Стивен Джобс: Нарцисс из Кремниевой долины

1

Двадцатый век.

Семидесятые годы.

«Это было невероятное время для музыки, — вспоминал Джобс. — Так, будто ты живёшь в одно время с Моцартом и с Бетховеном. В самом деле. Люди будут вспоминать это наше время именно так, не иначе. Мы с Возом были глубоко убеждены в этом».

Ибо время пришло перемен...

«Мы разыскали одного парня в Санта-Крус, он выпускал бюллетень новостей о Бобе Дилане. Дилан записывал все свои концерты, и кое-кто из его окружения явно не отличался щепетильностью, поэтому повсюду было полно его магнитофонных записей. Контрабандных, конечно. У этого парня точно было всё»⁷⁰.

Разница в возрасте нисколько не мешала друзьям.

Один (Возняк) — старшекурсник. Он старался как можно дольше задержаться в своём замкнутом мирке. Другой (Джобс) — старшеклассник. Этот рвался в открытое будущее.

Конечно, каждый видел это будущее по-своему.

Характерна в этом смысле история с «голубым ящичком».

Воз собирался записаться в университет Беркли — шёл 1971 год. В журнале «Esquire» («Эсквайр») он увидел статью журналиста Рона Розенбаума, который с невероятной откровенностью (в те годы такое было ещё возможно) рассказывал, как легко и ловко можно «хаковать» телефонные линии.

«Я нахожусь в богато обставленной комнате Эла Гилбертсона (конечно, журналист описывал своего героя под вымышленным именем. — Г. П., С. С.) — создателя “голубого ящичка”. Эл держит на ладони один из этих своих ящичков, показывая 13 красных кнопок на пульте. Его пальцы будто танцуют по кнопкам, извлекая негармоничные электронные “бипы”. При этом он старается объяснить мне, как такой “ящичек” ни много ни мало ставит всю мировую телефонную систему, спутниковую, кабельную и т. д. на службу тому, кто им оперирует, причём бесплатно.

Этот ящичек даёт вам власть супероператора.

Вы берёте под контроль тандем (в данном случае — специальный переключатель на центральной телефонной станции. — Г. П., С. С.) — при помощи этой кнопки (он нажимает верхнюю кнопку указательным пальцем, и ящичек издаёт писк на высокой ноте), а вот так (ящичек снова пищит) контролируете переключательную систему звонков на дальнюю дистанцию телефонной компании со своего милого маленького телефончика или с любого старого таксофона. Телефонистка работает из определённого места, то есть телефонная компания всегда точно знает, где она сейчас находится и что делает. Но когда с помощью голубого ящичка вы оседлали линию, например, использовав какой-то бесплатный номер, допустим, Holiday Inn 800, они ничего не знают о том, где вы находитесь, и откуда взялись, и как проникли в Сеть, и, тем более, как ввели этот свой номер. Они даже не понимают, что в Сети сейчас происходит нечто незаконное. И вы запросто можете всё это скрывать, используя столько промежуточных уровней, сколько вам требуется. Вы можете позвонить своему соседу будто бы с каких-нибудь Белых Равнин, а потом через трансатлантический кабель — в Ливерпуль, а потом обратно — уже через спутник[11]. Вы даже можете позвонить самому себе с любого таксофона, и сигнал обойдёт вокруг Земли и придёт на соседний таксофон. Плюс ко всему вы ещё сэкономите десятицентовик.

И телефонная компания не может проследить такие звонки?

Нет, конечно, если всё сделано правильно».

После такого восторженного вступления следовал подробный рассказ Эла Гилбертсона о том, как он уже продал мафии партию из тысячи таких волшебных «ящичков» по 300 долларов за каждый⁷¹.

Возняк настолько заинтересовался статьёй, что тут же позвонил Джобсу.

Кстати, интерес Воза к статье был совершенно бескорыстным, просто его поразила «крутизна» идеи.

А вот Джобса привлекла возможность заработать.

Отношение Стивена Джобса к деньгам всегда было сложным.

Сами по себе деньги не имели над ним какой-то особенной власти (об этом писали многие, знавшие Стива), но он достаточно рано понял, как тесно и мощно деньги могут быть связаны с властью и всякими интересными возможностями. Поэтому в истории созданного им с Возом собственного маленького «голубого ящичка» Стив Возняк отвечал за техническую сторону дела, а Джобс за всё остальное. Для начала он выяснил, что загадочным собеседником журналиста Розенбаума был некто Джон Дрейпер — хакер, известный под прозвищем Капитан Кранч.

Вот надо же, ты собираешь «обыкновенную» голубую коробочку и звонишь бесплатно по всему миру!

Толчок к открытию, сделанному Дрейпером, кажется почти анекдотическим. «Он обнаружил, что если подуть в сувенирный свисток, прилагавшийся к крупяному завтраку с аналогичным названием [Cap’n Crunch], то в результате высвистывается чёткий тон частотой в 2600 герц, используемый телефонными компаниями для коммутации вызовов на большие расстояния»⁷². То есть речь шла всего лишь о свойствах некоего тонального набора, кстати, существующего до сих пор.

Тему больших денег, которые можно было заработать с помощью «волшебного ящичка», в «Эсквайре», конечно, непомерно раздули, по крайней мере Капитан Кранч ничего особенного не заработал. Согласно книге Стивена Леви, уже после появления статьи Розенбаума в «Esquire» Капитан Кранч продолжал работать инженером — на полставки. Длинноволосый, небрежно одетый, он ничем не выделялся из среды своих приятелей, да и открытие его не было оригинальным. Нечто подобное за десять лет до Капитана Кранча разработал другой хакер из Массачусетского технологического института — Стью Нельсон. Позже ему приходилось встречаться с Джоном Дрейпером, и он не очень высоко оценивал технические способности этого вдруг ставшего известным парня. В том же интервью Розенбауму сам Капитан Кранч признавался: «Я просто изучал систему. Телефонная компания — это система, и компьютер — система, понимаете? Если я чем-то занимался, то именно исследованием системы. В конце концов, телефонная компания сама по себе — компьютер, ничего больше»⁷³.

Телефонные похождения Капитана Кранча не были окрашены в криминальные тона. Он просто искал и определял телефонные коды разных стран, а затем использовал их для того, чтобы перепрыгивать с одного трака на другой, прослушивая последовательности щелчков, по мере того как сигнал переходил с линии на линию. После статьи в «Esquire» Капитана Кранча довольно быстро рассекретили и в 1972 году поймали на нелегальных звонках в Австралию — на номер, с которого сообщали всем звонившим названия самых лучших мелодий в Down Under.

В итоге Капитан Кранч отделался условным наказанием, а вот статья Рона Розенбаума в журнале «Esquire» умному человеку могла подсказать многое.

Например, она прямо называла конкретный технический журнал, в котором содержался список всех ключевых частот, а это было уже серьёзно. Телефонная компания АТ & Т тут же потребовала изъять указанный номер журнала из всех библиотек, но Воз сразу понял, насколько важно разыскать точную информацию о частотах — хотя бы для того, чтобы самому собрать такой вот «голубой ящичек». Он не считал эту задачу сложной. «Это было невероятно просто, хотя может быть только тысяча человек во всей стране, знатоков техники вроде меня, могла вообще понять, как всё это действует и как всё это использовать»⁷⁴.

В общем, Воз позвонил Джобсу: «Я начал говорить ему о потрясающей статье в журнале “ Esquire” и о том, насколько всё это имело смысл с технической точки зрения. Я сказал ему, что мы вполне можем подчинить себе всю систему. Она, оказывается, вполне открыта для атак. Если статья отвечает действительности, значит, все секреты телефонной компании торчат наружу, и люди вроде нас уже создают свои маленькие собственные телефонные сети»⁷⁵.

Техническая информация в журнале «Esquire» действительно выглядела вполне конкретной. Скорее всего, Рон Розенбаум для своих делишек воспользовался каким-то доступным источником. Сообразив это, два Стивена, Воз и Джобс, отправились в техническую библиотеку при Центре Стэнфордского линейного ускорителя элементарных частиц (Stanford Linear Accelerator Cente, SLAC). В воскресный день библиотека не работала, но Воз (он часто бывал в этой библиотеке) знал, что попасть туда можно и в воскресный день.

Найдя нужный зал, Джобс и Воз занялись поисками.

«Каждый из нас листал разные книги. У меня в руках оказалась одна в голубой обложке, может быть, два дюйма толщиной. В ней говорилось о телефонных системах. Ну что-то вроде справочника CCITT (забытое теперь сокращение), то есть Comite Consultatif International Telephonique el Telegraphique (Международный телефонный и телеграфный консультативный комитет). Я внимательно листал её и быстро наткнулся на нужную страницу. Это было то, что мы искали: наиболее полный список частот для телефонного оборудования. В тот же вечер я отправился в “Sunnywale Electronics” и там купил некоторые [стандартные] детали для создания тонального генератора, типа тех, что обсуждались в статье. С таким набором я и явился к Стиву»⁷⁶.

Записав тона генератора на магнитофон, друзья тут же попытались воспользоваться методом, подробно описанным в статье. Начальный тон, 2600 герц, для «захвата» тандема вроде бы срабатывал, но с остальными дело наладилось не сразу, потому что точность воспроизведения тонов оказалась пока что недостаточной. К тому же на следующий день Воз уехал в Беркли, где записался на третий курс университета.

2

В Беркли Возняк продолжал собирать информацию.

Он тщательно изучил статью в «Esquire» и внимательно отследил все сообщения о телефонных «фриках» в прессе. О своих поисках он с удовольствием рассказал однокурсникам и, кажется, впервые почувствовал, что значит оказаться вдруг популярным.

Помимо описания уже известного «голубого ящичка», Возняк нашёл описание другого — «чёрного», который позволял звонить вообще по любым номерам бесплатно. Подробное описание «чёрного ящичка» (ценой два доллара) тогда же появилось в журнале «Ramparts» («Рэмпатс»), Похоже, прессу охватила самая настоящая лихорадка телефонного пиратства. В итоге телефонная компания подала в суд на «провинившийся» журнал и к 1975 году сумела добиться его закрытия.

Все «голубые» и «чёрные» ящички, описанные тогда в прессе, были сплошь аналоговыми. По-настоящему новой оказалась только идея Воза сконструировать цифровой «ящичек». «Делая его цифровым, я мог сделать его действительно очень маленьким, и он должен был хорошо срабатывать, потому что использование кварцевых часов позволяло выдерживать частоту очень точно»⁷⁷.

Ко всему прочему, Возу удалось добиться экономного дизайна, ведь к этому времени он прекрасно знал, как устроены чипы. «Никогда мне не доводилось разрабатывать схему, которой я бы гордился больше: детали могли одновременно решать три задачи вместо двух»⁷⁸.

И главное, версия Воза работала!

На разработку её он потратил чуть больше двух месяцев.

Собранный образец Воз привёз Джобсу, и из его дома они тут же позвонили на случайно выбранный калифорнийский номер. Кто-то там взял трубку, и Джобс радостно закричал ему: «Мы звоним из Калифорнии! Через “голубой ящичек”!» Но адресат, видимо, не понял, что, собственно, происходит. А вот родителям, которые вскоре узнали о «голубом ящичке», обоим Стивам пришлось дать слово, что они не будут больше никому звонить... из дома! Родители не хотели иметь дело с представителями закона.

Через какое-то время Воз с Джобсом встретились с Капитаном Кранчем.

Следует отметить, что уже в те годы, задолго до возникновения Интернета, контакты между хакерами, телефонными «фриками» и тому подобным «странным» народом были налажены очень неплохо — по принципу разветвлённой сети, при этом с самыми разными типами связи.

Однажды Джобс сообщил Возу, что Капитан Кранч только что дал интервью на радиостанции КТАО в Лос-Гатосе. Конечно, друзья постарались с ним связаться. Они даже оставили для него сообщения, но все они остались без ответа. Случайно помог школьный приятель Воза — Дэвид Хёрд, который каким-то образом узнал, что под кличкой Капитан Кранч скрывается некий Джон Дрейпер. Хёрд рассказал друзьям, что теперь Дрейпер работает на калифорнийской радиостанции KKUP — в Купертино. Но когда Воз и Джобс позвонили на KKUP, оказалось, что Дрейпер и оттуда уже уволился. Правда, ему передали телефон друзей, и вскоре он позвонил, а потом даже сам приехал к Возу в общежитие.

Капитан Кранч оказался смешным энергичным парнем.

Мешковатый, с длинными волосами, свисающими на одну сторону, он вовсю нахваливал свой автоматический «голубой ящичек». Но Возняка больше всего поразил фургончик, в котором жил этот Дрейпер. Фургончик был практически пуст. Кроме аналогового «голубого ящичка» в нём находилась только антенна, напоминавшая по форме арбалет, — её Дрейпер использовал, чтобы вести придуманные им пиратские радиопередачи под общим названием «Свободное радио Сан-Хосе». Ему часто приходилось переезжать с места на место, чтобы фургончик не запеленговали. В общем, Воз сразу понял, что Капитан Кранч совсем не такой уж крутой технический хакер, каким они его представляли. Но расстались они друзьями, даже обменялись номерами телефонов.

Той же ночью оба Стива попали в рискованную ситуацию.

Они ехали на старой машине Джобса по скоростному шоссе. Вдруг сломался генератор, всё заглохло, погас свет, они едва дотащились до въезда на заправку. Оттуда позвонили, использовав «голубой ящичек». Подразумевалось, что с того места, где они застряли, звонок может быть только междугородным, однако оператор что-то заподозрил. Друзья попытались перезвонить, но оператор опять вмешался в их разговор. Наконец, не желая больше рисковать, друзья позвонили самым обычным образом — на ту мелочь, которую удалось наскрести в карманах. Они попросили приехать Капитана Кранча, но на заправке в этот момент появилась полицейская машина, причём так стремительно, что Джобс не успел спрятать «голубой ящичек».

Язык у Джобса был неплохо подвешен.

Он быстро сумел убедить полицейских, что увиденный ими «голубой ящичек» — это всего лишь новая модель электронного синтезатора. Правда, полицейские поверили не сразу. Они долго расспрашивали о назначении каждой кнопки. Да нет тут ничего особенного, раздражённо объяснял Джобс. Все эти кнопки вполне функциональны, а отдельная оранжевая вообще служит для «калибровки».

В конце концов приятелей отпустили.

«Наше настроение мгновенно изменилось. Мы боялись, что нас отвезут в тюрьму, а мы надули полицию. Это был хороший жизненный урок. После того как копы отпустили нас, мы, наконец, дождались Капитана Кранча с его фургончиком»⁷⁹.

Джон Дрейпер доставил друзей до самого дома Джобсов. Оттуда Воз, забрав свою машину, поехал в Беркли. Шёл третий час ночи, неудивительно, что Воз заснул за рулём, попал в аварию и капитально разбил свой маленький «Ford Pinto». Сам он, к счастью, не пострадал, но всё равно ему пришлось прервать университетские занятия и устроиться на работу. Надо ведь было теперь не только заработать деньги на обучение, но и купить машину. «Если бы не авария, — вспоминал он позже, — я бы тогда ни надень не прервал занятий и, возможно, никогда бы не создал Apple»⁸⁰.

3

В общем, развлечений у друзей хватало.

Однажды они даже дозвонились в Ватикан.

Воз представился дипломатом Генри Альфредом Киссинджером, которому зачем-то понадобился папа Павел VI. Но звонили друзья из уличной кабины, и телефонисты Ватикана сразу догадались, что не стал бы известный дипломат связываться с ними из столь банального места.

Постоянно усовершенствуя «голубой ящичек», Воз добавил к ряду кнопок ещё одну — позволявшую заранее программировать номера из десяти цифр, чтобы не набирать каждый раз всю последовательность на аппарате в уличной телефонной будке. При этом, по словам Воза, он (в отличие от Джобса) никогда не пытался с помощью «голубого ящичка» экономить личные деньги. С его точки зрения, это было бы прямым воровством. Вот совсем другое дело — звонки с целью открыть слабые места и секреты телефонной компании. Тут не воровство, конечно. Такая у Воза была логика. Хотя иногда он всё-таки не удерживался (возраст!) и звонил по так называемой «юмористической» телефонной линии.

«Я способен был даже спеть государственный гимн по такой линии. Может, так и сделаю когда-нибудь»⁸¹.

4

Влияние Джобса на Стива Возняка сказалось прежде всего в том, что детская возня с «голубым ящичком» быстро превратилась в чисто коммерческое мероприятие.

«Очень долго я говорил людям, — писал в своих воспоминаниях Воз, — что я тот самый телефонный фрик, у которого действительно есть какие-то этические принципы и который всегда платит за свои личные звонки, а цель моя — исследование системы. И это было правдой. Я получал большие счета за телефон, хотя мой “голубой ящичек” позволял делать звонки даром. Но однажды Стив [Джобс] сказал мне: “Давай лучше будем продавать нашу продукцию”. Продавая “голубые ящички”, мы на самом деле передавали новую технологию всем тем, кто пользовался ею для того, чтобы звонить подружкам и тому подобное, то есть экономить личные деньги на звонках. Так что, оглядываясь назад, я думаю, что всё-таки — да, я тогда стал причастен к преступлению»⁸².

Интересно, что на долю Воза выпала не только техническая часть дела, но и само распространение «голубых ящичков». В основном они расходились по общежитиям. Студенческим, понятно. Ходили друзья вместе, но разговаривать с покупателями приходилось Возу. В методике, придуманной им, крылась некая наивная хитрость.

Вот, скажем, как уберечься от опасности доноса в полицию?

«Мы стучались в дверь (обычно мужского общежития) и спрашивали: “Чарли Джонсон тут?” Они в свою очередь спрашивали: “Кто такой этот Чарли Джонсон?” Я им отвечал: “Ну, это тот парень, который бесплатно звонит по телефону”. Если реакция на мои слова была типа “это круто” и мы видели, что незнакомые парни хотят поговорить о незаконных звонках, я добавлял, что вот есть такие “голубые ящички”»⁸³.

Короче, если становилось ясно, что собеседник попал на крючок, один из Стивов предлагал прийти в общагу ещё раз, часов в семь вечера, и устроить уже настоящую демонстрацию.

Всё же на продаже «голубых ящичков» друзья заработали немного.

Впоследствии Воз подробно рассказал об экономике их «производства».

Вначале комплектующие для сборки таких «голубых ящичков» стоили около 80 долларов. Правда, чипы удавалось покупать у оптовиков, но всё равно за маленькие партии нужно было платить дорого. Потом, когда многим мелким фирмам удалось наладить собственное изготовление печатных плат, цена на чипы упала до 40 долларов. Ну, а целиком «голубые ящички» продавались по 150 долларов, и Джобс с Возом честно делили доход. Всего им удалось заработать около 15 тысяч долларов. Их это очень устраивало, но они боялись полиции.

5

«Однажды у нас со Стивом оказался на руках “голубой ящичек”, готовый для продажи. Стиву как раз понадобились деньги, и он хотел, чтобы мы продали его в тот же день. Правда, день оказался воскресный. По пути в Беркли мы остановились перекусить в Саннивейле — в пиццерии. Там мы обратили внимание на парней за соседним столиком. Они выглядели круто, и мы завязали с ними разговор. Выяснилось, что они не прочь увидеть наш “ящичек” и, может, даже купить его. Мы прошли к заднему выходу из пиццерии, там находился телефон-автомат. Стив достал “голубой ящичек”, а они дали нам свой номер в Чикаго, с кодом 312, для проверки. Нас быстро соединили, но к телефону никто не подошёл. Всё равно эти ребята были в восторге и заявили, что обязательно купят такой вот “ящичек”, только сейчас у них с собой нет денег. Мы вышли к парковке, чтобы сесть в машину Стива, но один из парней подошёл со стороны водителя и наставил на нас длинный чёрный револьвер. И потребовал отдать им “голубой ящичек”. И Стив, испугавшись, отдал его.

Грабители спокойно пошли к своей машине.

Потом, правда, один из парней вернулся и объяснил, что у него, ну не врёт он, действительно нет при себе денег, а “ящичек” ему позарез нужен. Нам, сказал он, позже обязательно заплатит. Он даже свой телефонный номер дал, чтобы мы могли позвонить»⁸⁴.

Несколько раз эти парни впрямь созванивались с Возом, опять и опять обещая заплатить, но при этом настойчиво просили научить их, как правильно пользоваться отнятым у друзей «голубым ящичком». Возу это страшно не нравилось. Он даже обдумывал способы мести, например, хотел подсунуть парням номер полиции. Но ничего такого он всё же не сделал, и с грабителями друзья никогда больше не встречались.

6

К созданию «Apple» (и компьютера, и компании, главного дела их жизни) Стивен Джобс и Стивен Возняк шли каждый своим путём.

«Я тогда получил работу моей мечты, — писал позже Воз. — Но я не создавал компьютеры. Это была просто интересная работа по разработке калькуляторов в “Hewlett — Packard”. Я на самом деле думал тогда, что проведу там всю оставшуюся жизнь».

А Джобс летом 1972 года только-только окончил школу.

Следующие два года оказались для Джобса сложными. Он провёл их в поисках пути, правда в основном наугад. И, конечно, эти годы стали для него временем оттачивания важнейших человеческих качеств, особенно — умения воздействовать на других людей, увлекать их.

К тому же весной 1972 года у него появилась девушка.

Звали её Крисанн Бреннан, тоже школьница. «Мы вместе работали над мультфильмом, затем стали вместе выходить, и она стала моей первой настоящей подружкой». Родители Крисанн в это время разводились, она тяжело переживала происходящее в семье. Страдания Крисанн, как ни странно, притягивали Джобса. Брошенный ребёнок (он лелеял в себе это чувство), он почти непроизвольно тянулся к чужим трагедиям. Всю жизнь его интересовали люди в чём-то надломленные.

«Стив был в своём роде сумасшедшим, — вспоминала Крисанн. — Но он понимал меня с полуслова. И он мне понравился. Он был такой худой, и жилистый, и полный энергии. Он носил синие джинсы с таким количеством огромных дыр, и казалось, что это просто клочья ткани болтаются на его ногах... Но рубашка Стива всегда была выглажена...»⁸⁵

Благодаря воспоминаниям Крисанн Бреннан (понятно, написанным спустя много лет) мы сейчас хорошо представляем, как выглядела комната, в которой Стив жил в доме приёмных родителей.

«Кровать, шкаф, окрашенный в тёмный цвет, комод и небольшой письменный стол, стоявший у окна, выходившего на улицу. Я заметила на столе пишущую машинку ярко-красного цвета (Джобса с детства тянуло ко всему яркому. — Г. П., С. С.). Я была впечатлена, что Стив владеет такой передовой техникой. Из того времени в моей памяти сохранились его руки в момент использования машинки. У него были красивые, гладкие, интеллигентные руки с длинными элегантными пальцами. Когда он печатал, машинка выдавала набор из отдельных букв с шокирующей силой и скоростью. Руки Стива были созданы для всяких технологий. Тогда они являли собой настоящее продолжение пишущей машинки, естественное и подлинное с самого начала...»

«Всё остальное в доме Джобсов было предсказуемым и простым, — с некоторым удивлением вспоминала Крисанн. — Бежевый диван, большое коричневое кресло La-Z-Boy и оттоманка, обеденный и кофейный столики из светлого дерева. Огромный телевизор занимал центральное место в гостиной, над ним висела книжная полка, на которой располагалась вся семейная коллекция примерно из пятидесяти книг (включая Книгу Иова) вместе со школьными фотографиями Стива и его сестры Патти. На одной фотографии Стив выглядел совсем круглолицым пятиклассником с хитрым наполовину прикрытым левым глазом; его красивое лицо было непослушным и очаровательным и почему-то загадочным...

В доме [Джобсов) по всей гостиной валялись коробки конфет, а на кухне, оформленной в стиле 1940-х годов, можно было всегда найти рулеты с джемом из ближайшего супермаркета. Рядом с гаражом стояла большая лодка — Стив и Патти любили кататься на водных лыжах. Ещё там жил домашний кролик, который свободно бегал вокруг дома и на заднем дворе, что меня удивляло больше всего. А когда я заглянула в родительскую спальню, то увидела две односпальные кровати, оказывается, родители Стива спали раздельно, как самая настоящая пара из телевизионных сериалов 1950-х годов. Ни о какой романтике речи не шло. Это был дом сугубо практических вещей, дом без утончённой красоты, такое место, которым, как я представляла, должны были владеть чьи-то бабушка и дедушка...»⁸⁶

Всю жизнь Стивен Джобс повторял: «По-настоящему красив лишь тот, кто красиво поступает». Но к нему самому это мало относилось. Свои поступки Стив почти всегда считал красивыми — возможно, пресловутый комплекс отвергнутого ребёнка проявлялся и так. Позже, когда Крисанн забеременела, Стив был просто взбешён. Какая уж тут красота!

Окончив школу и получив аттестат, Стив переехал в летний домик на холмах над Лос-Альтосом. Конечно, Джобс-старший опять сказал (как раньше по поводу найденной в машине марихуаны): «Только через мой труп». Но на этот раз Стив даже объяснять ничего не стал, просто хлопнул дверью.

Освободившись от прямого влияния родителей, юный Джобс быстро вошёл во вкус самых смелых (иногда небезопасных) экспериментов с «духовными практиками», привнесёнными в жизнь молодёжной революцией того времени и движением хиппи.

«Он начал эксперименты с фруктово-овощными диетами, длившиеся всю жизнь, в результате чего стал худым и нервным, как гончая. Он научился смотреть людям в глаза не мигая и подолгу молчать, внезапно прерывая молчание неожиданными словами. Эта странная смесь напряжения и отчуждённости в сочетании с волосами до плеч и редкой бородкой придавала ему вид безумного шамана. Он постоянно мелькал где-то рядом и выглядел наполовину сумасшедшим, — вспоминала Крисанн Бреннан. — Казалось, вокруг него сгущается темнота»⁸⁷.

Джобс часто в те дни слушал Баха и упорно продолжал экспериментировать с ЛСД, вовлекая в это и свою подругу. Он всерьёз считал, что кислота помогала ему понять что-то очень важное. Может, даже самое-самое важное. Что? Это он не брался объяснять. «Я, например, просто видел, как огромное поле пшеницы играет Баха. Это было самое удивительное ощущение из всех, какие я до той поры испытывал. Я чувствовал себя дирижёром этой симфонии. Я видел, как Бах идёт через поле».

Ещё он любил играть на гитаре и писал стихи.

По словам Крисанн Бреннан, Стив часто бывал жёстким и холодным (итог долгих тренировок), но при этом умел увлекать её, подчинять своей воле. «Это было просветлённое, но жестокое существо».

Однажды в самый разгар жаркого калифорнийского лета Стивен чуть не погиб, когда его красный Fiat загорелся посреди дороги. Конечно, Джобс-старший, несмотря на ссору, тут же приехал по звонку сына и забрал домой то, что осталось от автомобиля.

Но в США без машины никуда.

Срочно понадобились деньги на новую.

Торговый центр в Сан-Хосе как раз набирал (на летние каникулы) студентов, чтобы они развлекали детей, выступая перед ними в костюмах персонажей из «Алисы в Стране чудес». Менеджеру понадобились Алиса, Белый Кролик и Сумасшедший Шляпник. Конечно, Крисанн Бреннан и оба Стива устроились на эту работу.

«Мы выступали по очереди с другими людьми, потому что даже за 20 минут внутри наших плотных костюмов становилось страшно жарко и потно. — Так позже вспоминал Воз. — Мы едва могли дышать. Иногда я был Белым Кроликом, а Стив — Сумасшедшим Шляпником, иногда наоборот. Это было довольно забавно, поскольку объёмные костюмы здорово ограничивали наши движения. Помню, как однажды я изображал Сумасшедшего Шляпника, а десяток весёлых детей вокруг стали хватать меня за руки и крутить смеха ради. А я никак не мог их остановить, нам не разрешалось разговаривать с окружающими. Но меня так забавляла эта работа, что ради неё я даже сократил свои рабочие часы (Возняк занимал тогда место инженера. — Г. П., С. С.) и согласился на минимальную почасовую оплату на всю неделю. Я любил смотреть на весёлые лица детей. Мне нравилось с ними играть. А вот Стиву (Джобсу. — Г. П., С. С.) — это не очень нравилось. Он говорил мне: “Это совершенно дурацкая работа”. И добавлял: “Нам за неё почти ничего не платят”»⁸⁸.

7

«В течение четырёх лет [1973—1977] работы в компании “Hewlett — Packard”, — вспоминал Воз, — я постоянно занимался моими собственными электронными проектами. Теперь я вижу, что все эти проекты, плюс те, которые я выполнял в детстве и всё то, чему меня учил папа, были прочными нитями тех знаний, которые, сплетаясь, привели к разработке первого и второго компьютеров Apple».

В «Hewlett — Packard» Возу нравилось.

«В школе я был большим специалистом по обыкновенным логарифмическим линейкам, так что, когда впервые увидел калькулятор, был потрясён. На логарифмической линейке хорошо если вы получите точность числа хотя бы с тремя знаками после запятой. Научные калькуляторы обеспечивали десять знаков. HP 35 был первым научным калькулятором. И это был первый в истории калькулятор, который действительно можно было держать в одной руке. Он вычислял синусы, и косинусы, и тангенсы, всю тригонометрию и все логарифмические/экспоненциальные функции, которые приходится вычислять инженерам в процессе работы. Это было грандиозно».

Аллен Баум (приятель Воза) стажировался как раз в «Hewlett — Packard», разрабатывавшей калькуляторы. Он разрекламировал Воза начальству, в результате Стива вызвал на интервью вице-президент по инженерным разработкам. После вице-президента с Возом говорили подчинённые вице-президента и подчинённые подчинённых вице-президента. Но кончилось всё прекрасно: Стива пригласили проектировать научные калькуляторы.

Он только и подумал тогда: «Боже мой!»

Он и раньше был яростным поклонником компании «Hewlett — Packard», а теперь по-настоящему увяз. Он даже скопил около 400 долларов (примерно 2,8 тысячи долларов в сегодняшних ценах) на покупку калькулятора HP 35.

Тогдашние представления Воза о том, как должна быть устроена «настоящая» компания, конечно, сильно отличались от представлений Джобса. «В моём представлении компания — это как семья, сообщество, где все заботятся друг о друге». С точки зрения Стивена Возняка, компания «Hewlett — Packard» была близка к такому идеалу. Когда в 1973 году началась рецессия и многие компании активно сокращали работников, компания HP сразу нашла свой путь. Увольнениям там предпочли снижение всех зарплат на 10 процентов. Это многих устроило.

Стив Воз всегда помнил слова своего отца о том, что работа — самое важное в жизни. Хуже всего в жизни, когда работу теряешь. К тому же в компании «Hewlett — Packard» никто не обращал внимания на то, как человек одевается и какой длины волосы носит. В десять часов утра и в два часа дня там непременно устраивали перерывы на чай и кофе, во время которых можно было обменяться любыми идеями.

Воз хотел бы работать в такой компании всю жизнь.

«В “Hewlett — Packard” я стал заниматься схемами калькуляторов и тем, как они спроектированы. Я смотрел на схемы, разработанные инженерами, которые изобрели процессор этого калькулятора, и смог сам внести некоторые изменения в чипы. Компьютеры и процессоры, регистры, устройства ввода/вывода — они меня зачаровывали. В моей жизни всё шло хорошо. Я как бы отложил в сторону свои собственные планы насчёт компьютеров. Я даже упустил из виду тот факт, что микропроцессоры (мозг любого компьютера) становились всё более мощными и всё более компактными. Я перестал следить за новыми чипами, почти перестал следить за прогрессом компьютеров. Я почти перестал думать о калькуляторах как о компьютерах, хотя, конечно, они ими были. У них там внутри находились два чипа, которые вместе образовывали как бы некий микропроцессор, да, согласен, очень странный, но в те дни вы и должны были создавать такие вот странные схемы, чтобы получать странные устройства. Ваши чипы могли совершать одну операцию в каждый данный момент. Чипы были гораздо проще, вы не могли разместить больше, чем какую-то тысячу транзисторов на одном чипе, по сравнению с нынешними, вмещающими и миллиард, так что всё тогда было достаточно странным. Увлёкшись делом, я не замечал, что многое упускаю из виду»⁸⁹.

8

Год 1973-й выдался сложным.

События громоздились одно на другое.

Президент США Ричард Никсон начал второй срок. Верховный суд США легализовал аборты. Анвар Садат (1918—1981), президент Египта, провозгласил «демократию чрезвычайного положения». Политические игры одной страны обязательно задевали что-то чужое, мешали спокойному естественному развитию. Воз не случайно говорил о своём нежелании участвовать во всяких социальных и политических играх, эти игры ему не нравились. Он их не понимал, не хотел понимать. В СССР при обмене партийных документов билет номер один выписали давно умершему Ленину, а билет номер два действующему генсеку, — не игра разве? Военные самолёты США бомбят Лаос, неся смерть его жителям, — это тоже игра? В феврале того же года американские индейцы захватывают посёлок Вундед-Ни (штат Южная Дакота) и объявляют его собственностью «независимой нации оглала». 71 день взбунтовавшиеся индейцы держались в кольце мощной осады, — и это считать игрой? В мае стартовал на орбитальную космическую станцию корабль «Скайлэб-2» с астронавтами Чарлзом Конрадом, Джозефом Кервином и Полом Уайтцем. Но в Чили произошёл мятеж. В Руанде переворот. В Афганистане офицеры привели к власти сардара Мухаммеда Дауда. В Афинах бунтовали студенты, выступая против «чёрных полковников».

Весь мир кипел.

Этим и другим вопросам не видно было конца.

Стихи Аллена Гинзберга на глазах переставали быть стихами.

Казалось, они становятся самой жизнью, просто жизнью, той самой жизнью, которой живут миллионы.

В общем, понятно нежелание Стива Воза «заниматься войнами». Разбирайтесь с этим сами, считал он, а меня интересует моя электроника.

Стивен Джобс относился к этому иначе.

Ну да, считал он, любая война — это плохо, и вьетнамская война — тоже ничего хорошего, но коммунистов всегда и везде следует бомбить. Не давай с ними слабину — пропадёшь. Стив Джобс обожал Боба Дилана, любил музыку, битлов, а коммунисты — враги, их следует бомбить. Они хотят ограничить его личную свободу, так Джобс считал.

Он со своей Крисанн поселился отдельно от родителей, и вообще подумывал о том, как бы уехать в Нью-Йорк, плюнуть на колледж. Лучше всего, конечно, было бы поступить в университет Беркли или даже в Стэнфорд, где можно рассчитывать на стипендию, но и тут были минусы. «Ребята, которые шли в Стэнфорд, хорошо знали, чего они хотят. Но они не были художественными натурами. А я хотел чего-то творческого и интересного».

После некоторых раздумий Джобс подал документы в Рид-колледж — частный гуманитарный университет, как говорили тогда — школу свободных искусств, расположенную в штате Орегон, к северу от Калифорнии, в городе Портленд. Примерно 1200 студентов, зато привыкших к свободе. Когда пришёл положительный ответ, отец и мать (обычно уступчивые) на этот раз всерьёз попытались отговорить приёмного сына — ведь Рид-колледж был одним из самых дорогих учебных заведений США (оплата за год 3950 долларов). Пол и Клара просто не потянули бы учёбу Стива.

Но Стив упёрся. Или он будет учиться в Рид-колледже, или нигде.

Родители всё же уступили. Да, им не нравились хиппи, им очень не нравились новые свободные нравы, им не нравились большие траты, но Стив был неумолим. Он всегда тянулся к «самому-самому».

В конце концов они сами отвезли его в Портленд.

Но Стив и тут хотел всё делать по-своему. «Ну, пока!» — сказал он.

Короче, привезли и хорошо, уезжайте. Просто уезжайте и всё, не надо никаких сантиментов. «Я стыжусь этого, — признавался Стив через много лет. — Я был тогда не очень чувствителен (довольно мягкая оценка. — Г. Л., С. С.) и в итоге ранил их чувства. Мне не следовало этого делать. Они [родители] столько сделали для того, чтобы обеспечить моё попадание в колледж, а я не хотел, чтобы они были рядом. Я не хотел, чтобы кто-либо знал, что у меня есть родители (вот оно, глубинное признание. — Г. П., С. С.). Я хотел быть кем-то наподобие сироты, который бродяжничал по стране, пересаживаясь с поезда на поезд, и вдруг появился здесь как бы ниоткуда, без корней, связей, среды»⁹⁰.

При всём этом Стив искал, постоянно искал понимания, томился многими неразрешимыми вопросами, потому, видимо, и начал встречаться с первыми своими «духовными учителями».

Список работ, изученных Джобсом, позже вывесил в Интернете один из самых первых сотрудников его компании «Apple» — Дэниел Коттке (род. 1954)⁹¹. В то время они дружили, даже вместе путешествовали по Индии. Никто не думал, что когда-нибудь между такими близкими друзьями пробежит кошка. Усатый Дэн Коттке с длинными белокурыми волосами внешне очень походил на Иисуса, но разве это помогает?

Список, составленный Дэном, впечатляет:

«Будь здесь и сейчас» Рама Дасса, американского гуру индуизма. Все знали, что под этим индийским именем проповедует Ричард Альперт (род. 1931). «Эта книга, — вспоминал Стив, — преобразила меня и многих моих друзей»⁹²;

«Автобиография йога» Парамаханса Йогананды (1893—1952), индийского йога, распространявшего своё учение в США;

«Рамакришна и его ученики» Кристофера Айшервуда (1904—1986), оригинального англо-американского писателя;

«Путь белых облаков» и «Основы тибетского мистицизма» ламы Анагарики Говинды (1898—1985), выдающегося буддийского подвижника;

«Сознание дзен: Сознание начинающего» Судзуки Сюнрю (1904—1971), признанного мастера дзен;

«Медитация в действии» и «Преодоление духовного материализма» Чогьяма Трунгпы Ринпоче (1940—1987), буддийского мастера медитации;

«Встречи с замечательными людьми» Георгия Гурджиева (1874—1949), известного российского оккультиста;

«Путь дзен» и «Книга о табу на знание о том, кто ты есть» Алана Уилсона Уотса (1915—1973), английского философа;

«Дхаммапада» — высказывания Будды. Одно из них Джобс повторял часто: «Того, кто живёт без созерцания удовольствий, сдержанного в своих чувствах и умеренного в еде, полного веры и истинной решительности — ничто не может сокрушить, как вихрь не может сокрушить гору»⁹³;

«Евангелие мира от ессеев» Эдмунда Бордо Шекели (1905—1979), венгерского философа;

«Индуистский мистицизм» Сурендранатха Дасгупты (1885—1952), индийского философа;

«Искусство жизни: Медитация випассана» Сатьи Нарайяна Гоенки (1924—2013), наставника-мирянина бирманской медитации;

«Пробуждение дзен» Дайсэцу Тайтаро Судзуки (1870— 1966), японского буддолога;

«Тибетская йога и тайные учения» Уолтера Эванс-Венца (1878—1965), антрополога, исследователя тибетского буддизма.

И многие-многие другие.

Среди них, конечно, «Диета для маленькой планеты» Фрэнсиса Мура Лаппе — книга, в которой превозносились достоинства вегетарианства как для развития личности, так и для будущего всей нашей планеты.

Дэн Коттке был однокурсником Джобса в Рид-колледже.

Это он и его подруга вовлекли Джобса в вегетарианство. Ели неочищенный рис, банановый и овсяный хлеб. Наркотики и диеты... Почему нет? Им казалось, что от всего этого они становятся только моложе и сильнее.

Их дружбе многое способствовало.

Дэн родился в благополучной семье, к тому же на Восточном побережье США, — для Стива это было важно. Быстро выяснились общие интересы — дзен (глубокое сосредоточение), Боб Дилан и эксперименты с ЛСД. Стив много времени проводил с Коттке и его девушкой Элизабет Холмс. Этому не помешало даже то, что уже при самой первой встрече Джобс поинтересовался у Элизабет, за какую сумму она занялась бы сексом с другим мужчиной. Вместе друзья ездили автостопом на океанское побережье, вели долгие разговоры о смысле жизни, о её назначении. Джобс и раньше мучил своих приятелей известными вопросами: кто мы? откуда? куда идём? — сейчас таких вопросов стало ещё больше. Ещё время от времени Стив и Дэн принимали участие в так называемых «фестивалях любви» в местном храме Кришны. Заодно с этим они с удовольствием поедали там бесплатные вегетарианские обеды. В потолке комнаты Элизабет, кстати, был люк, ведущий на просторный чердак. «Мы иногда принимали там психоделики, — вспоминал позже Джобс. — Но главным образом медитировали».

Многие (в том числе Дэн Коттке) позже связывали глубокий интерес Джобса к буддизму со столь же глубоким интересом к «минималистской» эстетике, к способности концентрироваться на чём-то главном. Но не все могли уверенно сказать, были эти увлечения Джобса просто инструментом для воздействия на окружающих, или таким образом Стив всё-таки пытался преобразовать самого себя.

А если так, то с какой целью?

Дэн Коттке не раз отмечал, что понимание Джобсом сущности дзен никогда не сопровождалось для него внутренним покоем, мягкостью по отношению к другим. Они часто играли вдвоём в шахматы, созданные ещё в Германии XIX века, — так называемый Kriegspiel. Игроки обычно сидят спинами друг к другу, и каждый видит на доске только свои фигуры. Координатор (обычно эту роль играла Элизабет Холмс) следит за тем, чтобы не нарушались правила. Расположение вражеских фигур игроки обязаны определять по косвенным данным.

Хорошая тренировка.

Джобсу такая игра нравилась.

Хотя Дэн Коттке пришёл к вегетарианству ещё на первом курсе Рид-колледжа, он никогда не заходил в нём так далеко, как Джобс. У Стива с самого начала проявилось стремление к самым экстремальным диетам: например, он мог на протяжении недель питаться одними только яблоками или морковью. А узнав о «целебной системе бесслизистой диеты» немца Арнольда Эрета, он надолго стал её приверженцем.

В систему Эрета входили обязательные многодневные посты.

«Джобс начал с двухдневных периодов воздержания и в дальнейшем пытался растягивать их на неделю или даже больше, прерывая их тщательно спланированными периодами, когда надо было пить много воды и питаться зеленью. Через неделю начинаешь чувствовать себя фантастически, говорил он. Получаешь массу жизненных сил благодаря тому, что не надо переваривать всю эту обычную еду. Я был в отличной форме. Я чувствовал, что могу вскочить и пойти хоть в Сан-Франциско в любой момент»⁹⁴.

Одним из первых учителей (гуру) Джобса стал Роберт Фридланд (род. 1951) — горячий и неутомимый последователь восточной философии. Обычно своих учителей Джобс выбирал сам, но с Робертом Фридландом его свёл случай. Джобс больше чем когда-либо находился тогда в поиске. Кто мы такие, зачем мы здесь, ради чего что-то делаем, какие истинные ценности у человека? Как создаётся карма? Стива занимали смелые эксперименты с диетами и наркотиками, медитация — в одиночку или с друзьями. Джобс вообще всё проверял сам, он никому не верил на слово.

Фридланда трудно было не заметить.

Он ходил по Рид-колледжу в свободных индийских одеждах.

Он к тому же успел нажить кое-какую биографию — отсидел два года за хранение наркотиков. Яркий оратор, он мог убедить слушателей почти в чём угодно. Среди прочего, он активно выступал за легальность «травки».

Однажды Джобс зашёл в его комнату в общежитии (не было денег, хотел загнать ему электрическую пишущую машинку) и застал Фридланда в постели с девушкой. Конечно, Стив попытался уйти, но Фридланда появление соседа по общежитию ничуть не смутило. Он просто предложил Стиву присесть тут же на стул и... подождать.

Такой у него характер.

Несколько лет Стив воспринимал Роберта Фридланда как своего настоящего гуру. Роберт был на четыре года старше Стива, хотя в Риде они учились на одном курсе. Семейная история Роберта тоже была непростой. Родители — Илона и Альберт Фридланд — евреи из Восточной Европы. Отец прошёл через Освенцим. После войны оба эмигрировали в Америку, где Альберт успешно занялся архитектурой в Чикаго. В общем, семья была совсем не бедная, а родной дядя Роберта по матери — Марсель Мюллер — вообще был настоящим миллионером и жил в Швейцарии.

Однажды Фридланд попался на хранении таблеток ЛСД.

Целых два года он провёл в тюрьме, но, выйдя на свободу, тут же поступил в Рид-колледж. Двухлетняя отсидка не отбила охоту к активной жизни, он очень быстро занял пост председателя студенческого союза. В дальнейшем он, кстати, тоже стал миллиардером[13]. «Это Роберт переключил меня на другой уровень сознания», — не раз подчёркивал Джобс.

Стив тоже произвёл на Роберта впечатление.

«Он [Джобс] всегда ходил босиком, — вспоминал Фридланд. — Но что меня больше всего в Стиве поражало — это его постоянное внутреннее напряжение. За что бы он ни брался, обычно он доходил в своём увлечении до выходящих за разумные пределы крайностей».

И далее: «Одним из коронных приёмов Джобса было смотреть прямо в глаза человеку, с которым он разговаривал. Он мог смотреть им прямо в их е...аные зрачки, задавать какой-то неслышный вопрос и ждать ответа, ни на секунду при этом не отводя взгляда в сторону».

Дэн Коттке не раз, говоря о Джобсе, использовал выражение: «Поле искажения реальности». По мнению Дэна, этому Стив научился у Фридланда.

«Роберт имел мощную харизму, несомненно, был мошенником и, благодаря сильной воле, легко менял любую ситуацию в свою пользу. Он был переменчив, уверен в себе, слегка диктатор. Стив восхищался всем этим. Когда я впервые встретил Стива, он был робким и незаметным парнем. Я думаю, Роберт научил его многому по части того, как подавать и продавать (себя. — Г. П., С. С.), — как выходить из собственной скорлупы, как брать самую трудную ситуацию под контроль»⁹⁵.

Сейчас понятно, что весьма существенную роль в создании будущей «фруктовой компании», знаменитой «Apple», сыграл ещё один факт, связанный с Робертом Фридландом.

Его швейцарский дядюшка Марсель Мюллер владел в США, неподалёку от Портленда, яблочным садом площадью около 220 акров и хозяйством по переработке плодов. Управление он полностью доверил племяннику. Надо заметить, что успешная работа любых аграрных хозяйств, особенно садоводческих, всегда зависит от наличия низкооплачиваемых сезонных рабочих (это прекрасно описано в известном романе американского писателя Джона Ирвинга «Правила виноделов». — Г. П., С. С.).

Роберт блестяще справился с порученной ему задачей. Воспользовавшись своей известностью в широком мире искателей восточной мудрости, он быстро преобразовал хозяйство в дружную коммуну. Называлась она «Всё в одном», и там могли собираться ищущие просветления студенты, бесплатно при этом, только за еду и крышу над головой, выполняя все необходимые сельскохозяйственные работы. Джобс приезжал в коммуну вместе с Дэном Коттке и его девушкой Элизабет Холмс. По словам Элизабет, они дружно производили сидр. Задачей Джобса было заставить всех правильно подрезать ветки яблонь. Задача Джобса состояла ещё и в руководстве бригадой «разных уродов», как выражалась девушка.

Видимо, уже тогда (может, из-за непомерного увлечения строгими диетами) у Стива начались проблемы с пищеварением. По воспоминаниям той же Элизабет, монахи и послушники из храма Кришны в огромных количествах готовили вегетарианскую пищу. Приезжая к ним, Джобс наедался так жадно и плотно, что Элизабет одно время считала, что у него булимия[14], а потом Стив невольно всё съеденное извергал из себя...

Впрочем, страсть к лидерству, непомерно выраженная у обоих, довольно быстро привела к напряжённости в отношениях Стива Джобса и Роберта Фридланда. Многие считали «яблочную коммуну» убежищем от мирского материализма, но сам Фридланд откровенно преследовал собственные вполне прагматические интересы: его жильцам приходилось пилить и колоть дрова на продажу, изготовлять давильные прессы для яблок, помогать во многих коммерческих начинаниях, а им за это ничего не платили...

Ну а учёба... В Рид-колледже Джобс практически не посещал курсы, которые его не интересовали. Зато полезную для себя информацию впитывал лучше, чем губка. Каллиграфия и составление шрифтов — вот что с самого начала привлекло его внимание. На этих занятиях говорилось не только о том, как красиво можно научиться писать от руки, но и о всевозможных шрифтах, об их гармоничном и сбалансированном расположении на странице, о типографском макетировании, вообще об истории письма и книгопечатания. В будущем Джобс любил подчёркивать тот факт, что его деятельность одинаково связана и с наукой, и с искусством. Айзексон приводил такое его высказывание: «Если бы я не попал на курс каллиграфии в колледже, Mac (компьютер. — Г. Л., С. С.) никогда не имел бы такого количества шрифтов. А поскольку “Windows”[15] просто скопировали мой Mac, то очень вероятно, что у персональных компьютеров этих шрифтов вообще не было бы...»[16]

В Рид-колледже Джобс жил в неотапливаемой квартирке над гаражом — за 20 долларов в месяц. Элизабет Холмс, подруга Дэна, готовила и для него, стараясь при этом соответствовать диетам, которых Стив придерживался. В тёплую погоду он действительно ходил босиком; сандалии надевал только во время снегопада. Когда в карманах не оказывалось даже мелочи, сдавал бутылки из-под «содовой». Подрабатывал на факультете психологии, налаживая там электронное оборудование для экспериментов над животными. Иногда к Стиву приезжала Крисанн. По наивности своей она по-прежнему считала, что Джобс ищет исключительно чудесного просветления.

«Я рос в магическое время, — вспоминал и сам Джобс. — Наше сознание было расширено благодаря дзен и благодаря ЛСД». Он всё ещё никак не мог отказаться от той странной идеи, что именно психоделики должны его «просветлить».

«ЛСД показывает, что у любой монеты есть обратная сторона, хотя вы не можете вспомнить этого, когда действие кислоты прекращается. Но вы всё равно знаете это. Благодаря этому усилилось и моё понимание того, что действительно важно. Это, конечно, умение создавать великие вещи и вводить их [великие вещи] обратно в поток истории и в человеческое сознание».

9

Никогда и нигде новая эпоха (тем более эпоха персональных компьютеров) не начиналась и не могла начаться с одной попытки. Стремительно развивалась техника, накапливался опыт, росли специалисты. При этом на их развитие оказывали влияние самые разные события, даже откровенно скандальные.

Для Стивена Джобса и Стивена Возняка таким событием послужил шумный судебный процесс между корпорациями «Sperry Rand» («Сперри рэнд») и «Honeywell» («Ханивелл»), связанный с патентом на ENIAC — компьютер, созданный ещё во время Второй мировой войны.

Сотрудники «Sperry Rand» занимались почти исключительно военной техникой (электротехникой и электроникой). В 1964 году «Sperry Rand» обвинила корпорацию «Honeywell», производившую электронные системы управления и автоматизации, в нарушении авторских прав. Суд, однако, признал конкретный рассматриваемый патент не имеющим юридической силы — в связи с тем, что он был написан на основе открытых, всем доступных сведений, в частности опирался на давно опубликованные работы знаменитого математика Джона фон Неймана (1903—1957) и Джона Винсента Атанасова (1903—1995). Таким образом, с самого начала своего развития идея электронно-цифрового компьютера оказалась незащищённой авторским правом⁹⁶.

Для ясности приведём схему так называемой компьютерной архитектуры. Она была создана (в основном варианте) инженером Говардом Эйкеном (1900—1973) и Джоном фон Нейманом, и мы приводим её только для того, чтобы стало понятно, что нового внесли в неё создатели персональных компьютеров.

При детализации этой (конечно, очень грубой) схемы возникают интересные нюансы. Например, хранятся ли инструкции программы вместе с данными (и обрабатываются ли вместе с ними), как в варианте фон Неймана, или хранятся отдельно, как у Эйкена? В персональных компьютерах арифметико-логическое устройство (процессор) и устройство управления, как правило, входят в одну интегральную схему (располагаются на одном чипе). Техническая возможность этого стала очень важным шагом в создании персональных компьютеров. В устройство управления обязательно входит генератор тактовой частоты, по которому синхронизируются все операции в компьютере; память должна подразделяться на оперативную (для быстрого обмена нужными данными с процессором, в идеале — с той же скоростью, как выполняются операции) и долговременную.

Собственно говоря, основные препятствия для создания персональных компьютеров были связаны в основном с качеством (быстродействием, надёжностью, габаритами) этих составных частей.

Вот несколько значимых фактов.

Фирма «Intel» рано начала работать над усовершенствованием чипов разного предназначения. Главной её специализацией на первых порах было производство чипов памяти. Ими стали заменять память на магнитных сердечниках, которая использовалась в компьютерах предыдущего поколения. Чипы хорошо расходились (даже входили в наборы «Сделай сам») и могли использоваться не только в компьютерах. Цена на них была примерно один цент за один бит (у чипа Intel 1103 ёмкостью один килобит).

Микропроцессоры (ЦПУ — «центральное процессорное устройство») вместе с обеспечивающими их взаимодействие с другими частями компьютера устройствами на одном и том же чипе сильно расширили эту специализацию. В 1971 году появился микропроцессор Intel 4004, выпускавшийся для калькуляторов по заказу японцев. Интегральная схема его на крошечной плате содержала 2250 транзисторов и могла выполнять 90 тысяч операций в секунду. В следующем году появился микропроцессор Intel 8008. Затем научно-исследовательский центр Xerox PARC в Пало-Альто разработал первый лазерный принтер. Всё равно цена первых образцов зашкаливала так, что для вывода получаемой информации чаще всего пользовались куда более примитивными принтерами, походившими на электрическую пишущую машинку.

Для ввода информации, в том числе программ, применялись перфокарты или перфолента. Одним из самых важных требований к персональному компьютеру была, конечно, возможность хранения программ в его памяти. Для долговременной памяти чаще всего использовалась магнитная лента (были ещё магнитные барабаны и очень большие магнитные диски).

Конечно, некоторые фирмы уже тогда пытались создать нечто вроде настоящего персонального компьютера. Уже в 1971 году «Scientific American» («Сайентифик Америкен») начала рекламировать компьютер Kenbak 1. Цена этой машины казалась тогда вполне приемлемой — 750 долларов, но рынок новинку не принял. Как говорится, время ещё не пришло.

В 1973 году компания «Hewlett — Packard» начала выпускать свой, ну, скажем так, не совсем ещё компьютер, а скорее программируемый калькулятор, над усовершенствованием которого позже работал и Стив Возняк; но решительным толчком к созданию первых персональных компьютеров послужило создание сетей для распространения текстовой информации.

В Европе, кстати, тоже велась разработка так называемых систем «телетекста», то есть систем, использующих составляющие телевизионного сигнала, не участвующие в передаче изображения. Это прежде всего французский Minitel, система небольших терминалов, использовавших телефонную сеть и внешне напоминавших персональные компьютеры; эта информационная система использовалась для заказа билетов, справок о погоде и т. п.

Тогда же появился другой предшественник Интернета — ARPA NET.

В том же 1973 году вошёл в употребление хорошо известный ныне символ @, а для рассылки внутренней служебной информации придумали электронную почту. Кстати, упоминавшийся выше микропроцессор Intel 8008 был разработан специально для устройства Datapoint 2200 — ещё одного предшественника будущих полноценных персоналок. Устройство Datapoint 2200 позиционировалось его создателями как «программируемый компьютерный терминал» и обладало уже настоящей клавиатурой и экраном.

Всё-таки первый реально поступивший в широкую продажу персональный компьютер (не набор деталей «Сделай сам», а именно компьютер) появился, как ни странно, во Франции. Это был Micral — на базе микропроцессора Intel 8008.

«Разработчик Ти Трюонг спроектировал эту машину, а Филипп Кан написал программное обеспечение. Трюонг, основатель и президент французской компании R2E, создал свой Micral как замену мини-компьютеров (размером тогда, кстати, не более письменного стола и весивших всего около полутонны. — Г.Л., С. С.) в ситуациях, где не требовалось большой скорости и объёма вычислений, таких, к примеру, как контроль индустриальных процессов или сбор денег на платных дорогах. Micral продавался за 1750 долларов, но в общем так и не проник на рынок США. В 1979 году Трюонг продал его фирме “Bull”, больше известной выпуском банкоматов»⁹⁷.

Ну а первый американский компьютер на базе микропроцессора Intel 8008 появился только в 1974 году. Впрочем, с коммерческой точки зрения эта попытка тоже не оказалась успешной. У новой машины было всего четыре килобайта внутренней памяти, долговременная память — на базе магнитофонной кассеты, интерфейсы — на базе телетайпа и осциллографа. Впрочем, в 1975 году появилась новая версия — уже с 16 килобайтами памяти. Было продано всего около двухсот таких машин, что трудно назвать успехом⁹⁸.

Научно-исследовательский центр Xerox PARC в Пало-Альто мало зависел от центральной администрации фирмы «Xerox». В 1975 году там создали свой собственный компьютер Alto, оказавший большое влияние на всю компьютерную индустрию. В Alto уверенно использовался новый графический интерфейс: окна, иконки, мышь с курсором. Стала возможной распечатка документов на лазерном принтере, разработанном той же фирмой. И прикладные программы оказались передовыми: текстовый редактор Bravo, позволявший распечатывать тексты на лазерном принтере в том виде, в каком они появлялись на экране, без деформации (принцип WYSIWYG — What You See Is What You Get — «что видишь, то и получишь»), создание цветных изображений, графический редактор, наконец, электронная почта⁹⁹.

В будущем успехи фирмы «Xerox» весьма помогут Джобсу в работе над компьютерами Lisa и Macintosh, но пока до этого было далеко.

«Нужно стараться выбирать лучшее из созданного человеком и применять этот опыт в своём деле, — признавался Стивен Джобс. — Пикассо говорил: “Хорошие художники копируют, великие воруют”. Мы никогда не стыдились воровать великие идеи. Успех нашей компании [“Apple”] в большой степени зиждется на том, что работавшие над нашим компьютером люди были музыкантами, поэтами, художниками, зоологами и историками. Так уж сложилось, что при этом они оказались лучшими».

В те же годы совершилась ещё одна революция: появились видеоигры.

Массовому производству видеоигр чрезвычайно способствовали появление и быстрое расширение заинтересованной клиентуры и создание специальных игровых приставок. Во многом это были предшественники будущих персональных компьютеров как с точки зрения взаимодействия с ними человека, так и по своей архитектуре.

10

В начале 1974 года, бросив Рид-колледж, Стив Джобс вернулся к родителям. Работать он решил в фирме «Atari» («Атари»), Да, именно так: решил. Именно сам. Однажды явился в приёмную и заявил заместителю директора по персоналу, что не уйдёт, пока не получит работы. Основал «Atari» инженер и предприниматель Нолан Бушнелл (род. 1943). Основным видом деятельности фирмы считался выпуск игровых автоматов и консолей для видеоигр и (несколько позже) персональных компьютеров, неудивительно, что фирма эта оставила заметный след в истории информатики. Имя самого Нолана Бушнелла со временем было внесено в списки Зала славы компьютерных игр и Зала славы ассоциации бытовой электроники. По версии журнала «Newsweek» («Ньюсуик») он был внесён в список «пятидесяти человек, которые изменили Америку».

Рассудительный, пышущий здоровьем Нолан Бушнелл был отличным организатором и своеобразным человеком. К примеру, он запросто мог устроить срочное рабочее совещание, нежась в ванне, и никогда не запрещал сотрудникам курить «травку»[17].

Так что Джобс попал, куда нужно.

Аллан (Эл) Элкорн, один из помощников Бушнелла, позже вспоминал: «Мне сказали: у нас тут в приёмной сидит паренёк-хиппи и говорит, что не уйдёт, пока мы не возьмём его на работу. Что делать? Позвать полицию или впустить? Я сказал — впустите!»

Удивительно, но на работу Стива взяли.

«Это казалось странным, взять недоучившегося студента из Рида (колледжа, не имевшего никакой особенной репутации в научно-технической области. — Г. П., С. С.). Но я сразу увидел в нём что-то. Он точно был умным, полным энтузиазма, заворожённым техникой».

Впрочем, появление нового сотрудника обрадовало в «Atari» не всех.

Одна из причин — Стив Джобс редко мылся. Убеждённый вегетарианец, он был совершенно убеждён в том, что фруктовая диета автоматически избавляет человека от любого неприятного запаха. Но фрукты, может, и были собраны в садах девственницами, как Стив любил говорить, но от естественных запахов просто так не избавишься. К тому же Джобс держался нагло и всех, в общем, считал «говнюками» (его любимое словечко). «Я смог там выделиться только потому, что остальные никуда не годились».

Результаты сказались быстро.

Некоторые сотрудники потребовали уволить Джобса.

Конечно, Бушнелл на это не пошёл, он видел, что голова у Стива работала неплохо. В конце концов было найдено компромиссное решение: отныне Джобс работает один в ночную смену. А самому Бушнеллу, человеку нестандартному, наглость Джобса даже нравилась.

«Он был склонен философствовать больше, чем другие люди, с которыми я работал, — вспоминал позже Бушнелл. — Мы часто обсуждали с ним свободную волю как противоположность детерминизма (очаровывать Джобс умел. — Г. П., С. С.). Я был склонен думать, что вещи гораздо более детерминированы, что мы запрограммированы. Если бы у нас была полная информация, мы вполне могли бы предсказывать чужие действия. Но Стив так не считал».

В «Atari» Джобс познакомился с Рональдом (Роном) Уэйном (род. 1934).

Уэйн работал чертёжником (графическим дизайнером). Будучи значительно старше обоих Стивов — Джобса и Возняка, он имел за спиной собственный опыт бизнесмена — не очень удачный, к сожалению. За несколько лет до поступления в «Atari» он создал собственную компанию, выпускавшую игровые автоматы — для казино, не для любителей видеоигр. Компания прогорела, но на Джобса большое впечатление произвёл сам тот факт, что его знакомый, самый обыкновенный человек (почти «говнюк» — по его лексикону), смог создать настоящую компанию!

Мысль о компании уже сидела в голове Джобса.

В будущем Рон Уэйн стал одним из трёх (с Джобсом и Возняком) основателей компании «Apple». Он создал для «Apple» самый первый логотип, написал трёхстороннее соглашение о партнёрстве, а заодно и первое руководство. Впрочем, пробыл он в роли основателя всего десять дней, после чего продал акции, оставив себе только одну.

Создать свою компанию?

Но для этого нужен капитал.

Джобс решил, что 50 тысяч долларов сможет взять в долг.

Имея такие деньги, вполне можно начать разработку и продажу тех же игровых автоматов, было бы желание. Осторожный Уэйн, человек уже пуганный, ответил на это, что столь оптимистичный подход быстрее всего приведёт к потере указанных 50 тысяч долларов.

У Рона вообще оказалось много секретов.

Например, он был гомосексуалистом, но тщательно скрывал это (не нынешние стояли времена), признался только Джобсу, пустившему в ход всё своё обаяние. Да ладно, чувак, всё равно все кругом «говнюки», философски заявил Джобс и засыпал Уэйна вопросами, ну, вот, объясни, чувак, чем, собственно, отличаются переживания гомосексуалиста от переживаний, скажем так, обычного мужчины...

Работа Стива Джобса в фирме «Atari» оставила след: он, несомненно, улучшил дизайн некоторых игр. Стремление к совершенству передалось ему от приёмного отца. Между искусством и прикладным дизайном, был убеждён Джобс, никакой разницы нет. По крайней мере не должно быть.

Простота — вот высшая мудрость.

«Однажды ночью (они часто засиживались допоздна. — Г. П., С. С.) Стив сказал, что “Atari” планирует использовать микропроцессор в какой-нибудь новой игре, — вспоминал Возняк. — Но я тогда не знал в точности, что такое микропроцессор (этими словами Воз окончательно признал то, что комфортная инженерная работа в «Hewlett — Packard» на какое-то время действительно усыпила его интерес к компьютерам. — Г. П., С. С.). Но я знал достаточно, чтобы понимать, что, по сути, мы говорим со Стивом о настоящем маленьком компьютере внутри игры. И подумал: вау! Если маленький компьютер может быть внутри игры, это означает, что сам компьютер может принимать решения или сама игра может быть программой, использующей микропроцессор для мощности. Я вдруг понял, на что это будет похоже. Мой мозг буквально сделал прыжок... Затем была ещё одна ночь, когда мы натягивали цветной целлофан на телеэкран, чтобы игра выглядела цветной. Когда объекты двигались слева направо, цвета менялись. Я тогда подумал, боже мой, настоящий цвет в компьютерных играх будет выглядеть невероятно здорово!»¹⁰⁰

Эти ночные разговоры со Стивом Джобсом пробудили, наконец, в Возняке задремавшую было творческую энергию.

11

И всё это время Джобс страстно искал духовного просветления.

Путешествие в Индию в 1974 году было затеяно им как раз ради этого, а мысль о столь необычном путешествии подкинул Роберт Фридланд, уже побывавший на далёкой родине индуизма и буддизма. Фридланд посетил там гуру по имени Ним Кароли Баба, также известного как Махарадж-джи.

Индуизм — религия многих богов, а вот бхакти-йога, которой придерживался гуру Ним Кароли Баба, напротив, утверждала любовь к одному богу. Ним Кароли Баба выбрал Ханумана — бога в облике обезьяны, а известность получил благодаря случившемуся с ним «чуду». Однажды в Индии его, ехавшего в поезде без билета, высадили в какой-то заброшенной деревеньке. Но вот чудо! — поезд дальше не двинулся и стоял на одном месте, пока обиженному гуру не разрешили вернуться в вагон. Он потребовал вдобавок, чтобы власти построили около деревеньки нормальный вокзал, что они со временем и сделали.

Разумеется, многочисленные ученики (в том числе и белокожие) Нима Кароли Бабы поспешили разнести новости об этом новоявленном чуде по всему свету.

Но чудеса чудесами.

Стив Джобс искал духовного просветления.

При этом был убеждён, что вклад Томаса Алвы Эдисона (1847—1931) в совершенствование нашего мира гораздо значительнее, чем вклад Карла Маркса или Нима Кароли Бабы, вместе взятых.

Но в Индию Стива тянуло. Подталкивал к поездке и Дэн Коттке.

«Для меня поездка эта являлась серьёзным поиском, — вспоминал позже Джобс. — Я был полностью захвачен идеей просветления и пытался понять, кто я такой и каково моё место в жизни». Впрочем, Дэн Коттке, поехавший в Индию вместе с ним, считал, что поиск просветления для Джобса в немалой степени был связан с его главным комплексом — с тем, что он никогда не знал своих биологических родителей.

«Внутри у него была дыра, и он пытался её заполнить»¹⁰¹.

В биографии Стивена Джобса, написанной Уолтером Айзексоном, приводится множество подробностей, связанных с поездкой в Индию. Кстати, благожелательное отношение к поездке проявило руководство «Atari». Когда Стив заявил, что собирается отправиться на поиски гуру и хотел бы получить от фирмы денежную помощь, это никого не смутило. Фирма «Atari» экспортировала тогда в Европу наборы «Сделай сам», их надо было адаптировать к европейской частоте переменного тока (50 герц вместо американских 60 герц). Нолан Бушнелл наметил, какие именно модификации схемы необходимы, разработанный план утвердили, и фирма решила командировать Джобса в Европу для внесения намеченных изменений. В конце концов, он работает по ночам, ему не надо постоянно общаться с сотрудниками. Пусть едет в свою Индию. Европейскую часть поездки фирма оплатит.

К сожалению, по пути в Европу Джобс вовсю конфликтовал с возвращавшимся в Мюнхен руководством немецкого филиала «Atari». Больше всего его раздражало отсутствие на корабле нормальной, как он считал, вегетарианской пищи, а немцев раздражали неряшливая одежда Джобса, его грубость и нечистоплотность. К счастью, из Мюнхена Джобс отправился в Турин, где находился центр оптовой продажи наборов.

В Италии ему понравилось.

Итальянскую пасту можно было считать вегетарианской едой, к тому же Стив совершенно свободно себя чувствовал с оживлёнными, всегда возбуждёнными итальянцами.

«Агент по продажам каждый вечер водил меня ужинать в такое место, где было только восемь столиков без всякого меню. Вы просто говорили, что хотите на ужин, и вам готовили это. Один из столиков, кстати, был там зарезервирован за президентом “Fiat”. Это было здорово»¹⁰².

Из Турина Джобс съездил в Лугано (Швейцария) к дяде-миллионеру Роберта Фридланда и уже оттуда вылетел в Индию.

Понятно, интернет-бронирования гостиничных номеров тогда не существовало. Джобсу посоветовали какой-то местный отель, но свободных мест в нём не оказалось. Другой отель, куда Стива доставил случайный таксист, оказался совершеннейшей дырой, к тому же он рискнул выпить воды из-под крана («Эту воду можно пить?» — «Да, конечно») и подхватил жестокую дизентерию.

И всё это в Нью-Дели.

До гуру ещё ехать и ехать.

Оправившись от болезни, Джобс всё-таки отправился в Харидвар — один из семи священных городов Индии. Он не знал, что гуру, к которому он направлялся, недавно умер. По словам Бориса Гребенщикова (помимо прочего, автора путеводителя по Индии): «Самый северный из семи священных городов — Харидвар (он же Майяпури) — находится именно в том месте, где Ганга, зародившаяся в Гималаях, Земле Богов, начинает течь по равнине, земле смертных и их иллюзий — “майя”. Несколько тысяч лет паломники постоянно собираются здесь, чтобы искупаться в хрустально чистых ледяных струях реки. Город Харидвар священен для всех. Поклонники Вишну называют его Дверью Хари, то есть — Рамы, шиваиты — просто Хардвар (Хара — одно из имён Шивы)»¹⁰³. В разгар паломничества в Харидваре собираются миллионы верующих (обычное население — примерно 100 тысяч человек). Джобс попал в священный город как раз в дни главного религиозного фестиваля Кумбха-Мела — проводимого раз в 12 лет праздника ритуального очищения, ради которого все аскеты выходят из своих уединённых пещер и спускаются с гор.

Джобс вспоминал: «Там повсюду были [индуистские] святые. Палатки разных учителей. Люди, едущие на слонах, представьте. Я провёл там несколько дней, но потом решил, что мне надо уйти оттуда».

Стив направился в деревеньку, в которой до своей кончины жил гуру Ним Кароли Баба. Там, в 30 километрах от Харидвара, Джобс снял пустую комнатку с матрасом и отлёживался, а хозяева старались кормить его вегетарианской едой. Читал Стив одну-единственную книгу на английском языке, забытую в комнатке кем-то из предыдущих посетителей, — «Автобиографию йога» Парамахансы Йогананды.

В деревеньке оказалось много европейцев и американцев.

Одним из них был Ларри Бриллиант, эпидемиолог. Индия для эпидемиологов — превосходное место для исследовательской работы. Ларри боролся с оспой. Он остался другом Джобса на всю жизнь. В Индии он принимал самое активное участие в программе ВОЗ по искоренению оспы, а позже стал основателем нескольких благотворительных фондов.

В книге Уолтера Айзексона приведено много интересного о поездке Джобса в Индию. Один из таких «психологических» эпизодов — посещение Стивом владений некоего богатого бизнесмена (очевидно, тоже иностранца) где-то в предгорьях Гималаев.

«Это был шанс встретить духовное существо, побыть с его последователями, а заодно хорошо поесть, — вспоминал Джобс. — Ещё на подходе я почувствовал запах еды, я был очень голоден». Но когда Джобс жадно принялся за пищу, на него обратил внимание какой-то молодой индуистский «святой». «Он подбежал ко мне, схватил меня за руку, присвистнул и сказал: “Ну, ты как младенец!” Не могу сказать, чтобы меня это сильно обрадовало». К тому же этот «святой», отведя Джобса в сторону, вдруг достал опасную бритву. Джобс испугался, но святой, к счастью, ограничился тем, что наголо обрил ему голову, утверждая, что этим сберегает его здоровье.

Когда в той же деревеньке появился и Дэн Коттке, Стив уже не искал «своего» гуру. Он старался теперь достичь просветления самостоятельно. Во всём этом много путаного и неясного, но таким путаным и неясным был в то время сам Джобс. Внутреннего спокойствия ему достичь не удалось. Среди множества разных случаев Дэн Коттке вспоминал о некоей яростной ссоре Джобса с рыночной торговкой, которая, по мнению Стива, слишком разбавляла продаваемое ею молоко.

Как ни странно, к своему другу Джобс в те дни (не такой уж типичный случай) проявлял доброту, даже некоторую щедрость. У Дэна Коттке украли спальный мешок вместе с туристскими чеками, и Джобс какое-то время покупал ему еду, а потом приобрёл билет до Дели. Впрочем, это была последняя заметная вспышка доброго отношения к Дэну Коттке; через несколько лет друзей ожидал полный разрыв.

По возвращении в США родители Стива не узнали.

Они увидели перед собой тощего жилистого человека — с бритой головой, покрытого тёмным загаром, в просторных индийских одеждах.

«Возвращение в Америку, — писал сам Джобс, — было для меня культурным шоком в гораздо большей степени, чем поездка в Индию. Люди в индийской глубинке используют свой интеллект не так, как мы, они пользуются в основном интуицией, она развита у них гораздо сильнее, чем в остальной части мира. Интуиция — это очень могущественная вещь, даже более могущественная, чем интеллект. Такое понимание сильно повлияло на мою работу. После семи месяцев, прожитых в разных индийских деревнях, я вдруг увидел одновременно и безумие западного мира, и его способность к рациональному мышлению. Если вы просто сидите и наблюдаете за собой, вы легко видите, как беспокойно ваше сознание. Если вы делаете усилие, чтобы успокоить его, вы только ухудшаете положение, хотя со временем оно само собой успокаивается, и когда это происходит, появляется место для того, чтобы слышать более тонкие вещи — ваша интуиция расцветает, вы начинаете видеть вещи более ясно и в большей мере присутствуете в настоящем. Ваш ум замедляется, и вы видите огромное содержание в каждом мгновении. Вы видите гораздо больше, чем когда-либо видели раньше... С того времени (то есть со времени поездки в Индию. — Г. М., С. С.) дзен имел огромное влияние в моей жизни. Одно время я даже думал поехать в Японию, чтобы попасть в монастырь Эхейджи, но мой духовный наставник отсоветовал это. Он сказал, что нет там ничего такого, чего не было бы здесь, в Америке, и оказался прав. Вот одна из истин дзен. Если вы хотите объехать весь свет, чтобы найти учителя, оглянитесь и вы найдёте его за соседней дверью»'⁰⁴.

Несомненно, Джобс что-то понял.

И учителя для себя нашёл буквально «за соседней дверью».

Этим учителем оказался Кобун Чино Отогава (1938— 2002), ученик знаменитого Судзуки Сюнрю (Сузуки Шунрью; 1904—1971), основателя центра дзен-буддизма в Сан-Франциско, автора известной книги «Ум новичка»¹⁰⁵. Когда Джобс ещё учился в школе, Судзуки Сюнрю приезжал в Лос-Альтос, чтобы медитировать там с группой последователей. Позже Судзуки Сюнрю открыл свой центр и в Лос-Альтосе, тогда-то Джобс и стал последователем школы дзен Сото, вместе с Крисанн Бреннан, Дэном Коттке и Элизабет Холмс.

«Для учеников дзен главное — отказаться от двойственного мировосприятия, — писал в своей книге Судзуки Сюнрю. — Наш “изначальный ум” включает в себя всё на свете. Он изобилен и самодостаточен. Это не значит, что наш ум закрыт; на самом деле он всегда пуст и готов... Готов к чему угодно и открыт всему... При этом ум новичка обладает множеством самых разных возможностей, а в уме знатока их меньше»¹⁰⁶.

На Джобса это произвело впечатление.

12

«Я могу точно указать, когда именно началась компьютерная революция, та, которая изменила сегодня жизнь каждого человека, — писал Стив Возняк. — Это произошло 5 марта 1975 года на самом первом собрании странной, даже чудаковатой группы людей, которая называлась Клубом самодельных компьютеров (Клуб самодельщиков). Эти люди были заворожены технологией и теми вещами, которые с её помощью можно сделать. Большинство — молодые, некоторые старше, но все выглядели как инженеры (то есть никто не выглядел по-настоящему хорошо. — Г. П., С. С.). Мы встречались в гараже инженера (тогда безработного) по имени Гордон Френч. После того самого первого собрания я и начал конструировать компьютер, который позже стал известен, как Apple I»¹⁰⁷.

Наверное, Возняк был прав, указывая на конкретное, совершенно определённое собрание как на начало некоей общей компьютерной революции, ведь у всякой революции есть предвестники.

Мы уже не раз обращались к научно-культурной и социальной среде, в которой варились оба Стива (Возняк и Джобс). В калифорнийском «котле» сталкивались тогда самые разные личности: и разработчик первых графических интерфейсов, изобретатель компьютерной мыши Дуглас Карл Энгельбарт[18] (1925—2013), и писатель Кен Элтон Кизи (1935—2001), автор знаменитого романа «Пролетая над гнездом кукушки», и известный философ техники Льюис Мамфорд (1895—1990), создатель популярного труда «Миф машины: Техника и развитие человечества».

В этом контексте невозможно не рассказать о, скажем так, полукомпьютере Altair («Альтаир»).

В сущности, это всё ещё был набор «Сделай сам». От других подобных наборов Altair отличался только тем, что имел некоторый коммерческий успех, достаточный, впрочем, чтобы придать нужное направление мыслям Джобса и чтобы специальный язык к нему, BASIC (бейсик), написал Билл Гейтс — основатель знаменитой компании «Microsoft». BASIC — это сокращение от английского Beginner’s All-purpose Symbolic Instruction Code — универсальный код символических инструкций для начинающих... Указанная работа явилась важной ступенью в профессиональной карьере Билла Гейтса, по крайней мере именно она положила начало дискуссии о свободном и коммерческом программном обеспечении и привлекла внимание исследователей к той степени автономии, которую могли дать бесчисленным пользователям должным образом оснащённые персональные компьютеры.

«...Январский номер журнала “Popular Electronics” за 1975 год уже шёл по почте к полумиллиону своих подписчиков. На его обложке красовалась машина, которая скоро окажет на всех этих людей (хакеров. — Г. П., С. С.) влияние, которое невозможно переоценить. Указанной машиной был компьютер. И цена его составляла всего 397 долларов. Это было творение выходца из Флориды, который владел компанией в Альбукерке, что в штате Нью-Мексико. Звали его Эд Робертс, а компания называлась MITS, сокращение от Model Instrumentation Telemetry Systems[19], хотя кое-кто считал, что это, скорее, сокращение от Man In The Street[20]»¹⁰⁸.

«Отец персонального компьютера» Генри Эдвард (Эд) Робертс (1941—2010) одним из первых понял значение микрочипов и очень вовремя занялся выпуском небольших цифровых калькуляторов — и в готовом виде, и в виде технических наборов. Поначалу ему сопутствовал успех, в MITS работало около сотни сотрудников. Но вскоре в этот сектор бизнеса дружно ринулись «большие парни», вроде «Hewlett — Packard» и «Texas Instruments» («Тексас инструменте»), и компания Робертса прогорела. К середине 1974 года у компании MITS скопилось 365 тысяч долларов долга.

Но у Эда Робертса ещё были козыри.

Он прекрасно знал, что собой представляют микропроцессоры компании «Intel». И прекрасно знал, что на них вполне можно построить компьютер. Да, да, компьютер, именно компьютер. В 1974 году он часто беседовал по телефону со своим другом детства из Флориды Эдди Курри. Они говорили так часто, что не могли оплачивать столь активную связь, поэтому стали обмениваться магнитофонными кассетами. Это позволяло сказать много больше, чем в телефонном разговоре. Однажды Эдди получил от Робертса очередную ленту, на которой были записаны слова чрезвычайно эмоциональные. «Компьютеры в массы!» — так можно было перевести эти слова на язык лозунгов. По мнению Эда Робертса, только такой подход мог, наконец, устранить, свести на нет вредное влияние «компьютерного жречества». Эд Робертс всерьёз собирался использовать новую процессорную технологию для того, чтобы предложить миру настоящий персональный компьютер, при этом настолько дешёвый, что его смог бы купить даже студент.

На этот раз магнитофонной лентой дело не обошлось.

Эд Робертс позвонил приятелю по телефону, не пожалев денег.

— Купил бы ты компьютер, если бы он стоил пятьсот долларов? Ну, ладно, ладно, четыреста.

Как позже вспоминал сотрудник MITS Давид Баннелл: «Мы тогда думали, что Эд пошёл вразнос. И ошибались. Когда Эд начинал чем-то заниматься, никакие силы не могли заставить его отказаться от своей затеи»¹⁰⁹.

Новый чип Intel 8080, который к тому времени выпустила компания «Intel», отличался большей вычислительной мощностью, чем предыдущие, при этом хорошо стыковался с памятью. Это действительно было что-то вроде манны небесной в пустыне. Эд Робертс сам позвонил в «Intel» и договорился сразу о большой оптовой покупке их чипов по 75 долларов за штуку вместо 350 долларов.

Когда это препятствие было убрано, Эд с инженером по имени Билл Йейтс, работавшим в его компании, разработал аппаратную «шину» — набор соединений, где выходы одного чипа соединялись с входами другого и которые в итоге поддерживали компьютерную память и все виды периферийных устройств. Большие игроки компьютерного рынка тех лет (особенно IBM) смотрели на затею Робертса и Йейтса как на полностью абсурдную. Какой части нашего несовершенного мира может понадобиться такой небольшой компьютер? Даже в «Intel», где производились эти чипы, считали, что наилучшая сфера применения их продукции — управление светофорами.

Но Робертс и Йейтс продолжали работать над своей машиной.

Они назвали её «Маленьким братом» по ассоциации с Большим братом из романа «1984» Джорджа Оруэлла (1903— 1950). Эд Робертс был совершенно уверен в том, что самые разные люди (будущие пользователи) будут покупать их компьютер. Может, даже повезёт и за год они продадут несколько сотен штук своего «Маленького брата».

Реальность далеко превзошла эти скромные ожидания.

Издатель журнала «Popular Electronics» («Попьюла электронике») Лес Соломон давно искал инженера, который смог бы разработать нечто вроде небольшого компьютерного конструктора. Читатели журнала сразу оказались бы на переднем крае технологии, и журнал стал бы расходиться лучше. Лес Соломон позже говорил: «Моя работа состояла в том, чтобы получать от авторов интересные статьи, нужную информацию. В журнале “Radio Electronics” как раз появились сообщения о компьютерном конструкторе, построенном на модели Intel 8008, но мне было ясно, что Intel 8080 заткнёт его за пояс. Я разговаривал об этом с Эдом Робертсом и понимал, что его компьютер, наверное, может стать грандиозным проектом».

К счастью. Лес Соломон не ошибся.

Кстати, ему принадлежит популярное высказывание: «Есть только два вида вознаграждения, который понимают и принимают человеческие существа: это собственное “Я” и бумажник»¹¹⁰.

Название «Altair» для нового компьютера предложила дочь Леса Соломона, истинная фанатка сериала «Star Trek». Вообще интерес к новым компьютерным технологиям в то время достиг такого уровня, что, несмотря на, прямо скажем, полный бардак, царивший в фирме Эда Робертса, дело сразу пошло.

«Робертс и инженер Йейтс, его помощник, написали статью, в которой описали работу своей машины. В январе 1975 года Лес Соломон опубликовал эту статью, указав в ней адрес MITS, а также предложение о продаже базового набора стоимостью 397 долларов. На обложке журнала красовалось стилизованное изображение Altair 8800 : синяя коробка — с половину кондиционера, с соблазнительными крохотными переключателями и двумя рядами красных светодиодов[21]. Из статьи читатели могли узнать, что у новой машины память невелика, всего 256 байт, и у неё нет устройств ввода/вывода. Другими словами, это был компьютер без всякой возможности прямого обмена информацией с внешним миром. Только при помощи переключателей на передней панели при известном терпении можно было ввести необходимую информацию непосредственно в ячейки памяти. То есть единственный способ, которым машина могла общаться с пользователем, — перемигивание огоньков на передней панели. Для практического применения Altair был слеп, глух и нем, а оболочка машины напрочь скрывала его работающий мозг. И всё-таки это был самый настоящий компьютер, и то, что хакеры умудрялись делать с его помощью, ограничивалось лишь их собственным воображением»¹¹¹.

Эд Робертс рассчитывал примерно на 400 заказов в год. Это, считал он, могло если не спасти его фирму, то хотя бы дать необходимую отсрочку. Но в день, когда номер журнала дошёл до подписчиков, стало ясно, что катастрофы не будет: телефоны в редакции звонили не смолкая, почта приносила всё новые и новые бланки заказов, и при каждом заказе красовались реальные чеки или платёжные поручения. Оказывается, пользователям срочно требовались не только сами новые компьютеры, но и платы расширения, которые делали их более пригодными для использования. Те платы, которые даже ещё не были спроектированы!

В один день MITS получила заказов на четыре сотни машин.

На такое Эд Робертс мог надеяться только в самых смелых мечтах.

Но были ещё сотни, тысячи, много тысяч людей по всей Америке, которые горели страстным желанием самостоятельно собирать личные компьютеры. В течение трёх недель состояние банковского счёта MITS кардинально изменилось. С отрицательной суммы оно выросло до 250 тысяч долларов.

«Единственное слово, которое тогда приходило мне в голову, было слово “волшебство”, — вспоминал Лес Соломон. — Вы покупали Altair, собирали его, затем надо было приобрести ещё массу вещей, которые можно было в него воткнуть и которые начинали работать»¹¹².

То, что устройство начинало работать, было, конечно, некоторым преувеличением. Удивительно, что фирма, которая поставляла все эти «пакеты с мусором» (как иронически выразился помощник Робертса Эдди Курри), вообще раскручивалась. Только энтузиазм общества мог объяснить это. Собрать Altair к тому же было совсем непросто. Эдди Курри позже сам признал это: «Самым замечательным во всём этом (с точки зрения MITS) было то, что вам не приходилось тестировать все детали, которые рассылались клиентам, не надо было проверять отдельные узлы и не надо было проверять работу машины в сборе. Вы просто подбирали необходимые детали, укладывали их в пакеты и передавали транспортной компании. На плечи бедного пользователя ложилась задача самостоятельно разобраться в том, как собрать все эти пакеты с мусором вместе»¹¹³.

Предшественником Клуба самодельных компьютеров была, кстати, Народная компьютерная компания. В числе собиравшихся там энтузиастов оказался инженер Ли Фельзенштейн (род. 1945), в послужном списке которого — организация в Калифорнии системы под названием «Community Memory»[22], а ещё инженеры Боб Марш и Ефрем Липкин.

«Фельзенштейн и Марш прочитали статью в “Popular Electronics” и мгновенно поняли, что модель, там описанная, была в некотором роде обманом и что даже когда был изготовлен настоящий Altair, он всё равно оставался всего лишь коробкой с набором мерцающих огоньков. Ничего больше! Просто логическое продолжение того, что уже знал любой, но по каким-то причинам не отваживался извлечь из этого пользу. Статья, впрочем, не рассердила Фельзенштейна, он прекрасно понимал, что значимость Altair состоит вовсе не в технологическом совершенстве или полезности, а заключается в цене и достаточно близкой перспективе обладания собственным компьютером»¹¹⁴.

В журнале «PC Mag» («Пи-си маг») была сделана попытка (вдохновлённая, конечно, Altair) создать курсы по изучению компьютерного «железа», а когда попытка эта не удалась — группа самых энергичных энтузиастов создала Клуб самодельных компьютеров.

Объявление, сочинённое ими, выглядело так:

Первая встреча энтузиастов была назначена на 5 марта 1975 года.

Как мы знаем, впечатление эта встреча произвела даже на Стива Возняка, а ведь далеко не все там обладали его знаниями. Вообще с Altair было столько проблем, что первое, чем стали заниматься многие члены клуба, стало как раз расширение его весьма скромных возможностей. У Altair не было ни программного обеспечения, ни устройств ввода/вывода, да и память — откровенно слабая. «Походило на то, что единственная опция, предлагаемая MITS для тех, кто всё-таки собрал свой компьютер, представляла собой машинный язык, коды которого надо было набирать на крохотных маленьких переключателях, выстроенных в ряд на передней панели»¹¹⁵.

Впрочем, один из членов клуба, Стив Домпьер, пошёл дальше.

Домпьер написал машинные (авторы чуть не написали «мышиные»!) программы, с помощью которых можно было тестировать функции чипов. Он работал над ними до тех пор, пока на его собственных десяти «устройствах ввода» (как он шутил, имея в виду свои пальцы) не образовались мозоли. Он заново (по примеру первых хакеров) открыл связь между командами, исполняемыми компьютером, и шумом, который возникал при этом. Бессмысленный шум ему не нравился. Через некоторое время Altair стал у него озвучивать одну из мелодий «битлов».

«Боб Марш очень скоро понял, что такой энтузиазм любителей указывает на начало некоей новой эры. Сидя на холодном полу в гараже Гордона Френча, он решил, что ему следует заняться разработкой и изготовлением дополнительных карт, которые запросто можно будет устанавливать в пустые слоты на шине Altair. Идея эта, впрочем, посетила не только его. Здесь же, в Пало-Альто (рядом с Менло-парком, где проходило собрание. — Г. П., С. С.) двое профессоров из Стэнфорда — Гарри Гарланд[23] и Роджер Мелён[24] уже работали над дополнительными платами для Altair. Они ничего не слышали о первом собрании любителей, но пришли на второе и с того дня стали приходить регулярно»¹¹⁶.

Гарланд и Мелён в итоге создали компанию «Сготетсо» («Кромемко»), начавшую разрабатывать дополнительную электронную плату, через которую можно было подключить телекамеру; Боб Марш и Гэри Ингрем — компанию «Processor Technology» («Процессор текнолоджи»), занявшуюся картами расширения памяти. Многие проявили интерес к компьютеру Altair. Кстати, по объявлению, помещённому в «Popular Electronics», Маршу и Ингрему за два месяца удалось собрать заказов на 100 тысяч долларов.

К сожалению, бизнес Боба Марша и другие операции, которыми тогда занялись разные хакеры, не были масштабными, да и не могли быть таковыми. А вот мелкие компании возникали одна за другой. Они активно занимались производством печатных плат на заказ и дизайном.

«Чаще всего под словом “дизайн” подразумевается отделка, внешний лоск. Что-то вроде декорирования интерьера. Диваны и шторы. Но, по-моему, такое понимание далеко от правды, — объяснял Джобс. — Дизайн — это душа человеческого творения, которая выражается в форме изделия и формах обслуживания клиентов»¹¹⁷.

Один из членов клуба, издатель ежемесячного информационного бюллетеня Фред Мур спрашивал: «Почему большие компании не работают на этом рынке?»

И отвечал: «Да потому что они слишком заняты продажей своих компьютеров друг другу (а также правительству и военным). Они не хотят заниматься продажей напрямую конечным покупателям. Я просто аплодирую MITS за то, что у них есть Altair, и делаю это по трём причинам:

они заставляют проснуться другие компании, потому что появилась необходимость получить дешёвый компьютер для дома;

они способствуют образованию компьютерных клубов, которые заполняют вакуум наших технических знаний;

они помогают сорвать с компьютеров покров тайны»¹¹⁸.

В хакерской среде явно назревали новые конфликты.

«Главная проблема упиралась в основной принцип хакерской этики — свободный поток информации. До этого в получении информации друг от друга у хакеров не было проблем. Секция “планирования функциональных блоков” в Клубе самодельных компьютеров может служить хорошим примером того, что старательно утаиваемые секреты больших компаний рано или поздно всё равно становятся достоянием общественности. К 1976 году существовало достаточно большое количество компьютерных изданий, которые, словно огромный национальный топливопровод, подпитывали разнообразными идеями хакеров-электронщиков. Помимо “РСС” и бюллетеня Клуба самодельных компьютеров, в Нью-Гемпшире появился журнал “Byte”. Новые компании, формировавшиеся на хакерской основе, сами передавали схемы разработанных ими устройств в Клуб самодельных компьютеров, при этом авторов нисколько не заботило, что их чертежи могут попасть в руки каких-то там конкурентов. На тусовках в кафе “Оазис” молодые служащие, носившие синие джинсы, свободно говорили о том, какое количество изделий им удалось продать и какие новые продукты разрабатывали их фирмы. Но затем произошёл скандал с интерпретатором языка BASIC, ясно указавший на то, что в мире появилась другая, совсем небескорыстная философия компьютерной силы.

А началось всё с типичной хакерской выходки.

Среди продуктов, которые анонсировала, но ещё не разослала своим клиентам MITS, оказалась версия компьютерного языка BASIC. Для владельца Altair именно этот язык был самым желанным и нужным, потому что благодаря ему мощь машины увеличивалась на порядки»¹¹⁹.

В компании MITS с весьма неряшливой системой обслуживания клиентов, конечно, не позаботились о том, чтобы включить в поставку какой-нибудь язык программирования, который мог бы работать на их исключительно скромном по своим возможностям компьютере Altair. Впрочем, «самодельщики» подозревали, что, может статься, такой язык у MITS есть, и самое интересное, что он действительно был, более того, находился в рабочем состоянии уже с весны 1975 года.

Незадолго до того как MITS начала поставлять Altair читателям журнала «Popular Electronics», Эду Робертсу позвонили неизвестные ему студенты колледжа Уильям Генри (Билл) Гейтс (род. 1955) и Пол Гарднер Аллен (1953—2018). Гейтс, кстати, был ровесником Джобса, правда, происходил из куда более благополучной семьи. Впрочем, как Стив, тоже недоучился и бросил своё учебное заведение, правда, не Рид-колледж, а Гарвард. А Пол Аллен был школьным приятелем Гейтса. И, в отличие от Стива Джобса, оба они были весьма неплохими хакерами, даже зарабатывали на программистских контрактах.

«Статья об Altair не впечатлила их с технической точки зрения, но дала пищу для ума. Им быстро стало понятно, что микрокомпьютеры являются следующим большим этапом и они вполне могут войти в игру, написав BASIC для этой штуковины. У них было руководство, в котором описывался набор команд для процессора Intel 8080, и была статья в “Popular Electronics” с принципиальной схемой Altair, так что они сразу взялись за работу над интерпретатором, который умещался бы в малом количестве памяти. При этом в той же памяти должен был находиться не только интерпретатор, отвечавший за перевод программ с BASIC в машинный код, но ещё и место для пользовательских программ. Задача сложная, но Билл Гейтс мастерски “бамил” код (то есть повышал его эффективность, иногда за счёт потери понятности. — Г. П., С. С.). При помощи многократного ужатая программы и некоторых нетрадиционных использований досконально изученного набора команд Intel 8080 им удалось довести свой интерпретатор до ума. Затем они позвонили Эду Робертсу. Эд внимательно их выслушал, но предупредил, что есть и другие люди, думающие о написании BASIC для Altair; тем не менее Робертс предложил им попробовать, сказав в заключение: “Мы купим его у первого парня, который нам покажет работающий вариант”»¹²⁰.

А дальше началось самое интересное.

Билл Гейтс не считал, что программный код — это что-то вроде святой души компьютера. Он полагал, что написание программы — самая обычная работа и она должна оплачиваться. К этому основополагающему принципу добавлялась ещё и чисто американская поправка: в зависимости от своего места в трудовом процессе, каждый имеет право извлечь из этого максимально возможную выгоду, независимо от количества вложенного труда.

«Работа друзей была ещё далека от завершения, но так впечатлила Робертса, что он нанял на работу Аллена и поспособствовал переезду Гейтса из Гарварда, для того чтобы тот помогал другу в работе над новым интерпретатором. Билл Гейтс распрощался с Гарвардом и переехал в Альбукерк. Там он почувствовал себя как Пикассо, вдруг оказавшийся перед целым морем чудесных чистых холстов. Такими завораживающими чистыми полотнами для Гейтса были компьютеры без каких-либо полезных функций. У них с Алленом там абсолютно ничего не было, вспоминал он спустя много лет. Там почти не занимались программным обеспечением, поэтому они переписали ассемблер и загрузчик и собрали программную библиотеку. Это было весьма уродливое творение, но теперь люди могли неплохо провести время, используя даже такой софт. Важно отметить, что разница между программной библиотекой Гейтса — Аллена и программной библиотекой в ящике стола, стоявшего рядом с PDP-6, или программной библиотекой Клуба самодельных компьютеров заключалась ещё и в том, что первая предназначалась только для продажи. Ни Билл Гейтс, ни Эд Робертс действительно не считали программное обеспечение чем-то святым. За него надо было платить»¹²¹.

Но многие члены Клуба самодельных компьютеров и сами умели писать нужные интерпретаторы (и писали свои варианты) — отсюда следовало откровенное недовольство. Любители фыркали и надували губы, как только речь заходила о компании Эда Робертса. Распространялись многочисленные слухи о том, что Эд — просто жадный и алчущий власти недруг всей хакерской этики. Говорили, что Эд желает зла всем конкурентам, в то время как нормальные хакеры безвозмездно раздают техническую информацию всем желающим.

Авторитарное поведение Робертса сильно возмутило хакеров. Тем более что на конгрессе в Альбукерке, посвящённом компьютеру AItair, Эд Робертс категорически отказался предоставить свои выставочные павильоны конкурентам. В результате члены Клуба самодельных компьютеров вынуждены были показывать свои достижения в холле гостиницы. По слухам, Робертс даже от этого пришёл в ярость. В рекламных целях он запустил так называемый караван MITS: по городам ездил MITS-мобиль — фургон с удобствами и оборудованием, предназначенным для демонстрации Altair. Останавливаясь в разных городах, инженеры разворачивали в гостиницах демонстрационное оборудование и приглашали всех желающих для знакомства.

На встречу с караваном MITS в Рики-Хайэт, что на улице Эль-Камино-Реаль в Пало-Альто, Клуб самодельных компьютеров собрался чуть ли не в полном составе. Участники собрания были сильно удивлены, обнаружив, что на Altair работает BASIC. Он был напрямую подсоединён к телетайпу, а к тому — считыватель перфолент, так что после нужной загрузки к Altair мог подойти любой желающий и получить ответ на то, что сам набрал на телетайпе. Для хакеров, уже отдавших сотни своих долларов в MITS, это выглядело даром Божьим.

Много позже Стив Домпьер так описал случившееся: «Кто-то (не хочу подозревать кого-либо конкретно) позаимствовал одну из перфолент, лежавших на полу. А на этой перфоленте была записана текущая версия BASIC для Altair, разработанная Биллом Гейтсом и Полом Алленом».

Дэн Сокол, один из членов Клуба самодельных компьютеров, потом рассказывал, что это к нему явился «кто-то», зная, что он работает на фирму по производству полупроводников, и спросил, нет ли у Дэна возможности скопировать подобранную перфоленту. Сокол ответил — да, есть такая возможность, потому что у него действительно имелся доступ к машине для копирования. К тому же он искренне считал, что цена, которую MITS установила на BASIC, была слишком высока. Ходил слух и о том, что Гейтс и Аллен написали свой интерпретатор для компьютерной системы, принадлежащей учреждению, частично финансируемому правительством, а значит, оплачиваемому налогоплательщиками. То, что любители теперь получат в свои руки копию, никак не должно было отразиться на MITS в финансовом плане. Но главное, Дэн Сокол считал такое копирование правильным действием. Почему это между хакерами и инструментом должны стоять какие-то барьеры? Кто это берёт на себя право ограничивать их участие в улучшении системы?¹²²

Дэн Сокол сделал множество копий перфоленты, используя мини-компьютер предыдущего поколения PDP-11 (в действительности — очень даже большой). Ленты были розданы на ближайшем собрании клуба, с условием, что каждый, кто будет их копировать, сделает не одну, а две копии. И до официального релиза версия BASIC, написанная Биллом Гейтсом и Полом Алленом, уже широко циркулировала среди любителей.

Конечно, Гейтс вскоре узнал об этом.

Пиратская копия содержала много ошибок, всё равно отлаженная Гейтсом копия расходилась теперь хуже, чем планировалось. В бюллетене MITS «Altair Users Newsletter» Гейтс даже опубликовал письмо пользователям. Кстати, редактор бюллетеня по своей инициативе разослал письмо в другие компьютерные журналы и журнальчики.

Гейтс писал: «Кто может позволить себе делать профессиональную работу просто так? Разве любитель может позволить себе потратить три человеко-года на программирование, поиск и устранение всех ошибок, чтобы потом раздавать всем свой продукт бесплатно?»¹²³

Письмо Гейтса у многих вызвало раздражение.

Даже Эд Робертс, отношение которого к хакерам было далеко не позитивным, выразил недовольство тем, что Гейтс не посоветовался с ним до публикации письма. А Компьютерное общество Южной Калифорнии вообще пригрозило Гейтсу судом за то, что тот посмел назвать их ворами.

«Этот “софтверный скандал”, — писал Стивен Леви, — конечно, не мог пройти безболезненно. С ростом количества используемых компьютеров (и Altair, и других систем) большая часть программного обеспечения становилась предметом, с помощью которого можно было заработать много денег. Никто, казалось, не возражал против того, чтобы программист кое-что получал за свою работу, но никто и не оспаривал хакерской идеи, что все компьютерные программы должны принадлежать всем.

Но пиратское распространение написанного Гейтсом языка имело и положительные последствия. Благодаря случившемуся, BASIC быстро разошёлся по всей стране и по всему миру, и это сыграло на руку самому Гейтсу. У каждого владельца Altair был теперь его BASIC, и каждый знал, как он работает и как с ним обращаться, что, в свою очередь, означало, что все компьютерные компании, которые пользовались BASIC, обращались теперь в компанию Гейтса».

Одновременно стали множиться версии BASIC, отличавшиеся от основной. Появился, например, Tiny BASIC, «крошечный», «влезавший» всего в два килобайта памяти вместо четырёх. Другой программист, близкий по воззрениям к хакерам, Том Питтман (род. 1945) написал вариант Tiny BASIC для компьютеров, использующих вместо Intel 8080 процессор Motorola 6800, что позволяло обойти ограничения, связанные с авторскими правами. После «софтверного скандала», учинённого Биллом Гейтсом, Том Питтман решился на публичное выступление: «Гейтс вздыхает по своим доходам, а люди говорят, что если им не придётся платить за это 150 долларов, то они это купят». Том Питтман создал свою версию BASIC и выставил её на продажу всего за пять долларов. Версия расходилась неплохо, и Питтман продал её компании AMI за 3,5 тысячи долларов.

Успех подвигнул Тома Питтмана взяться за интерпретатор языка Fortran — куда более значительное мероприятие. Когда от него ушла жена (довольно частое следствие одержимости хакеров), он написал горькие слова: «Теперь компьютер вылез из своего логова и заполонил остаток всей жизни. И если вы ему позволите, то он будет пожирать всё ваше свободное время и даже отпуск. Он опустошит ваш бумажник и свяжет ваши мысли. Он разгонит вашу семью. Ваши друзья начнут думать, что вы скучный человек. И всё ради чего?»¹²⁴

Питтман даже пытался бросить программировать, но не смог.

А один из лидеров Клуба самодельных компьютеров сообразил, наконец, как создать видеотерминал.

«Устройство, до которого додумался Ли Фельзенштейн, являлось, собственно, терминалом Тома Свифта[25], только идея звучала более понятно. Боб Марш, жаждавший расширить сферу деятельности своей компании, тотчас сделал Фельзенштейну интересное предложение: “Я оплачу тебе разработку видеовывода”. Отказаться Фельзенштейн не мог, он ведь всё равно работал над документацией и схемами в “Processor Technology”. В первый год управления компанией Боб Марш старательно придерживался хакерской этики, то есть раздавал схемы и исходный код своего программного обеспечения бесплатно или по номинальной стоимости. (Частично из-за реакции на слишком задранную цену интерпретатора BASIC, продаваемого MITS, компания «Processor Technology» разработала собственную версию, которую вместе с исходными текстами стала продавать за пять долларов. — Г. П., С. С.). Было время, когда в компании “Processor Technology” действовала чуть ли не социалистическая система оплаты труда: 800 долларов в месяц — всем без исключения работникам. “Мы тогда практически не уделяли никакого внимания таким вещам, как управление или получение прибыли”»¹²⁵.

Марш не просчитался: Ли Фельзенштейн создал модуль видеодисплея, или VDM. На него выводились теперь не точки (пиксели), а алфавитно-цифровые символы. Но главным оказалось то, что в новом модуле использовались скоростные компьютерные чипы, которые позволяли памяти компьютера быть разделяемой между вычислениями и отображением информации на экране. Она работала, как маленькая система с разделением времени, где двумя пользователями были видеодисплей и сам компьютер.

Прототип нового устройства стал известен многим, в том числе издателю «Popular Electronics» Лесу Соломону, который готов был поместить статью и об этом устройстве, как в своё время проложил путь компьютеру Altair. Были попытки объединить усилия разных производителей, но они не удались, прежде всего из-за человеческого эгоизма. Никто не хотел вносить изменений в свою часть схемы, чтобы сделать устройство совместимым с тем же Altair.

«Лес Соломон даже приехал к Бобу Маршу (чья компания уже успела предложить VDM и платы расширения памяти и даже «материнскую плату», вполне заменяющую простую схему Altair. — Г. П., С. С.) и сказал: “Ну-ка, покажите, на что тут стоит посмотреть?” Если бы Боб Марш в течение тридцати дней сумел показать вполне “интеллигентный терминал”, Соломон точно поместил бы его на первую страницу журнала. Но, поговорив друг с другом, они поняли, что Лес Соломон хотел гораздо больше, чем просто терминал: он попросту хотел целый компьютер»¹²⁶.

Короче говоря, смелая идея совмещения в одном корпусе компьютера и устройств ввода/вывода всё ещё только прокладывала себе дорогу.

Кстати, Боб Марш, как и Ли Фельзенштейн, считал, что компьютеры действительно устремлены в будущее, то есть они во всех смыслах перспективны. «Широкая публика о них по-прежнему ничего не знала, — писал Стивен Леви, — но компьютеры уже начали своё шествие, и когда-нибудь они точно появятся в каждом доме, и люди смогут широко их использовать для самых разных целей. Мы не были до конца уверены, что всё будет именно так, но чувствовали, что движемся в нужном направлении».

13

Во время демонстрации Altair в Клубе самодельных компьютеров Стив Возняк подробно ознакомился со спецификацией микропроцессора (это был, кстати, не Intel 8080, а канадский клон более старого микропроцессора Intel 8008). Для Воза увидеть такое было важнее, чем наблюдать сам Altair в действии. Он уже сам подумывал о создании терминала с клавиатурой и монитором, который можно было бы подсоединять к удалённому компьютеру. Обладая приличным опытом «оптимизации» компонент, Воз понимал, что вполне может создать настольный компьютер, объединяющий в одном корпусе устройства ввода/вывода и процессор.

«Я сразу увидел, что команды в точности совпадают с инструкциями, которые я использовал для того, чтобы проектировать на бумаге мини-компьютеры в школе и в колледже»¹²⁷.

К тому же Воз увидел, как далеко ушла техника вперёд.

Всё, что могло понадобиться для компьютера, теперь помещалось на одном чипе, совсем не так, как раньше. Собственно, на одном чипе размещался теперь целый микропроцессор. Вот они торчат — штырьки контактов, присоединяй любые детали.

«И тогда я понял, что собой представляет Altair. Это же в точности тот мой “крем-содовый” компьютер, который я разработал лет пять назад. Только у Altair центральное процессорное устройство располагалось на одном чипе, а в моём “крем-содовом” использовалось несколько. Другое отличие состояло в том, что Altair кто-то продавал, насколько я помню, за 379 долларов. Вот. Получалось, что вся моя жизнь вела к этому важному пониманию. Я занимался разработкой мини-компьютеров, я работал с экранным представлением данных [игр] Pong и Breakout и уже создал телевизионный терминал. Из опыта с “крем-содовым” компьютером и другими я хорошо знал, как подключить память и создать работающую систему, я знал, что всё, что мне нужно, это процессор, не важно, канадский или какой другой, и несколько чипов памяти. Тогда у меня точно будет компьютер, который мне хотелось иметь!»¹²⁸

Мозг Воза работал с невероятной интенсивностью.

«Цельный образ персонального компьютера вдруг сразу возник у меня в голове. В одно мгновение. Именно так. И ночью я начал проектировать то, что мы назвали Apple I».

14

Представление Стивена Возняка о бизнесе в общих чертах сводилось к идее оптимизационной математической задачи. Он вполне мог посчитать суммарную стоимость требовавшихся ему деталей. И теперь он решил использовать процессор Intel 8080, который применялся в Altair, но всё-таки для частного лица всё это было дороговато — чуть ли не 400 долларов. Правда, Эду Робертсу удалось договориться для своей фирмы о цене в 75 долларов, а потом Воз с радостью узнал, что фирма «Motorola» («Моторола»), тоже производящая микропроцессоры, даёт скидку сотрудникам «Hewlett — Packard» и готова продавать микропроцессор Motorola 6800 всего за 40 долларов. Более того, его клон, выпускавшийся фирмой MOS, можно было купить всего за 20 долларов.

Конечно, Воз ухватился за такие возможности.

Он ещё не знал, что тут же столкнётся с проблемой несовместимости.

Программное обеспечение Воз написал сам. Оно позволило, наконец, выводить буквы на телеэкран. Для этого понадобились чипы для постоянной памяти (ROM[26]; ПЗУ[27]). У калькуляторов для научных вычислений, с которыми работал Воз, конечно, имелся загрузочный сектор памяти, использовавшийся при запуске, но у первых моделей персональных компьютеров ничего подобного попросту не было, их запуск требовал специальной настройки. Так что идея Воза оказалась хорошим новшеством, он это понимал.

«Каждый компьютер до нашего Apple I имел лицевую панель переключателей и лампочек. Теперь у каждого появились клавиатура и экран. Вот какой грандиозной оказалась моя идея!»

Джобс иногда ходил с Возом на заседания Клуба самодельных компьютеров, и Воз показывал ему свои многообещающие разработки. А в июне продемонстрировал в работе сам компьютер.

Джобс был потрясён.

Он хорошо понимал общую архитектуру машины и засыпал Воза бесчисленными вопросами. Может ли он сделать компьютер, который будет работать с разделением времени (то есть с программой, распределяющей время использования процессора между несколькими разными задачами)? Сможет ли добавить память на диске? И всё такое прочее.

Даже из приведённых вопросов видно, что Джобс хорошо понимал «прагматические» аспекты использования компьютеров, хотя не вникал в технические тонкости.

Конечно, он начал помогать Возу.

Прежде всего понадобились разные комплектующие.

Особенно важными для дела были чипы для динамической памяти быстрого доступа, DRAM[28]. У Воза имелись чипы фирмы AMI, полученные в клубе, но Джобс знал, что чипы от «Intel» гораздо лучше. Зато они дороже, возражал Воз. Ну, тут не было проблем. «Стив [Джобс] сделал несколько звонков и каким-то чудом сумел заполучить несколько DRAM от “Intel” бесплатно — просто невероятно, принимая во внимание их цену и редкость. Ну, Стив такой уж человек. Я имею в виду то, что он всегда знал, как надо говорить с менеджерами по продажам. Я бы с этим никогда не справился»¹²⁹.

В общем, можно сказать, что корпорация «Apple» возникла на фоне конфликта «хакерской этики» и «этики бизнеса». Основной идеей «самодельщиков» было — помогайте друг другу, делитесь своими идеями и находками. Попытки Эда Робертса что-то там монополизировать сразу встречались в штыки, хотя фирма MITS не шла ни в какое сравнение с будущими гигантами (в конце 1970-х Робертс, кстати, продал MITS — за миллион долларов). Джобс прекрасно чувствовал ситуацию и умел заглядывать в будущее. Он с первых дней начал убеждать Возняка, что его компьютер надо коммерциализировать. Именно так. Не надо сантиментов. К тому времени Воз роздал своим приятелям около сотни схем, и Джобса это возмущало. «Большинство твоих приятелей, — утверждал он, — всё равно ничего не соберут, лучше уж нам самим продавать готовые материнские платы».

Джобс знал, как воздействовать на Воза.

Увлечь Стива Возняка можно было не рассуждениями о большой прибыли, а разговорами об интересных приключениях, как это было в своё время с «голубым ящичком». За год до этого они, кстати, вполне успешно продали терминал для сети ARPANET (использующейся в Калифорнии) фирме «Call Computers» в Маунтин-Вью.

Оба Стива обладали огромной обучаемостью, только интересы Возняка в большей степени смещались в техническую область. Он не раз рассказывал, как его осенило упростить соединения внутри компьютера, что сразу помогло уменьшить количество используемых чипов. А использование чипов Intel вместо чипов AMI позволило существенно сократить размер самой материнской платы — важнейшее дело для настольного компьютера.

К концу 1975 года Джобс использовал новую удачную коммерческую идею: он начал продавать членам клуба печатные платы собственного дизайна. Хотя бы припаять чипы они сами сумеют. Он рассчитал, что материнскую плату, изготовленную по новой схеме, можно будет заказывать за 20 долларов, а продавать за 40. Конечно, Воз, как всегда, сомневался, что они вернут свои деньги. «Сам смотри, — говорил он другу, — на оптовый заказ пятидесяти плат (по 20 долларов) уйдёт целая тысяча долларов; сколько же надо будет продать плат, чтобы вернуть потраченное?» (Воз в своей книге странным, скажем так, образом подсчитал, что пятьдесят. Но 50, умноженное на 40, в ответе даёт две тысячи. Какая-то прибыль всё же получается). «Мы сидели в машине Стива, и он сказал (помню, будто это было вчера): “Даже если мы потеряем деньги, у нас будет своя компания. Хотя бы раз в жизни у нас будет своя компания”».

Это Воза убедило.

15

Всё равно для выпуска печатных плат нужно было иметь сразу примерно тысячу долларов. Воз не без сожаления продал свой калькулятор от «Hewlett — Packard» за 500 долларов, выручив, правда, только половину. А Джобс за несколько сотен долларов отдал кому-то свой микроавтобус Volkswagen. Ради совместного большого дела он решил пересесть на велосипед.

Через пару недель они нашли название для своей фирмы.

Воз забирал Джобса в аэропорту. Тот возвращался из Орегона, из какого-то места, которое упорно называл «яблоневым садом» (коммуна Роберта Фридланда «Всё в одном»). Воз никакого представления в то время не имел об этом зелёном рае, но видел, что Джобса очень привлекает неожиданное сочетание — Apple Computer. Слово яблоко действительно смягчало излишнюю серьёзность слова компьютер.

— А как насчёт Apple Records? (Марка звукозаписи, которой владели «битлы». — Г. П., С. С.)

На это Джобс ответил:

— Не годится.

В общем, не годилось и это, и другое, и третье, поэтому, в конце концов, остановились просто на Apple Computer. «К тому же, — заметил Джобс, — наше название в телефонном справочнике будет стоять до названия фирмы “Atari”, тоже важный мотив».

«У меня всегда ушки на макушке, — не раз говорил Джобс. — Я всегда готов к тому, что вот-вот откроется какая-то новая перспектива. Однако мир устроен так, что для реализации новых, тем более масштабных перспектив нужны столь же необычные и масштабные ресурсы — и в денежном выражении, и в человеческом».

Итак, название фирмы определилось.

Один из приятелей Джобса согласился сделать чертёж (настоящий, профессиональный) печатной платы по наброскам Воза (за 600 долларов), другой, Рон Уэйн, согласился стать соучредителем. Это было хорошо. Воз всегда поражался многочисленным умениям Уэйна. «Он мог сесть за машинку и запросто напечатать сразу и целиком юридически правильный договор о партнёрстве, как будто сам был юристом. Казалось, он знает всё, чего мы тогда не знали. В итоге Рон сыграл огромную роль в начале создания “Apple”, до того, как у нас появилось финансирование. Он реально был нашим партнёром. Он написал и сделал макет раннего варианта нашего учебного пособия. Он умел печатать на машинке. И он прекрасно рисовал. Даже сделал набросок Ньютона под яблоней...»¹³⁰

По соглашению, написанному Роном, каждый из Стивенов имел в деле по 45 процентов, а Рон — десять. Оба Стива доверяли Уэйну как человеку, умеющему улаживать споры. Дела, в общем, шли, но Возняка (это много говорит о его характере) страшно беспокоили его личные отношения с фирмой «Hewlett — Packard». Он даже заявил Джобсу, что поскольку продолжает работать в этой компании, то всё, что разрабатывает, должен отдавать ей. Он считал своим долгом поставить компанию в известность о своих делах. Это будет правильно и этично, считал он. «Я ведь действительно любил компанию “Hewlett — Packard”».

В конце концов, Воз обратился к менеджеру по имени Майлз Джадд, который возглавлял группу в Колорадо-Спрингс, занимавшуюся разработкой настольного компьютера. Компьютер этот предназначался для использования учёными и инженерами и стоил во много раз дороже, но программировался он тоже на BASIC.

В «Hewlett — Packard» царила жёсткая иерархия.

Для встречи с Джаддом Возу пришлось обратиться к своему непосредственному начальнику Питу Диккенсону. Он сообщил Питу, что разработал компьютер, который, наверное, можно будет продавать по цене ниже 800 долларов и программировать на BASIC. Конечно, Пит был впечатлён и организовал нужную встречу. Воза встретил Пит, с ним пришёл его прямой начальник, а с ним — Майлз, начальник этого начальника.

К счастью (для Джобса и Воза), проект был отвергнут.

«всё у вас вроде хорошо, — заявил Майлз Джадд, — но точно возникнет проблема с выходом на телевизор. Что делать, если это не станет правильно работать на каждом телевизоре? Я имею в виду главное: кто будет виноват в этом? Стандарт RCA! Sears? Или наша собственная продукция? “Hewlett — Packard”, — заметил он, — строго следит за качеством. А главное, у нас нет ни людей, ни денег на проект такого типа»¹³¹.

Конечно, Воз испытал разочарование, но зато ушло, наконец, казавшееся ему непреодолимым чувство верности к «Hewlett — Packard». Позже, в конце 1970-х, эта корпорация попыталась всё же выпустить свой настольный компьютер, но у них там с этим ничего не вышло. «Все видели, — писал Возняк, — что пришло время небольших недорогих компьютеров, а специалисты “Hewlett — Packard” не в состоянии были обосновать это — как свой продукт (по существовавшим в компании критериям. — Г. П., С. С). И когда, в конце концов, они что-то сделали в 1979 году, то сделали неправильно»¹³².

А Воз закончил свою печатную плату и убедился, что всё работает.

Он очень гордился полученным результатом и показывал свою плату всем своим коллегам в «Hewlett — Packard». Как истинный «идейный» хакер, Воз всё ещё был убеждён, что достижениями нужно делиться с соратниками.

А потом на столе перед Возом зазвонил телефон.

Возняк поднял трубку и услышал Джобса:

— Ты разговариваешь сидя?

— Нет, — ответил Воз.

— Тогда сядь.

— Зачем?

— Я получил заказ на 50 тысяч долларов!

И объяснил поражённому Возу, что владелец одного местного компьютерного магазина решил купить у него (у нас!) целых 100 компьютеров. Полностью собранных, конечно, — по пять сотен за каждый.

«Я был потрясён, — вспоминал Воз. — 50 тысяч долларов — это же больше чем вдвое превышало мою годовую зарплату!»

Тем не менее Воз снова пошёл к своему непосредственному начальнику.

Опять новый проект? Понятно, начальник послал Возняка в юридический отдел. Ответа пришлось ждать недели две. К счастью, и на этот раз особенного интереса к работе Возняка ни у кого не возникло, и он получил, наконец, долгожданную бумагу от юротдела, в которой говорилось, что фирма «Hewlett — Packard» на его проект не претендует.

Заказчиком, на которого так удачно вышел Джобс, был Пол Террелл, владелец недавно открывшегося компьютерного магазина. Пол предложил Джобсу встретиться. Тот пришёл на следующий день (босиком) прямо в магазин и убедился, что предложение Пола Террелла вовсе не простая формальность. Террелл уже продавал раньше наборы типа «Сделай сам», а теперь хотел заняться продажей укомплектованных компьютеров. Когда Джобс рассказал ему о модели Apple I, Пол пришёл в настоящий восторг. Но Джобс сказал ему не всё. У Возняка, конечно, была полностью собранная материнская плата, но требовалось получить и остальные комплектующие, а это требовало дополнительных вложений. После упорных уговоров приятель Джобса и Возняка Аллен Баум и его отец согласились одолжить им 1200 долларов¹³³. Нашёлся и поставщик чипов фирмы «Cramer Electronics» («Крамер электронике»), согласившийся продавать их в кредит — сроком на 30 дней. Из вполне разумной предосторожности представитель этой фирмы позвонил Терреллу, чтобы убедиться в том, что Пол реально готов оплачивать готовый продукт. Готовность была подтверждена, и с этого момента начался отсчёт тридцати дней. То есть так получилось, что фактически всю операцию оплатил Террелл. Вот она, блестящая бизнес-комбинация, ставшая характерной для действий Стивена Джобса в будущем!

Первая серия плат была готова в январе 1976 года.

«Я был счастлив, — писал Возняк. — Я никогда всерьёз не думал, что мы сможем зарабатывать деньги на нашем Apple. Честно говоря, меня тогда это не очень заботило. Главное, мы можем делать микропроцессоры!»

На этом этапе к делу были привлечены и Дэн Коттке, и даже Патти, сестра Стива Джобса. Им досталась чисто механическая работа. Они вставляли чипы в разъёмы, за каждую готовую плату получая доллар. Все работы велись, конечно, в гараже родителей Джобса. Сам Воз подсоединял телевизор к клавиатуре и тщательно проверял, всё ли работает. Если результат устраивал, собранную плату укладывали в коробку. Если нет, Воз начинал искать причину. Мало ли, вдруг там неправильно поставлен чип или закоротило контур. Когда на столе скапливалась дюжина плат, Джобс отвозил их Терреллу и получал наличные.

Возняк позже признавался: «Конечно, это не были законченные компьютеры. Терреллу к полученному от нас приходилось добавлять мониторы, трансформаторы, клавиатуру и даже корпуса. Я не уверен, что он ожидал именно этого. Я думаю, он рассчитывал, выслушав предложение Джобса, получать законченные компьютеры»¹³⁴.

Пластиковых корпусов тогда никто не изготовлял, и Пол Террелл использовал в основном деревянные, в том числе из красивой тропической древесины.

Кстати, надо было договориться о розничной цене.

Джобс и Возняк выбрали очень интересную цену — 666,66.

По утверждению Стивена Возняка, тогда он просто не был в курсе «апокалиптического» значения этого числа. «Я пришёл к нему только потому, что любил повторяющиеся разряды. Это было — 500 долларов плюс 30 процентов». По его словам, ни он, ни Джобс тогда действительно ничего не знали о символическом смысле трёх шестёрок. «Я уж точно не имел об этом никакого представления. И не видел фильма “Экзорцист”. И “Apple” вовсе не был для меня Зверем».

Параллельно сборки материнских плат Воз умудрялся писать свой BASIC. «Написание этого интерпретатора оказалось самым длинным, самым сложным отдельным проектом из всех, которые я сделал для “Apple”».

Учиться Возу приходилось на ходу.

На компьютере Apple I стоял чип MOS 6502, потому вариант, написанный Возом, отличался от написанного Биллом Гейтсом для Intel 8080. Когда работа заканчивалась, вводить программу в Apple I всё равно потом приходилось заново — с клавиатуры, из-за того, что Возняк до этого использовал в своём детище динамическую память DRAM. Это было чрезвычайно неудобно. Операция занимала почти 40 минут. Впрочем, на машинах вроде Altair вообще приходилось использовать чудовищно громоздкий телетайп. Чтобы решить надоевшую ему проблему, Воз разработал интерфейс для ввода прямо с кассетного магнитофона. В итоге Apple I прямо на глазах начал обрастать устройствами ввода/вывода, всё больше и больше напоминавшими современные.

Всё равно первый Apple I мало походил на нынешние компьютеры.

В руководстве по эксплуатации Apple I было сказано, что каждый экземпляр компьютера полностью укомплектован и протестирован, то есть пользователю оставалось только установить клавиатуру, дисплей, ну и блок питания. Всего-то!

А потом начиналось:

«Шаг первый. Нажмите кнопку Reset, чтобы войти в системный монитор. На экране должен появиться обратный слэш, а курсор переместится на строчку ниже.

Шаг второй. Напечатайте Ø: А9 b Ø b АА b 2 Ø b EF b Е8 b 8А b 4С b 2 b Ø (RET) (Ø — перечёркнутый ноль, а не прописная буква «О»; «b» — пропуск, вводимый клавишей Space; RET означает клавишу Return на клавиатуре. — Г. П., С. С.).

Шаг третий. Напечатайте Ø. A (RET) (данная строка должна быть видна на экране в программе, в которую вы только что вошли. — Г. П., С. С.).

Шаг четвёртый. Напечатайте R (RET) (напечатав R, вы запускаете программу. — Г. П., С. С.).

После запуска программы по экрану побежит поток букв, означающий, что компьютер обменивается данными с клавиатурой и монитором. Чтобы остановить текст, необходимо нажать кнопку Reset»¹³⁵.

Вот, собственно, и всё.

Воз очень надеялся, что игры, разработанные под BASIC, сразу заработают на его компьютере, но это оказалось не так, — только некоторые удалось быстро приспособить к имеющимся реалиям — например, «Star Trek».

В марте 1976 года, сразу после того как партнёры полностью расплатились с Полом Терреллом, Стивен Джобс организовал специальное выступление Воза на основном (ежегодном) собрании Клуба самодельных компьютеров (в нём в то время числилось около пятисот человек), проходившем у физиков в здании Стэнфордского линейного ускорителя.

Для начала Воз показал собравшимся материнскую плату, объяснил, как она соединяется с клавиатурой и монитором, и почему он использовал динамическую память, и как, собственно, работает его BASIC.

«Я не знаю, было это сенсацией или нет, — писал он позже. — Надо спросить кого-то, кто видел моё выступление. Возможно, они тогда не смогли понять, что Apple I это что-то особенное. Но я-то понимал. И Стив это понимал. Мы с ним гордились! Я был уверен, что мы участвуем в величайшей революции, которая когда-либо происходила в мире. Не обязательно, чтобы из этого получился большой бизнес. Это само по себе было здорово»¹³⁶.

Но вот Рон Уэйн, третий партнёр юной фирмы, не разделял чувств Воза и Джобса. Он был очень осторожен. Он помнил свой прошлый провал в бизнесе. И в итоге, не выдержав своих переживаний и опасений, он покинул фирму «Apple» вскоре после того, как Полу Терреллу были доставлены первые платы, и задолго до того, как появились наконец настоящие внешние инвесторы..

Джобс и Возняк выкупили долю Уэйна за 800 долларов.

А Пол Террелл в статье, напечатанной в 2007 году¹³⁷, писал следующее.

О Стиве Джобсе: «Вот уж не думаю, что кто-нибудь оценил тогда по достоинству, насколько умную и точную он провернул комбинацию. Он убедил меня оформить ему заказ от “Byte Shop” (магазина, сетью которых владел Пол Террелл. — Г. П., С. С.) на 50 штук (компьютеров. — Г. П., С. С.) по магической цене 666,66 доллара[29], оплата наличными по получении. Потом он пошёл с этим заказом в “Kramer Electronics” и сказал их управляющему, что “Byte Shop” будет гарантом закупки комплектующих, поскольку он гарантирует оплату наличными по получении, а если “Kramer” продаст их в кредит на 30 дней, у него с друзьями будет целых 30 дней, чтобы изготовить все 50 компьютеров и получить деньги с “Byte Shop” для оплаты их поставки. Мне позвонил бухгалтер из “Kramer”, так что я хорошо знал, что происходит, и подтвердил заказ. Мало кто в мире знает, что это мы обеспечили “Apple” первое финансирование».

И далее: «Apple I оказался замечательной машиной для продвинутых пользователей того времени, когда требовалось срочно освоить персональный компьютер как с точки зрения техники (хардвера), так и с точки зрения программного обеспечения, и соответственно понять, какие трудности ждут того, кто захочет работать с ПК. Это не был бешеный успех, как в случае с Apple II, но он позволил двум Стивам объединить усилия. У них появилась возможность узнать в точности, чего хочет рынок, причём это не стоило компании ничего, кроме пота, и они добились достаточного признания, чтобы, когда им понадобились серьёзные инвестиции и опытный менеджмент, они смогли получить их».

16

В первой половине 1976 года было продано около 150 экземпляров компьютера Apple I. Джобс и Воз сами ездили по Калифорнии и предлагали свою машину специализированным магазинам. Довольно быстро они поняли, что такие действия малоперспективны. По всей Кремниевой долине как грибы после дождя появлялись всё новые и новые компьютерные компании. Одна из них — «Processor Technology» продавала компьютер SOL, спроектированный Ли Фельзенштейном. У него тоже имелась клавиатура, и расходился он более тысячи штук в месяц. Если даже слухи о продажах машины Фельзенштейна были преувеличены, всё равно с 1976 по 1979 год было продано более десяти тысяч экземпляров указанной модели. Всё-таки в интервью, взятом у него журналистом Джеффом Годеллом, Джобс горделиво заявлял, что только компания «Apple» способна правильно и интересно решать вопросы дизайна, писать хорошее программное обеспечение и прикладные программы.

«Других таких в компьютерном мире нет!»

Возняка компьютер Ли Фельзенштейна вообще не впечатлил, а Джобс был уверен, что их Apple I очень скоро обойдёт SOL и по продажам, тем более что у Воза уже готов был прототип следующего — Apple II, и выглядел он намного интереснее первого.

Конечно, для выпуска более совершенного Apple II требовались куда большие инвестиции, чем для первого, полукустарного, но теперь этим занимался Джобс.

Воз полностью переключился на машину.

Он сразу решил, что монитор Apple II будет цветным и в дизайн будет включено управление цветом, а не просто «расширение». Вообще архитектура нового компьютера проектировалась вокруг обработки текстов и графики, и всё это должно было поступать из собственной памяти компьютера, а не считываться с внешних устройств. Такой подход предполагал активное использование динамической памяти DRAM, технологию которой Воз давно хорошо освоил. Для работы с графикой и цветом он выделил специальный сектор памяти. Теперь вычисления, требуемые для этого, не отделялись от других, в результате чего Воз сэкономил много чипов: Apple II использовал их чуть ли не вдвое меньше, чем первая модель; кроме того, Apple II был компактнее и работал быстрее.

Позже Стивен Возняк писал: «Обе машины внесли потрясающие новшества в мир компьютеров. Apple I вошёл в историю как первый персональный компьютер с клавиатурой и дисплеем, a Apple II привнёс цвет, графику высокого разрешения, звук и возможность подсоединять игровые приставки. К тому же Apple II был первым компьютером, который сразу запускался готовым к использованию, с уже встроенным BASIC. В конечном итоге другие компьютеры нагнали нашу машину, но всё равно потребовались годы, чтобы они сравнялись с тем, что я сделал»¹³⁸.

В августе 1976 года машина Воза была в основном закончена.

Точнее, закончена была материнская плата.

«Мы всё ещё продолжали работать дома, — вспоминал Воз. — Я — в своей квартире, а Стив — на телефоне у себя в спальне (в доме родителей. — Г. П., С. С.). А тестировали компьютеры мы у него в гараже. Одновременно я занимался калькуляторами в “Hewlett — Packard” и всё ещё считал, что остальное — просто хобби. Я тогда планировал всю жизнь проработать в НР».

Но всё быстро менялось.

Даже невероятно быстро.

В августе 1976 года оба Стива полетели на компьютерное шоу в Атлантик-Сити (штат Нью-Джерси), неподалёку от Нью-Йорка.

«Мы сели в самолёт в Сан-Хосе, взяв с собой в салон и Apple I, и Apple II. Мы сразу оказались в гуще людей, которых мы знали по Клубу самодельных компьютеров. Большинство из них работали в мелких, конкурирующих между собой компьютерных фирмах. Мы слышали их продвинутый разговор — они обсуждали деловые предложения, используя слова из жаргонного лексикона бизнесменов, которые мы раньше не слышали. Нас явно не хотели включать в дискуссию. Но мы-то знали, что у нас есть секрет. Может, мы не заслуживали их внимания, зато у нас был лучший на то время компьютер. Даже два: Apple I и Apple II. При этом об Apple II, кроме нас, тогда вообще ещё никто на свете не знал и даже не подозревал»¹³⁹.

То, что везли на выставку Джобс и Возняк, не являлось, конечно, компьютерами в сборке. Они везли Apple I и Apple II в обычных сигарных коробках. В Атлантик-Сити они даже не стали ничего предварительно демонстрировать. Большинство участников шоу внешне больше походили на хиппи, чем на инженеров или сотрудников серьёзных компаний, но всё же все они были конкурентами.

Цветной графический интерфейс Воза работал с поразительным множеством моделей телевизоров, но было неизвестно, заработает ли он с видеопроектором. В первый же вечер оба Стива подошли к технику, налаживающему такой проектор, и попросили разрешения проверить своё устройство. Техник согласился, и они наконец увидели, что прототип Apple II прекрасно работает с проектором.

«Этот техник[30], — писал Воз, — был настолько впечатлён, что сказал мне, что наша машина — единственная, которую он хотел бы там купить».

Кстати, Уолтер Айзексон в своей книге приводил и такие слова Джобса: «Моё ви́дение состояло в том, чтобы создать первый действительно полностью укомплектованный компьютер. Мы не ориентировались на горстку тех, чьё хобби состояло в том, чтобы просто собрать свой компьютер, и кто знал, как делать трансформаторы и клавиатуру. На одного такого найдётся тысяча тех, кто желает иметь машину, готовую к использованию».

По словам Джобса, понимание этого пришло к нему именно в Атлантик-Сити. Город тогда ещё не был процветающим курортом — просто старые отели, заброшенность, разрушающиеся деревянные набережные.

А ещё оказалось, что на Apple II можно программировать игры.

Поняв это, Воз пришёл в полный восторг. В то время видеоигры неразрывно связывались с электронной схемой (использовавшейся в игровом автомате). Но BASIC, разработанный Возом, был достаточно богат, чтобы его компьютер мог «видеть» игровые приставки (консоли). Стало возможным выводить на экран цветные изображения. Конечно, Воз тут же запрограммировал игру «Breakout» («Прорыв»), Он просто взял материнскую плату с цветными проводками и чипами, с подсоединённой к ней клавиатурой, телевизором и трансформаторами и за каких-то полчаса запрограммировал всю игру — даже с виртуальной консолью на экране. И ещё добавил к этому специальную табличку, демонстрирующую результаты.

Подозвав Джобса, Воз торжествующе продемонстрировал ему свой «Прорыв» и то, как легко можно было менять в игре разные детали (цвет кирпичей, быстроту полёта мяча и т. д.). И он сказал: «Теперь, когда игры можно запросто программировать, мир изменится»¹⁴⁰. И добавил, что никому ещё такое программирование видеоигр не приходило в голову.

Конечно, не обходилось без споров.

К примеру, Возняк, упорно следуя своей хакерской этике, считал, что у Apple II должно быть достаточно входов (разъёмов), он хотел установить их целых восемь. А Джобс полагал, что для работы хватит и двух — для принтера и модема. Так, утверждал он, получится более дешёвая машина, меньших размеров, и этого вполне хватит для выполнения повседневных задач.

Но Воз настаивал: «Людям нужны возможности».

«Обычно я легко соглашаюсь, — писал он позже, — но в тот раз прямо сказал Джобсу: “Если ты хочешь только два входа, ищи себе другой компьютер”. Ведь уменьшив число разъёмов с восьми до двух, я не мог сэкономить ни одного чипа. — И замечал удовлетворённо: — Тогда, в 1976 году, я настоял на своём, и Apple II вышел в свет именно таким, каким я хотел его видеть»¹⁴¹.

В отличие от Джобса Стивен Возняк никогда не уставал подчёркивать своей принципиальности. Он всё ещё предпринимал попытки договориться с компанией «Hewlett — Packard» о развитии своего проекта. Он ничего не скрывал. Он открыто демонстрировал возможности Apple II. Инженеры восхищались, но не видели у себя места для подобного проекта.

«Как-то раз мой босс Пит Диккенсон (Воз всё ещё работал в «Hewlett — Packard». — Г. Л., С. С.) заявил, что сотрудники его калькуляторного отдела создали некий проект, который был утверждён на всех корпоративных уровнях — проект небольшой настольной машины с микропроцессором DRAM, маленьким видеоэкраном и клавиатурой. Они даже хотели написать BASIC для неё. Самое ужасное состояло в том, что все они прекрасно знали о моих Apple I и Apple II и тем не менее хотели начать проект без меня! Я был страшно растерян. Я не понимал, почему они так поступают. Ведь то, что они подавали как свой новый проект, я уже сделал».

Он даже пошёл к менеджеру этого проекта.

Он до такой степени хотел работать над компьютером именно в «Hewlett — Packard», что готов был буквально на всё. Но ему опять отказали, несмотря на его столь исключительную лояльность.

«Когда у вас есть служащий, — писал Возняк, — который говорит, что он устал от калькуляторов и способен хорошо работать с компьютерами, вы должны поставить его туда, где он будет работать лучше всего, где он будет счастлив. Единственное, что мне сейчас приходит в голову, что в этом проекте были менеджеры и субменеджеры, которые чувствовали угрозу для них лично»¹⁴².

Чтобы запустить компьютер Apple II в производство, Джобсу и Возняку опять понадобились деньги, поэтому уже с лета 1976 года начались активные поиски инвесторов.

Они демонстрировали Apple II всё в том же гараже Джобсов.

Одним из деловых визитёров оказался менеджер по имени Чак Педдл.

За год до этого Воз именно у Чака приобрёл микропроцессоры MOS 6502, а теперь Чак работал в фирме «Commodore» («Коммодор»)[31]. По слухам, эта фирма готова была купить разработку нового персонального компьютера. Чак явился в гараж в отличном костюме и в ковбойской шляпе. Воз показал ему несколько программ, написанных на BASIC, цветную графику, объяснил, как мало в их компьютере используется чипов, рассказал о технических параметрах. Ему казалось, что Чаку всё это очень нравится. Чак дружески смеялся, шутил, обещал организовать встречу с руководством «Commodore».

«Никогда не забуду, — рассказывал позже Воз, — как Стив сказал: “Возможно, вы просто захотите купить наш продукт за несколько сотен тысяч долларов”. При этом Стив добавил: “Несколько сотен тысяч долларов, плюс вы дадите нам нормальные рабочие места для работы над этим проектом” (это показывает, что положение друзей всё ещё было незавидным. — Г. П., С. С). Но руководство “Commodore” ответило — нет. Покупать? Да зачем? Они сами создадут свою машину, и это выйдет дешевле. Они не собираются включать в программу всякие там финтифлюшки вроде цвета, звука и графики. Чак Педдл ещё в гараже сказал, что считает, что они могут создать свой собственный компьютер за четыре месяца...»

На такие слова Чака, видимо, сподвигла кажущаяся простота Apple II.

«Кстати, через несколько месяцев после этого, на Компьютерной ярмарке Западного побережья, — вспоминал Воз, — я увидел Commodore PET, компьютер, который они выпустили. Он вызвал у меня что-то вроде тошноты. Они пытались создать машину, похожую на наш Apple II — с монитором, программированием, клавиатурой, но выпустили просто паршивый продукт, потому что спешили. А ведь они могли заполучить всю нашу машину! Apple II стал бы для них самым успешным продуктом того времени, ведь мы не имели ни патента, ни авторских прав. Мы просто показывали».

Споры Воза с Джобсом, конечно, не ограничивались числом разъёмов в новом компьютере. Джобс часто бывал откровенно грубым и бесцеремонным (одна из самых неприятных его черт), но с Возом это не всегда проходило. Из записок Возняка ясно видно, что уже тогда он вполне справедливо именно себя считал создателем Apple I и Apple II.

В своей книге Уолтер Айзексон описал такую сцену:

«Джерри Возняк (отец Стива. — Г. П., С. С.) считал, что значение инженеров всегда превосходит значение предпринимателей и специалистов по маркетингу, и был уверен, что большая часть доходов должна пойти в карман его сына. Когда Джобс зашёл к Вознякам, Джерри сразу обрушился на него: “Ты ни черта не стоишь! Ты сам ничего не создал!” На этот раз Джобс даже расплакался. Впрочем, его слёзы ничего особенного не значили. Он был чувствителен с детства и никогда не скрывал своих эмоций. Буквально со слезами на глазах он сказал Возу, что, пожалуйста, он готов прекратить с ним всякое деловое партнёрство. “Если мы не делим всё заработанное поровну, то забирай всё себе”. Воз, однако, лучше, чем его отец, разбирался в сути их симбиоза. Если бы не Джобс, он бы до бесконечности развлекался на задних рядах Клуба самодельных компьютеров, разрабатывая свои бесконечные схемы...»¹⁴³

Но что всё-таки привнёс Джобс в Apple II — в его техническое оснащение и дизайн?

«Я хотел создать первый полностью укомплектованный компьютер!»

Так Джобс говорил всегда. Он уже тогда думал о будущем потребителе. И поместить Apple II в пластиковый корпус — было его решением, над которым иногда иронизируют. Но следует помнить, что американцы больше чем кто-либо обращают внимание на промышленный дизайн. Они приучены к этому с детских лет. Внешний дизайн может не отличаться какой-то особенной утончённостью, но он всегда профессионален и повсеместен. Он присутствует везде — в линиях автомобилей и мотоциклов, в формах телевизоров, холодильников, кофеварок.

Во всём. Буквально во всём.

«“Дизайн” — забавное слово. Кто-то думает, что оно относится к внешнему виду изделия. На самом же деле, если копнуть глубже, несложно понять, что речь идёт о конструкции, о том, как изделие устроено. То же относится и к компьютерам. Это не просто их внешний вид. Удачный дизайн, как правило, подразумевает удачную конструкцию. Для этого необходимо по-настоящему глубоко вникнуть во все внутренние механизмы. Нужно отдаться делу всей душой, проникнуться его смыслами, во всём тщательно и неторопливо разобраться. К сожалению, не у всех находится на это время»¹⁴⁴.

Джобс удивительно точно «чувствовал клиента», он хорошо понимал, к кому обращается. Да, он не мог сам, один, спроектировать весь компьютер, но он знал, он прекрасно чувствовал, что именно может привлечь к их машине будущего пользователя. Это невероятное природное чутьё подсказало Джобсу заказать разработку корпуса Apple II профессиональному дизайнеру — за полторы тысячи долларов.

Разумеется, знал Джобс и техническую сторону, например, много занимался электропитанием компьютера. Это было в пределах его технической компетенции. Он использовал свои знания по максимуму (хотя и тут пользовался помощью профессионалов).

Технические хакеры вроде Стивена Возняка часто недооценивали важности деталей. Они были убеждены, что всё можно правильно приспособить по мере надобности. Но Джобс думал иначе. Он, например, вообще хотел отказаться в компьютере от вентилятора. Крутящиеся лопасти внутри компьютера не соответствуют дзен (а Джобс в те годы уже придавал этому огромное значение), они попросту отвлекают. Он даже зашёл в «Atari» посоветоваться с Элом Элкорном, и тот послал его к некому «блестящему типу» по имени Род Холт.

Холт был марксистом, курил сигарету за сигаретой и был экспертом буквально во всём. Так вот, «марксист» Холт вместо обычного линейного стабилизатора напряжения разработал импульсный (по образцу тех, что использовались в осциллографах), который разбазаривал гораздо меньше энергии, и, понятно, компьютер теперь меньше нагревался. «Импульсный стабилизатор напряжения был таким же революционным (для компьютеров. — Г. П., С. С.), как логическая плата Apple II, — позже говорил Джобс. — Роду не отдали должного в исторических трудах, а должны. При всех блестящих качествах Стивена Возняка, он вряд ли придумал бы что-то такое».

Следующий визит к Элкорну Джобс и Воз нанесли вместе.

Элкорн был сооснователем «Atari» вместе с Ноланом Бушнеллом.

За два года до этого визита именно Элкорн взял Джобса на работу. Конечно, знал он и Воза, который в своё время разработал игру «Breakout» — версию «Pong» для одного игрока. Дома у Элкорна имелся цветной телевизионный проектор (редкость в то аналоговое время). Он внимательно просмотрел презентацию Apple II, но заявил, что в «Atari» сейчас слишком заняты своими видеоиграми, чтобы вкладываться ещё и в компьютерный проект.

Правда, по Уолтеру Айзексону, эта история выглядит несколько иначе.

«Джобс пришёл к Элкорну и попросил связать его с руководством. Тот организовал встречу Джобса с президентом “Atari” Джо Кинаном, который, к сожалению, оказался консервативнее и Элкорна, и Бушнелла. Стив попытался убедить его, но Джо не вынес встречи с ним, вспоминал позже Элкорн. Ему не понравилась гигиена Стива (как всегда, от него не совсем приятно пахло). К тому же он пришёл босиком и в определённый момент даже положил ноги на стол. “Мы не только не купим этой вашей вещи, — заорал возмущённый Кинан, — но ещё и уберите ноги с моего стола!” Возможность была упущена»¹⁴⁵.

Но Джобс не успокоился.

Это было не в его характере.

Несмотря на неудачную встречу с президентом «Atari», он сумел отдельно встретиться с одним из хозяев компании Ноланом Бушнеллом и даже поинтересовался, не хочет ли тот войти в долю. За 50 тысяч долларов Джобс предлагал Нолану Бушнеллу треть доходов, полученных от продажи Apple.

К сожалению, и Бушнелл отказался.

Однако он помог двум Стивам связаться с известным венчурным инвестором Доном Валентайном, который, конечно, тоже заглянул в гараж Джобса. (Согласно Айзексону, Валентайн приехал туда на новеньком Mercedes-Benz, одетый в синий костюм, стильную рубашку с пуговками на воротнике и в клубном шёлковом галстуке.)

— Какой вы предполагаете рынок?

Джобс ответил:

— Около миллиона.

— Хорошая сумма. Но откуда вы её взяли?

В ответ Валентайн услышал, что хорошо известный рынок радиолюбителей — это ничуть не меньше миллиона, а уж новый — компьютерщиков — просто не может быть меньше. Его это не убедило, но он связал Джобса и Воза с парнем по имени Майк Марккула[32]. «Ему уже за тридцать. Но ему до сих пор нравятся игрушки. Может, он сообразит, что можно сделать с вашей».

В своей книге о Джобсе Уолтер Айзексон добавил к этому ещё, что Валентайна больше всего беспокоило практически полное отсутствие у Стивена Джобса маркетингового опыта. Ходить по магазинам и с рук сбывать продукцию? «Это совершенно несерьёзно. Если хотите, чтобы я вас финансировал, — сказал Валентайн, — найдите партнёра, который хорошо разбирается в маркетинге и организации поставок и способен сам написать бизнес-план».

«— Вы можете предложить нам такого партнёра?

Валентайн предложил сразу троих, и Джобс встретился с каждым.

И остановил свой выбор именно на Майке Марккуле.

Майку, бывшему гимнасту и талантливому инженеру, было 33 года, он даже уже ушёл “на пенсию” после удачной работы в “Fairchild” и “Intel”, где заработал миллионы на акциях. Майк оказался человеком осторожным и проницательным. Он рассчитывал каждое решение и, несомненно, достиг совершенства в разработке ценовых стратегий, сетей поставок, маркетинга и финансов. Несмотря на сдержанность своего характера, Майк всё же любил иногда блеснуть нажитым богатством. К гаражу Джобса он подъехал даже не на тёмном Mercedes-Benz, как Дон Валентайн, а на сверкающем позолотой Corvette с откидным верхом»¹⁴⁶.

«Стив переговорил с Майком Марккулой, — вспоминал Воз. — И действительно, Майк сразу оценил наш компьютер как великолепное устройство, которое точно будет иметь огромный спрос. “Домашний компьютер”. Тогда даже термина такого не существовало»¹⁴⁷.

«Майку в самом деле понравилось то, что у нас было, — восхищался Воз новым партнёром. — Он не походил на человека, который только и думает, как бы вас обокрасть. Всё у него было по-настоящему. Он даже проявил интерес к тому, чтобы финансировать нас, то есть сам заговорил о сумме порядка 250 тысяч, чтобы выпустить тысячу компьютеров. И говорил он о том, каким может оказаться будущее индустрии всех этих домашних компьютеров. Я-то думал о нашем Apple как о компьютере для тех, кто хочет сам моделировать научные задачи, а Майк говорил совсем о другом. О том, например, чтобы наш компьютер вошёл в самый обычный дом к самым обычным людям, а они с его помощью стали искать любимые рецепты или сводить дебит с кредитом. Он говорил, что скоро грядёт такое время. Он видел Apple II именно как домашний компьютер. И быстро согласился подписать с нами контракт, уверяя в том, что уже через пару лет фирма “Apple” окажется в числе пятисот самых богатых компаний. Сейчас видно, что даже Майк недооценил нашего успеха»¹⁴⁸.

В общем Майк Марккула вложил в дело свои личные 90 тысяч и гарантировал двум Стивам кредитную линию на 250 тысяч долларов — в обмен на треть доходов. Компания «Apple» должна была стать корпорацией (специальный термин в американском законе; отсюда — Incorporated), Джобс и Возняк тоже получали по 26 процентов, а остальное шло в резерв¹⁴⁹.

Дела налаживались, но Джобсу многое мешало.

Например, он продолжал верить, что ему как вегетарианцу совсем не нужно каждый день принимать душ и пользоваться дезодорантом. Это, конечно, отражалось на ходе дел. На официальных встречах не все соглашались смотреть на босые грязные ноги Стива. Иногда он даже шёл в туалет и там попросту споласкивал ноги в унитазе.

Но уверенности Джобс никогда не терял.

«Ищу прибежище, — писал он в одном своём рабочем интервью, — пусть требующее ремонта или реконструкции, но имеющее надёжный фундамент. Готов сокрушать стены, возводить мосты и монтировать освещение. За плечами огромный опыт, отличаюсь бешеной энергией, обладаю тем, что называют ви́дением сути. Не боюсь начинать с нуля. Имею навык публичных выступлений, умею воодушевлять людей и всячески помогать им в создании чего-либо грандиозного»¹⁵⁰.

Джобс был доволен встречей с Марккулой, но Воза Майк огорчил. «Стив, — сказал он, — вам теперь придётся уйти из “Hewlett — Packard”».

Возняк страшно удивился: «Это почему?» Он никак не ожидал ничего подобного. Ведь он работал в «Hewlett — Packard» всё то время, пока разрабатывал Apple I и Apple II, и это ему нисколько не мешало: «Я вполне могу совмещать всё это и дальше».

«Нет, Стив, вам придётся оставить HP. — Майк был твёрд. — Больше того, Стив, всю эту проблему с вашей работой следует решать срочно».

Воз страдал.

Воз по-настоящему страдал.

Ведь до этой поры он воспринимал работу над своим компьютером как чистое развлечение, как прекрасное хобби. Он был уверен, что может заниматься любимым делом всю жизнь, ничего не меняя в своём социальном положении. Он не хотел владеть собственной компанией. Он хотел оставаться просто инженером. Почему-то он считал, что владельцу компании нужно постоянно надзирать за людьми и заставлять их работать. Он не представлял себя менеджером. Он не хотел власти. Он даже решил, что ни за что не пойдёт в создаваемый (им же) «Apple», а навсегда останется в «Hewlett — Packard» и, как прежде, будет разрабатывать компьютеры для собственного удовольствия.

«На моё решение остаться в “Hewlett — Packard” Майк отреагировал очень хладнокровно, то есть просто пожал плечами и сказал: “Ну, ладно”. Но Стив [Джобс] разозлился. Он был вне себя. Он-то лучше всех понимал, что будущей фирме нужен Apple II. Был нужен именно этот компьютер»¹⁵¹.

С этого момента Возняка стали засыпать звонками.

Звонили родственники, друзья, коллеги. Всем им Стив Джобс откровенно рассказывал, в чём тут дело, и вот они дружно звонили Возу. «Стив, ты принял ошибочное решение. Стив, 250 тысяч долларов, обещанные вам, — это большие деньги».

Но Воз упрямился.

Тогда Джобс позвонил Аллену Бауму, и тот, наконец, нашёл нужные слова.

«Он сказал: “Стив, ты должен решиться и сделать это. Ты хорошенько подумай. Ты можешь быть инженером, и стать менеджером, и разбогатеть, но ты можешь быть, как и хочешь, инженером, оставаться инженером и всё же разбогатеть”. То есть он сказал, что вполне возможно создать свою компанию и при этом остаться инженером. Это было в точности то, что мне нужно было тогда услышать: вот я могу оставаться внизу иерархии, как инженер, и не становиться менеджером. Тогда только я позвонил Стиву [Джобсу] и сообщил новость. Он был в восторге»¹⁵².

На следующий день Воз отправился в «Hewlett — Packard» и сообщил паре своих друзей, что вот он решил уйти с работы и создать свою корпорацию — «Apple». Как-то не сразу он сообразил, что вообще-то в подобных случаях надо сначала ставить в известность руководство. Он отправился к своему непосредственному начальнику, но того не оказалось на месте. Воз ждал этого начальника до второй половины дня, но он так и не появился. Зато подходили коллеги и говорили: «Стив, ты точно уходишь?» А он ждал. Не хотелось, чтобы прямой начальник услышал такую новость не от него самого, а от кого-то другого. Только перед самым окончанием рабочего дня нужный начальник появился в кабинете и Возняк сообщил ему, что решил уйти. Дальше всё развивалось очень быстро. Начальник отвёл Возняка в отдел кадров, там Стива расспросили подробнее, вот и всё: он больше не работает в «Hewlett — Packard».

Нелёгкое решение.

«Но я никогда в нём не раскаивался. С этого момента “Apple” стал моим главным делом»¹⁵³.

Официально корпорация была создана 3 января 1977 года.

Несколько позже компьютер Apple II был официально представлен на состоявшейся 16—17 апреля 1977 года Компьютерной ярмарке Западного побережья (West Coast Computer Faire — использовано нарочито «архаическое» слово Faire, хакеры любят шутки). Джобс внёс необходимые пять тысяч долларов за выставочное пространство сразу, как только получил информационные материалы, и у Воза наконец появилось время, чтобы довести любимый продукт до ума. Первым делом он дописал интерпретатор BASIC, ведь программу надо было передавать субконтрактору. Джобс с дизайнером Родом Холтом и Майклом Скоттом, только что взятым на роль главного исполнительного директора[33], активно занялись пластиковыми корпусами. Процесс оказался сложным, в итоге первые три корпуса были получены буквально за три дня до открытия ярмарки.

Потом Майк Марккула детально и твёрдо инструктировал обоих Стивов, как им теперь следует одеваться (отдельно для Джобса — и умываться), что и как говорить, как демонстрировать свою продукцию. Он даже распорядился напечатать брошюру со специальным представлением компьютера Apple II — тиражом ни много ни мало 20 тысяч экземпляров. Профессиональный подход Майка внушал доверие представителям торговых сетей, да и сам Apple II в обтекаемом пластиковом бежевом корпусе выглядел солидно и привлекательно, не то что другие выставленные машины — сплошь в грубых металлических корпусах. И, главное, новый компьютер можно было пускать в ход сразу, как только достанешь из коробки!

Верный принципу «всё должно выглядеть красиво», Джобс (при решительной поддержке Марккулы) настоял на том, чтобы их выставочное место выглядело впечатляюще. Чёрный бархат. Плексигласовое панно с подсветкой и логотипом «Apple». Выставили сразу все три собранных компьютера, а за ними — пустые коробки, чтобы казалось, что ещё имеется вполне приличный запас. Неудивительно, что сразу поступил заказ на 300 экземпляров Apple II. А Джобс ещё и обаял японского фабриканта Сатоши (Сатоси) Мицушиму, ставшего в итоге первым официальным представителем их корпорации в Японии.