Страшная неделя

Глава 13. И то, и другое

По дороге в Покрышкино все трое молчали. Новиков старался не увязнуть в размокших грунтовках, Антон снял очки и как будто спал, а Ядвига Мстиславовна смотрела в окно, время от времени что-то бормоча под нос. Иногда она кивала, а иногда начинала сама с собой спорить.

У Антона брякнул телефон. Он вернул очки на нос, что-то прочитал, потом стал строчить. И ещё больше помрачнел.

Ядвига Мстиславовна вопросительно помычала, глядя в телефон Антона.

– Сёмке стало хуже. – Антон убрал телефон в карман куртки. – Надо срочно могилу этого упыря найти.

– Какого именно? – вяло спросил Новиков. – Их же четверо.

Антон только тяжко вздохнул и закрыл глаза, откинув голову назад.

– Н-да, плохо дело, – проговорила Ядвига Мстиславовна, снова глядя в окно и ёрзая на сиденье. – В селе больше нет священника. Так они ещё больше распоясаются. Когда ещё Фома нашего-то попа́ на ноги поднимет.

– Тогда сразу к отцу Павлу? – спросил Новиков, глядя в зеркало заднего вида.

– Да, давай, – ответила Ядвига Мстиславовна сразу за двоих. – Хоть тетрадку эту поищем.

– Разве вы про неё раньше не слышали? – спросил Новиков, снова глядя в зеркало.

– Да слыхала, слыхала. Но ни разу не видала. Я и отца Марка-то почти не помню. У меня, знаешь, в молодости другие интересы были. – И Ядвига Мстиславовна озорно подмигнула Новикову.

От того, как бабуля на миг преобразилась в игривую девицу, у Новикова даже усталость прошла. Он повёл плечами, представил Ядвигу Мстиславовну накрашенной и в открытом платье. Фантазия не удалась, и он сразу о ней пожалел. А вот сама бабуля рассмеялась, как будто тоже мысленно увидела себя молодой и дерзкой.

Показалось Покрышкино, глянцево сверкающее после весеннего дождя. Улицы, старая церковь. Дом священника с полуприкрытой дверью. К вечеру влажный воздух остыл, стало зябко, поэтому из машины все трое почти бежали через сад.

Антон, шедший первым, вдруг затормозил и обернулся.

– А что, если они ещё там?

– Вряд ли, – покачала головой Ядвига Мстиславовна. – Я там всё святой водой так окатила, что она, поди, ещё не просохла. А пока мокро, они не вернутся.

– Так вот как вы их прогнали, – пробормотал Новиков, припоминая стоны и шипение упырей.

– Жаль, она их не растворяет полностью, – злобно процедил Антон.

– Она же святая, – укоризненно произнесла Ядвига Мстиславовна.

Из дома послышался стук, и вся троица разом отступила на пару шагов.

– А вы говорите, – тихо произнёс Новиков, глядя на прикрытую дверь. Он протянул руку с раскрытой ладонью Антону и сказал: – Ну-ка, давай сюда инструмент.

– Что? – переспросил Антон.

– Кол давай, – прошипела Ядвига Мстиславовна.

– А, – протянул Антон и полез во внутренний карман. – Держи.

В ладонь Новикова легла влажная, но очень удобная рукоятка. Стараясь не смотреть на бурые пятна, въевшиеся в светлую древесину, новиков покрепче сжал рукоять, встал боком и открыл дверь. Шёл бочком, выглядывая из-за косяков. Следом, судя по звуку, шагала Ядвига Мстиславовна. Ей-то кол не нужен, у неё клюка из осины. Какая предусмотрительная бабушка.

В кухне явно кто-то был. Слышались тихие шаги и звуки, будто что-то перекладывали с места на место. Видимо, чудовища вернулись, чтобы продолжить обыск. Этого не хватало. На кой они вообще появились? Ну, померли. Бывает. Ну и лежали бы спокойненько в своих могилах, так нет – надо обязательно вылезти и пойти народ травить. Натуральные упыри.

Новиков обернулся и сделал знак Ядвиге Мстиславовне, чтобы она вперёд не лезла, и если что – просто убегала. Лучше, если за святой водой. Наверняка у неё где-то припасена канистра, да и церковь рядом. Бабуля понимающе кивнула и покрепче перехватила свою клюку.

Новиков приготовился, собрался с мыслями, выдохнул, попытался успокоиться. Куда там. Лучше бы помолился. Если бы умел.

Со всей силы пнул дверь, она со стуком отворилась, ударившись о стену. Фигура, стоявшая в кухне против света, ойкнула, что-то выронила, и, подняв руки, попятилась под образа в углу. По полу покатились миски и кружки.

– Вы чего? – испуганно спросил подростковый голос.

– Гаврил, ты, что ли? – грозно спросила из-за спины Новикова Ядвига Мстиславовна. – Ты зачем тут?

Новиков выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь унять пульс в висках.

– Так я вас искал, – бормотал приглушённо Гаврил. Голос у него шёл неровно, как будто от испуга тоже пульс скакал. – Вас дома нет, Зоя сказала, вы вроде на службу в церковь пошли. Я сюда пришёл, а тут целая толпа бабок, и все дичь какую-то несут, что вроде как священника-то грохнули. Я в дом вошёл, тут всё кувырком, но я им ничего не сказал. Типа всё враньё, а священник просто уехал по делам в какую-то деревню. Когда они ушли, я хотел участкового позвать, да бабки говорили, что видели, как он весь в кровище утром по посёлку бегал. То ли умом тронулся, то ли сам попа́ замочил. А может, и то, и другое.

– Почему деревенские тётушки такие информированные? – спросил Новиков, открыв наконец глаза.

– Потому что наблюдательные ведьмы, – усмехнулся Гаврил.

– Это был риторический вопрос, – буркнул Новиков, которому уже стонать хотелось от своих приключений.

– Типун тебе на язык, господи помилуй, – выдала Ядвига Мстиславовна и трижды плюнула через плечо. – Так по что пришёл?

– Так я заметку принёс, – расплылся в улыбке Гаврил. – Про ваших вампирчиков.

Гаврил достал из кармана телефон и стал что-то искать, потом мельком глянул на Новикова и застыл.

– Это что у вас? Осиновый кол?

– Ишь, глазастый какой, – пробубнила Ядвига Мстиславовна, становясь между парнишкой и Новиковым, который спешно убрал кол под куртку.

– В общем, вот. – Гаврил показал всем экран смартфона, на котором появилась фотография какого-то печатного текста. – Местная газета девятнадцатого века. Двести лет назад тут тоже была эпидемия какой-то непонятной детской болезни. Тогда тоже дети сохли непонятно от чего.

– И как они решили проблему? – спросил Антон, входя в кухню.

– А, вы тоже здесь. Здрасьте, – кивнул ему Гаврил. – Никак. Все дети в деревне вымерли.

– Зато в этот раз не все. – Новиков заглянул в глаза Гаврилу. – Ну? Что помнишь?

– Да ничего особенного, – пожал плечами парень, отводя взгляд. – Священник был. Дыма много. Кто-то кричал. А потом мне полегчало, и всё. Только шрамы на шее остались. Но когда кто-то начинает докапываться, я обычно говорю, что это мне в детстве жабры удаляли. И перепонки между пальцев. – И Гаврил показал растопыренную пятерню.

– Слышь, ихтиандр, а ты чего вообще пришёл-то? – спросил Новиков, хлопнув Гаврила по ладони. – Мамка-то не заругает?

– Да, она сказала молчать. – Гаврил помрачнел и убрал руку. – Как мамаша Светки-почтальонши. Типа это не наше дело и всё такое. Но так же все дети опять помереть могут, как двести лет назад.

– Ну, допустим. – Новиков пожалел, что поначалу принял мальчишку в штыки. Он, оказывается, пронырливый и сообразительный. – И как нам эта заметка поможет? Если там рецепта нет?

– Так у меня есть идея, – снова заулыбался Гаврил. – Старое кладбище в лесу.

Ядвига Мстиславовна, услышав эту фразу, со стоном закатила глаза. Антон непонимающе пожал плечами.

– Я просто подумал, что упыря в девятнадцатом веке похоронили бы именно там. Ну, в смысле, человека, который потом вылез из могилы.

– Что ещё за кладбище? – спросил Новиков, переводя взгляд с Гаврила на Ядвигу Мстиславовну.

– У Багряницы, – с готовностью начал было Гаврил, но бабуля оборвала его стуком палки об пол.

Антон фыркнул и закатил глаза, как будто речь шла о несусветной глупости.

– Вообще-то, он прав, – кивнула на Гаврила Ядвига Мстиславовна. – И в этой идее есть смысл. – Потом бабуля соизволила обратиться к Новикову: – Раньше тех, кого считали ведьмами и колдунами, прогоняли из деревень и городов. Они поначалу селились где попало, на разных отшибах, а потом стали собираться вместе. Так появилась Багряница – деревня далеко в лесу. Сейчас она заброшена, там давно никто не живёт. А рядом есть кладбище. Ведьм и колдунов на обычном-то погосте кто станет хоронить.

– И упырей тоже, – договорил за бабулю Новиков. – Только, если я правильно понял, упырями становятся после смерти. И как узнать, кого именно перекорёжит?

– Ну, колдуны-то сразу в зоне риска. Потом – злыдни, которых добрым словом никто не вспомнит. А ещё неотпетые, умершие без покаяния. Или неотомщённые. И так далее. В общем, такой человек тоже вполне мог оказаться на том кладбище у Багряницы.

– Значит, надо идти в лес, – с готовностью сказал Антон.

– Надо, – кивнула Ядвига Мстиславовна. – Только сначала здесь закончим.

– А что вы делаете? – с любопытством спросил Гаврил.

– А мой брат?! – возмутился Антон. – Надо же его вылечить!

– Как вам могила упыря поможет его вылечить? – удивился Гаврил.

– Ты вообще почему про кладбище-то вспомнил? – задал запоздавший вопрос Новиков.

– Ну, я подумал, что надо остатки упыря выкопать и сжечь, – пожал плечами Гаврил, как будто говорил о простейших и понятнейших вещах.

– Не поможет, – против воли улыбнулся Новиков. Ясно, парень тоже сериалов пересмотрел. – Одного уже сожгли, а он бегает по округе.

– Завтра пойдём, – безапелляционно заявила Ядвига Мстиславовна. – Вместе поедем. Правда, кое-кого оставим, – она кивнула на Гаврила.

– Так не честно! – обиделся Гаврил. – Это же я заметку нашёл!

– Раз ты такой находчивый, вот тебе задание, – Ядвига Мстиславовна приобняла его за плечи, – надо отыскать в этом доме старую тетрадку с молитвами. И попутно навести порядок.

– То есть, тут уже кто-то порылся, – пробормотал Гаврил, глядя по сторонам на покрытый бурыми пятнами пол и разбросанные вещи. – Да, кстати, а где священник?

– На лечении. Поплохело ему. Значит, так. – Ядвига Мстиславовна решительно упёрла руки в бока. – Антон – на чердак. Мы с Гаврилом ищем здесь. А вам, господин полицейский, остаётся подпол.

– Повезло так повезло, – буркнул Новиков, осматривая дощатый пол в поисках люка. Кроме тёмных, ещё не просохших пятен, кругом валялись книги, одежда, посуда, старые фотографии.

Ядвига Мстиславовна указала тростью на центр комнаты. Новиков отряхнул песок с коврика, отодвинул его в сторону и присел на корточки, чтобы потянуть за старое металлическое кольцо внутри квадрата из досок.

Дощатый квадрат тяжело открылся, и из подпола дохнуло стылой затхлостью. Вниз, в темноту уходила старая деревянная лестница, на которую Новиков и ступать-то боялся. Но пришлось.

Ступенька за ступенькой, шаг за шагом, под ним прогибались и скрипели ветхие пыльные доски. Подсвечивая себе путь фонариком на телефоне, Новиков наконец добрался до мягкого земляного пола, и его сразу окружили резкие угловатые тени от старых деревянных подпорок и покрытых вековой пылью полок.

– А правда, что старого священника убили и зарыли где-то тут? – спросил откуда-то сверху голос Гаврила.

– Так это ещё в двадцатые было, – отозвалась Ядвига Мстиславовна. – А пол недурно бы помыть.

– Тут всё недурно бы помыть, – издалека проговорил Гаврил.

Новиков перетаптывался по мягкой земляной насыпи. Если ещё и тут где-то закопаны чьи-то останки… А вот интересно, может священник превратиться в вампира? Особенно если его убили несправедливо? Наверное, нет. По крайней мере, очень хотелось в это верить, осматривая древний земляной подпол.

Хорошо, что тут почти пусто, только шматы пыли свисают с полок. Наверное, кто-то когда-то тут держал какие-то закатки. У тёщи Новикова в доме в Растяпинске почти такой же подпол. Только усиленный каменной кладкой и дощатым полом. И лампочка есть. И у родителей, которые живут в пригороде Добромыслова, тоже погреб есть. Но уже с бревенчатыми стенами. От старой обстановки остался.

Луч фонарика скользил по неровным стенам и потрескавшимся от времени и сырости полкам. Пустота. Если не считать… Новиков подошёл ближе. Точно, в углу валялось несколько пустых бутылок. Судя по всему, от водки. Не такие уж и пыльные. Новиков поддел одну носком и чуть-чуть прокатил, чтобы этикетка оказалась наверху. Точно, вполне современное пойло. Кстати, не из дешёвых. Это что же, отец Павел прикладывается? Вроде не похоже.

Новиков посветил на потолок. Брёвна с паклей. Ничего примечательного. Кто-то встряхнул наверху половичок, и в люк посыпался песок вперемешку с пылью. Новиков инстинктивно зажмурился, затаил дыхание и отошёл на пару шагов. Разумеется, нога попала на бутылку, та покатилась, и Новиков спиной влетел в стену. Спасибо, что на этот раз хотя бы головой не ударился.

Только нога во что-то попала. Как будто у стены пол резко уходил вниз. Хотя и не глубоко, но чтобы оступиться, высоты хватило. Новиков отошёл и посветил в угол под стеной. Точно, грунт как будто немного просел в этом месте. Господи, только бы там не оказалось ничьих костей.

Присев на корточки, Новиков рукой попробовал раскопать землю. Она плохо поддавалась, приходилось скрести ногтями. Ободрав пальцы, Новиков снова подошёл к открытому люку и прокричал в светящийся квадрат:

– А есть какой-нибудь совок? Или что-то подобное?

– Вам зачем? – спросила появившаяся слева голова Гаврила.

– Копать буду!

– Ясно. Сейчас поищем. – Гаврил исчез, а Новиков остался стоять в квадратном световом столбе, окружённый подземной тьмой.

Спустя пару минут Гаврил появился снова.

– Я только старую столовую ложку нашёл. Подойдёт? – И он протянул вниз потемневшую от времени ложку.

– Спасибо. – Новиков рассмотрел прибор на свету. Красивая такая, с какими-то рельефами. Для подкопа вполне сгодится.

Вернувшись к стене, Новиков стал копать землю ложкой. Вроде ничего. Наверное, просто просевший грунт, и всё. Но на глубине сантиметров двадцати ложка на сто-то наткнулась. Молясь, чтобы это не оказался гроб или что-то подобное, Новиков стал расчищать находку. Вроде дерево. Скорее, фанера.

Как будто ящик от небольшой посылки. Кое-как Новиков вытащил коробку из земли. Отряхнул. Хотел было открыть ложкой, но передумал.

Переставляя коробку со ступеньки на ступеньку, вылез из подпола и зажмурился на яркий свет. Крашеный дощатый пол уже глянцево блестел, а шкаф и остальная мебель были на своих местах.

– Куда по помытому? – сурово спросила Ядвига Мстиславовна, выжимая тряпку в ведро.

– Я ящик откопал, – произнёс Новиков, вылезая и отряхиваясь на свежевымытый пол.

– Ну-ка, ну-ка. – Ядвига Мстиславовна подошла ближе к комоду, на который Новиков водрузил находку. Бабуля поводила руками по крышке и бокам короба, что-то бормоча. Потом хмыкнула и взяла у Новикова ложку. – Ну, с Богом.

Оказалось, ящик был заколочен, и Ядвига Мстиславовна ловко поддевала крышку ложкой, заставляя ржавые гвозди выскакивать.

– Что это у вас? – спросил Гаврил, входя в комнату. Рукава у него были завёрнуты, а руки – мокрые. Видимо, его отрядили помыть посуду.

– Сейчас узнаем, – проговорила Ядвига Мстиславовна, продолжая выдёргивать гвозди ложкой. Наконец фанерная крышка отскочила, и Ядвига Мстиславовна отложила её на комод.

Внутри лежало нечто, завёрнутое в белую ткань. Бабуля бережно вытащила свёрток и, повернувшись к окну, стала потихоньку снимать материю.

– Это что, наволочка? – скривился Гаврил.

– Тихо ты! – шикнула на него Ядвига Мстиславовна. Последний слой ткани был отогнут. В руках бабули оказалась старая пожелтевшая книжка из плотной бумаги, вроде толстой тетрадки. И деревянный резной крест.

– Это та самая тетрадка с молитвами? – спросил Новиков, осматривая находку. На обложке книжки не было никаких записей или знаков.

Ядвига Мстиславовна осторожно раскрыла тетрадь. Внутри листы были покрыты строками, написанными от руки. Только Новиков почти ничего не понял – текст мало того что рукописный, так ещё с незнакомыми буквами.

– Ишь ты, – усмехнулась Ядвига Мстиславовна. – Она самая.

– Что, нашли? – В комнату вошёл Антон, покрытый пылью. – А то на чердаке такая свалка.

– И что теперь с этим делать? – задал общий вопрос Гаврил. – Куда её девать?

– Может, к старцу отвезём? – предложил Антон.

– Хорошая мысль, – кивнула Ядвига Мстиславовна. – Только времени у нас шибко мало. Сделаем так. Я поеду к Фоме, а вы пойдёте на старое кладбище, могилу упыря искать.

– И что нам делать, когда мы её найдём? – спросил Новиков, которому идея не особенно понравилась. – Вернее, если найдём?

– Во-первых, возьмите земли, она может детям помочь. – Ядвига Мстиславовна запихивала тетрадку во внутренний карман вязаной кофты. – Во-вторых, сожгите всё, что будет в яме. А в-третьих, засыпьте всё там солью.

– И чем это поможет? – вяло спросил Новиков, представив, как он роется в старой могиле, а потом сжигает останки.

– А, я понял! – щёлкнул пальцами Гаврил. – Упырю потом будет некуда возвращаться.

– Хоть один сообразительный, – одобрительно пробурчала Ядвига Мстиславовна, застёгиваясь. – Только ты остаёшься.

– Чего это?! – возмутился Гаврил.

– Хватит с тебя на сегодня. Ну, с Богом, – повторила Ядвига Мстиславовна, и компания выдвинулась.