Стопроцентные чары

Глава 3. Кулинарные таланты властителей Бездны

Ледяные пальцы все сильнее сжимали лодыжку. Аркаша, растянувшись на полу во весь рост, шарила руками по поверхности в поисках какого-нибудь выступа, за который можно было уцепиться. Но как назло, чудесной гладкости пола станции могла позавидовать любая прелестница, стремящаяся обладать идеальной кожей.

Отец Диспатер азартно пыхтел и, заливая зеркальную поверхность над драгоценными камнями мутноватой пузырящейся слюной, тянул девушку на себя.

— Не бойся, голуба, будет совсем не больно, — заверял карлик. — Я только съем твою ауру, и можешь гулять дальше.

— Исклю-ю-ючено. — Стуча зубами, Аркаша оперлась на ладони и рванула вперед. На мгновение ее тело зависло параллельно полу, а затем Отец Диспут, разъяренно рыкнув, дернул ее назад. С размаху плюхнувшись на живот, девушка ударилась подбородком, а при следующем рывке впечаталась лбом в безукоризненную гладкость пола. Перед глазами заплясали искры.

«Вкус крови. Похоже, прикусила язык. А голова... Больно. Сейчас взорвется».

«...уметь быстро бегать... Эй, малышка, ты одна здесь?.. как зовут?.. быстро... быстро бегать».

В поток сбивчивого сознания Аркаши ворвалась лавина еще более сумбурных мыслей. Голоса людей перекрывали друг друга, накладывались слоями, пузырились, словно слюна безумного ауропожирателя, и бились внутри черепной коробки, будто желая вырваться наружу — сквозь трещины кости, сквозь волокна кожи — и дальше в сумрачные небеса Бездны…

«…еще один ребенок ночью на улице без присмотра родителей... быстро бегать. Давай, девочка, садись в машину… бегать... быстро…»

Аркаша, зажав ладонями уши, заорала, вкладывая в крик всю боль и накопившееся отчаяние.

Кто-то продолжал сдавливать ее ногу. Колени со скрипом скользили, натягивалась оголенная кожа, пот заливал глаза.

«...в таких случаях и отобрать тебя у нее можем…», — пробуравило воспаленный разум до отвратности приторное мурлыкание госпожи Бобруйской.

«...отобрать… отобрать…. быстро бегать…»

Отец Диспатер наконец притянул добычу к себе. Наклонившись к девчонке, карлик на секунду замешкался, соображая, когда та успела перевернуться с живота на спину.

БАЦ! Подошва кроссовка смачно влепилась в лицо Отца Диспута, с противными хлюпающими звуками погрузившись наполовину в податливую органическую массу.

— Никто не заберет меня у тети Оли! — тонко взвизгнула Аркаша.

— Что ты там мелешь, козявка?! — На лице карлика остался четкий след от удара: вмятый нос, искривленные губы, белый отпечаток подошвы на стремительно багровеющем лбу. — Я сожру ее! ТВОЮ АУРУ!

Хрипящие звуки вырывались из горла. Аркаша ползла и ползла. Она потеряла ощущение верха и низа, утратила сознание, лишилась опоры. Ей казалось, что она бредет по потолку и сила притяжения вот-вот позовет ее вниз, в объятия смертельной тверди.

Нечто огромное нависло над девушкой. В плотный комок отчаянных мыслей медленно проскользнуло что-то постороннее, чужеродное. Аркаша устало подняла голову. Дух Истины.

Пронзительный детский голосок резанул по мозгу с деликатностью маньяка-дилетанта:

«Не играй на замерзшем лугу — ты откроешь спину врагу».

— Чем это ты занимаешься, дух Истины? — Аркаша едва ворочала языком. — Пророчишь мне всякую бяку? Нашел время.

«Не играй на замерзшем лугу — ты откроешь спину врагу».

— Перестань! Перестань, прошу!

«...что могу сделать лично я?.. быть ловкой… уметь быстро бегать…»

Скользнув под сферическое тело духа Истины, Аркаша приподнялась на одно колено, фокусируясь на обстановке: беспрестанное мельтешение темных фигур. Взгляд пытался зацепиться хоть за что-нибудь, отличающееся от мрачных оттенков вокруг, за любую яркую точку, чтобы уговорить ослабевшее тело двигаться.

Вспышка впереди. Совсем маленький то скрывающийся за спинами чудовищ, то вновь появляющийся огонек. Желто-алая трепещущаяся точка на горизонте безнадежности.

— Вот ты где, козявка! — Грубые пальцы заскребли по спине девушки, зарываясь в волосы.

«Быстро бегать!»

Аркаша резко сорвалась с места, оставив в руках Отца Диспута внушительный рыжеватый клок.

Сумка сковывала движение, но девушка не могла от нее избавиться, потому что от всех этих ползаний лямки перекрутились и намертво закрепились на локтевом сгибе. Лавируя в толпе, внутренне содрогаясь от каждой скалившейся морды и когтистой лапы, Аркаша между тем целенаправленно неслась к яркому огоньку впереди. Никто не препятствовал ее бегу, но и с дороги чудовищные пассажиры Бездны уходить не спешили. Равнодушно и безмолвно продолжали они свою мерную поступь, ничуть не реагируя на проносящуюся мимо них или проскальзывающую под их ногами девчонку. Пару раз Аркаша умудрилась огреть кого-то сумкой, но и тут она не удостоилась даже бранного слова. Общий умиротворяющий гипноз — так, наверное, Теньковская обозвала бы это странное ленивое пренебрежение, если бы не была столь сильно сосредоточена на собственном выживании. Отец Диспатер преследовал ее по пятам. Вот кого-кого, а его вялым назвать можно было лишь с большой натяжкой.

«Осторожно! Прибывает ученический поезд на шестнадцать часов. Во избежание чрезвычайных ситуаций, просим не пересекать желтую линию до открытия дверей», — сообщили откуда-то с потолка. Судя по писклявым интонациям, говоривший злоупотреблял гелием.

По толпе прокатился гул. Пассажиры единым организмом отхлынули от края платформы. Мгновенно определив направление основного отхода, Аркаша ринулась в противоположную сторону. Выскочив на пустое небезопасное пространство за желтой линией, оканчивающееся обрывом с рельсами на дне, девушка уцепилась взглядом за вожделенный огонек и, увеличив скорость, побежала вдоль перрона. Следом из толпы выкатился карлик и, беспрестанно выплевывая проклятия, устремился за ускользающей добычей.

«Тетя Оля... Коля… помогите...» — Аркаша всхлипнула и, вильнув в сторону, врезалась в плотную живую стену.

Пламя. Уже близко.

Задыхаясь, девушка из последних сил протянула руки к приближающемуся огоньку, чтобы в следующий миг на полном ходу протаранить нечто вполне материальное источающее тепло и приятный аромат персиков. Аппетитно пахнущее «Нечто» в долгу не осталось и отвесило Аркаше такой подзатыльник, что девушка вновь ткнулась носом в грудь мстительного обидчика.

— Совсем больная? — прошипел знакомый голос.

— По-моему, по сценарию этот вопрос должна задать я, — резонно заметила Аркаша, но при этом особо не спеша отлипать от незнакомца — того самого панка, что едва не спустил ее с лестницы. Странно, что она не ощутила этот сладковато-нежный аромат персиков при первой их встрече. Пару вдохов и весь ее страх мгновенно улетучился.

— Отлепись уже от меня, шмакодявка.

Горячие пальцы скользнули по шее девушки, согрев затылок, а затем, ухватив порядочную копну волос, дернули вверх. Чтобы сохранить шевелюру, Аркаше пришлось спешно приподняться на цыпочки.

— Больно. — Слово прорвалось сквозь плотно сжатые губы с шипящим свистом, сопровождаемым мученическими гримасами

— Это еще ничего. — На лицо парня набежала тень, лишь алые глаза поблескивали злобой в темной глубине. — Я поджарю твое тело до черных угольков. При малейшем прикосновении твоя кожа будет хрустеть, как сладкий хворост на зубах.

«Везет мне сегодня на маньяков».

— Вот ты где, голуба!

«Еще один… — Аркаша страдальчески хлюпнула носом и неуверенно царапнула кончиком ноготка руку парня, надеясь, что тому надоест игра «заполучи девчоночий скальп особо болезненным способом» и он отпустит наконец ее на свободу. — Нашлись на мою душеньку два одиночества. Один жрать любит, другой готовить. Идеальная парочка. К кому ни кинься — укокошит. При таком раскладе, поди разберись, какая из зол меньшая».

Волосы натянулись до предела. Юноша повернулся к ауропожирателю, таща за собой уже почти висящую на собственной шевелюре девушку.

— Это моя добыча, мальчишка! — рыкнул Отец Диспатер.

— Да что ты говоришь! — притворно удивился юноша. Не отрывая презрительного взгляда от карлика, он склонил голову к плечу, позволяя двум длинным малиновым локонам образовать на лице «икс». — Так лучше следи за своей добычей.

Аркаша ощутила, как падают на плечи помилованные волосы, и облегченно вздохнула. Юноша приобнял ее, словно драгоценную возлюбленную, — так, по крайней мере, показалось ей вначале. Однако последовавшие за этим события вмиг выбили из девушки всю романтическую дурь.

Прежде чем рухнуть под ноги жадно облизывающегося ауропожирателя, Аркаша успела заметить полупрозрачные цыпляче-желтые контуры вагонов тормозящего поезда за спиной карлика.

— Давно бы так, голуба. А то ишь какая увертливая, как насекомое... Увертливое насекомое. К чему все эти метания? Для остроты, для добавления капель ки адреналина в терпкую сладость блюда? Все для меня, роднуля? О, я польщен безмерно. Ах, аура так и блещет красками. Я просто обязан сожрать эту вкуснятину!

Рука Отца Диспатера зачерпнула воздух в том месте, где секунду назад находилась Аркаша. Карлик разозлено взвыл.

Выражение же лица юноши, успевшего преодолеть уже полпути до остановившегося поезда, словами было просто не описать. Да, наверное, когда, неожиданно запрыгнув на спину, вас обхватывают руками и ногами, попутно боднув лбом затылок и процарапав ногтями неэстетичные алые линии на ключицах, вы волей-неволей удивитесь. Неприятно удивитесь.

— Ты труп, шмакодявка! Дохлый смердящий мешок с костями! Я сожгу твою плоть!

— Да жги уже, балабол! — Аркаша, зажмурившись, еще крепче вцепилась в парня. — Мне уже по барабану!

— Мальчишка! Отдай мою добычу!

— Получишь ее дохлой, дядька.

— ЧТО? — по-свинячьи взвизгнул Отец Диспатер. — Она моя! Моя! Моя, мерзкая погань!

Юношеские плечи под пальцами Аркаши напряглись. Не ожидавшая столь резкого прекращения попыток стряхнуть ее девушка завалилась вперед и испуганно замерла, почувствовав щекой обжигающую кожу щеки парня. Тот даже бровью не повел, будто носить на плечах вместо плаща тощих девиц было для него делом вполне себе обыденным.

— Знаю эту ауру. — Отец Диспут согнул ноги в коленях, по-звериному скалясь. — Демон! Вот почему все сторонятся тебя.

Аркаша, стараясь не двинуться лишний раз, покосилась на безмолвную пассажирскую массу Бездны, расположившуюся на безопасном расстоянии. Действительно, противостояние происходило в центре пустого пространства идеальной круглой формы. Сцена для драматического спектакля — не иначе.

«Хотя, если подумать, на последних метрах мне не пришлось пробиваться сквозь толпу. Просто-напросто рядом с этим панком никого и не было! Но «демон»? Вы серьезно?»

— Демон, демон, демон… — Отец Диспатер злобно расхохотался. — И это демон? Я вижу желтый именной, торчащий из твоего кармана, сосунок. Паршивый студентишко? До чего докатились демоны, что их мелким придаткам необходимо учиться в академиях, заучивая заклинания убогих магов? Что ж, Блэк-джек любит разношерстное мясо. Ослабевшее демонское отродье вполне органично вписывается в среду этого жалкого университета.

Единственное, что ясно услышала Аркаша из всего оскорбительного монолога карлика, это воодушевляющее словосочетание «желтый именной».

Решив наглеть до конца, Теньковская прижалась к юноше всем телом и обхватила руками его шею, скрепив на груди пальцы в замок.

«Теперь меня и клещами не отдерешь, потому что, гад ты этакий, нам с тобой по пути».

— Ослабевшее отродье, говоришь? — Юноша затрясся, беззвучно смеясь. — Смелый выпад червя. Копошащееся создание поражает активностью, пока тонкую склизкую кожицу не поглотит всепрощающий огонь.

Внезапно воздух приобрел вес. Аркашу прижало к спине демона — сверху будто каменная плита рухнула. Белесые волоски на руках встали дыбом, кровь зашумела в ушах, первые капельки пота прочертили кривоватые дорожки по складкам лба, желудок сжался в тугой комочек.

Глаза Отца Диспатера расширились. Пустое пространство вокруг демона увеличилось: толпа отхлынула к кирпичным стенам станции.

Аркаша пропустила момент демонской атаки, увидела лишь искру, скользнувшую по клоунским штанам ауропожирателя, а затем Отец Диспут заорал. Огненный столб поднялся от самого пола и до потолка, поджарив порядком примятый после Аркашиного удара нос и половину блестящей лысины.

— Мясо прожарено не до конца, а кому хочется с кровью, можно и пустить, — бесстрастно предложил юноша, засовывая руки в карманы.

Хлопая опаленными веками и едва шевеля угольно-черными губами, Отец Диспатер упал на колени и задом вперед пополз прочь.

Сердце давно ухнуло куда-то в район желудка и отбивало там профессиональную чечетку. Аркаша, желая обратиться ничтожным жучком, которого даже прихлопнуть лень, медленно повернула голову, чтобы узреть в какой-то паре сантиметров от себя горящие алые глаза.

Хрюкнув с испугу, Теньковская разжала пальцы и скатилась с демонской спины.

— Поможет, если скажу, что фанатею от демонов? — просипела девушка, поднимая руки. — Сдаюсь. Лежачих не бьют. Панки, хой. Миру жвачку. Дитям мороженое.

— Заткнись, шмакодявка. Твой писк раздражает.

— Молчу, молчу.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…» — донеслось до ушей ребят.

Ветер от отбывающего поезда взметнул ввысь малиновые локоны. Аркаша и пикнуть не успела, как вновь оказалась оторвана от земли.

— Последний ученический поезд до Блэк-джека. — Демон хорошенько встряхнул ее, точно марионеточную куколку на тонких нитях. — Я опоздал на него из-за тебя, человечишка. Давно пора было тебя грохнуть.

По-видимому, Аркашин организм успел адаптироваться к постоянным атакам извне, а то как еще можно объяснить то обстоятельство, что даже сейчас, всецело находясь во власти демонического создания, девушка не потеряла способности мыслить. Хотя ее сегодня столько раз толкали, кидали и дергали, что здесь вариативность была мизерна: или принять сдвиг по фазе, или становиться частью этого сдвига.

— Основополагающий принцип гуманизма отвергает всякое убийство! — с чувством сообщила демону Аркаша.

— Ничего. Я укокошу тебя гуманно, — пообещал юноша.

Его взгляд переместился на платформу позади Теньковской. Аркаша, опасаясь, что демону придет в голову из мести сбросить ее на рельсы, задергалась, быстробыстро перебирая ногами в воздухе, словно крутя педали невидимого велосипеда.

— Не делай этого, — жалобно заскулила она, царапая запястье мучителя.

— Времени нет, — пробурчал юноша, нехотя отпуская девушку. — Твоя вина, что теперь мне придется ехать на обычном поезде. И это в час пик!

На всякий случай отступив от юноши на пару шагов, Аркаша осторожно поинтересовалась:

— Так шестнадцатичасовый не был последним?

«Пепел, угольки, почерневшие кости» — читалось на демонском лице чье-то ближайшее будущее, и, кому он это предрекал, Теньковская знала заранее, но остановиться уже не могла. Система самосохранения забарахлила окончательно, закоротившись еще где-то на третьей попытке покушения на ее жизнь.

— Это был последний ученический поезд! Хочется, думаешь, до КУКУО в толкучке добираться?

— КУКУО? — оживилась Аркаша. — Мне туда же. Ничего, если я тебе на хвост сяду?.. Эй, погоди!

Юноша, вряд ли слышавший ее вопрос, уже стоял за желтой линией, переминаясь с ноги на ногу, и пристально всматривался вдаль, следя за светом приближающегося поезда.

Движение за спиной отвлекло Аркашу, набирающую воздуха для следующей провоцирующей реплики. Оглянувшись через плечо, девушка в ужасе замерла. На нее надвигалась толпа. Больше не защищенная пугающей демонской аурой Теньковская рисковала быть раздавленной потусторонней публикой Бездны, спешащей к поезду.

Крепко зажмурившись, Аркаша отдалась на милость живому потоку, который снес ее с места и втащил в открытые двери вагона.

Толчок в бок. Чье-то смрадное дыхание. Нечто мохнатое скользнуло по правой голени, отчего захотелось почесаться — страсть просто. Аркаша, как никогда чувствующая себя жалкой шпротиной в промасленной куче, приоткрыла один глаз. Обстановка не порадовала. Пузатый циклоп по соседству растянул рот в улыбке, похваставшись двумя рядами желтоватых похожих на лимонные леденцы зубов.

«Сейчас задохнусь, — мелькнула паническая мысль. — Повизжать? А толку-то?»

Час пик в монстро-метро не слишком отличался от обычного в человеческом метро: тесно, жарко, в уши дышат, дуют, хрипят, а заодно и шипят. Если включить фантазию на полную катушку, а разум взять под контроль, то вполне можно убедить себя, что находишься в вагоне, полном возвращающихся с маскарада людей. Способ сохранить рассудок номер раз.

Аркаша поискала глазами своего демона. К счастью (или фиг уже знает к чему), тот нашелся в самом центре вагона. Как ни странно, он даже успел занять одно из сидячих мест. Когда, спрашивается, время нашел? Подъехавший поезд был полон под завязку, и на станции в его нутро ворвалось еще с полсотни пассажиров. А демонскому свину хоть бы хны — устроился с комфортом и не парился.

Включив режим «дерзкий наглец», Аркаша, подпитываясь собственной неприязнью к Малиноволосому, начала проталкиваться вперед, без зазрений совести орудуя локтями, пихая подвернувшихся в мохнатые пуза и скользкие спины и наступая всем на ноги... или на лапы. Удивляясь, что ей в ответ так ни разу ни от кого и не прилетело, Аркаша списала свою удачливость на самое волшебное из всех магических заклинаний: «прошу прощения». А уж искренность изобразить врушке с богатым жизненным опытом по части вранья труда не составило.

Еще пара метров. Аркаша остановилась, переводя дух. Интересно, как бы отреагировала тетя Оля, увидев в какую ситуацию попала ее нелюбимая племянница. Огорчилась бы? Или наоборот, порадовалась? А может, глотнула бы коньяку прямо из фигурной бутылки и, фыркнув, пробрюзжала: «И поделом, соплячка».

Новый знакомый примостился между уютно похрапывающим старцем с белоснежной бородой, струящейся аж до самого пола, и пухлой дамочкой с бугристым лицом, чьи внушительные телеса, обтянутые бордовым шелком, занимали ровно три стандартных места. Величественная женщина периодически поглядывала на демонического соседа, и после каждого украдкой кинутого взгляда бугры на ее щеках слегка розовели. Видать, грубиян глубоко запал в душу чувствительной великанше.

Внезапно вагон тряхнуло. Кто-то боднул Аркашу в спину и шлепнул чем-то холодным под коленями. Пытаясь удержать равновесие, девушка шагнула вперед. Кроссовок угодил в гущу пищащих мохнатых белых шариков, целым скопом устроившихся на полу вагона. На одной же ноге у Аркаши получилось стоять совсем недолго, и добропорядочное стремление кого-нибудь не раздавить ненароком, как и ожидалось, ни к чему хорошему не привело. Как говорится, благими намерениями дорога вымощена отнюдь не в лучшее место.

Окончательно потеряв равновесие, Аркаша перелетела через гущу попискивающих, но целехоньких пушистых виновников ее бед и приземлилась прямиком на колени мирно спящего старца... Эх, если бы! Внутренние мольбы, произнесенные за доли секунды полета, не помогли. Ошарашенная Аркаша рухнула на колени не менее обалдевшего демона.

Секунды три ребята просто пялились друг на друга, а затем тонкие брови парня ринулись к переносице, собираясь в острый угол и красноречиво сообщая о высшем уровне бешенства хозяина.

— Я не специально, — быстро сообщила Аркаша, готовясь между тем к неминуемому возмездию. Кто-то ведь обещал ее поджарить? Ощутить себя яичницей на сковороде — что ж, хоть какой-то да все-таки жизненный опыт.

— Ка-ми-кад-зе. — С шипением до девушки донесся аромат персиков.

«Ого, у него и дыхание персиковое. Ничего себе. Ох ты ж, и о чем я только думаю в такой момент?»

— Пускать в ход пламя в доверху набитом изолированном помещении, по меньшей мере, неразумно.

— Еще что-то хочешь вякнуть? — мрачно поинтересовался демон, протягивая руку к горлу девушки.

— Труп тоже не скрасит доверху набитое изолированное помещение.

— Считаешь? — Юноша криво ухмыльнулся, вот только эта улыбочка не предвещала ничего хорошего.

— Уверена, — сглотнув, подтвердила Аркаша.

— Поверю на слово. — Демон с силой пихнул ее в бок с целью сбросить с собственных колен. Аркашино тело послушно дернулось, перевернулось на бок, ударилось коленями о чей-то толстый пупырчатый хвост и по инерции вновь вернулось в изначальную позицию. Девушка виновато улыбнулась, не обращая внимания на новые появившиеся на ногах синяки и ссадины. — Черт. Слишком много народу. Ненавижу толпище. Из-за тебя, шмакодявка, пропустил комфортабельный ученический поезд. И испепелить-то тебя не могу сейчас. По всему вагону блокирующие руны.

«Госпожа удача, спасибо за ваш перед, а то на зад успела уже всласть налюбоваться».

— Странно. — Аркаша, убедившись, что юноша пока не собирается предпринимать новые попытки сбросить ее, слегка расслабилась и, вытянув ноги, осторожно водрузила их на колени бородатого старца. Тот всхрапнул и, что-то сонно пробулькав, продолжил посапывать.

— Что «странно»?

— Странно слышать от демона рассуждения о комфорте.

— Никак не пойму, ты нарываешься или просто тупая?

— Как пробка, — закивала Аркаша, решив, что в ее положении безопаснее придерживаться выдвинутой демоном версии. — Дураков умертвлять тоже не гуманно.

— Не жди гуманности от демонов, шмакодявка.

— Я слишком тупа, чтобы даже задумываться о такой возможности.

Юноша раздраженно засопел и отвернулся. Буря на время отступила.

Бум-бум-бум. Аркаша никак не могла сообразить, что за глухой стук сотрясает ее тело. Лишь немного погодя узналось звучание собственного сердца, испуганно трепещущего в грудной клетке. Все-таки ситуация попахивала неординарностью. Она ехала в вагоне по линии монстро-метро на коленях у самого настоящего демона. А еще поразительнее казалось то, что она до сих пор была жива.

Ощутив покалывание в спине, Аркаша боязливо откинула голову назад и встретилась взглядом с бугристой дамочкой. Ух, как же от нее ревностью-то перло! Будь это чувство материальным по типу биты или кувалды, Теньковской бы не поздоровилось. Кувалдочкой по наглой мордочке хотеть? Не хотеть!

«Нашли кому симпатизировать, мадам, — надулась Аркаша. — Поганка он и все тут».

Поезд ехал сквозь тьму, по всей видимости, преодолевая тоннель длиной в бесконечность. Приглушенный свет падал откуда-то сверху, сливаясь с более ярким источаемым сферами над головой сидящих пассажиров.

Аркаша, не привыкшая столь долгое время обходиться без движения, откровенно заскучала. В ее положении — ни тебе повернуться, ни бок почесать, а то вдруг снова попытаются скинуть, — удобнее всего было наблюдать за парнем-демоном, чем она с воодушевлением и занялась.

Острый подбородок, высокие скулы, бледный оттенок кожи. Холодный подтон кожи делал цвет волос и глаз еще более насыщенным и, как ни странно, живым. Тонкие губы облюбовали себе кривизну недовольства. Юноша был действительно красив. Гораздо красивее Коли, чью простоватую симпатичность с лихвой перекрывало внутреннее обаяние. От демона же веяло лишь ледяной отстраненностью и, может быть, малюсенькой капелькой любопытства. Но не того любопытства, что в решительности своей движет горы с целью расширения кругозора, а того, больше смахивающего на недоумение, которое испытывает крупный хищник, повстречавшийся с активно сопротивляющейся козявкой.

— Я Аркадия Теньковская. — Молчание угнетало, а напряжение последних часов рвалось наружу, склоняя к спонтанным действиям. Например, к разговору по душам с очень злым демоном. — А как тебя зовут?

Аркаша не особо надеялась на ответ, всерьез собираясь просто поболтать сама с собой, но неожиданно его получила.

— Меня не зовут. Я прихожу, когда сам этого захочу.

— А если серьезно?

— Считаешь, я не серьезен?

— Не хочешь назвать свое имя, так и скажи.

Удостоившись лишь пренебрежительного хмыка, Аркаша слегка приуныла. Притворяться обаяшкой перед демоном как-то не тянуло, да и интуиция подсказывала, что этот субъект раскусит на раз ее фальшь.

— Ты правда демон?

— А ты реально хочешь сдохнуть прямо сейчас?

— Знаешь, от тебя персиками пахнет. — Аркаша сама удивилась тому, насколько спокойно отнеслась к новой угрозе. — Ну, не кровью или жженой плотью, а очень даже приятно.

— Меня сейчас вывернет от твоего нескончаемого трепа, шмакодявка. Как насчет заткнуться?

— Первое что приходит на ум, — не умолкала Аркаша, — это японский вариант звучания слова «персик». Сказать?

— Нет.

— «Момо». Прикольно, да? Кстати, если не сообщишь мне свое имя, мне придется звать тебя «Момо», — пригрозила Аркаша.

— Рискни здоровьем.

— А что? Ближайшая ассоциация на твой запах.

— Харэ меня нюхать, пошлячка.

— Имя? А то сейчас как НЮХНУ!

— Шарора Ровен. И прекрати пыхтеть, как старик.

— Ровен? Очень приятно.

— От твоей притворной вежливости меня тоже блевать тянет.

Состроив рожу, Ровен опустил взгляд на футболку Аркаши. Через секунду уголки его губ чуть дернулись.

— Нет, — вкрадчиво произнес юноша.

— Что «нет»? — не поняла Аркаша.

— Не возьму тебя с собой, потеряшка.

— Оу... — Девушка глянула на надпись на футболке и, зардевшись, быстро сложила руки перед собой. — Я и не напрашивалась.

— Да, твоя правда. Ты не спрашивала, а просто взяла и придавила меня своим задом. Ну, наконец-то, приехали.

Вот теперь-то Ровен спихнул ее с колен без всякой жалости. Перешагнув через Аркашу, скрючившуюся на полу среди подпрыгивающих и попискивающих белоснежных глазастых шариков, юноша без труда преодолел весь путь до выхода из вагона.

Используя волосатую ногу ближайшего пассажира в качестве опоры, Аркаша приняла вертикальное положение и кинулась вслед за Ровеном. Протолкавшись к открытым дверям, девушка успела заметить, как юноша, нацепив наушники, выходит на платформу, попутно раздавив одно из белоснежных, похожих на пух одуванчика существ.

— А-а-а!! Ты же наступил на него! — Аркаша упала на колени рядом с существом, впечатанным в пол безжалостной подошвой.

Маленькие мутные серые глазки взирали на нее из середины раздавленной лепешки. Девушка подцепила ноготком краешек существа, а затем, не слишком надеясь на успех, ладонями вновь привела его в форму комочка.

Утробно заурчав, существо помигало Аркаше и, звонко чихнув, отделило от себя пушистый кусочек размером с ноготок мизинца.

— Э-э… ты в благодарность отдаешь мне частичку себя? — Аркаша неуверенно сжала в кулаке неожиданный дар. — Оу, спасибо тебе, непонятная глазастая лохматенция.

К тому времени как Аркаша выбралась на перрон, Ровен Шарора уже исчез. В сердцах чертыхнувшись, девушка прошла пару шагов и замерла, заметив длинную табличку на стене, оканчивающуюся жирной черной стрелкой. Золотые буквы на темном фоне собирались в оптимистичное приветствие:

«Добро пожаловать в Классический Университет Культурно-Углубленного Обмена, цветы жизни!»