Странные и удивительные мы

Глава 1

Настоящее

Элли

Современное лобби выглядело модно: сверкающий рояль, дизайнерская аранжировка цветов и стеклянная лестница, выходящая на просторный мезонин. Я стояла посреди моря смокингов и коктейльных платьев, болтовни и звенящих бокалов, высматривая знакомые лица.

— Не желаете мартини с розмарином? — Рядом со мной появилась официантка с подносом, уставленным напитками. Ее стройная фигура была обтянута черным мини-платьем.

— Спасибо. — Я взяла бокал и сделала глоток, задумываясь, чем мартини отличается от джина с тоником. Наклонив голову, я оглядела толпу.

Здесь присутствовали знакомые из университета: Петра, мой босс Алистар и его жена Морин. Они вместе со мной работали в департаменте «Клеточной и молекулярной физиологии». Часть меня надеялась, что я буду сидеть рядом с ними, а не с гостями. Не потому, что не могла поддержать светскую беседу, скорее наоборот. Мне нравится быть в окружении единомышленников, даже если мы просто сплетничаем о романе нашего нового старшего преподавателя с украинской аспиранткой.

За каким бы столом я ни оказалась сегодня вечером, блестящий благотворительный бал, бесспорно, прекрасная смена декораций для моих пятничных вечеров, обычно проводимых в лаборатории — за микроскопом и фотографированием флуоресцентных белков. Петра, которая любит повторять, что одинокая тридцатитрехлетняя женщина не так должна проводить свои выходные, была за меня рада.

— Отлично выглядишь! Мне нравятся твои туфли. — Я оглянулась и увидела Петру, с улыбкой рассматривающую мои ноги. — Уверена, они на редкость неудобные.

— Это точно, — призналась я.

Круглые «яблочки» щек Петры подчеркнуты сложной высокой прической, и на ней прелестное желтое платье — она явно смущена, судя по тому, с каким упрямством прикрывает декольте пашминой.^[1]

— Красивое платье, — заметила я.

— Думаешь? — Петра подтянула декольте повыше. — Я только что столкнулась с проректором, и он от него не в восторге.

— Он завидует. Это платье ему вряд ли подошло бы, но ты в нем просто победительница!

Она фыркнула.

Я говорила правду. В те дни мы работали над нашим совместным проектом CFTR^[2] протеинового отклонения в гладких мышцах дыхательных путей. Я привыкла видеть, как Петра входит в лабораторию, смахивая крошки детского печенья с волос. Это была важная работа, над которой приходилось трудиться допоздна, что для меня не составляло проблемы. Но Петра ненавидела, когда две ее дочурки засыпали без мамы.

Исследование — важнейшая часть работы для нас обеих. Именно оно заставило меня пролететь половину Великобритании, а затем вернуться в университет «Рассел Групп», процветающий в моем родном городе с 1881 года. Учебное заведение занимает лидирующее положение в ключевых областях научных исследований, а также дало миру девять призеров Нобелевских премий.

Протеиновое отклонение — главная тема сегодняшней благотворительной акции. Каждый пенни, полученный сегодня, пойдет на исследование кистозного фиброза, и какая-то часть поступит в мою область изучения. Так что, я просто обязана вести светские беседы.

— Эд выступает с основным докладом, — сказала Петра. — У меня ощущение, что в этой комнате полно денег, и я надеюсь, он будет убедительным.

— Я тоже.

— Слышала, что CFA^[3] любит его, — продолжила она. — Так что мы рассчитываем, что твой друг поразит толпу.

Я улыбнулась не из-за того, что не верила, будто Эд может быть неубедительным. Собственными глазами я наблюдала эффект, который он производит на представителей обоих полов. Даже те, кто его недолюбливал, попадали под его обаяние. Но каких бы высот мой друг не достиг, для меня он все равно остается тем тощим подростком, сидевшим рядом в автобусе под номером 86, возле запотевшего от нашего смеха окна.

— Ты не смогла уговорить Саймона? — Я уже и не помню, когда последний раз видела Петру на мероприятиях с мужем.

— Не нашла няню. И потом, он не выносит встреч, связанных с работой.

— Поэтому ученые женятся на ученых, понимаешь. Мы всем скучны до смерти.

— Говори за себя, — рассмеялась она.

Ведущий попросил минуту внимания и пригласил всех занять свои места за столиками в огромном зале. Центр каждого стола подсвечен красивым розовым сиянием. Я заняла место рядом с мужчиной, который тут же протянул мне руку.

— Добрый вечер. Я Тедди Хэнкок.

На вид ему слегка за шестьдесят, американец, с веселым лицом и тяжелыми веками.

— О, мне кажется, Эд как-то произносил ваше имя. Я Эллисон Калпеппер.

Уголок его рта пополз вверх, выдавая при этом удовлетворение.

— В настоящее время мы заключаем с ним сделку. Вы работаете на него?

— О, боже, нет! Уверена, что он потрясающий босс, но мы старые приятели. Я работаю в университете, ученый-исследователь.

— Так вы, профессор Эллисон Калпеппер?

— Доктор.

Терпеть не могу выставлять напоказ свои научные титулы, но периодически приходится напоминать себе, что я заработала это звание, а значит и авторитет в придачу — так стоит ли стесняться?

— Какая специализация?

— Физиология, — ответила я.

Он кивнул с неопределенным выражением лица, которое напомнило мне лицо моего шестилетнего племянника, стойко убежденного в том, что я провожу жизненно важную работу, изучая газированные напитки.

— А как вы связаны с благотворительностью? — продолжил он.

— Занимаюсь социально-необходимой работой. Два года назад они профинансировали наш проект. Мой основной интерес — патофизиология дыхательных путей, связанных с кистозным фиброзом. Кроме того, именно я убедила Эда принять участие сегодня. Он руководил благотворительным Лондонским марафоном пару лет назад, так что я подумала, хорошо было бы направить его энергию в этот проект.

Глаза американца моментально сузились.

— Знаете, а вы не похожи на ученую даму.

— Да ну? Только между нами, в наше время ученым не запрещается красить губы. По крайней мере, во время отдыха.

Он разразился хохотом.

Честно говоря, сегодня моя помада была несколько ярче, чем обычно. Маленькая щербинка между зубами была причиной частых кличек в школе, благодаря которым выработался стойких характер, поэтому я редко обращаю внимание на губы. Но сегодня мне показалось возможным поменять правила. К тому же, помада очень шла к моим темным волосам и изумрудно-зеленому платью. Это платье — как только я его увидела — заставило сердце биться быстрее, и к тому же оно хорошо скрывало мои рыхлые бока.

— Леди и джентльмены, прошу минуту внимания.

Маркетинговый директор благотворительной организации с узким лицом, редкими рыжими волосами и с неожиданно низким басом встал за трибуну.

— Мужчина, которого я собираюсь представить — это человек, которого многие из вас знают профессионально, а некоторые и лично. Его компания Spark стала одним из самых быстрорастущих ритейлеров Великобритании, успешно пережившей бум на сайте dot.com. Ранее в этом году мы были рады сообщить, что он и его жена Джулия теперь официально являются послами нашей благотворительности, и с тех пор без устали работали для развития, как фонда, так и просвещения в области кистозного фиброза. Обойдемся без лишних слов. Пожалуйста, встречайте, мистер Эдвард Холт.

Весь зал разразился громкими аплодисментами. За главным столом, недалеко от меня, я замечаю Джулию. Сегодня ее холодной красоте нет равных. Она — богиня в наряде от Валентино. Бледно-голубая ткань платья тесно обнимала тонкую талию, а светлые волосы, собранные в мягкий пучок, притягивали внимание к ее лицу, тонкому носу, еле проступающим веснушкам и широким глазам инженю. Когда она посмотрела в мою сторону, мы обменялись теплыми улыбками. В зале наступила тишина, когда Эд встал за трибуну.

В детстве он страдал от заложенных ушей, постоянно кровоточащих коленок и грязи, липнущей к нему, как патока. Парнишка превратился в обалденного красавца: волевые скулы, мягко очерченный рот, коротко стриженные каштановые волосы, кожа, еще оттененная прошлогодним загаром. Но больше всего поражают его глаза: синие, как океан, обрамленные черными ресницами, с прямыми бровями, придававшими ему жесткий вид.

— Если бы я знал, что меня будут так встречать, подготовил бы речь подлиннее.

Лицо Эда озарилось обаятельной улыбкой, выражавшей харизму и самоиронию одновременно. Вся аудитория уже была в его руках.