Стопроцентные чары

Глава 6. Соседство мечты?

Это было странное ощущение. Вся многолетняя коммуникативная практика в один миг вылетела из головы, гонимая прочь безупречно пустым взглядом прозрачных глаз. Луми Фасцу не просто пялился на нее, он давил на расшатанную психику пятитонным блоком безразличия, отбивая всякое желание начинать общение и грозя заразить ее через зрительную связь своей болезненно жуткой апатией.

По спине Аркаши побежали мурашки. Молчание затянулось на неприлично долгий промежуток времени. Ей стало бы гораздо легче, если бы парень, наплевав на всякую вежливость, просто бы взял да и ушел, подарив девушке возможность перевести дух или избавиться от напряжения громким протяжным воплем в небеса. Но он продолжал стоять на месте, молча взирая на нее, как песик, абсолютно не заинтересованный в объекте, но за неимением альтернативы продолжающий вникать в сущность образа перед ним.

«Скажи же что-нибудь!» — напустилась на себя Аркаша, спешно приоткрывая рот, чтобы ограничить себе пути отхода и в любом случае исторгнуть из своего нутра какую-нибудь фразу.

— Не успела поблагодарить тебя за помощь, Снежок. Спасибо, что погасил демонское пламя.

«Вот и умница», — похвалила себя Аркаша, гордясь своей образцовой воспитанностью.

— «Снежок»? — переспросил юноша, едва заметно дернув головой.

«Ляжки святых! — Аркаша впала в панику. От волнения разум застопорился на любимой фразе Гучи, отказываясь находить спасительные оправдания неожиданной неучтивости. — Теньковская, ты балда! Балдень! Балдюшенция!»

Но Луми и правда очень походил на песика. Этакого бассет-хаунда с его вечно несчастным видом, пробуждающим противоречивые чувства жалости и умиления. И погладить хочется, и пожалеть, и жуть берет от одного присутствия.

— Так «Снежок», — не отставал парень, — это что-то вроде собачьей клички?

«Да».

— Нет! — выпалила Аркаша, прося у небесных сил сейчас же активировать на всю мощь ее высший уровень «врушки».

— Тогда...

— Прости. Чутка увлеклась.

«Офигеть оправдание». — Если бы Аркаша была одна, она бы тотчас похлопала себя по щекам.

Что-то новое мелькнуло во взгляде Луми. Юноша наклонил голову к плечу, словно ожидая, что, глядя на собеседницу снизу вверх, быстрее сумеет разгадать тайну, которую она тщательно скрывает.

«Вот теперь я стала для него чуть интереснее фонарного столба», — подумала Аркаша и тут же пожурила себя за глуповатые ассоциативные ряды.

— Я помню, тебя зовут Луми.

Теперь парень смотрел на нее словно обкуренный хиппи — с легким изумлением. В голове девушки так и звучало протяжно-ленивое «о, чувак, гля-я-нь, фона-а-арный столб».

— А тебя — Аркадия.

— Да, вот и познакомились. И спасибо. Луми.

— Жаль твою кепку.

— Что?

Луми указал куда-то за ее спину. На земле дымились остатки Колиного подарка. Изрядно почерневший Халк осуждающе смотрел на нее из кучи угольков.

— Ну как же так! — Аркаша упала на колени рядом с дымящейся кучкой. — Ну что за! Блин, блин, блин!

— На нее пришелся основной удар Стопроцентных, — пояснил Луми. — Тебе стоит поблагодарить того второкурсника, который наполовину блокировал Наложение и отвел от тебя мяч.

— Или дать хорошего пенделя демону, — процедила сквозь зубы Аркаша, вставая на ноги.

— Тоже вариант. — Луми наконец развернулся, собираясь уйти. — Просто научись отпускать прошлое и легче будет принять настоящее.

— Философствуешь?

— Умничаю.

Аркаша подавилась смешком. Не такой уж и безразличный этот снежный мальчик.

— А ты в Сириусе учиться будешь? — Аркаша, отвернувшись от уничтоженного подарка, спешно попыталась отвлечь себя чем-нибудь — хотя бы тем же бессмысленным трепом.

— Да. — Луми остановился и посмотрел на девушку через плечо. Видимо, именно в таком неудобном положении он и намеревался продолжать беседу.

— Так ты не демон? — уточнила Аркаша.

— Немного обидно, что ты приняла меня за демона.

На миг Аркаше показалось, что в радужке глаз Луми мелькнула синева, как будто в прозрачную воду капнули синюю краску, которая мгновенно растворилась.

— И кто ты?

— А ты?

— Так и будем вопросом на вопрос отвечать?

— Почему бы и нет? Разве не забавно?

Снова капля насыщенного синего. Глаза юноши обрели цвет оттенка лазури.

— Нет настроения для хаханек. — Аркаша вздохнула. — Давай тогда начнем с меня. Я обычный человек, попавший в переделку. Если в следующие пять минут все еще буду жива, припишу себе полномасштабное бессмертие.

— Что ж, мотивация хороша. Моя очередь. Можешь называть меня снежным человеком.

— Это типа йети? А где же тогда повышенная волосатость?

Луми указал на шапку своих снежно-белых волос.

— Как насчет этого?

— Тут у нас, скорее, повышенная лохматость.

— Прости, что разочаровал.

— Да мне-то что. Подумаешь, существо, за которое многие обещают уйму денег. Только если увидишь в моих глазах блеск меркантильного интереса, советую драпать от меня на первой световой.

«Надо же, у меня еще остались силы шутить, — удивилась Аркаша. — Хотя, наверное, нужный настрой зависит от собеседника».

— Учту, — с серьезным видом кивнул Луми. — Главное, что ты больше не будешь путать меня с демонами.

— Кстати о демонах. Та женщина упомянула чарбольную команду Сириуса. Так Момо тоже студент Сириуса? Не Денеба?

— Момо?

— Ровен. Демон.

— Я кое-что слышал про Шарора Ровена. — Луми все-таки развернулся к Аркаше всем корпусом. — Он перевелся из Денеба в Сириус во втором полугодии прошлого учебного года. В Денебе могут учиться только демоны, но это не значит, что демоны не могут учиться в Сириусе.

— «Смешанные», — пробормотала Аркаша, а затем, повысив голос, спросила: — И почему Шарора перевелся?

— Причина мне не известна.

— Ясненько. Эй, Снежок!

— Мне погавкать?

«Блин!»

— И снова прошу прощения, Луми! Меня порой заносит. В голову лезут всякие нелицеприятные ассоциации.

— Ты ведь что-то спросить хотела?

— Да, та женщина, которая очень уж ловко справилась с демоном и ушастым чудилой... Кто она?

— Карина Борзая. Второй по статусу заместитель директора после Эрнста Немезийского. Многие ее побаиваются. А тебе не пора? Через сорок минут общее собрание первокурсников, а ты еще, как я вижу, не распаковалась.

— Точно! — Аркаша засуетилась. — Общее собрание? Бегу, бегу. А куда бежать-то?

— Общежития Сириуса там. — Юноша неопределенно махнул рукой. — Пересечь аллею нужно. Ключ тебе выдаст комендант.

— Спасибо огромное, Сне… Луми!

Аркаша, схватив валяющуюся на земле сумку и в последний раз с сожалением глянув на остатки Колиного подарка, бросилась по указанной дороге.

«Странный тип, — размышляла девушка. — Хотя намного лучше того психа, что огненными снарядами пуляется».

Минуты через три впереди показалось монолитное здание в семь этажей. Большие окна, открытые балконы, сеть черных трещин на сероватых стенах — ни тебе замков, ни драконов. Обломище.

— Сюда? — поинтересовался кто-то.

Аркаша повернулась на голос. На каменных ступенях в позе усталой девы восседало существо в строгом черном костюме. Лысый череп, треугольные кожистые уши по бокам лица, дыра вместо носа и огромный квадратный подбородок. Внимательные глазки на пупырчатом лице скучающе осмотрели Аркашу, а затем похожее на гоблина существо поднялось на ноги. Размашистым шагом приблизившись к девушке, — он оказался ей примерно по пояс, — гоблин вытащил из кармана поблескивающий серебром ключ с номером четыреста семнадцать на боку и болтающимся брелоком — точной копией белки—портала Брунгильды, и сунул его в руку девушке.

— Сюда? — повторил гоблин свой вопрос.

«Какой смысл спрашивать, если уже отдал мне ключ?» — растерялась Аркаша, но на всякий случай кивнула.

— Теньковский?

— Ну, типа того. Только вообще-то звучит как...

— Тебя только и жду, — пробурчал гоблин и, громко засопев, направился прочь от общежития в сторону главного корпуса.

— Э, спасибо как бы.

Еле волоча ноги от усталости, Аркаша потащилась по ступеням на четвертый этаж в поисках заветной комнаты номер четыреста семнадцать.

«Слишком чисто для женской общаги. Прямо-таки возмутительно чисто».

Преодолевая пустой коридор и то и дело отвлекаясь на приглушенную возню за многочисленными дверями, девушка наконец добралась до цели. Безумная безносая белка господствовала и тут. Ее бронзовая голова величиной с кулак расположилась посередине двери. Выпученные глазки с жутковатой проницательностью ловили в фокус любого, осмелившегося остановиться перед ней. На высунутом беличьем языке поблескивали золотистые цифры — «четыреста семнадцать».

— Дом, милый дом, — едва слышно пропела Аркаша, беззвучно проворачивая ключ в замке и проскальзывая внутрь.

Огромное окно напротив двери. Комната была настолько крохотной, что казалось, сделай еще пару шагов и пройдешь сквозь невидимое стекло, чтобы ухнуть вниз, к далекой земле. Размер комнаты визуально уменьшал большой дубовый стол у окна с парой стульев и тяжелая темно-синяя портьера, «подпоясанная» плотными серебристыми нитями. У стен с обеих сторон примостились односпальные кровати, застеленные покрывалами цвета морской воды. Прямо за входной дверью в стене укрылся шкаф с ручками в виде головы вездесущей белки.

Аркаша осторожно прикрыла дверь и шагнула к кроватям. На левой на покрывале уже лежали чьи-то вещи, поэтому девушка стала поворачиваться к правой, когда внезапно ее внимание привлекла одна весьма интересная деталь...

Не доверяя собственному зрению, Аркаша пару раз моргнула и один раз с силой надавила пальцами на веки. Однако картинка не изменилась. На покрывале продолжали свое томное лежание черные плавки и черные гидрошорты. С фиолетовыми полосками. Мужские. Совсем мужские.

Еще большую фееричность ситуации придал скрип ранее не замеченной двери, что едва не заставило Аркашу поседеть. В комнату, пошатываясь, вошел человек. Уже готовая заорать Аркаша, захлебнувшись собственным беззвучным воплем, ошарашено уставилась на комично изогнутую фигуру.

Поднятые руки обвивала плотная белая ткань, полностью скрывающая голову и половину обнаженного мужского торса. Секунду спустя Аркаша признала в ткани рубашку. При последующем осмотре обнаружилась еще одна смущающая деталь: помимо белой рубашки, которая, похоже, в буквальном смысле пленила незадачливого владельца, из одежды упомянутый мог похвастаться разве что махровым полотенцем на бедрах.

Ослабевшие пальцы непроизвольно разжались, и спортивная сумка с грохотом повалилась на пол. Фигура в полотенце дернулась и повернулась на шум.

— Кто там? — Голос, который услышала Аркаша, был приятным и успокаивающим, как шум прибоя.

— Э…

— Кто? — не понял субъект в полотенце. — Сосед, ты?

Аркаша растерянно посмотрела по сторонам и, сглотнув, выдала:

— Угу.

— Слава Морской Звезде, — обрадовался застрявший. Левая пятерня, изловчившись, выскользнула из рубашечного плена и сделала пару приветственных взмахов в сторону предполагаемого местоположения новоявленного соседа. — Не поможешь, а?

«Вот я попала».

Глубоко вздохнув, Аркаша нерешительно приблизилась к обнаженному пленнику.

— Поторопился, пуговицу не расстегнул да так и натянул на голову, — виновато сообщил он. — И тут застрял. Засада. Смешно, знаю. Но рубашку не хочется рвать.

— Э… — Аркаша отпрянула, потому что юноша начал вертеться, пытаясь встать так, чтобы нежданному помощнику было удобнее стягивать с него рубашку. Перед носом девушки мелькнули мышцы спины.

«Очень. даже очень» — неразборчивые мысли примерно такого содержания внезапно стали бессовестно заполонять Аркашину голову. Что за странные чувства? В прежние времена, кажущиеся теперь далекими и лживыми, она была частью баскетбольной команды школы и часто наведывалась в раздевалку к парням, чтобы обсудить новую стратегию или поболтать о видеоиграх. Никаких стеснений, воплей или грязных высказываний в свой адрес она никогда не слышала. Коля и остальные относились к ней по-свойски, проще говоря, не видели в ней девушку. Сама Аркаша была не против такого отношения, потому что признание «своим» она воспринимала как знак доверия, а доверие — залог прекраснейшего взаимодействия на игровой площадке.

К слову, столь обыденное отношение несло в себе и частичку общей расслабленности: парни, абсолютно не заботясь об элементарной деликатности, прямо при Аркаше скидывали с себя спортивные брюки, срывали потные футболки и, закинув на плечо полотенце, голышом шлепали в душ. Все было столь по-домашнему просто, что девушка никогда особо не задумывалась о том, что, возможно, подобное поведение скорее свойственно детсадовским карапузам, а не подросткам периода полового созревания.

Теперь же ощущения были совершенно другими. Крепкое тело перед ней чарующе изгибалось, пытаясь выпутаться из захвата рубашки. Под светло-золотистой кожей перекатывались мышцы, — ее гладкость граничила с ровным слоем снега, по которому легко могут скатиться стремительные сани.

Аркаша шлепнула себя по лбу сначала одной, потом второй ладонью — лишь бы занять себя чем-то и не позволить вездесущим рукам вновь встать на путь познавания неизведанного, как это случилось с парнем-котом и его пушистыми ушами. Не хватало еще, чтобы она, не сдержавшись, начала лапать и этого полуобнаженного незнакомца в попытке проверить столь ли гладка его кожа на ощупь, как кажется на первый взгляд.

Из-под рубашки донеслось жалобное мычание.

«Ой!»

Собравшись с духом, Аркаша вцепилась в мягкую ткань и осторожно потянула рубашку на себя. Наконец из плена вырвалась взлохмаченная шевелюра песочного, почти желтого оттенка.

На первый план мгновенно вышла нетривиальная ассоциация: роскошный мужчина, вылезающий из торта. Влияние тети Оли угадывалось на раз. Когда Аркаше было семь лет, Ольга Захарова на протяжении недели ныла о том, что ей безумно хочется получить на день рождения гигантский торт с «мускулистым сюрпризом» внутри. В то время Аркаша с энтузиазмом поддерживала идею тети о торте-гиганте, но совершенно не понимала практического применения «красавчика внутри вкуснятины».

— Вот так! — восторжествовала вынырнувшая из тканевой ловушки голова. — Спасибоч...

Аркаша осторожно улыбнулась, стараясь не опускать взгляд на оказавшиеся на свободе грудные мышцы и лукаво сползающее с бедер собеседника полотенце.

— А...

— А? — на автомате повторила девушка.

И тут парень заорал что есть мочи. Аркаша, в свою очередь, в стороне не осталась и поддержала его оглушительным визгом.

— Что... Что ты делаешь в моей комнате?!

— Это вообще-то мои слова! — искренне возмутилась Аркаша.

— Как ты проникла сюда?!

— И это тоже мои слова!

— Что ты хочешь со мной сделать? — С весьма забавно перекошенным лицом юноша ухватился за устремившееся к коленям полотенце, одновременно отпрыгивая за угол кровати и кидая в девушку свои гидрошорты.

Паника моментально уступила место возмущению.

— Чудеса да и только, — съязвила Аркаша, стряхивая с головы мужские шорты и с угрожающим видом складывая перед собой руки. — Как смог двухметровый здоровенный парень заставить меня, тщедушную болонку, чувствовать себя этаким развратным маньяком? Мастерство.

— Девушка, может, вы не заметили, но это моя комната, — промямлил юноша, бесславно прячась за рубашку, от которой только что освободился.

— Поспорим?

И без того напуганный парень струхнул еще больше, когда Аркаша стала трясти перед ним ключом с позвякивающим брелоком.

— Видал? Мне ключ дали от этой комнаты.

— Но это мужское общежитие!

Брелок на ключе дернулся в последний раз. Аркаша погрузилась в размышления, на мгновение забыв о бесштанной компании.

— Тот гоблин в костюме. Он сказал «Теньковский», а не «Теньковская». Неужто в списках я значусь как парень?

— Понятия не имею.

— И он что, принял меня за парня?

— Понятия не имею.

— Я что, похожа на мужика?

— Понятия не имею.

— ЧЕГО?!

— Точнее, нет... никак нет. Не похожа.

Юноша страдальчески зажмурился и простонал. Аркаше даже стало немного жаль его. Застрять в собственной одежке, а потом сразу же быть атакованным взлохмаченной девчонкой с синяком на лбу — испытание, скажем так, серьезное. Да еще если ты — нежное, ранимое существо, робеющее от каждой грубой нападки. А сосед Аркаши, судя по поведению, как раз таковым и являлся.

— Послушай, я не специально ворвалась в твою приватность. Если б знала, ни за что бы не вошла без стука. Да вообще бы сюда не зашла. Честно!

Красивые зеленые глаза недоверчиво сощурились. Полуголый юноша еще крепче прижал к себе уже порядком измятую рубашку.

— Значит, недоразумение, — неуверенно промолвил он, настороженно следя за девушкой — мало ли, бросится, покусает.

Аркаша фыркнула. Звук получился свистящимся и больше походил на еле сдерживаемый бронхиальный кашель. Юноша вздрогнул и съежился.

— Может, тогда познакомимся?

Предложение было встречено воистину ошарашенным взглядом.

«Что-то я как-то поспешила со своей вежливостью. Хотя... — Аркаша оценивающе глянула на соседа, изо всех сил вжимающегося в стену, и снова тяжело вздохнула: — Скорее, опоздала».

— А можно я накину что-нибудь? — жалобным голосом спросил юноша. Его начала бить мелкая дрожь.

— Валяй! — с энтузиазмом и со всей широтой своей души разрешила ему девушка.

— А... можешь отвернуться?

— Ой, конечно.

Аркаша поспешно развернулась к входной двери, мысленно кроя последними словами свою недогадливость.

Полминуты спустя тот же робкий голос предложил ей повернуться обратно. Юноша успел облачиться в темно-синюю футболку и джинсы.

— Да, так гораздо лучше, — вырвалось у Аркаши.

— Сп... спасибо.

Кровать скрипнула, прогнувшись под тяжестью тела, — ноги отказались держать хозяина. Аркаша последовала примеру соседа и плюхнулась на кровать напротив.

— Еще раз извини.

— Да ничего. — Юноша несмело улыбнулся, продемонстрировав две весьма милые ямочки на щеках. — Просто все это было очень неожиданно. Я ждал несколько другого соседа.

— Превышать ожидания — мой уникальный талант. — Аркаша улыбнулась в ответ, постаравшись вложить в улыбку все то раскаяние, которое она действительно испытывала. Конфуз случился — да. Но что поделать? Точно не переживать понапрасну. — Теньковская, — девушка ткнула себя пальцем в нос, сплющивая его до вида свинячьего пятачка, — Аркадия. Неделикатная свинка. Но я обычный человек, так что воспользуюсь правом оправдываться именно этим фактом.

Напряженные доселе плечи юноши слегка расслабились, и Аркаша мысленно присудила себе парочку очков за находчивость.

— Полукровка? — Юноша понимающе кивнул. — И кто был магом? Отец? Мать?

— Папашка. Но это уже сугубо его проблемы. — Сказав это, Аркаша поджала губы, непроизвольно испытывая злость от одного лишь воспоминания о Филиции.

— Понятно. — Собеседник оказался проницательным и быстренько свернул нежелательную тему. — А меня зовут Маккин Моросящий. Я русал с севера.

— Да уж, теперь я в любого чебурашку поверю.

Маккин удивленно приоткрыл рот.

— И ты... ну, не боишься?

— Тебя, что ли?

— Да. Я ведь русал с севера. Русал, понимаешь? С севера.

— Врубилась уже! Ни к чему повторять.

Юноша в полном замешательстве скрепил руки в замок и покачал головой.

— Похоже, ты не курсе.

— Ты о чем?

— Да так. Может, слышала другое название? Сыны Седны.

— Седна — это случаем не хозяйка морских животных? Божество?

— Именно. «Сыны Седны» — нарицательное название моего народа.

— Круто. Хотя даже при таком раскладе не вижу причин бояться тебя. — Аркаша бесстрастно пожала плечами. — А ноги как к телу прикрепил?

— Прости?

— Разве у русалов не рыбий хвост? — Задав вопрос, девушка осеклась. А не задела ли она слишком интимную тему?

Но Маккин ничуть не обиделся.

— Мы умеем преобразовывать хвост в ноги. Сложная техника, но вполне реализуемая.

— Чума! — искренне восхитилась Аркаша. — А прямо сейчас можешь хвост показать?

— Лучше не надо. — Маккин нервно хихикнул.

— Поняла. Вопрос закрыт, — дала задний ход Аркаша.

В комнате повисло тягостное молчание.

Снаружи хлопнула дверь, затем еще одна. Секунду спустя звуки открывающихся и закрывающихся дверей превратились в непрерывную какофонию, подпитываемую нарастающим гулом голосов.

— Чего это все вдруг активизировались? — Аркаша удивленно посмотрела на их собственную запертую дверь.

— Наверное, стоит сходить до административного здания и сообщить об ошибке с твоим заселением.

— Полностью согласна. — Аркаша вскочила с кровати и преисполненная непонятной решимостью потрусила за русалом. К этому времени в коридоре вновь воцарилась тишина.

— Нет. — Маккин застыл, крепко сжимая ручку входной двери. — Не успеем. Собрание первокурсников должно начаться в семь часов, то есть уже через пять минут. Все руководство Блэк-джека будет там, так что придется повременить с нашей общей проблемой.

— Да без проблем. Точнее... — Аркаша разволновалась, заметив почти вселенскую тоску, мелькнувшую во взгляде Маккина. Ее присутствие явно тяготило юношу. — Существующая проблема и не проблема вовсе. Ну, имею в виду, что в мире куча других проблем намного проблемнее этой самой проблемы.

Девушка смолкла, окончательно запутавшись в созданной тавтологической цепочке.

Тонко взвизгнули дверные петли. Маккин открыл боковой шкаф в стене и извлек черную кофту с капюшоном. Аркаша с любопытством проследила, как слегка встрепанные песочные волосы скрывает темная ткань капюшона.

«Прячется, что ли?»

Глубоко вздохнув, Маккин снова вцепился в дверную ручку и пробормотал:

— Воистину, проблема.

Стократное «ох!» и тысячекратное «ах!».

Если бы позволяло время, Аркаша бы с удовольствием притворилась страшненькой статуей и просто бы постояла часок-другой в середине одного из стеклянных залов, которые она вместе с Маккином, торопясь, пересекла буквально за две минуты. Солнечные блики прыгали по стенам, тут и там отражаясь от зеркальных поверхностей, чтобы образовать огромную световую сеть на всем протяжении залов. Если бежать сквозь нее, может показаться, что тонкие лучики вот-вот порвутся и повиснут на носу невесомой колыхающейся пряжей.

Маккин уверенно провел Аркашу через систему коридоров первого этажа блочных строений, отходящих от главной стеклянной тринадцатиэтажки, в огромный внутренний двор.

— Похоже, потеряться здесь тебе не грозит, — на ходу пропыхтела Аркаша, стараясь поспеть за резвым русалом.

— Да. В отличие от некоторых, я не Потеряшка.

Кроссовки скрипнули по натертому до блеска полу. От возмущения Аркаша хотела и вовсе остановиться, но, засомневавшись в надежности усталых ног, лишь слегка снизила скорость.

— Просто надпись на твоей футболке — это первое, что бросилось мне в глаза, когда я пришел в себя от пережитого потрясения.

— Я-то хотя бы в футболке была, — мстительно изрекла девушка и хмыкнула, пронаблюдав за тем, как от ее слов Маккин споткнулся и, взмахнув руками на манер пытающегося научиться летать пингвина, продолжил нестись вперед на полусогнутых трясущихся ногах.

— Это было некрасиво. — Русал наконец сумел остановиться. Укоризненные метафизические волны, исходящие от юноши, пару раз ощутимо шлепнули по Аркашиному восприятию.

— Не, Макки, фигурка у тебя хоть куда.

— Я не про это! — По щекам русала разлился легкий румянец. — А про твои издевательские подколки!

«Теньковская, ты хрюшка — дубль два».

— Организационная система моей деликатности работает со сбоями. — Аркаша виновато понурилась. — Не обижайся, пожалуйста. Видимо, напряжение потихоньку отпускает меня, и на свободу рвется совершенно иная сущность Аркадии Теньковской — злая, подлая и саркастичная.

— Уверен, ты не злой человек.

— А вы льстец, сударь.

С секунду ребята пялились друг на друга, а затем громко расхохотались.

— Чума! Давно не ощущала себя так легко.

— Это как? — заинтересовался Маккин.

— Как будто «не парься — все свои».

— Любопытное ощущение. Ой, опаздываем, Аркадия!

— Аркаша. Зови меня Аркашей.

— Не вопрос, миледи. Кстати, мы на месте.

На территории внутреннего двора главного здания обнаружилось белоснежное каменное строение без окон с высокими рельефными колоннами по бокам от входа.

— Неплохую тепличку в садике отгрохали.

— Ты про Турнирный Дом? Опережая твои вопросы, отвечу, что здесь находится самый большой спортивный зал университета, служащий как местом для собраний, так и для проведения внутришкольного турнира по чарболу.

— Полезная тепличка.

Аркаша вслед за Маккином направилась к распахнутой настежь двери. Из проема доносились голоса, смех и чье-то гортанное повизгивание. Переступив порог, девушка застыла на месте. Зал был полон под завязку. Первокурсники обосновались на пространстве от самой сцены, виднеющейся в конце зала, и до двери. На вновь прибывших внимания никто не обратил. Опоздавшим награда не положена. Оставалось жаться к стене и надеяться, что речь выступающих будет долетать и до последних рядов.

— Долго залипать будем? — осведомился незнакомый голос.

Аркаша и Маккин одновременно обернулись. Взгляд уперся в гигантскую морду ухмыляющейся безносой белки. Секундное замешательство, и затем пришло осознание, что это лишь рисунок на чьей-то футболке. Но если Аркашины глаза находятся на уровне грудной клетки собеседника, то какой рост у этого человека?

— Мешаете, — сообщил незнакомец.

Подняв голову, Аркаша едва успела удержать на месте челюсть — столь стремительно та стартанула по направлению к полу. Если бы рыбацкая лодчонка умела чувствовать, то именно такие эмоции она бы испытывала рядом с великолепным круизным лайнером.

— Огроменный, — вырвалось у девушки. Слегка покраснев, она кинула быстрый взгляд на Маккина, желая удостовериться, что близстоящие не расслышали ее невежливых высказываний.

Русалу было не до нее. Он то краснел, то бледнел, то вдруг столь же выразительно зеленел. Выражение его лица утешило Аркашу: не одной же ей ежеминутно испытывать шок!

Возвышающийся над ребятами исполин шевельнулся. Ожидаемого землетрясения не последовало, поэтому расшалившемуся воображению Аркаша мысленно погрозила пальчиком.

Фигура юноши заняла весь проем. Ему даже пришлось наклониться, чтобы не снести рыжей макушкой часть стены. Рыжей? Нет, это была не блеклая медь самой Аркаши, а что-то более хлесткое, живое, смачное. Короткая стрижка, рваная челка, торчащие во все стороны острые пряди, и все это богатство яркого, почти оранжевого цвета, будто похищенного из света заходящего солнца. На длинном лице расположились раскосые карие глаза, прикрываемые гигантскими мохнатыми бровями. Видать, ради таких бровок парочка тушканчиков сбросила свои кисточки с хвостов.

Шаг вперед. Краем глаза Аркаша заметила, как отодвигается от двери Маккин, сильнее натягивая на глаза капюшон. Здравое решение. Она была бы и сама не прочь нырнуть в сторону, чтобы освободить исполину путь, да вот только очнулась поздновато: гигант медленно, но верно успел оттеснить ее к самой толпе. При этом он продолжал сверлить ее взглядом — да еще каким! Он смотрел на нее с напускной сосредоточенностью, как на подошву, к которой прилипла жвачка.

«Черт, жуть-то какая». — Настроившись на головокружительный кульбит, который помог бы ей скрыться от пугающего парня, Аркаша уже примеривалась к зазору между студентами в последнем ряду и надвигающимся исполином, когда переполненное помещение вдруг содрогнулось от мощного вопля. Точно такой же вопль раздался перед тем, как в конфликт между ней и Ровеном вмешалась заместитель директора Карина Борзая, поэтому Аркаша ничуть не удивилась, услышав ее голос.

«Внимание, первокурсники».

Рыжий исполин поднял голову. Аркаша оглянулась, но сцена продолжала пустовать.

«Через минуту вас поприветствует Евгеник Скальный, директор Классического Университета Культурно-Углубленного Обмена. Прошу сохранять тишину».

Аркашин нос врезался в чей-то затылок. Издав еле слышный мяукающий возглас, девушка вернула голову в изначальное положение и сразу же поприветствовала носом белку на футболке рыжего исполина. Тот, услышав объявление, двинулся вперед с явными намерениями протолкаться сквозь толпу поближе к сцене. Вот только парень, похоже, запамятовал, что у него под ногами копошится вполне себе живое существо, которое не склонно впадать в лютый восторг от превращения себя в таранящий заборы мотоцикл.

— Мак... Макки-и-и-и, — пропищала Аркаша, чувствуя, как ее спина сталкивается со спинами ни о чем не подозревающих студентов, стоящих в последнем ряду.

Откуда-то сбоку вынырнул Маккин. Аркаша в безмолвной мольбе протянула ему руку. На лице юноши отразилось замешательство. Однако следует отдать должное русалу: после секундной внутренней борьбы он все-таки бросился вперед и крепко ухватился за Аркашину руку. К сожалению, пользы это не принесло. Маккин не только не сумел вытянуть бедолагу из ловушки, но и сам угодил в нее. Рыжий исполин, не обращая внимания на новый довесок, втемяшился в толпу, таща за собой и изо всех сил упирающегося в пол пятками русала.

В этот вечер Аркаша сполна «насладилась» всеми сокрытыми оттенками значения выражения «меня плющит».

К счастью, еще не протараненные студенты впереди мигом просекли ситуацию и вместо того, чтобы сначала огрызаться на наглеца, а затем, увидев кто этот наглец, быстренько затыкаться, просто-напросто расступались в стороны, вжимаясь в соседей. Аркаше оставалось только вовремя перебирать ногами, чтобы не оступиться. Руку Маккина она так и не отпустила. Периодическое «ой» русала, раздававшееся где-то за спиной исполина, подтверждало, что юношу слегка потрепало, но полностью лишить его решительности не удалось — он столь же сильно сжимал руку Аркаши в ответ.

Наконец пытка прекратилась. Девушка в последний раз тюкнулась носом в грудь исполина и в морду белки, с которой за эти недолгие, но мучительные секунды успела почти сродниться.

Отступив на шаг и, попутно вытянув потрепанного Маккина из-за спины рыжего исполина, Аркаша открыла рот, чтобы на сей раз нарваться по-крупному.

— Приветствую, цветы жизни! Добро пожаловать в новый дом!

Позабыв обо всем на свете, Аркаша развернулась на сто восемьдесят градусов и жадно уставилась на сцену.

«Евгеник Скальный! Ну и? Старец? Псих? Психованный старец?»

Много предположений роилось в голове, куча мыслей и уйма вариантов. Но ЭТО?!

На краю сцены стояла живая гора мышц не меньше двух метров ростом. Овальная голова с покрытой кожными буграми лысиной примостилась на мощной шее и на фоне огромного тела казалась непропорционально маленькой. Черная майка обтягивала каждый мускул груди, на оголенных руках красовались упругие шарики бицепсов.

— У меня комплексы, — пробормотала Аркаша, покосившись на рыжего исполина за ее спиной, а затем на внушительный силуэт Евгеника Скального.

— Это у меня комплексы! — шепотом возмутился Маккин, нервно приглаживая взлохмаченные волосы.

Евгеник Скальный обвел довольным взглядом собравшийся народ. Растянув рот в самодовольной улыбке, мужчина провел ладонью по лицу — чутка приплюснутому носу, двухдневной небритости вокруг губ и на подбородке, — словно стряхивая последние сомнения, и, хрустнув шеей, сложил руки перед собой. Поза, отталкивающая от общения, но в исполнении Скального отчего-то заставляющая проникнуться к нему странным доверием. Как к могучему дубу, чьи крепкие ветви и ствол сумеют защитить тебя от гибельных атак непогоды.

На накачанных руках директора от локтевого сгиба начинался черно-красный замысловатый узор татуировки, доходивший до плеч и ключиц, а затем продолжающийся где-то на груди под майкой.

— Оп-па. — Аркаша цокнула языком. — А что, директор-то сидел, да?

— Где сидел? — не понял Маккин.

— В тюряге.

Брови юноши поползли вверх.

— Неожиданное предположение. Чем, позволь полюбопытствовать, оно вызвано?

— Да у него татуировок больше, чем пятен на гепарде!

— Это не показатель.

— Да, наверное, ты прав. — Аркаша поежилась, приходя к выводу, что, наверное, таким и должен быть директор университета монстров — чудовищный в своей величественности и поразительный в своей эксцентричности. Ведь не зря его прозвали Железный Утес.

Густой мощный бас заполнил пространство, заставив всех перешептывающихся вмиг замолчать.

— Я Евгеник Скальный, руководитель КУКУО, который вам более известен как Блэкджек, головная боль Единого Парламента магов и борец за равенство между расами. Пускай это и звучит слегка помпезно, но не будь мои добрые друзья и я кучкой упрямых ослов, идея Блэк-джека никогда бы не воплотилась в жизнь. Говоря эти слова каждый год, я не пытаюсь восхвалять собственные заслуги, а лишь хочу сказать, что существование этого проекта зависит от всех нас. Сколько бы я и разделяющие мои взгляды маги не бились, сколько бы крови не попортили снобам из Парламента, цели нам не добиться, пока не будет отдачи. Отдачи от вас, воспитанники Блэк-джека. Стать частью общества, доказать свое существование —лишь маленькие частички глобальной цели, которую мы с вами преследуем. Социум магов считает тех, кто отличается от них, пустым местом. Так стоит приложить усилия и показать на что способны недооцененные волшебные создания. — Улыбка Скального стала еще шире — аж щеки затрещали. — Однако это не призыв к войне. Особенно я хочу акцентировать на этом внимание студентов Веги. Слышите, вервольфы?

— А че нет-то? — прохрипел парень в кожанке, стоящий у самой сцены. — Воевать легче.

— И с кем же ты собираешься воевать? — Скальный смотрел на него очень ласково, как мать на купающегося в луже карапуза.

— С магами, естественно. — Парень гордо выпятил подбородок.

Толпа пришла в движение. Послышались возмущенные вскрики, грязная брань.

— Не забывай, дружочек, что в Блэк-джеке с тобой бок о бок будут учиться и маги. — Скальный властно взмахнул рукой и крики прекратились. — Их присутствие здесь уже говорит о том, что они не разделяют мнение большинства представителей магического сообщества. Их уважение к тебе и тебе подобным заслуживает и твоего ответного уважения.

Парень нахохлился, как гигантский недовольный попугай, но возражать больше не осмелился.

«Чума. И о каком уважении может идти речь? — Аркаша придвинулась поближе к Маккину, с опаской оценивая обстановку вокруг. — Здесь собралось столько не похожих друг на друга существ, что конфликтов уж точно не избежать. Сколько уже существует этот беспредел? Лет пятнадцать? И как еще здесь полнейшая анархия не воцарилась?»

— Вполне понимаю ваше недоверие.

Аркаша с испугу едва на пятую точку тут же на месте и не приземлилась. Ей показалось, что Евгеник Скальный прочитал ее мысли и теперь обращается лично к ней.

— Однако никто не заставлял вас поступать в этот университет. Возможно, вы не признаетесь сами себе, но в глубине души все-таки на что-то надеетесь. А я лишь желаю оправдать ваши ожидания и утолить свою неуемную жажду справедливости. Позвольте мне с вашей помощью улучшить мир... Маги Блэк-джека! Я вижу, что некоторые из вас прямо сейчас предпринимают попытки сотворить волшебство. Похоже, на вас подействовали слова студента Веги, и вы готовы к конфронтации. Но! Во-первых, я не потерплю драк на территории Блэк-джека, во-вторых, этот зал, как и пара других мест в университете, является абсолютным блокиратором: здесь не действуют никакие силы, поэтому бесполезно творить заклинания или пытаться применять врожденные чары. Абсолютный блокиратор отключается лишь на время чарбольных матчей, поэтому прямо сейчас будьте лапушками и внемлите дядюшке Евгенику. — Скальный набычился, от гнева становясь еще внушительнее. От напора мускулов затрещала майка. — В этих стенах собрались создания, чье дружественное взаимодействие граничит с фарсом. Но, дьявол бы побрал все магические каноны, мы же все разумные существа! Ради благого дела сумеем и потерпеть друг друга.

— Но вы поделили нас на факультеты по расам, — испуганно пропищала какая-то студентка. — Значит, вы не ждете от нас взаимодействия.

— Разделение на факультеты лишь специфический способ оказания студентам помощи в адаптации. Согласитесь, любому живому существу комфортнее рядом с себе подобным. А уж потом попривыкните и потихоньку с другими ребятами будете общаться. — Давая пояснения, Евгеник уже не казался столь рассерженным. — Тем более что столовая у всех факультетов общая.

— А что насчет Смешанных? — донеслось из толпы.

Директор начал крутить головой в поисках задавшего вопрос.

— Прошу уточнить суть вопроса. — Скальный присел на корточки на краешке сцены и мягко улыбнулся. Выглядело это жутковато.

— Факультет Смешанных или Сириус не состоит из представителей одной расы. — Голос говорившего почему-то стал тоньше, но юноша сделал над собой героическое усилие и продолжил: — Именно по этой причине факультет и носит название «Смешанные». Как прикажете уживаться нам, студентам Сириуса?

— Не, ну не наглость, а? — прошептал Маккин, неодобрительно качая головой. — Блэк-джек — единственный университет, куда принимают представителей любой расы. Тебе подарили такую возможность, а ты еще нос воротишь и требуешь идеальных условий для себя.

— А как бы поступили в других университетах? — тоже шепотом полюбопытствовала Аркаша.

— Первым делом закидали бы немагов боевыми заклинаниями со словами «убирайся отсюда, чудовище».

— Как я уже говорил, разделение — простая формальность. — Евгеник выпрямился и направился вглубь сцены. — В Сириусе собрались немногочисленные представители своих рас, что не делает их менее важными. Да, вам, Смешанным, будет сложнее, нежели вервольфам, демонам, магам или фейри с их собственными факультетами. Но неужто из-за этой ничтожной трудности кто-то из вас готов отступить? — Евгеник с ухмылкой глянул на напряженно молчащих первокурсников.

Хотя не все в зале были взволнованы. Демоны, которых легко было вычислить по алым глазам, бесстрастно пялились на сцену. Парочка крепких парней, — судя по всему, вервольфы, — с откровенным пренебрежением зыркали на близстоящих и злобно скалились.

— Что ж, не будем терять время на бессмысленные споры. С завтрашнего дня начнутся учебные занятия, и тогда увидим, кто на что горазд. — Директор издал подозрительный звук, похожий на смешок. — А сейчас позвольте представить тех, без кого эта затея так бы и осталась несбыточной мечтой. Мои заместители — Эрнст Немезийский и Карина Борзая.

Из-за кулис, отбивая каблучками четкий ритм, выплыла высокая женщина в блузке цвета лайма — та самая, что до смерти напугала Роксана, едва не оторвала Ровену ухо и пообещала обоим чудесное рандеву в загоне с нюхачами. Недобро прищурившись, она приветственно кивнула студентам и встала слева от директора.

Вслед за Борзой вышел мужчина и занял место справа от Скального. Рукава белой рубашки были закатаны до локтей, безупречно отутюженные брюки со стрелками наводили на мысли об усугубленных приступах перфекционизма.

По залу прокатился возбужденный гул. Шепоток быстро перерос в кокетливое девичье хихиканье. Женской половине присутствующих Немезийский пришелся по вкусу.

Молодой мужчина лет тридцати с мягкими чертами лица, светло-голубыми глазами, чувственными губами и каштановыми волосами до плеч, аккуратно заправленными за миниатюрные ушки, привел первокурсниц в восторг.

Уголки губ Немезийского дернулись, обозначив смущенную улыбку, мгновенно превратив мужчину в невинного мальчишку, которого так и хотелось защитить. Или затискать в объятиях. Студенточки еще пуще запищали от умиления.

— Вся Великая Верхушка в сборе. — Маккин потер шею. — Впечатляет.

Продолжая ухмыляться и лукаво посматривать на совершенно застеснявшегося Эрнста Немезийского, Евгеник пару раз хлопнул в ладоши и поднял руку со сжатым кулаком вверх, призывая к тишине.

— Перейдем к общеобразовательному процессу. Ведь все мы собрались здесь исключительно ради собственного развития. Итак, помимо общих обязательных лекций, каждый студент имеет возможность выбрать интересующие его курсы — от целительства до элементарной боевки и тому подобное. Вот на этих-то занятиях и встретятся студенты всех наличествующих в университете факультетов. Первая неделя вводная. Но учтите, список выбранных курсов должен быть отражен в бланке, который будет выдан вам вместе с расписанием первой недели сегодня вечером во время обновления Немезийским метки «Базовый Держатель». И не мечтайте, что, раз вы вольны выбирать, то можете и вовсе не посещать никакие занятия. Нонсенс, дружочки. Чтоб к следующей учебной неделе все определились с выбором. Мой зам Карина Борзая лично прошерстит каждый бланк. Найдет пустые — уж не обессудьте, собственноручно заполнит их за вас, однако тогда вам уже придется посещать курсы, которые выберет для вас мой уважаемый заместитель. Поэтому для вашего же блага гоните лень прочь и живите дружно, юные цветы жизни. А сейчас подробнее о правилах посещения общих курсов нам расскажет Карина Борзая.

Цок-цок-цок. Откинув длинные волосы за плечи и грозя раздавить своей свирепой аурой первые ряды, Борзая вышла вперед, поправила очки и неожиданно громко гаркнула:

— Так, лупоглазые опоссумы, только попробуйте прогуливать занятия! И я вас всех уро...

Стремительная ладонь почти с нежностью прикрыла некрасиво перекошенный рот Борзой. Немезийский, сконфуженно морщась, свободной рукой успокаивающе погладил Карину по плечу.

— Достаточно и весьма информативно. — Огромные ручищи Скального легли на талию женщины. Приподняв ее над сценой, Евгеник пронес своего заместителя пару метров, словно ребенок любимую куклу, а затем аккуратно поставил на прежнее место рядом с собой. — Двигаем дальше. — Как ни в чем не бывало продолжил директор. — А теперь представлю старост факультетов — ваших папок, мамок, гонителей и утешителей на ближайшее будущее.

Евгеник вместе с заместителями отступил к стене, открывая обзор на темную часть сцены. Вспыхнул свет. Пять фигур, не шевелясь, стояли в идеально ровном ряду, спрятав руки за спину. Отличающиеся ростом, комплекцией, выражениями на лицах, но одинаковые в одном — все они были одеты в угольно-черные блейзеры. На левой стороне расстегнутых блейзеров виднелись нашивки — гербы факультетов.

— Начнем с той стороны. Староста факультета Фомальгаут — Флориан Руфус. Напоминаю, что на этом факультете учатся фейри.

Крайний в ряду старост юноша — стройный, как молодая липка — быстро кивнул, а затем наигранно медленно поклонился аудитории. По плечам скользнули длинные вьющиеся волосы, по цвету напоминающие серединный диск ромашки. Тонкие черты лица, острый подбородок, плавно скользящий по рядам взгляд синих глаз и кривоватая ухмылка создавали впечатление, что этот субъект всего за пару мгновений успел проникнуть в сущность всех находящихся в зале и для каждого у него уже был подготовлен судьбоносный план принесения пользы ему лично.

— Староста факультета Мимоза — Александр Цельный.

Широкоплечий парень, на голову ниже Флориана и щеголяющий черным пышным ежиком волос, кланяться не стал. Густые темные брови, и так уже нахмуренные с внушающей уважение сосредоточенностью, сдвинулись к переносице до предела. Огромные голубые глаза сверкнули сталью, губы плотно сомкнулись, образовав едва видимую линию. Аркаша готова была поклясться чем угодно, что эта отталкивающая сердитая мина всего лишь маска, под которой юноша старательно прятал смущение из-за всеобщего внимания.

— Староста факультета Вега — Рудольф Фрай.

Надсадный смешок. Крепкий парень, ростом лишь немного уступающий старосте Фомальгаута, с роскошной серебристой шевелюрой до лопаток и с наколкой в виде скалящегося волка сбоку на шее выставил руки, сжал кулаки и ударил ими друг о друга. Этакий воодушевляющий жест перед глобальной атакой на неприятеля. Предупреждение Скального об отсутствии в его речи призыва к войне, адресованное вервольфам, сразу приобрело смысл.

— Староста факультета Денеб — Владлен Шарора.

В первую секунду Аркаша решила, что ослышалась. Шарора? Та же фамилия, что и у ее персонального демонического вредителя?

Выделяющийся среди пышущих здоровьем и румянцем коллег почти трупной бледностью парень и правда отдаленно напоминал Ровена. Тот же насыщенный малиновый оттенок волос — хотя и не таких длинных, как у знакомого Аркаши, — алые демонские глаза. Однако взгляд Ровена никогда не давил столь пугающей смесью презрения и брезгливости. Премерзкая помойная куча и то удостоилась бы лучшего.

«По-моему, я начинаю догадываться, почему Момо свалил из Денеба», — пробубнила Аркаша, мысленно занося старосту факультета демонов в свой список личностей, на которые у нее пока была одна-единственная реакция: «страшно ж, вашу ж кашу!»

— Староста факультета Сириус — Грегори Рюпей.

А вот и папашка Смешанных. Аркаша подалась вперед, с замиранием сердца ожидая увидеть существо, достаточно отважное для того, чтобы возглавить факультет а-ля «винегрет из черте кого».

Староста Сириуса превзошел все ожидания. А точнее, безжалостно растоптал чудесные песочные замки фантазии и разорвал хрупкую ткань волшебных иллюзий.

Худощавый парнишка в очочках и со стрижкой длинный боб на волосах цвета воронова крыла, пристально всматривающийся в зал и по-детски потешно поджимающий губы, уж никак не походил на человека, способного удержать под контролем свору разномастных чудищ.

Оправившись от нахлынувшей волны разочарования, Аркаша угрюмо задумалась о том, что же ждет ее на факультете с таким тщедушным старостой. Вега и Денеб смотрелись куда эффектнее.

— А он кто? — Аркаша подергала рукав кофты Маккина и кивком головы указала на Грегори.

— Староста? Маг.

— МАГ?!! — Она закашлялась. — Маг во главе Сириуса? Блин, я совершеннейший профан в этой чертовой системе!

С гордостью пробежав глазами по «папашкам» своих воспитанников, Евгеник Скальный добавил:

— Каждый из старост также является капитаном чарбольной команды своего факультета.

— Кхем-кхем, — демонстративно громко откашлялся Флориан.

— Да, кроме Руфуса, — исправился Скальный, картинно закатывая глаза.

— Я слишком изящен для подобных жестоких занятий, — мелодичным голосом сообщил Флориан, отвесив новый полный достоинства поклон.

— Безусловно.

За спиной Аркаши выросла тень. Маккин, глянув через плечо, тут же изменился в лице. Рыжий исполин, поведение которого до настоящего момента было идеальным, — он молчал и больше не пытался никого сбить с ног, — внезапно ожил.

— Кэп! — рявкнул рыжеволосый. Аркаша, Маккин и еще с десяток первокурсников разом подпрыгнули от неожиданности. — Разговор есть.

Громко чертыхнувшись, Грегори выскочил на край сцены, чуть перестаравшись и едва не слетев с нее.

— Какого черта, Кюнехелм?!

— Джадин. — Скальный, с досадой потирая затылок, устало произнес: — Если ты не заметил, обращаю твое внимание на то, что у нас здесь проводится собрание.

— Ага, Большой Босс, заметил. — Исполин осклабился.

— Собрание для первокурсников, Джадин. Ты, дружочек, уже на втором. Так что я тебя, честно говоря, совсем здесь не ждал.

«Джадин Кюнехелм. — Аркаша напрягла память, выуживая из нее обрывки разговоров, в которых когда-либо мелькало это имя. — Точно! Это о нем упоминал парень-кот Роксан. Ненавидящий слабаков даже больше, чем Момо. Грозный гигант Джадин Кюнехелм!»

— У меня срочное дело к Кэпу. — Рыжеволосый, игнорируя всех и вся, вновь обратился к Грегори: — Проблемка у нас.

— Это не может подождать до конца собрания? — процедил сквозь зубы Грегори, раздраженно щурясь.

— Неа. — Джадин покачал головой.

— Да сделай уже что-нибудь со своей командой, Рюпей! — вспылил Александр Цельный. Разбив линию старост, он двинулся к Грегори.

— О, Мимоза бесится. — Серебряноволосый Рудольф разразился хохотом. — Не очкуй, Александр. Сириус всегда устраивает кипиш.

— Просто Рюпей не может справиться со своим балаганом, — проворчал Александр.

— Поверь, я над этим работаю, — бросил Грегори, одновременно стараясь прихлопнуть Джадина взглядом, как муху.

— Так, суслики доморощенные. — Каблучки Карины Борзой угрожающе застучали по дереву сцены. Грегори и Александр брызнули в стороны. — И ты, Кюнехелм...

— Карина... — попытался вмешаться Немезийский.

— Свалил отсюда к чернявой матери, Кюнехелм!

Брови Джадина взлетели вверх, а затем столь же стремительно ухнули вниз.

— Да, понял, карга.

Глаза Борзой налились кровью, волосы встали дыбом.

— Карина! — предупреждающе крикнул Немезийский, вцепляясь в ее блузку.

— Я щас придушу этого нефилима, Эрнст!

— Успокойся, пожалуйста. Взгляни, мальчик послушный. Уже уходит.

Джадин и правда начал грузно поворачиваться и едва не въехал локтем в Аркашино лицо. Услышав тихий вскрик, юноша удивленно посмотрел вниз, и в следующее мгновение Аркаша уже болталась в сильных руках рыжего монстра.

— Это ты пищала, таракашка?

— Таракашка? Да во мне метр семьдесят роста! — возмущенно пропыхтела Аркаша.

— ТИ-ХО!!!

Стены помещения закачались, с потолка посыпалась штукатурка. Воцарилось молчание.

— Так-то лучше. — Скальный удовлетворенно улыбнулся. — Ты, — он указал на Джадина, — отпусти девочку. Парень тут же разжал пальцы, и Аркаша, приземлившись на ноги, не удержалась и повалилась на Маккина. — Вы двое, — Александр и Грегори синхронно насупились, — к остальным. Карина, твое время еще не наступило. С завтрашнего дня можешь включать режим карателя на полную, а сейчас, будь добра, держи себя в руках. И, кстати, раз уж Кюнехелм своим присутствием напомнил мне про чарбол, хочу обратить ваше внимание вот еще на что. — Скальный сжал руку в кулак и ударил им о ладонь. — Девиз нашего университета — «Сильное тело — лучшее волшебство».

«Чего?» — Этот вопрос был написан на лицах всех первокурсников.

— Обожаю это неприкрытое удивление! — Директор сиял, как новенькая кастрюлька.

— Магия зависит не только от силы вашего духа, знаний и умений. Ваша физическая подготовка и способность пропустить через себя сотворенное волшебство намного важнее. Чем выносливее вы в физическом плане, тем сильнее ваши заклинания. Ни одна академия мира не придает этому значение. Блэк-джек возьмет на себя ваши тренировки. Вы не будете использовать ни палочки, ни кольца, ни амулеты, ни какую-то иную волшебную дребедень. Проводник магии — ваше собственное тело, и я, а также преподаватели Блэк-джека приложим все усилия для того, чтобы вы смогли творить невообразимо мощное волшебство. Так что готовьтесь, дружочки. К концу вводной недели у меня должна быть информация о том, на какие спортивные секции вы записались. Поблажек не будет.

— Похоже, мы угодили в армию, — простонал Маккин.

— А что, вполне ожидаемо. Дедовщина здесь уже процветает, — пробурчала Аркаша.

— Очень рекомендую чарбол, дружочки. — Скальный залихватски подмигнул притихшей аудитории. — Капитаны чарбольных команд факультетов перед вами, и они очень ждут новичков.

— Директор, — позвала Борзая. — Прошу озвучить новость.

— Без проблем. — Евгеник хлопнул в ладоши и с чрезмерным оптимизмом, так и сквозившим в каждом слове, заявил: — Староста Грегори Рюпей с радостью объявляет вам, что в этом году вошедшие в чарбольную секцию первокурсники Сириуса будут участвовать в турнире в стартовом составе при любом раскладе.

Рудольф кашлянул от смеха, Флориан изумленно заморгал, Александр озадаченно нахмурился. Даже Владлен заинтересованно покосился на Грегори, который ошарашено вертел головой, явно не понимая, на ком нужно сфокусировать взгляд.

— Прошу прощения? — пролепетал он наконец. — По-моему, я ослышался.

— Не думаю, — любезно улыбнулся ему Скальный.

— То есть, если ко мне придут новички, я обязан буду выпустить их на площадку?

— Именно. Никакого просиживания на скамейке запасных. В каждой четверти матча должен будет участвовать хотя бы один первокурсник.

— Постойте! Я не успею их подготовить к турниру!

— Рюпей, дружочек, — дружелюбно протянул Евгеник, кладя руку на плечо юноши. Тот просел под тяжестью директорской лапищи. — Я верю в тебя и в твои чудеснейшие организаторские способности.

— Но... за что?

— Это наказание, Рюпей. — Карина Борзая ехидно улыбнулась. — Можешь отблагодарить за это членов своей чарбольной команды, которые уже успели сегодня сыграть в чарбол без меток, а также поджарить Стопроцентными первокурсницу.

— О, это и есть наша проблемка, Кэп, — радостно сообщил Джадин.

Побелевшее лицо Грегори пошло красными пятнами.

— Линси, Шарора, я их убью!!!

— Я только за, — хмыкнула Карина. — Порекомендую что-нибудь изощренное, ты только спроси.

— Смертоубийства отклоняются. — Скальный веселился больше всех. На его лице ходили желваки, подбородок трясся в пародии на приступ, бицепсы жили какой-то своей отдельной жизнью, — смех рвался наружу, но директор стойко держался ради сохранения престижа. — Что ж, дружочки, пора расходиться. Трудности закаляют характер, и, поверьте мне, этот учебный год принесет еще немало испытаний. От вас лишь требуется отворить им двери со словами «Добро пожаловать. А мы вас уже заждались». А теперь все в столовую! И попрошу не ложиться спать до полуночи. Немезийский пройдет по общежитиям и применит к вам чары «Базовый Держатель». Впадать в панику не нужно, это всего лишь метка, которая будет сдерживать вашу силу и не позволит особо шалить. Мы ограничены в ресурсах, поэтому, умоляю, не раздолбайте мне мой чертов университет!

— Аминь, — хрюкнул староста вервольфов и заржал в голос.

При мысли о скорой трапезе толпа оживленно загудела. Аркаша вцепилась в рукав кофты Маккина и, ожидая, пока крайние ряды двинутся к выходу, проследила за тем, как Великая Верхушка удаляется за кулисы. Старосты факультетов остались на сцене.

— Ну что, в административное здание? — Маккин, поправив капюшон, осторожно влился в общий поток. Аркаша последовала за ним.

— Наверное, прежде необходимо.

До слуха девушки внезапно донесся испуганный вскрик. Помотав головой, Аркаша безошибочно определила направление и ринулась на вопль. Только через пару весьма ощутимых тычков под ребра и одного внушительного прессинга от компании пованивающих влажной шерстью вервольфов Аркаша задалась вопросом, а какого, собственно, черта она несется на помощь неизвестно кому? Для игр в геройство она, пожалуй, не дотягивала комплекцией. Но надежный якорь — Маккин — уже исчез в кипящем океане тел, поэтому выбор был невелик.

По лбу скользнула какая-то листовка. Еще несколько тонких листков бумаги опустилось на пол, и тут же было растоптано воодушевленным шествием. Тихий возглас повторился.

Аркаша нырнула под острый локоток блондинистой соседки и, сидя на корточках, пару секунд провела в компании чьих-то гигантских ботинок. Прямо перед ней опустился новый листок. Пустой бланк.

Крик обратился едва слышным попискиванием, и в просвете, на мгновение образовавшемся между спешащими к выходу студентами, Аркаша наконец разглядела кричащую. Худенькая девчонка лет тринадцати с пышными белосиними волосами до плеч и в платьице цвета яичного желтка металась в толпе, стараясь удержать в руках целую стопку листовок. Студенческий поток обтекал ее, как вода камень, но с каждой секундой пространство, формально отведенное для ее панических метаний, стремительно уменьшалось с возрастанием желания студентов как можно быстрее покинуть зал. Еще чуть-чуть и хрупкую фигурку снес бы какой-нибудь здоровяк, который, возможно, даже бы и не заметил возникшее на его пути препятствие.

Позабыв о пострадавшем колене, Аркаша оперлась на него всем телом и, ощутив боль, промедлила на старте. Пропустив момент самого движения, девушка лишь слегка удивилась тому, что внезапно оказалась совсем рядом с девчонкой, бессовестно вторгнувшись в ее личное пространство. Та от неожиданности уронила под ноги Аркаше половину своей стопки.

Недолго думая, Аркаша прикрыла ошарашено хлопающую глазами девчонку своим телом, — благо, та была мелкой, почти на целую голову ниже Теньковской, — и сжала зубы, почувствовав спиной первые атаки толпы.

«Ну и ладно, я и так уже вся в синяках. — Как ни старалась Аркаша настроиться на позитивный лад, ощутимые тычки в бока, грубые толчки и царапины на голени обеих ног из-за чьей-то модерновой обувки и жесткой ткани брюк начисто уничтожили в ней все геройские позывы. Разве может глупенькая импульсивная соплячка стать героем? — Зато ребенок в безопасности. Интересно, а откуда здесь ребенок?»

Девочка вцепилась дрожащими пальцами в футболку Аркаши. Ее волосы лезли в нос, щекотали щеки и губы девушки. Снежно-белые пряди чередовались с синими, как кисточка, которую резко макнули в баночку с краской. Чем крепче Аркаша прижимала к себе девочку, тем сильнее становился запах свежести леса после дождя. Он обволакивал шелковым одеялом и дарил спокойствие посреди нескончаемого хаоса.

Слух уловил последний скрип подошвы у выхода. Зал опустел.

Издав душераздирающий всхрап, Аркаша повалилась на пол и, как назло, снова шлепнулась на несчастную коленку. Успевшая образоваться на месте раны корочка благополучно слетела, и тонкая струйка крови начала свой кривоватый путь вниз.

— Отлично. Я была простым мясом. А теперь — о чудо! Я отбивная.

Пока Аркаша, подавляя болезненные стоны, в порыве вдохновения подумывала предложить кому-нибудь в качестве развлечения посчитать все синяки на спине, спасенный ребенок молча стоял рядом и скрупулезно разглядывал ее. Непонятно было, что собиралась отыскать в ее образе мелкая девчонка, но черные глаза с невероятно длинными ресницами так и шныряли по Аркаше туда-сюда, пока не остановились на поврежденной коленке.

Присев на корточки и аккуратно оправив платьице, девочка со смущенным видом сцепила пальцы в замок, а затем, набравшись смелости, придвинулась поближе. Продемонстрировав Аркаше свои раскрытые ладони, она пару раз дернула ими и кивнула вмиг насторожившейся собеседнице — мол, все будет в порядке.

«Немая, что ли?»

Не поверив в безмолвные уверения, Аркаша едва не дала деру, когда ладонь девочки застыла в паре миллиметров от раны на коленке.

Пошла третья секунда, но ничего не происходило. Что бы там ни собиралась учудить молчаливая паникерша, дело с мертвой точки так и не сдвинулось. Аркаша поняла это по растерянному взгляду, который девочка кинула на свою руку.

— Викусь, — мурлыкнули над головой Теньковской. — Что за самоуправство? А ну брось бяку.

Кожа на шее Аркаши покрылась мурашками. Над сидящими на полу девушками навис староста Фомальгаута Флориан Руфус. О нем и его коллегах Аркаша со всеми навалившимися переживаниями благополучно забыла.

— Она мне помогла. — Голосочек тоненький, словно звон миниатюрного колокольчика. А девчонка-то, оказывается, не немая!

— Неужто исцелить ее хотела? — Флориан, явно рисуясь, страдальчески прижал тыльную сторону ладони к бледному лбу. — Моя феечка собиралась предать свой народ и помощь оказать не заслуживающим ее. Отчего, думаешь, твоя сила не действует? Потому что не пристало благородным фейри врожденные чары тратить на всяких плебеев.

— Брось разыгрывать спектакль, Руфус. — К компании присоединился хмурый Александр Цельный. — Сила Виктории не действует, потому что мы в зоне действия абсолютного блокиратора.

— А ведь и правда. — Феечка, как назвал ее Флориан, несмело улыбнулась. — Совсем забыла.

— Так, Викуся, а это еще что за мрак? — Староста Фомальгаута поднял пару бланков и патетично потряс ими перед лицом девочки.

— Хотела помочь с раздачей бланков, — пояснила Виктория, протягивая руку, чтобы забрать листовку.

Пальцы Флориана разжались, и бланк полетел на пол.

— Исключено. — Юноша взмахнул рукой, выбивая у Виктории остатки листовок. — Напомни, милая, кто у нас сегодня дежурит?

— Ми... Мимоза. — Девочка втянула голову в плечи. — Маги.

— Верно. Так пусть они этим и занимаются. Будет невежливо с нашей стороны отбирать у них работу. Не правда ли, Цельный?

— Спасибо, что печешься о том, чтобы маги не страдали от отсутствия работы, — съязвил Александр.

— Что ты, не стоит, право, не стоит столь пылко благодарить меня. — Флориан с энтузиазмом замахал руками. — Твои волшебнички весьма успешно продежурили на главном входе, хотя и не столь чудесно, как мои феечки в прошлом году.

— В прошлом году твои феечки подкорректировали портал, Руфус. И десять магов-первокурсников рухнули в Ниагару. Голышом.

— Это была чистая профилактика, зайчонок. — Флориан игриво похлопал поморщившегося Александра по щеке. — Маги должны понимать, что Блэк-джек — не одна из их уютненьких магических академий и учатся здесь не только скучные волшебнички. Поэтому я пребываю в полной уверенности, что настраивать их на жизнь без особых привилегий стоит сразу с порога.

— И в Ниагару? — уточнил Александр.

— Да хоть в Нил к крокодилам, лишь бы на пользу пошло, — пропел Флориан, хитро улыбаясь. — Далеко собралась?

Последний вопрос относился к Аркаше, которая, надеясь под шумок по-тихому слинять, прямо на корточках пробиралась к выходу. Наказ Гучи не нарываться продолжал звучать в ее голове стуком отбойного молотка.

— Погляди, Цельный, вот ради этой моя феечка собиралась применить врожденные способности, — пожаловался Флориан, указывая на замершую в непотребной позе Аркашу. — Одна из твоих магов сумела охмурить мою прелестную феечку!

— Маг? — Александр придирчиво оглядел Теньковскую. Та, мысленно послав старосту Фомальгаута со всем его выводком феечек в далекие дали, поднялась на ноги и с обреченным видом приготовилась услышать вердикт.

— Да, точно маг, — кивнул Флориан. — Вервольфом не воняет. От нее слегка несет демоном, но в такой толкучке и немудрено было обляпаться. Так чья? Цельный, твоя?

Голубоглазый юноша в свою очередь обратился к Аркаше:

— Моя?

Ситуация все больше походила на разборку нерадивых папаш, пытающихся сообразить чье дитяти вазюкается в песочнице.

— Что тут у вас? — К компании «папаш» присоединился Грегори.

«Ну раз пошла такая пьянка».

— Нет. — Аркаша кивнула на Грегори. — Его.

— «Его»? — не понял староста Сириуса.

Флориан звонко рассмеялся и от души хлопнул по спине ужасно раздраженного Александра.

— Вот это потеха, Цельный! В прошлом году маги переводились из Мимозы в Сириус вслед за Рюпеем, а нынче они сразу поступают в Сириус. Что-то не котируется ваш факультет, господин староста.

Аркаша, вслушиваясь в неспешные словесные баталии, скромненько отмалчивалась, не собираясь сообщать о том, что она — как бы не совсем полноценный маг.

— Хватит, Руфус. — Грегори скривился. — Это никак не связано.

— Молчу, молчу, Рюпей. Я ж любя всех и вся, — расплылся в улыбке Флориан.

— Иди на ужин. — Староста Сириуса указал Аркаше на дверь. — Медпункт на четвертом этаже главного корпуса. Если есть необходимость, посети его.

— Спасибо. — Долго уговаривать девушку не пришлось. Впечатлений на сегодня было более чем достаточно.

Аркаша направилась к двери, но Грегори вдруг остановил ее и коснулся пальцами лежащих на плече волос.

— След от огненной магии, — задумчиво протянул он. — А ты...

— РЮПЕЙ! — На Грегори налетел староста Веги Рудольф Фрай. — Новички, черт побери! Не терпится размазать твоих первокурсников по чарбольной площадке. То-о-о-онким слоем.

Конца феерии Аркаша дожидаться не стала. На выходе из зала до девушки долетели слова Грегори, а точнее, заданный им вопрос:

— Кстати, кто-нибудь в курсе, что за первокурсницу поджарили мои придурки?