тесно связана жизнь героя нашей книги. В Нью-Йорке находятся штаб-квартиры крупнейших американских банков. На Восточном побережье базируются корпорации «General Electric» («Дженерал электрик») и «Xerox» («Ксерокс»), На западе, в штате Вашингтон, расположена штаб-квартира корпорации «Microsoft» ( «Майкрософт»), В Техасе — космос, электроника, нефтепромышленность. Наверное, совсем не случайно именно в солнечную Калифорнию — в Сан-Франциско, город, известный своей терпимостью, в феврале 1955 года приехала 24-летняя Джоан Кэрол Шибле (род. 1932); тут ей предстояло родить ребёнка, хотя (по тайной договорённости) сразу после рождения малыша должна была усыновить совсем другая семья.

Отцом Стивена Джобса был Абдулфаттах Джон Джандали (род. 1931), выходец из Сирии. Отец Джоан, владелец небольшой норковой фермы в одном из северо-центральных штатов — Висконсине, был категорически против отношений дочери с каким-то неизвестным сирийцем, пусть и получившим в США степень доктора политологии. Ещё решительнее суровый владелец норковой фермы выступал против законного брака дочери с сирийцем, ведь она, в конце концов, происходила из правильной католической семьи. Правда, Джандали, будучи мусульманином, до приезда в США учился в школе, организованной иезуитами (дело, совершенно немыслимое в наши дни), а позже — в Американском университете в Бейруте, но будущий ребёнок не входил в планы сирийца и его любовницы, хотя позже сам Джандали утверждал, что об усыновлении новорождённого чужими людьми он тогда ничего не знал¹.

Активное движение за гражданские права и против расизма развернулось в США только в 1960-е годы. В мире шла холодная война. Пост президента Соединённых Штатов занимал генерал Дуайт Эйзенхауэр (1890—1969), в США вовсю действовала пресловутая комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Неистовый сенатор Джозеф Маккарти (1908—1957) вездесуще и неустанно призывал к разоблачению любых сторонников коммунизма.

А ещё в 1950-е годы велись ядерные испытания. Их тогда проводили в воздушном пространстве, на поверхности земли, под землёй и в океане — всего около двух тысяч взрывов — до принятия в 1963 году договора о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой. Наиболее многочисленные испытания проводились в американском пустынном штате Невада, граничащем с Калифорнией, а в 1954 году сверхмощная водородная бомба « Кастл браво» была взорвана на тихоокеанском атолле Бикини. Многие американцы по-настоящему боялись атомной войны и строили для спасения индивидуальные убежища. Не случайно именно в 1950-е годы вышли в свет самые знаменитые произведения калифорнийца Рея Брэдбери — «Марсианские хроники» (1950) и «451° по Фаренгейту» (1953). Эти книги, хотя и называются фантастическими, дают хорошее представление о том времени.

Но вернёмся к Джоан и её проблемам.

Как указывал главный биограф Стивена Джобса Уолтер Айзексон (род. 1952): «В начале 1955 года Джоан поехала в Сан-Франциско, где устроилась в клинику к благосклонному доктору, который заботился о незамужних матерях, принимал у них роды и без лишнего шума устраивал конфиденциальные усыновления»².

Решив отдать ребёнка в чужие руки, Джоан всё же настаивала, чтобы он попал в высокообразованную семью, как минимум выпускников колледжа. Но в жизни не всё идёт так, как хочется. Адвокат и его жена, договорившиеся с Джоан об усыновлении, неожиданно (по каким-то своим личным причинам) от ребёнка отказались, и младенца отдали в семью «просто приличную»: бывшего военнослужащего, а теперь автомеханика Пола Рейнхольда Джобса (1922—1993) и его жены Клары, урождённой Хагопян (1924—1986) или, возможно, Акопян[1]. Они назвали усыновлённого мальчика — Стивом. Если полностью, то Стивеном Полом Джобсом.

Какое-то время Джоан пыталась сопротивляться.

Она категорически настаивала на том, чтобы у приёмных родителей было высшее образование, даже отказывалась подписывать документы. Но в конце концов подписала — в обмен на письменное обязательство приёмных родителей создать специальный сберегательный фонд для того, чтобы Стивен в будущем мог получить высшее образование.

Была и ещё одна причина, по которой Джоан не сразу подписала документы.

Отец её тогда тяжело болел, и втайне она надеялась (все мы люди), что в случае (конечно, не дай бог) смерти отца она сможет выйти замуж за своего сирийца и оставить ребёнка при себе. Но когда фермер умер (в августе 1955 года), было уже поздно: мальчика уже нарекли Стивеном Полом Джобсом, и он навсегда остался в штате Калифорния.

А расстроенная Джоан вернулась в Висконсин.

2

Приёмным родителям Стива очень и очень хотелось создать образцовую американскую семью. Часто за таким стремлением к нормальности скрываются свои беды, хотя по поводу взаимности чувств четы Джобс сейчас нам мало что известно. Клара Джобс была дочерью армянских эмигрантов, когда-то бежавших в США из Турции. Родилась она в Нью-Джерси, около Нью-Йорка, и наверняка в детстве много чего наслушалась о бедствиях армян в Старом Свете. Крисанн[2] Бреннан (род. 1955) в своих воспоминаниях описала приёмного отца Стивена — Пола Рейнхольда Джобса как вечно жалующегося худощавого мужчину с военной стрижкой³. А вот мать Стивена она запомнила как милую тихую женщину со смуглой кожей и кудрявыми каштановыми волосами. Широкоскулая и улыбчивая Клара, как ни странно, была очень схожа с приёмным сыном. Пол Рейнхольд Джобс вырос на молочной ферме в городке с говорящим названием Джермантаун в штате Висконсин. В старших классах Пол бросил школу и отправился бродить по Америке, подрабатывая на жизнь автомехаником — к этому у него был талант. В 1941 году Пол служил в береговой охране, а потом на судне, перевозившем американские войска в Италию. Механик он был хороший, но из-за непокладистого характера никакой карьеры не сделал, остался простым матросом.

Для Клары брак с Полом Джобсом не был первым — до него она уже побывала замужем и овдовела во время войны. По словам Уолтера Айзексона, основанным, очевидно, на семейных преданиях, после увольнения из вооружённых сил Пол Джобс, сойдя на берег в Сан-Франциско, заключил пари с товарищами, что женится в течение двух недель⁴. Так оно и случилось. Более того, Пол обручился с Кларой даже не через две недели, а всего лишь через десять дней, и после брака они уже не расставались до самой смерти.

Несколько лет Джобсы жили в штате Висконсин в доме родителей Пола.

Впрочем, совместная жизнь с родителями не сложилась, к тому же Клара не могла иметь детей. В конце концов Джобсы перебрались в штат Индиана, где Пол устроился механиком в компанию «International Harvester» («Интернэшнл харвестер»), занимающуюся производством сельскохозяйственной техники и грузовых автомобилей. Работа устраивала Пола, но Клару тянуло в солнечный Сан-Франциско, который она очень любила.

Туда они в итоге и перебрались.

В Сан-Франциско Джобсы поселились неподалёку от парка Голден-Гейт в районе Сансет (если перевести на русский, получается весьма романтично — парк Золотых Ворот в районе Солнечного Заката), примыкающего к тихоокеанским пляжам. В большом городе талант механика тоже не остался втуне: Пол быстро устроился в финансовую компанию «коллектором» неоплаченных автомобилей.

В послевоенные годы (в отличие от кризисных 1930-х) проблем с безработицей в США практически не было. Русская писательница Нина Берберова (1901—1993), как раз в начале 1950-х переехавшая в Америку, писала: «Я ничего не знаю интереснее, чем читать объявления о предложении труда в новой стране, новом городе. “Ищут 150 инженеров-электриков”, “Ищут 220 биохимиков”, — читала я, и видела, как их ищут и всё не находят. “Ищут библиотекарей для городских библиотек в двадцати трёх штатах” (видимо, в неограниченном количестве). “Агентство по найму прислуги ищет 12 кухарок (дипломированных), 17 горничных (умеющих подавать к столу), пять шофёров живущих и 11 — приходящих, восемь садовников (семейных), 38 нянек для новорождённых”. “Ищут 45 докторов для девяти новых больниц”. “Четырёх кларнетистов в оркестр (в отъезд)”. “Ищут трёх опытных журналистов, специалистов по иностранной политике Индонезии”. “Бюро по найму конторских служащих ищет 198 секретарш-стенографисток”. Хотелось быть сразу и биохимиком, и кухаркой, и кларнетистом — всё было страшно интересно»⁵.

На новой работе Пол Джобс должен был вскрывать автомобили, владельцы которых, купив машину в кредит, по каким-то причинам прекращали выплаты; вскрывать, разумеется, для того, чтобы вернуть потерянные компанией деньги. Иногда Пол сам выкупал понравившиеся ему автомобили, ремонтировал их и продавал. В общем, жаловаться на заработки не приходилось. Только отсутствие детей не давало Кларе и Полу покоя. После девяти лет своего бездетного брака они решили усыновить ребёнка. А потом ещё одного — девочку.

«Детство, которое Пол и Клара создали для своего приёмного сына, — писал Айзексон, — было во многих отношениях стереотипным для конца 1950-х. Когда ему [Стиву] было два года, они ещё удочерили девочку, которую назвали Патти [Патрисия Энн Джобс], а ещё через три года переехали в южный пригород Сан-Франциско — в коттедж от застройщика»⁶. Толчком к переезду послужило решение компании перевести Пола на работу в городок Пало-Альто, лежащий к югу от Сан-Франциско. Но поселились они всё-таки не в самом Пало-Альто, а в более дешёвом Маунтин-Вью.

И оказались в Кремниевой долине.

3

На самом деле это не такая уж долина.

Врезается в сушу тёплый Сан-Францисский залив, на берегах поднимаются невысокие горы, больше похожие на пологие холмы. В конце 1950-х годов значительные площади этих берегов были заняты садами — там выращивали абрикосы и сливы. Эпитет «кремниевая» появился в связи с развитием тут производства полупроводников на базе кремния в начале 1980-х. Сейчас Кремниевая долина занимает в американской мифологии такое же место, как «Макдоналдс» в области кулинарии, а Бэтмен — в игровой системе борьбы добра со злом.

История Кремниевой долины (как научно-технического инкубатора) началась в конце XIX века. Первым шагом, похоже, стало создание тут своего университета. Основал его Леланд Стэнфорд — крупный железнодорожный магнат. Железнодорожный бизнес в то время развивался бурно; одно время Стэнфорд даже занимал пост губернатора Калифорнии. В память о единственном сыне, скончавшемся от тифа в 1884 году, Леланд и его жена Джейн создали специальный фонд, так что Стэнфордский университет, названный именем Леланда Стэнфорда-младшего, активно развивался. Основные доходы университету приносили земли обширной животноводческой фермы Пало-Альто площадью 8180 акров.

Место оказалось удобным во всех смыслах.

Сан-Франциско — крупный финансовый центр.

В середине XX века рядом возникла Военно-экспериментальная аэрокосмическая база Ванденберг (Vandenberg Air Force Base) и Лаборатория реактивного движения (Jet Propulsion Laboratory) Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (National Aeronautics and Space Administration, NASA). Кто, как не они, будет остро нуждаться в продвинутой электронной технике?

«Отцом» Кремниевой долины называют стэнфордского профессора Фредерика Эммонса Термана (1900—1982). Он известен тем, что не только поощрял изобретательский пыл своих студентов, но и заставлял их искать как можно более эффективное коммерческое применение для всего, что они создавали. Американское законодательство позволяет без особых трудностей создавать собственные фирмы как студентам, так и преподавателям. В 1937 году стэнфордские физики братья Рассел и Сигурд Вэриан (Вариан), а с ними Уильям Хансен создали здесь первые вакуумные лампы-клистроны сверхвысокой частоты (сыгравшие огромную роль в аэрокосмической области), а в 1939 году выпускники того же университета Уильям Реддингтон (Билл) Хьюлетт (1913—2001) и Дэвид Паккард (1912—1996) разработали первый недорогой метод измерения частот звуковых колебаний, создав свою широко известную компанию «Hewlett — Packard» (НР, «Хьюлетт — Паккард»). После Второй мировой войны Терман стал деканом инженерного факультета. В 1951 году он отметился и среди создателей Стэнфордского индустриального (исследовательского) парка. Активно развивающийся университет начал сдавать принадлежащие ему земельные участки в аренду фирмам, работающим в области высоких технологий. Таким образом, в Кремниевую долину перебрались (или создали там отделения) компании — «Eastman Kodak» («Истман Кодак»), «General Electric», «Xerox», «Lockheed Martin» («Локхид Мартин»).

Огромную роль в развитии Кремниевой долины сыграло (особенно в годы Второй мировой войны и после неё) военное финансирование. Неподалёку от Маунтин-Вью ещё в 1939 году появился центр ARC (Ames Research Center, Исследовательский центр Эймса), теперь один из основных центров NASA. Он занимался, в частности, разработками, связанными с высотным самолётом-шпионом U-2 (один из них был сбит в 1961 году советской ракетой в районе Свердловска). В Саннивейле (Сильвании) с 1957 года работает подразделение фирмы «Lockheed», занимающееся военными ракетными технологиями и исследованиями космического пространства. Так что место для жизни Джобсы выбрали оживлённое. Да и как иначе, если к моменту их переезда в Кремниевой долине работало уже более двадцати тысяч научных сотрудников и инженеров.

Название «Кремниевая» было связано прежде всего с оригинальной идеей инженера Уильяма Брэдфорда Шокли (1910—1989) использовать в производстве транзисторов более дешёвый и доступный кремний — вместо дорогого германия. В 1956 году его работы, выполненные совместно с Джоном Бардином (1908—1991) и Уолтером Хаузером Браттейном (1902—1987), были отмечены Нобелевской премией[3]. Тогда же Шокли создал в Маунтин-Вью отдельную лабораторию (Shockley Semiconductor Laboratory) в составе корпорации «Beckman Instruments» («Бекман инструменте») по производству транзисторов именно на базе кремния. Однако со временем Шокли (как писал всезнающий Уолтер Айзексон) стал совершенно непредсказуемым, что привело к тому, что восемь его инженеров (в Википедии их называют «восьмёркой предателей»), прежде всего Роберт Нойс (1927—1990) и Гордон Мур (род. 1929), откололись от фирмы и создали свою — «Fairchild Semiconductor» («Фэйрчайлд семикондактор»). К 1968 году у Нойса и Мура было уже 12 тысяч своих сотрудников. Впрочем, и «Фэйрчайлд» раскололась, когда Роберт Нойс проиграл борьбу за пост президента компании.

В 1970 году в Пало-Альто открылся крупный исследовательский центр компании «Xerox», известный под названием PARC (Palo-Alto Research Center). Это был уже второй такой исследовательский центр компании «Xerox» (штаб-квартира — в Рочестере, штат Нью-Йорк). Располагался он на земле, арендованной, конечно, у Стэнфордского университета, — в технопарке. PARC сыграл огромную роль в развитии современных компьютерных технологий.

Ну а само название — «Кремниевая долина» (Silicon Valley) — приписывается некоему Ральфу Вёрсту, местному предпринимателю, давшему интервью журналисту Дону Хёфлеру, которое тот напечатал в местной деловой газете «Electronic News». В 1970-х, начиная с январского выпуска 1971 года, в печати появилась целая серия статей, так и озаглавленная — «Кремниевая долина в США». Ну а в 1980-е это словосочетание стало использоваться повсеместно⁷.

4

Джобсы поселились в одном из так называемых домов Эйхлера.

Джозеф Эйхлер (1900—1974) начинал как бухгалтер, но после войны организовал собственную строительную компанию. Ему удалось достаточно правильно оценить возрастающие экономические возможности американского послевоенного «низшего среднего класса», и с 1949 по 1966 год компания Эйхлера построила в Калифорнии более одиннадцати тысяч удобных недорогих домов. В сущности, это была обычная коттеджная застройка. Экономия достигалась за счёт неглубокого фундамента из плоских бетонных блоков (без подвала), а отопление шло через каналы в полу. Ну и каркасная щитовая сборка.

Серьёзным новшеством стало использование профессионального архитектурного дизайна. Джозеф Эйхлер, большой любитель нового, вдохновлялся работами таких знаменитых архитекторов, как Фрэнк Ллойд Райт (1867— 1959) и Людвиг Мис ван дер Роэ (1886—1969). Для эйхлеровских домов характерны большие окна, открывавшиеся прямо в патио или в сад, раздвижные двери, полное отсутствие чердака и использование во внутреннем дизайне опорных колонн и балок. Очень скоро эти нововведения удостоились специального названия: «калифорнийский модерн».

Родительский дом Стив запомнил на всю жизнь.

«Эйхлер делал великое дело. Его дома были хорошо спланированы, недороги и качественно построены. Они донесли хороший дизайн и простой вкус до людей с невысоким доходом. В их конструкции были потрясающие мелочи, как, например, обогрев через тёплый пол. На них клался ковёр, и когда мы были детьми, можно было греться, валяясь на полу».

По словам Джобса, именно эти детские впечатления внушили ему страсть всегда добиваться отличного дизайна продукции, предназначенной для массового потребителя.

«Я радуюсь, когда удаётся обеспечить прекрасный дизайн и хорошую функциональность чему-нибудь недорогому, — признавался он. — Таким было первоначальное видение для “Apple”. Мы пытались достичь того же с первым “Mac”. И достигли с айподом».

5

Стивен рано узнал о том, что он приёмный ребёнок.

И без того впечатлительный и слезливый, он был потрясён такой новостью.

На всю жизнь запомнил он день, проведённый им на лужайке перед своим домом (ему было шесть или семь лет). Он рассказывал жившей по соседству девочке о том, что, оказывается, он у родителей вовсе не настоящий, а приёмный сын. «Это что же, получается, что ты был совсем не нужен своим настоящим родителям?» — спросила девочка. Джобс был потрясён этими словами.

Конечно, обида.

Страшная обида на весь мир.

Конечно, такой мир следует перестроить!

Стив прибежал домой весь в слезах, но Пол и Клара спокойно и твёрдо сказали ему: «Ты должен это понять». Они были настроены очень серьёзно. «Ты должен это понять», — несколько раз повторили они. И так же твёрдо и спокойно добавили: «Мы выбрали тебя потому, что ты это именно ты!»⁸

6

Сейчас трудно восстановить события, однозначно повлиявшие на формирование характера юного Джобса. Их было много. И личных, и волнующих всю страну. В тот год, когда Джобсы перебрались в Маунтин-Вью, Джон Кеннеди (1917—1963) стал президентом США — 20 января 1961 года. Длилась актёрская деятельность другого (будущего) президента США — Рональда Рейгана (1911—2004). Будущий губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер (род. 1947) ещё не переехал в Америку. Семилетний Стив слышал разговоры о Карибском кризисе и угрозе ядерной войны. «Однажды я не спал три или четыре дня, потому что боялся не проснуться, если засну. Я думал, что только я один понимаю всё, что происходит, но в действительности всё это понимали. Это был ужас, которого я никогда не забуду, и я думаю, что он навсегда остался со мной. Я думаю, что все в то время его чувствовали»⁹.

Через год — ещё одно событие, врезавшееся в память Стива.

В три часа дня 22 ноября 1963 года он возвращался домой из школы, когда на улице кто-то крикнул: «Кеннеди убили!» Почему-то Стив (так он сам говорил позже) сразу понял, что Америка потеряла великого человека.

7

Пол и Клара старались быть образцовыми родителями.

«Я сам надеюсь быть столь же хорошим отцом для моих детей, каким мой отец был для своих», — сказал Стивен Джобс в интервью 1997 года¹⁰. Ну да, мы ведь знаем его слова: «По-настоящему красив лишь тот, кто красиво поступает». К сожалению, в жизни Стивена далеко не всё получалось так, как ему бы хотелось.

Но своего приёмного отца Стив всегда помнил.

Пол Джобс был человеком технически развитым, умевшим без всяких подсказок придумать и собрать что-то цельное и серьёзное. Однажды, когда Стиву было около восьми лет, он обнаружил фотографию отца из тех времён, когда Пол служил в береговой охране. «Он там в машинном отделении, без рубашки и выглядит как Джеймс Дин (популярный актёр тех лет. — Г. П., С. С.). Это был один из таких “вау!” моментов для ребёнка. Вау, ух! Мои родители были когда-то молодыми и здорово выглядели»¹¹.

Пол охотно передавал Стиву свою любовь к механике и автомобилям.

В домашнем гараже был оборудован верстак, и Пол выделил часть этого верстака приёмному сыну. Он привлекал его к любым работам, которые, как ему казалось, могли заинтересовать мальчика, например, однажды они вместе ставили забор возле дома.

«Пятьдесят лет спустя забор этот по-прежнему окружает боковой и задний двор дома в Маунтин-Вью. Показывая его мне, — писал Уолтер Айзексон, — Джобс поглаживал деревянные планки и вспоминал уроки, которые глубоко усвоил благодаря отцу. Нужно, сказал тогда ему отец, всегда аккуратно делать заднюю сторону шкафчиков и заборов, даже если они скрыты от взглядов. Он [отец] любил делать вещи правильно. Он заботился даже о том, как будут выглядеть те части, которых вам не увидеть»¹².

Это Стив запомнил на всю жизнь. Это стало его принципом.

Он всегда стремился к простому, но привлекательному дизайну и не мог допустить, чтобы компьютер, собранный в его компании, даже изнутри (куда взгляд пользователя не проникает) выглядел неопрятно. Ведь он-то (сам Стив) всегда помнил бы о недоделках, окажись они внутри закрытой коробки.

Думается, в этом ключ к Джобсу: добиваться совершенства!

Приработки от ремонта, приведения в порядок и продажи подержанных автомобилей составляли важную часть семейного бюджета Джобсов. Практически всё, что удавалось всё-таки отложить, шло в «фонд» оплаты будущего высшего образования Стива. «Мой фонд для обучения в колледже создавался благодаря тому, что отец платил 50 долларов за “Ford Falcon” или другую расхлябанную машину, которая уже не могла ездить, работал над ней несколько недель и продавал за 250 долларов — не сообщая об этом в налоговую службу»¹³.

Каждый день, вернувшись с работы и слегка отдохнув, Пол Джобс переодевался в рабочий комбинезон и шёл в гараж. Очень часто следом за ним шёл Стив, хотя, как вскоре выяснилось, само по себе ремесло механика его не сильно интересовало. Но он учился. Отец показывал ему, как правильно использовать разные инструменты, например, пилу или молоток. «Он потратил много времени, чтобы научить меня, как конструировать вещи, как их разобрать, как собрать снова», — вспоминал Стив. А Пол вспоминал: «Я думал, что мне удастся передать ему [Стиву] кое-какие умения в механике, но в действительности он не очень любил пачкать руки».

А вот что привлекало сына — всякая электротехника.

Он не раз брался приводить в порядок электрооборудование.

Ещё хорошо запомнились ему поездки на автомобильную свалку.

Автомобильная свалка в США — это тоже своего рода коммерческое предприятие: там часть деталей работники могут снимать и выставлять на продажу, а к тому, что остаётся, за небольшую плату допускаются все желающие.

«Каждый выходной мы ездили на автомобильную свалку, — вспоминал Джобс. — В любой момент нам могли понадобиться генератор, карбюратор, любые детали. Он [отец] умел хорошо торговаться, потому что гораздо лучше, чем парни за магазинным прилавком, знал, сколько могут стоить все эти детали».

Иногда желание улучшить финансовое положение семьи заводило Джобса-старшего, скажем так, в сторону. К примеру, рядом с Джобсами жил человек, который добился немалого успеха как агент по торговле недвижимостью. На вид сосед не казался особенно умным, но вот сумел сколотить целое состояние. И Пол подумал (опять цитируем Уолтера Айзексона), что он тоже сможет сделать то же самое. «И вложил в новое дело массу времени и усилий: поступил на вечерние курсы, сдал тесты на лицензию, занялся недвижимостью, но тут... рынок недвижимости рухнул. В результате семья боролась с дополнительными финансовыми проблемами ещё около года. Как раз в это время Стив начал ходил в начальную школу. Его мать работала библиотекарем в “Varian Associates”, компании, которая выпускала научные инструменты, а Пол взял ипотеку — под заклад первой. Для юного Стива всё это не было тайной, но, когда однажды учитель в школе спросил его: “Что тебе особенно непонятно в мире?” — он ответил с явным недоумением: “Ну вот, никак не пойму, почему вдруг мой отец обеднел”».

Впрочем, Стив гордился тем, что отец его никогда не выглядел этаким разбитным продавцом-пронырой. «В принципе вы должны уметь вцепиться в своего покупателя, чтобы продавать недвижимость, а у него [отца] это никогда хорошо не получалось, у него была другая природа. Я им восхищался»¹⁴.

8

Уже в раннем детстве Стив по интеллекту, несомненно, превосходил большинство сверстников. Конечно, был он нервным и заносчивым, зато интересовался многим. Иногда любопытство его оказывалось небезопасным. Дважды Полу и Кларе пришлось доставлять сына в больницу. Один раз он хлебнул из бутылки разведённого инсектицида: интересно же, что из этого выйдет. В другой раз сунул металлическую заколку в электрическую розетку.

Опасно? Да.

Но родители не подавляли инициатив Стива.

Он это всегда ценил. Ему это здорово помогало.

«Неподалёку от нас жил один инженер, который работал у Вестингауза, — вспоминал Стив. — Одиночка, смахивающий на битника. У него была подружка. Однажды она прибежала к нам, перепуганная до смерти, а этот инженер (очень пьяный) скоро явился за ней. Но мой отец твёрдо сказал: “Да, твоя подружка у нас. Но заходить к нам ты не будешь”. И загородил ему путь»¹⁵.

Впрочем, больше запоминались другие случаи.

Большинство мужчин-соседей, рассказывал Стив впоследствии, умели сами собирать по-настоящему замечательные вещи — фотоэлементы, электрические батареи, даже радары. Самым интересным был некий Ларри Ланге, он жил всего в семи домах от Джобсов. «Он был в моих глазах образцом настоящего инженера от “Hewlett — Packard”: прекрасный радиооператор, знаток электроники, он часто приносил мне всякие штуки, с которыми я мог играться». Однажды Ланге невероятно поразил Стива тем, что показал ему, как превратить обыкновенный угольный микрофон, которыми тогда ещё пользовались, в усилитель. До этого отец объяснял Стиву, что микрофоны всегда используются только с электронными (ламповыми) усилителями, а этот Ларри Ланге просто взял угольный микрофон, аккумулятор и динамик и поставил их на въезде на участок. «Он велел мне говорить прямо в микрофон, и усиленный звук выходил из динамика. Тогда я бросился домой и сказал отцу, что он ошибался. Конечно, отец не сразу в это поверил, пришлось ему всё показывать, но в конце концов ему пришлось согласиться».

Всё равно Стив восхищался своим отцом.

Пол Джобс не был образованным человеком, но Стив был глубоко уверен в том, что отец очень умён. Пусть Пол читал не так уж много, зато мог разобраться в любой механике. После случая с угольным микрофоном Стиву, конечно, приходило в голову, что он сам уже достаточно быстро соображает, иногда быстрее родителей. «Это был очень важный момент, он врезался мне в сознание. Когда я понял, что я, наверное, сообразительнее своих родителей, я почувствовал даже стыд от того, что такая мысль пришла мне в голову». Позже он не раз говорил своим друзьям, что это открытие заставило его впервые почувствовать дистанцию между собой и семьёй, между собой и окружающим миром.

Чуть позже Стив осознал (и это тоже немало повлияло на его характер), что его приёмные родители прекрасно понимают, насколько он сообразительнее их. Очень важное ощущение. Мир обидел его. Он — ребёнок, от которого отказались его настоящие родители. Такое прощать нельзя. Настоящие родители отвергли его. Конечно, такой мир следует перестроить!

Пол и Клара любили приёмного сына.

«Я принадлежал им обоим, а они почувствовали ещё большую ответственность, когда поняли, что я не такой, как все. Они находили способы давать всё новую пищу для моих возрастающих интересов и устраивать меня в хорошие школы, то есть уступать моим потребностям».

Уолтер Айзексон не раз утверждал, что юный Стив рос не только с ощущением некоей своей брошенности, но и с ощущением того, что он — особенный¹⁶.

А ещё — рано проявившееся чувство прекрасного.

Мы уже говорили о движении хиппи (битников). Довольно рано Стив прочёл известную «Сутру Подсолнуха», написанную в 1956 году Алленом Гинзбергом, одним из лидеров хиппи. В этой сутре для Стива сливалось воедино многое, как и для её автора. Поэтому и цитируем её полностью.

9

Конечно, Пол и Клара верили в то, что их сын — особенный ребёнок.

Этой верой они решали для себя ещё одну важную проблему — проблему частого стресса, связанную с тем, что Стив чрезвычайно болезненно осознавал тот факт, что он не родной, а приёмный ребёнок. Он мог горько заплакать, даже просто вспомнив об этом. Наверное, и по этой причине он часто совершал поступки, которых потом стыдился.

«Если мы хотим понять предпринимателя, мы должны смотреть на него как на юного хулигана».

Это утверждение приводилось в статье «Предприниматель, центральная фигура рыночного капитализма», опубликованной во французском журнале «Problemes economiques» («Экономические проблемы»)¹⁷. В качестве примера там рассматривались факты биографии Стивена Джобса, а также Марка Эллиота Цукерберга (род. 1984), основателя Фейсбука — крупнейшей социальной сети мира. Кстати, не отличался в детстве и в юности примерным поведением и другой ровесник Джобса — Уильям Генри (Билл) Гейтс (род. 1955).

«В школе я скучал, отчего часто попадал во всякие истории, — признавался Джобс. — В школе я впервые столкнулся с авторитетами совсем другого типа, чем раньше, и они мне не понравились. Они едва не справились со мной. По крайней мере, им почти удалось выбить из меня всякое любопытство»¹⁸.

Начальная школа, о которой вспоминает в этом отрывке Стив, называлась «Монта-Лома» (Monta Loma). Это была его первая школа. Она занимала несколько невысоких зданий в стиле 1950-х и находилась в нескольких шагах от их дома. Стив быстро сошёлся с некоторыми разболтанными одноклассниками, а постоянным сообщником его стал некий Рик Феррентино. Именно с ним Стив однажды вывесил на стенах объявления, предлагающие привести (или принести) на занятия в День школы своих любимых домашних животных. «Это было чистое безумие, — рассказывал он позже. — Собаки гонялись за кошками во всех направлениях, а учителя были вне себя».

Стив не хотел быть, как все.

С самого раннего детства он хотел быть другим.

В третьем классе «...мы подложили взрывчатку под стул своей учительницы, миссис Тёрмен. У неё потом долго был нервный тик»¹⁹.

Всё же понимающие родители в спорах с учителями почти всегда принимали сторону сына. Пол и Клара были твёрдо уверены в том, что их Стив — особенный. Если вы не в состоянии справиться с парнем, говорил Пол учителям, это ваша ошибка.

При всей этой своей хулиганистости Стив (это отмечают многие) рос весьма нервным ребёнком. Журналист Майкл С. Малоун, выпустивший в 1999 году резко критическую книгу об основателе компании «Apple», приводит рассказ Марка Возняка — младшего брата Стивена Гэри (Стива) Возняка (род. 1950), с которым Джобс впоследствии основал свою знаменитую компьютерную компанию. Джобс и Возняк-младший вместе занимались плаванием в клубе «Дельфины» в Маунтин-Вью. «Стив был плакса, — вспоминал Марк. — Проиграв гонки, он мог отойти в сторону и зарыдать. Вообще он плохо стыковался со всеми остальными. Он не был своим у этих ребят»²⁰.

В четвёртом классе дирекция школы решила, что Стив и Рик слишком уж разошлись в своих «играх», и развела их по разным классам.

В новом классе учительницей Стива Джобса стала способная к весьма неожиданным решениям и очень уверенная в себе миссис Имоджен Хилл, по прозвищу «Тедди». Стив впоследствии вспоминал, что миссис Имоджен, эта «Тедди», оказалась для него прямо «святой»²¹. Через пару недель общения с мальчиком она решила, что лучшей педагогикой по отношению к нему будет самый обыкновенный подкуп. «Однажды после школы она дала мне рабочую тетрадь[5] с математическими задачами и сказала: “Я хочу, чтобы ты взял это домой и решил все задачи”. Я подумал, что она с ума сошла. Но миссис Имоджен достала с полки огромный леденец на палочке и сказала: “Если ты решишь все задачи в основном правильно, я тебе дам такой леденец и ещё пять долларов[6]” И я принёс ей решения через два дня»²².

Такая педагогическая методика сработала.

Вскоре Стива уже не надо было подкупать — он готов был учиться просто ради того, чтобы понравиться самой миссис Имоджен Хилл. В этом можно увидеть ещё одно проявление «комплекса усыновлённого» — ведь таким детям, как правило, постоянно требуется подтверждение того, что они особенные.

По мнению людей, близко знавших Стива, представление о себе, как о ребёнке покинутом и одновременно как о ребёнке особенном, сказывалось на его характере всю жизнь. Дел Йокам (род. 1956), много лет проработавший рядом со Стивеном (в отделе сбыта компьютеров), прямо писал: «Я думаю, что желание Стива держать под контролем абсолютно всё, что он делает, прямо вытекало из характера его личности, из того ещё, кстати, что он был оставлен (биологическими родителями. — Г. П., С. С.) сразу после рождения. Он хотел постоянно и тщательно контролировать своё окружение и, наверное, ощущал свою продукцию как продолжение себя».

Другой приятель Джобса — Грег Колхаун, сблизившийся с ним после колледжа, отмечал: «Стив много говорил мне о том, что его бросили родители, и о том, какую боль ему это причиняло. Но, наверное, это сделало его независимым. Он прислушивался к какому-то другому ритму, и это было связано как раз с тем, что он жил не в том мире, в котором родился»²³. Да, прислушивался, да, страдал. Но это не помешало ему впоследствии отказаться от своего собственного первого ребёнка — дочери Лизы.

«По-настоящему красив лишь тот, кто красиво поступает...» — любил повторять Стивен, но далеко не всегда следовал этому правилу. Крисанн Бреннан, подруга Джобса, мать Лизы, не случайно говорила: «Тот, кого покинули, рано или поздно покидает сам». Она была убеждена, что именно «брошенность» Стива «наполнила его жизнь битым стеклом».

По словам программиста Энди Херцфельда, долгое время работавшего вместе с Джобсом, «ключевой вопрос о Стиве, это почему он иногда не контролирует себя и может быть настолько рассчитанно жестоким и так разрушительно воздействовать на людей. Я думаю, это всё идёт от того, что Стива оставили родители при рождении. Реальной глубинной проблемой для Джобса на всю жизнь стала тема его покинутости».

Впрочем, иногда Джобс как бы прозревал. «Всё это чушь. Я никогда не чувствовал себя брошенным. Пол и Клара были моими родителями на тысячу процентов»²⁴.

10

Но вот ещё одна интересная деталь.

Уолтер Айзексон в своей книге почти ничего не писал о Патрисии — дочери Джобсов, тоже приёмной.

Правда, и Стив говорил о ней мало.

Патрисия (Патти) не добилась в жизни чего-то значительного. Она осталась вполне обыкновенной жительницей Калифорнии, и сведения о ней могут быть почерпнуты только из мелких местных изданий или из Интернета. Она — владелица родительского дома в Лос-Альтосе, куда Пол и Клара с детьми переехали из Маунтин-Вью в 1967 году; с ней живёт мачеха — женщина, на которой женился Пол после смерти Клары. Об этом в своё время писал журналист Джейсон Грин²⁵.

Интересные сведения о Патти содержатся в заметке, помещённой в колонке «знаменитости» электронной газеты «ENewsDaily», издающейся в Калифорнии. Текст не подписан. Он содержит в основном выдержки из электронных писем, которыми Патти обменивалась с автором указанной заметки, а также ответы на комментарии некоторых пользователей Интернета²⁶. Патрисия была замужем, родила сына. Многие годы работала в колледже Де-Анса (DeAnza College), вероятно, и сейчас там работает. Сначала в колледже она отвечала за информационный центр, но после того как в 2008 году эту должность сократили, перешла обычным техническим работником в отдел бюджета и персонала. Неудивительно, что в Сети циркулируют упорные слухи о том, что Стив никогда не интересовался жизнью сестры и не помогал ей. Смысл заметки как раз в том, чтобы скорректировать все эти слухи:

«Дженни: Мне жаль, что Стив не помогал вам.

Патти: Как сказать. Стив многие годы помогал мне другими способами (не связанными с деньгами). Я бы хотела, чтобы меня перестали называть его приёмной сестрой. Мы оба были приёмные и выросли вместе. Я знала его пятьдесят четыре года!»

Другой пользователь говорил с Патрисией об Уолтере Айзексоне и его книге:

«Джон А.: Мне бы хотелось надеяться, что если эта книга изображает вашего брата неправильно, то теперь вы сами напишете о нём книгу. Расспрашивал ли вас когда-нибудь о чём-нибудь Айзексон, когда писал свою книгу?

Патти: Спасибо за совет — написать книгу. Я, конечно, думала об этом, но не знаю, как начать. Нет, он (это об Уолтере Айзексоне. — Г. М., С. С.) меня никогда не спрашивал, а мой брат старался защитить меня от средств массовой информации. Я не из тех, кто умеет общаться с журналистами. Я и мой сын могли бы воспользоваться деньгами от книги [которую можно написать]. Нам с ним живётся нелегко. Ещё и поэтому я не хочу делиться никакой личной информацией, если за это не будет достойного вознаграждения».

В 2012 году Патрисия консультировала снимавшийся тогда фильм о Стивене Джобсе, ведь она единственный человек, который ещё помнит его детство. Например, как Стив любил в жаркие дни вместо душа обливаться на дворе за домом из садового шланга (её это смущало), и какая в доме была мебель, и какого цвета был его первый автомобиль...

11

Благодаря миссис Имоджен Хилл взаимоотношения Стива со школьной программой значительно улучшились. «Я больше узнал от неё [миссис Хилл — “Тедди”], чем от любого другого учителя. Если бы не она, я бы почти наверняка угодил в тюрьму».

Конечно, дело не только в личности учительницы.

Внимание, которое миссис Имоджен Хилл уделяла Стиву, затронуло в нём некую очень важную чувствительную струну. «Кажется, в нашем классе только я её и интересовал. Она что-то во мне увидела».

Возможно, миссис Хилл уже тогда чувствовала в Стиве особенную силу убеждения и способность к лидерству. «Позже она любила показывать фотографию класса в день, посвящённый Гавайским островам. У Джобса не оказалось с собой гавайской рубашки, как было рекомендовано, но на фотографии он стоит в центре первого ряда и на нём гавайская рубашка. Оказывается, он сумел уговорить другого ученика отдать ему рубашку»²⁷.

В конце четвёртого класса Стив прошёл специальное тестирование.

По словам миссис Хилл, юный Джобс показал результаты на уровне десятого класса средней школы. Результаты теста убедили педагогов школы в том, что Джобс действительно особенный ребёнок, и в порядке исключения ему позволили перескочить сразу через два класса — в седьмой, чтобы в нём не погас интерес к учёбе. Впрочем, родители из естественной осторожности согласились лишь с переходом в шестой класс. Всё равно школу (она была всего лишь начальной) пришлось сменить.

Первоначально Стив пошёл в расположенную поближе школу Криттенден.

Планировка многих американских городов подчиняется принципу координатной сетки. На практике такую сетку создают проходящие с запада на восток и с севера на юг улицы; квартал или «блок» — это примерно одна десятая мили. Школа Криттенден находилась в восьми блоках от дома Стива, но это, как вскоре выяснилось, был совершенно другой мир. Сплошное хулиганье.

«Собирая учеников от среднего класса до самого дна, школа Криттенден была заведением, где дочь астрофизика могла сидеть за партой рядом с озлобленным сыном условно освобождённого (такое описание школы и окружающего района оставил журналист Майкл С. Малоун. — Г. П., С. С.). Каждый день в классах происходили драки, а в туалетах запросто отнимали карманные деньги. Чтобы доказать свою мужественность, некоторые мальчики приходили в школу с ножами. За год до появления Стива в этой школе группа восьмиклассников попала в тюрьму за изнасилование. Когда Стив учился в седьмом классе, школа проиграла матч по борьбе ребятам из неполной средней школы Манго из Саннивейла; в отместку за это был разбит школьный автобус соперников. Среди учеников школы Криттенден господствовали две банды: “капюшоны”, в основном испанского происхождения, то есть мальчики в остроносых сапогах на высоких каблуках, в чёрных зауженных брюках, белых рубашках, в куртках с капюшонами, и относительно малочисленные “сёрферы” — длинноволосые блондины в вязаных кофтах, шароварах и лодочных туфлях. Все остальные трепетали перед ними. Ко всему прочему, Стив оказался младшим в классе. Ему грозила судьба парии. Когда он это понял, то сразу сам объявил родителям, что если ему и дальше придётся ходить в этот паршивый Криттенден, то он лучше бросит школу»²⁸.

На этот раз смена школы потребовала от родителей Стива переселения в другой район: для государственных школ система обучения в США была и остаётся территориальной. После истории с неудачной работой Пола в качестве агента по недвижимости финансовое положение семьи Джобс было всё ещё, скажем так, незавидным, но, подумав, Пол и Клара приняли ультиматум сына. Они наскребли 21 тысячу долларов и купили дом в лучшем районе.

Разумеется, и Патти пришлось сменить школу.

Новое место называлось Лос-Альтос; социально это был уже другой район.

В прошлом тут росли роскошные абрикосовые и сливовые сады, к сожалению, к 1967 году они были уже частично вырублены под коттеджные посёлки.

Дом Джобсов существует поныне. Он расположен в округе Купертино-Саннивейл (Крист-драйв, 2066), одном из лучших в долине. Как отмечал журналист Майкл С. Малоун, этот округ считался тогда самым безопасным местом в США — с населением более ста тысяч жителей.