Страшная неделя

Глава 12. Святой старик

Новиков быстро доехал до домика отца Павла, где в сенях уже ждали Антон и Ядвига Мстиславовна. Вдвоём они выволокли священника на улицу и погрузили в машину.

– Куда? – спросил Новиков, заводя мотор, когда вся компания разместилась в салоне.

– Езжай из посёлка, дальше подскажу, – сказала с заднего сиденья Ядвига Мстиславовна, пристёгиваясь.

– Я думал, мы в больницу, – пробормотал Новиков, выезжая на поселковую улицу.

– Там ему не помогут, – назидательным тоном объяснила Ядвига Мстиславовна. – Сворачивай в луга.

– Так ведь все дороги размыло, – подал хриплый голос Антон, придерживая отца Павла, сидевшего между ним и бабулей. У монаха голова свесилась на грудь и болталась из стороны в сторону.

– Ничего, проедем, – решительно произнесла Ядвига Мстиславовна, не давая священнику опрокинуться вперёд.

Новиков посмотрел на небо, которое заволакивали тёмные тяжёлые тучи. Кажется, собиралась первая в этом году гроза. Как раз вовремя.

– Прямо держи, – сказала Ядвига Мстиславовна, и Новиков повёл машину по удивительно быстро просохшей грунтовке.

В общем-то, если успеть до дождя, то… И тут на лобовое стекло упали первые крупные капли. Новиков включил дворники.

– Ишь ты, – пробормотала Ядвига Мстиславовна.

– А если мы снова увязнем? – спросил Новиков через плечо. – Тот автобус нас подбросит?

И тут машина подпрыгнула на какой-то большой кочке, так что вся компания на миг зависла в воздухе.

– Сворачивай, – сказала из-за спины Новикова Ядвига Мстиславовна.

– Там же нет дороги, – произнёс Новиков, пытаясь рассмотреть чуть заметную колею сквозь плотные потоки дождя.

– А подзатыльник? – ехидно спросила бабуля.

– Вы ещё пригрозите его сожрать, – пробубнил откуда-то Антон. Раздался звонкий короткий стук, и Антон ойкнул.

– Для профилактики, – строго произнёс голос Ядвиги Мстиславовны. – И чтобы лишнего не болтал. И чтобы по замужним бабам не шастал.

Машину качало из стороны в сторону, стекло залепило жидкой грязью так, что и дворники не помогали. Кресло то и дело теряло связь с седалищем. Новиков вцепился в руль и всматривался в пелену дождя. Кажется, они ехали через ещё не знакомые участковому луга, покрытые высокой сухой травой и заросшие кустами и деревцами.

– Можно спросить, куда мы направляемся? – проговорил Новиков через плечо. Поворачивать голову он боялся.

– Там увидишь, – ответила Ядвига Мстиславовна, снова придерживая клонящегося вперёд священника.

Спустя часа полтора, когда Новикову уже стало казаться, что его укачивает, впереди показалась небольшая речка, а через неё дугой перекинулся деревянный мосток.

– Он нас не выдержит, – сказал Новиков, подавшись вперёд, чтобы рассмотреть переправу.

– Пешком дойдём. Останавливай, – скомандовала Ядвига Мстиславовна.

Новиков припарковал машину у мостика и вышел под дождь. Засохшую кровищу тут же приятно размочило, и она потекла с кожи тёмными разводами.

– Я пойду вперёд, а ты помоги Антону. – Бабушка поковыляла по мостику, опираясь на клюку.

– Где мы вообще? – тихо спросил Новиков, пока они вытаскивали еле живого священника из машины. Оказалось, шею ему перетянули белой тканью, которая уже пропиталась кровью.

– У святого, наверное, – пробормотал Антон, придерживая отца Павла, пока Новиков закрывал двери машины.

– У кого? – переспросил Новиков, закидывая себе на плечи руку священника.

– Да ходят слухи, что где-то тут, в лугах, живёт святой старик. – Антон взвалил на себя другую руку отца Павла, и вдвоём с Новиковым они потащили его через мостик.

Подробностей Новиков выведать не сумел, потому что по мостику приходилось передвигаться малюсенькими шажками. Ноги скользили на мокрых старых брёвнах, в глаза хлестал дождь, да ещё священник висел на плечах. Вроде такой тощий, а если волочь его на себе, то кажется, что веса в нём вполне прилично.

– Сюда! – раздался из сплошного водного потока чей-то голос.

Новиков, наконец ступивший на нормальную землю, хотя и жутко скользкую, рассмотрел дом и тёмную фигуру, машущую рукой у раскрытой двери.

Незнакомый дом, незнакомые люди, непонятное местоположение. Еле живой священник, истекающий кровью. Упыри, ведьма и святой старик. И посреди всего этого великолепия – участковый Новиков. Ещё про учителя труда Антона чуть не забыл. Осиновый кол на верхушке торта.

Вдвоём с Антоном они потащили отца Павла к дому. Их встретил молодой мужчина в тёмном подряснике, как у отца Павла. Явно не старик.

– Давайте туда, – мужчина показал налево из сеней.

Новиков и Антон бочком прошли в комнату с печкой и большим столом. Ядвига Мстиславовна указала на широкую деревянную скамью, куда и уложили раненого монаха. Оказалась, в комнате был ещё и низенький старичок в сером подряснике. Морщинистый, с жидкими волосами и бородёнкой, он наклонился к отцу Павлу, держа в руке керосинку. Аккуратно отогнул край платка на шее отца Павла. И покачал головой.

– Скверно, – тихо произнёс старичок.

Новиков подумал, что недавно уже слышал это слово. И как раз применительно к ране отца Павла. Только от ведьмы.

– И что теперь? – спросил Антон, морщась и потирая плечо.

Старичок только беззвучно шевелил губами.

– Ну другие-то как-то оклемались, – сказал Новиков, разминая плечи. – Тот мальчишка в Ключе. И сын Лисовского.

Услышав про Гаврила, старичок быстро глянул на Ядвигу Мстиславовну. Та только махнула рукой и покачала головой.

– Вот что. – Старичок провёл рукой по бородёнке. – Вы пока пообсохните, а мы Павлика-то в светёлку перенесём.

Появился парень, что впустил Новикова и компанию, и они вдвоём со старичком взяли раненого священника под мышки и под колени и понесли в другую комнату.

– Может, помочь? – предложил Новиков, но Ядвига Мстиславовна его остановила.

– Посторонним туда нельзя. Садись лучше за стол.

Новиков стал осматриваться в поисках хоть какого-нибудь умывальника. Обычный дачный умывальник нашёлся за печкой, у выхода. Кое-как протерев руки и лицо, Новиков и Антон вернулись в кухню, где Ядвига Мстиславовна раздувала большой желтоватый самовар.

– У всех есть самовары, – пробормотал Новиков, садясь за стол. – Тоже такой заведу.

– А что, это тот самый святой? – шёпотом спросил Антон, кивая на дверь, за которой скрылись старичок и его помощник.

– Святой, не святой, – бормотала Ядвига Мстиславовна, доставая чашки из-за занавески, скрывающей полки. – Это отец Фома. Он ещё до войны постригся. Сапёром был, потом по лагерям сидел. Лес валил. В монастыре служил. Теперь вот отшельничает.

– Они знакомы? – кивнул Новиков на дверь, имея в виду, что старичок назвал священника Павликом.

– Вот у него и спросишь, – хмуро сказала Ядвига Мстиславовна.

– Почему мы вообще сюда приехали? – не выдержал Новиков.

– Потому что это Фома того пацана, ну Лисовского, тогда вытащил, – прошипела Ядвига Мстиславовна.

– Не без твоей помощи, а? – добродушно сказал отец Фома, возвращаясь в кухню. – Как сто лет назад, а?

– В смысле? – спросил Антон, переводя взгляд со старчика на бабушку.

– Сто лет назад её бабушка моего отца у себя от красных карателей прятала. Он тоже был священник. – Отец Фома перекрестился и сел за стол. – Без ногтей осталась, а не выдала.

У Новикова от этой истории язык прилип к нёбу.

– Что было, то было, – буркнула Ядвига Мстиславовна. – Сейчас-то что делать? Как он там вообще? Выживет? А то у нас с войны священника в посёлке не было. Если ещё и этого уморят, так что, ещё восемьдесят лет ждать?

– Я же не Иоанн Богослов, чтобы одним взглядом исцелять и истуканов разрушать, – вздохнул отец Фома. – Да и не молод уже.

– Так и мне давно не тридцать восемь, – развела руками Ядвига Мстиславовна.

– Откуда они повылезали-то?

Ядвига Мстиславовна вопросительно глянула на Новикова.

– Тот, что в костюме, – участковый прочистил горло, – мажор, влетевший в автобус на полном ходу. Про остальных не знаю.

– А сколько их? – спросил отец Фома.

– Мы четверых видели, – ответил Антон.

Старичок загибал пальцы, что-то тихо бормоча. Ядвига Мстиславовна наливала чай из большого заварника с цветочками и самовара.

– А он что, теперь станет, как они? – вяло спросил Антон, кивком указывая на дверь, за которую унесли отца Павла.

– Нет, – покачала головой Ядвига Мстиславовна, ставя чашку перед Новиковым. – Не захочет.

– Разве это от желания зависит? – спросил участковый. Он как-то ещё не додумался поинтересоваться, как вообще становятся упырями.

– Так ими иногда и при жизни становятся, – будто ответила на его мысленный вопрос Ядвига Мстиславовна. – Знаешь, есть такие люди, которые из окружающих жилы тянут. Чем не упыри?

– Ничего не понял, – выдал Антон, таращась на бабушку.

– Объясняю для двоечников, – медленно, но громко произнесла Ядвига Мстиславовна. – После смерти некоторых персонажей не принимает ни рай, ни ад. Вот они и застревают непонятно где. А там – куда кривая выведет.

– Почему их не принимают? – спросил Новиков, подув на горячий чай.

– Грешили много, не покаялись, не отпели, не поминает их никто. Да мало ли причин.

– Почему они тогда не носятся везде толпами? – спросил Антон, поставив локти на стол.

– Во-первых, сядь нормально, – строго сказала Ядвига Мстиславовна. – А во-вторых, они бродят. Кругом. Во множестве. Только их не видать.

– А эти почему тогда…

– Почему-почему, – пробурчала Ядвига Мстиславовна. – Потому что. Их даже земля не принимает. Выплёвывает.

– Этого, в костюме, кремировали. – Новиков отпил горького чаю.

– Ишь ты, – покачал головой отец Фома.

– Это как же, – растерянно выдохнула Ядвига Мстиславовна. – Так если это он Пашку укусил, так что же тогда?

И она перевела удивлённый взгляд на отца Фому.

– А можно как-то нормально разговаривать? – грубовато спросил Антон.

– Домой вернёмся, я с тобой поговорю, – закивала Ядвига Мстиславовна. – Так поговорю, что мало не покажется!

– Всё-таки сожрёт, – шепнул Антону Новиков, отчего тот рассмеялся и фыркнул чаем на скатерть. Отец Фома тоже весело засмеялся, даже утёр слезинку.

– Весело вам, да? – грозно спросила Ядвига Мстиславовна.

– Да ладно тебе, – замахал рукой отец Фома. – Не злись. Злоба – грех.

В этот момент появился помощник отца Фомы.

– Извините, там Павел в себя пришёл.

– Ой, пойду-пойду. – Отец Фома встал, перекрестился и ушёл в соседнюю комнату.

Ядвига Мстиславовна подалась вперёд, так что почти легла на стол и зашептала:

– Самое верное средство для лечения – могильная земля. Причём из той самой ямы, куда похоронили покойничка, который его покусал. Мы так Гаврюшку и вытянули. Фома молился да водой брызгал, а я землицы достала.

– Где? – тихо спросил Новиков.

– Так на него тогда их родственничек насел, будь он неладен. Вот я на кладбище сгоняла да землицы притащила. А она, знаешь, вся как перекопана была. И кровью пропитана. Мы его обтёрли, водицей святой промыли, ему и полегчало.

– А сам упырь? – быстро спросил Новиков, радуясь, что наконец-то стала поступать полезная информация.

– Так его Наташка ножницами в бочину ткнула. Он и скопытился.

– Наталья Львовна? – переспросил Новиков. – Простыми ножницами? И он скопытился?

Что-то тут не сходилось.

– Да мы сами тогда не поняли, как оно случилось, – пожала плечами Ядвига Мстиславовна, выпрямляясь. – Но он шмякнулся об пол, растёкся, да не встал больше.

– И что вы с ним сделали? – шёпотом спросил Антон.

– Вот это я не знаю. В другом доме ещё мальчишка был, тоже почти высох. Вот я к нему побежала, а эту тварь Наташка с мужем куда-то девали.

– Тот упырь сегодня был там? – медленно спросил Новиков. Как-то всё не клеилась история.

– А, – подняла было палец Ядвига Мстиславовна, но задумалась, сдвинула брови, потом кивнула: – Точно. Был. Как он снова вылез-то? А главное – откуда?

– Это мы у Лисовских и спросим, когда вернёмся. – Новиков прикрыл глаза и тёр переносицу. – Но если кости этого упыря-мажора кремировали, то мы земли из его могилы никак не достанем. Потому что нет могилы.

– Может, есть? – неуверенно произнёс Антон. – Прах тоже иногда хоронят.

– Ты колья забрал? – Новиков убрал руку от лица.

Антон не ответил, и казалось, что его вот-вот вырвет.

– Сложно в человека кол-то воткнуть? – вяло усмехнулся Новиков.

– Был бы это человек, – пробормотала Ядвига Мстиславовна.

– Тем не менее. – Новиков вздохнул. Он сам на каждом задержании молился, чтобы не пришлось стрелять.

– Я забрал, – почти беззвучно произнёс Антон, и у него лицо свело гримасой.

Вернулся отец Фома. Перекрестившись, сел за стол.

– Думаю, с Павликом будет всё нормально.

– Так вы знакомы? – спросил Антон и смутился, что перебил старца.

– Да, это же я его тогда из реки выловил. Он уж не дышал. Ничего, вымолили. Вот он теперь и мается, бедный, всё ищет смысл. То есть, зачем его вернули. – Старец вздохнул, качая головой. Будто бы вопрос, мучивший отца Павла, был пустяковым и имел простейшее решение, которое всё время находилось у священника под носом.

– Тогда вымолил, и теперь вымолишь, – кивнула Ядвига Мстиславовна, наливая ещё чаю.

– Он сказал, они что-то искали. – Отец Фома сцепил пальцы в замок.

– Что, например? – спросил Новиков сразу у всех сидевших за столом.

Ядвига Мстиславовна пожала плечами. Антон покачал головой и передал ей свою чашку.

– Вот что, – медленно заговорил отец Фома, глядя куда-то вверх, – я ведь знавал ещё отца Марка. Того, что служил здесь до войны. Правда, я тогда ещё совсем мальчишкой был. Так вот у нас, пацанов, в ходу были страшилки про разных чудищ. И что, мол, отец Марк знает, как с ними справиться. Что он ездит по окрестным деревням и изгоняет всякую нечисть. А изгоняет не солью и дымом, а молитвами. Правда, молитвы у него особенные, которых другие попы́ не знают. Записанные в старую-престарую тетрадку.

– Да ну? – недоверчиво выдохнула Ядвига Мстиславовна, чуть отклоняясь назад и вбок.

– Я, как действующий священник и монах, конечно, апокрифы не одобряю. – Отец Фома провёл рукой по бороде, выразительно глядя на Ядвигу Мстиславовну.

– Но и возражать против их применения не станете, – договорил Новиков. – Тот священник жил в том же доме, где теперь отец Павел?

– Ну да, – кивнула Ядвига Мстиславовна. – Ты думаешь, там эта тетрадка и спрятана?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Новиков. – Стало быть, нам надо вернуться в Покрышкино и обыскать дом. Потом надо узнать, есть ли могила у того мажора. Выспросить Лисовских об упыре, который напал на их мальчишку. И остаются ещё двое.

– Корень надо вырвать, – вдруг сказал отец Фома, слушавший монолог Новикова с полуприкрытыми глазами. – Это старое зло. От него всё и пошло. Найдёте первого, и остальных свалить проще будет.

– Значит, из оставшихся двоих кто-то был первым? – спросил Антон, сдвинув брови.

– И как это выяснить? – проговорил Новиков, глядя в свою недопитую чашку.

– А так, – решительно заявила Ядвига Мстиславовна. – В музее есть хороший фотоархив, сама собирала. Пересмотрим все фотографии и найдём. Мы же этих двоих видели.

– А если они были ещё до появления фотоаппаратов? – спросил Антон, потягиваясь.

– Так есть ещё письма, дневники, газеты, легенды.

– Работы на полгода. – Новиков сцепил пальцы и прикрыл ладонями глаза.

– Ничего, не переломишься. И потом – Наташку и её сынка помочь попросим. Они музей хорошо знают.

– А если они вообще не захотят разговаривать? – с сомнением спросил Антон.

– Ну так мы хорошо попросим. Убедительно. – Ядвига Мстиславовна положила ладони на стол. – Ну, отец Фома, спасибо за чай. Нам, пожалуй, пора ехать. Благослови.

Ядвига Мстиславовна поднялась, сложила ладони лодочкой и подошла к старцу. Он её перекрестил и положил руку на голову. Новиков глянул на Антона, тот пожал плечами.

– Спасибо вам, – просто сказал Новиков. – Отец Павел пока здесь останется?

Отец Фома закивал и просто так перекрестил сразу и Новикова, и Антона.

– До свидания, – сказал Антон, выходивший последним. Дождь почти прекратился, теперь с неба падали только редкие капли.

Уже втроём, а не вчетвером, они сели в машину и поехали к посёлку, чтобы покопаться в доме священника и припереть к стенке директоршу музея.