Страшная неделя

Глава 20. Смертью смерть поправ

Ядвига Мстиславовна мигом бросила свою трость и стала швыряться в сумке, Новиков достал и перехватил покрепче кол. Потом сказал Антону:

– Бери девиц и остальных, кто тут есть. И валите отсюда.

– Куда? – простонал Антон.

– Да хоть куда!

В этот момент дом снова содрогнулся, под ногами прошла мощная вибрация, судя по стукам, внутри с мест послетали вещи.

– Нет, он нас не выпустит. – Антон шмыгнул, вытер нос рукавом и вроде бы успокоился.

Ядвига Мстиславовна тем временем заложила рану на шее Гаврила землёй, которую набрала в лесочке у карьера.

– Если пацан помрёт, то вервач станет в сто раз сильнее, – сказала Ядвига Мстиславовна, сидя рядом с Гаврилом и внучкой. – И тогда он всю округу выкосит.

– Есть идеи, что нам делать? – спросил Новиков, у которого в голове было шаром покати.

В дверном проёме возник отец Павел, но сказать ничего не успел, потому что стены снова вздрогнули и застонали, а доски пола грозили провалиться. За окнами свистело и выло, всё скрывала густая пурга, и стало темно, будто снова начинались сумерки.

Священник, ухватившись за косяки, произнёс:

– Может, в дом его занесём?

– А где Наталья Львовна? – очень вовремя поинтересовался Новиков.

– Ушла в музей, там у неё программа какая-то… – Отец Павел еле стоял на ногах, держась за косяки и раскачиваясь в такт скрипящему дому.

Отлично, одной истеричной женщиной меньше. Только говорить об этом вслух не надо.

Деревенская бабка-ведьма, возвратившийся с того света священник, участковый с осиновым колом. Парень с золотыми руками. Ведьмина внучка и почтальонша голубых кровей. А, ещё укушенный упырём пацан. Отличная компания для Страшно́й субботы. Нет бы куличи помадкой намазывать.

– Выйти не получится, – сказал наконец Новиков, тряхнув головой. – Значит, идём внутрь. Тетрадка у вас?

Отец Павел в ответ только кивнул, потому что по дому пронёсся такой стонущий вой, что уши заложило.

Вместе с Антоном Новиков подхватил побледневшего Гаврила, и они поволокли его в дом. На кухню, потом в комнату, и там уложили на кровать. Рядом с Гаврилом, обхватив его руками, устроилась Зоя, а Света забилась в угол, где подпрыгивал старый шкаф.

– Читай уже! – прокричала Ядвига Мстиславовна, держась за подоконник.

Ваза с цветами, что стояла на столе, упала и с грохотом покатилась по полу. Глубокая тарелка с крашеными яйцами дробными шажками подбиралась к краю стола, но её успел перехватить Антон.

Отец Павел достал тетрадку, кое-как перекрестился, привалившись к стене, и затянул что-то малопонятное. По дому пронёсся визг, от которого лопнуло зеркало на шкафу. Осколки со звоном разлетелись по полу, и к вою упыря добавился визг Светы.

Новиков стоял, ухватившись за косяк и вертел головой. А где, собственно, этот монстр прячется? Или они теперь могут становиться невидимыми? Этого не хватало.

И тут пол ушёл у Новикова из-под ног, а потом шибанул его по локтям. Кто-то тянул его за щиколотки на кухню. Когда хватка чуть ослабла, Новиков перекатился на спину и махнул перед собой на удачу осиновым колом. Перед лицом что-то мелькнуло, больше того, он вроде бы даже что-то задел. Но вервач скрылся так стремительно, что Новиков его даже не рассмотрел.

Отец Павел продолжал что-то читать нараспев, кажется, раздался ещё голос Ядвиги Мстиславовны. Вроде она что-то прокричала про кадило. И правда, стоило озаботиться ладаном, или от чего там эти монстры убегают.

Снова возглас Ядвиги Мстиславовны, плеск, и что-то зашипело. Молодец бабуля, припасла святой воды.

Новиков никак не мог встать на ноги, потому что пол ходил ходуном. Поэтому приходилось пробираться через кухню, заваленную прыгающей звенящей утварью, ползком. Но как только он добрался до прохода в комнату, дверь оглушительно захлопнулась, чуть не ударив по лицу. Застыла в сантиметре от носа.

Под затылком защекотало, по шее пробежали мурашки. Кажется, где-то рядом раздавался шёпот, от которого свистело в голове. Но что именно он говорил, не разобрать.

И как его нейтрализовать? Родственников-то нет.

В дверь что-то сильно ударило, потом снова, а потом в неё как будто разом врезались все вещи из соседней комнаты. Визжала Света, что-то каталось по полу, но отец Павел продолжал читать. Как бы ему помочь?

– Никак, – пронеслось по кухне. Потом в комнате кто-то истошно вскрикнул. Ругнулась Ядвига Мстиславовна, но голос её резко оборвался. Что-то упало и покатилось по полу. Будто бы трость.

У Новикова внутри похолодело.

– Пожалуйста, не надо! – раздался девчачий вой, но и он быстро пропал. Стихло всё, даже голос священника. Только дом продолжал гулко дрожать.

Новиков туго зажмурился. Похоже, он остался один. Ничего, сегодня двери ада приоткрыты. И они определённо достаточно широкие, чтобы Новиков запихнул туда старого упыря. Пусть и по пути на тот свет.

Заставив себя собраться, Новиков разлепил веки и осмотрелся. На кухне, справа от окна, в самом углу, висели занавески, а за ними виднелись какие-то потемневшие иконы. И лампадка на цепочке. Всё ещё горит, надо же. Надеясь, что священник позаботился о противопожарной пропитке для стен дома, Новиков кое-как, хватаясь за стены, добрался до раскачивающейся лампадки.

Но тут тряхнуло так, что Новиков потерял равновесие, взмахнул руками и схватился за первое, что попалось. То есть, за цепи, на которых болталась лампадка. Они резко натянулись, звякнули, но выдержали. Так участковый и повис на сверкающих цепочках, глядя вверх, на тёмные доски. Даже не разобрать, кто там. Да и ни одной молитвы Новиков так и не удосужился выучить.

Пол совсем пропал. Новиков крепче уцепился за лампадку. Глянул вниз. А там – чёрная пропасть. И из неё веяло холодом. И ноги болтались над пустотой. Откуда-то доносились шаги, как будто кто-то осторожно ступал по каменистой тропинке. Камешки шуршат под подошвами.

Рывок – и Новиков чуть не провалился вниз, во мрак. Хорошо, что звякнувшие цепочки снова выдержали. А шаги так близко, будто вокруг – не стены избушки священника, а какие-то горы с тропинками-серпантинами. И по ним кто-то взбирается, отчаянно пытаясь не споткнуться. Много людей, целая колонна. Сосредоточенно сопят. И что-то бурчат под нос.

Новиков прислушался, но голоса мурчали на разных языках. На родном Новиков смог разобрать всего пару обрывков фраз: «скресе из мертвых», «смертью смерть поправ», «щим во гробех».

Мёртвые восстают и выходят из гробов, а кто-то никак туда не уляжется. Успокоился бы уже, а то бегает по земле, людям жизни не даёт. Даже жалко его убогую измученную душонку. Боится, наверное, что его в бездну утянет. Но и там, на самом дне, оказывается, есть надежда.

Цепь щёлкнула и оборвалась. Тело сжалось, Новиков уже приготовился лететь долго и глубоко. Но просто плюхнулся на пол. По макушке остро стукнуло. По полу покатилась лампадка и разлилось масло. Новиков бросился тушить пламя, чтобы не спалить дом отца Павла вместе со всей предпасхальной компанией.

Огонёк погас, но руки, да и голова оказались измазаны ароматным маслом. Надо же, как будто розами пахнет. Это теперь священники розовым маслом лампадки заправляют?

Новиков потёр лоснящиеся ладони. Ладно, с этим потом можно разобраться. А где кол? А вон он, под столом. Новиков дополз до кола, перехватил его поудобнее. Надо же, даже не скользит. Вот и отлично. Пора выписать кое-кому пропуск на тот свет.

– Встань в очередь, – саркастично пронеслось по кухне.

– Ага, щас. Я только спросить! – И Новиков, приподнявшись на коленях, извернулся так, что скрутился в спираль. И зацепил-таки колом скользкое нечто. Всем весом навалился и пришиб к полу.

Тут же откуда-то выскочила Ядвига Мстиславовна и пригвоздила увёртливое чудовище тростью. За ней, так и не переставая читать, появился священник. Но вервач, похоже, не горел желанием отправляться на тот свет. Он извивался и перетекал по полу, как мягкое тесто.

– А ну, прекрати! – процедил Новиков, пытаясь коленями удержать жидкого упыря. Как же здорово, что все живы, и он тут больше не один.

– Погоди-ка.

На плечо Новикова легла рука, и отец Павел пробрался мимо него к столу. Он сел у места, где по логике должна быть голова монстра и положил ладонь на нечто колышущееся.

– Спасибо вам, – вдруг сказал священник. На миг дом перестал дрожать, стало так тихо, что было слышно, как малюсенькие льдинки бьются о стекло. – Спасибо, что написали эти молитвы и оставили нам. Идите с миром.

– Правильно, – спокойно произнесла Ядвига Мстиславовна. – Изыди!

Она окатила вервача водой и так мощно стукнула тростью, что стёкла звякнули. Полка с иконами дрогнула и накренилась. А потом обвалилась, и тёмные тяжёлые доски полетели на пол. Новиков подскочил и успел оттолкнуть отца Павла из-под угла киота, летевшего ему в темя. Новикова больно ударило по руке, а потом иконы с грохотом повалились на вервача, пригвождённого к полу.

– Грех-то какой! – всхлипнул отец Павел и кинулся поднимать образа. А из-под них показались старые истлевшие тряпки и тоненькая материя цвета человеческой кожи.

– Смотри-ка, ушёл-таки, – покачала головой Ядвига Мстиславовна. – Сам ушёл, надо же.

– Так он измучился уже. – Отец Павел с трудом поднялся, держа в охапке тяжёлые иконы.

– Я тут, это, цепи ваши с лампадкой оборвал, – произнёс Новиков, тоже поднимаясь. – Случайно. Извините.

– Ничего, поправим, – выдавил улыбку священник.

Новикова ткнуло в затылок, он инстинктивно отшатнулся, держа наготове осиновый кол.

– Да чего ты дёргаешься-то, – буркнула Ядвига Мстиславовна, растирая что-то между пальцами. – Розовое масло?

– А? – отец Павел не сразу понял, что вопрос адресовался ему. – Почему розовое? Обычное, лампадное. Не особо хорошее. Коптит.

Ядвига Мстиславовна хмыкнула и пошла в комнату. Новиков оставил священника прилаживать иконы на место и отправился за бабулей.

– Всё? Он ушёл, да? – тоненько спросила Зоя. Оказалось, она сжалась в комок рядом с Гаврилом, и теперь выглядела как облезлая кошечка, выглядывающая из подвала весной.

– Ушёл, – вздохнул Новиков и вдруг почувствовал, как все мышцы наконец-то расслабились. Пожалуй, впервые за всё время с того момента, как он приехал. Так легко стало, что хоть подпрыгивай и лети. – Точно ушёл.

Антон помог подняться Свете, у которой лицо от слёз покраснело и распухло.

– Да ладно, не реви, – улыбнулся Антон, хлопая Свету по спине. – Это же приключение! И всё хорошо закончилось.

Да, такта у парня как у колченогого табурета. Но Свете вроде такая поддержка пришлась по душе. Она вытерлась, громко шмыгнула и даже попыталась улыбнуться.

– Возьми там кувшин, – указала Ядвига Мстиславовна на сени. – В нём вода с крашеными яйцами. Умойся. Полегчает.

– Опять вы со своими штучками, – недовольно пробормотал где-то рядом отец Павел.

Оставался дважды укушенный ихтиандр с чудны́ми родителями.

– Ну, как он? – осторожно спросил Новиков, подходя к кровати, на которой на боку, в позе эмбриона, лежал Гаврил.

– Да ничего вроде. – Ядвига Мстиславовна аккуратно оттянула ему воротник. – До свадьбы заживёт.

Новиков обернулся на звук шагов.

– Ну что, предлагаю всем пойти отдохнуть. – Отец Павел вошёл в комнату, потирая руки. – А то служба сегодня ночная, долгая. Жду всех к десяти вечера.

– Ага, обязательно, – кивнул Антон, подталкивая Свету к выходу. – Всем пока.

Отец Павел проводил их улыбкой и уставился на Новикова.

– Я это, – промямлил Новиков, не находя достойного повода, чтобы увильнуть.

– Ой, да иди уже спать! – махнула на него рукой Ядвига Мстиславовна.

– Мальчишку, может, до дома довезти?

– Сами разберёмся. Всё, до вечера. – И Ядвига Мстиславовна отвернулась к Гаврилу, вместе с внучкой прикрыв его от Новикова.

Новиков коротко кивнул и стал потихоньку двигаться к выходу. Отец Павел разочарованно вздохнул и сел на корточки, чтобы собрать с пола раскиданные вещи. На столе осталась стоять только глубокая тарелка с пасхальными яйцами.

– А этот, на кухне? – спросил Новиков, обернувшись. Отец Павел, ползавший по полу, вскинул голову.

Ядвига Мстиславовна, не глядя на них, широко махнула рукой. Замечательная женщина, чтобы они без неё делали. Стоило Новикову так подумать, как бабуля обернулась и хитро улыбнулась из-за плеча.

Через полчаса Новиков, уже приняв душ, растянулся на диване под пледом с чашкой чаю и планшетом. А потом проснулся от звонка в дверь. Оказалось, уже стемнело, на полу появились квадраты от лунного света.

Новиков провёл рукой по лицу. Ему приснилось, или кто-то действительно звонил в дверь? Звонок повторился, на этот раз более настойчиво. Может, притвориться, что никого нет дома? Это же наверняка кто-то из знакомых пришёл, чтобы позвать его на службу в церковь. А топать туда и стоять ещё три часа в маленьком тесном храмике жуть как не хотелось.

Но кто-то упорно давил на кнопку звонка. Новиков скинул плед и, полный решимости отправить приглашателя на службу в гордом одиночестве, даже если это сам отец Павел или святой старик, потопал в прихожую.

Как только Новиков открыл дверь, ему на шею бросилась радостная Василиса.

– Приве-ет! – прокричала она отцу в ухо.

– Чего не открывал-то так долго? – спросила мама, протискиваясь в прихожую. – Спал, что ли?

– Привет, зятёк! – жизнерадостно проговорила тёща в шляпе с букетом, тоже проходя в дом.

– Быстрее, быстрее, давайте, не толпимся, – тараторила жена. Чмокнув мужа в щёку, она посеменила в дом, таща какие-то пакеты. – Нам ещё надо стол накрыть и на службу успеть.

– Здравствуй, сын, – обречённо сказал отец, пожимая Новикову руку мимо Василисы.

– А дом-то хорош, – одобрительно проговорила где-то в гостиной тёща. – А на полу уже царапины.

Во всём таунхаусе зажигался свет, по этажам и ступенькам топали и заглядывали во все двери родственники. Наконец-то. Как же это прекрасно.

– А мы тебе решили сделать сюрприз! – подпрыгивала на месте Василиса, отпустившая наконец отцову шею.

– Здо́рово! – И Новиков чмокнул дочку в лоб.

– Ой, а что это у тебя? – сдвинула брови Василиса, глядя на повязку на голове папаши, которую тот не удосужился снять.

Новиков только отмахнулся, наигранно показывая, что и говорить о таких пустяках не стоит.

– А где будет моя комната? Можно, я пойду посмотрю? – И Василиса умчалась к маме и бабушкам.

– Пойдём, поможешь разгрузиться, – отец хлопнул Новикова по плечу, и они отправились вытаскивать из машины пакеты с вещами, продуктами, одеждой и саженцами жены.

Но распаковать всё это великолепие не удалось, потому что тёща громогласно объявила, что уже без четверти одиннадцать, и пора бы выдвигаться в храм на службу.

– Может, мы с отцом останемся, и… – второй раз за вечер попытался увернуться Новиков.

– Я бы, если честно, тоже бы не пошла, – встряла Василиса.

– Ага, сериалы будете смотреть и лясы точить. И даже пакеты не откроете. Нет уж! – безапелляционно заявила мама. – Идём все вместе. Семья мы, или кто?

Новиков с отцом синхронно грустно вздохнули. Василиса только пожала плечами.

Новиков, конечно, зашёл на очередную попытку и в красках описал тесную церквушку, в которую набьётся народу столько, что стоять придётся на одной ноге. Не подействовало. Вся чета, три поколения, выдвинулись в домовый храмик. Пошли пешком, чтобы хотя бы ночью осмотреть посёлок.

На подходе к церквушке, где светились окна, встретили нарядную Наталью Львовну и Гаврила, который хотя и выглядел пока бледновато, но держался вполне жизнерадостно.

– Здрасьте! – помахал рукой Гаврил семейству Новиковых, оборачиваясь у крыльца. Участковый ответил в том же духе, а вот Василиса, кажется, слишком уж долго смотрела ему вслед. Этого не хватало.

Новиков впервые в жизни попал на ночную службу. Собственно, он вообще впервые в жизни полностью простоял богослужение. Слов не понимал, а в храмике действительно было тесно и душно. Много места занимали местные тётушки, хотя где-то впереди торчала голова Антона. Вроде рядом с ним маячила Света в платочке.

Старший Новиков демонстративно кряхтел, Василиса переминалась с ноги на ногу, а потом вообще вышла «подышать». И конечно, за минуту до неё к выходу протиснулся Гаврил.

Дав дочке минут пять, и сам Новиков отпросился у тёщи глотнуть воздуха. И оказался на улице как раз в тот момент, когда Гаврил показывал улыбающейся Василисе растопыренные пальцы. Судя по тому, что шарф у него был оттянут, шрамы на шее он ей уже продемонстрировал. Ихтиандр хренов.

– Ну-ка, назад. Оба. – Новиков, напустив на себя строгий вид, указал на храм. Подростки вяло вернулись на службу.

Новиков ещё постоял, вдыхая прохладный весенний воздух. И тоже пошёл обратно. Подоспел как раз к моменту, когда Ядвига Мстиславовна, а она, как оказалось, неплохо пела, выводила что-то про «воскресе из мертвых, смертию смерть поправ».

Поправ – это, наверное, победив. А как можно смертью победить смерть? А как можно быть мёртвым и нет одновременно?

Новиков провёл рукой по лицу. Как же он устал. А можно тут к какой-нибудь стеночке привалиться? Оказалось, нет. Всё место уже было занято местными прихожанами. Так и пришлось перетаптываться до конца службы. Хорошо, что дома ждали куличи, пироги и творожные пирамидки с сухофруктами. И тёщины ромовые бабы с глазурью. Наверное, со знаменитым нижегородским ромом. А ещё сон до обеда.

Всё так и вышло, только вот разбудили Новикова не во втором часу, как он просил, а в двенадцать.

– Там тебя священник спрашивает, – сказала Катерина, поправляя косынку, из-под которой выбивались каштановые кудри. – Я ему, кстати, ящик с гиацинтами отдала, ведь тут, оказывается, места-то не так уж и много, как ты рассказывал. Хотя прудик с кувшинками всё равно сделаем.

Что она там ещё болтала про сад, Новиков слушал краем уха. Он оделся и спустился вниз. По пути глянул в привезённое женой зеркало. А ссадины-то на лбу почти затянулись. Вот и славно.

Отец Павел перетаптывался на улице в куртке, надетой прямо на подрясник. У его ног стоял продолговатый ящик с цветущими гиацинтами, а в руках он держал корзинку с пасхальной снедью и что-то пёстрое.

– Христос воскресе! – бодро произнёс священник, когда Новиков вышел.

– И вам того же, – зевнул, потягиваясь, Новиков.

– Не богохульствуйте, – строго сказал отец Павел, протягивая ему красно-коричневое яйцо.

– Э… – глупо осмотрелся Новиков.

– Не беспокойтесь, ваша супруга уже меня поздравила. – Отец Павел указал на корзинку, из которой выглядывали напомаженные глянцевые купола куличей. – А Света ещё и полотенце подарила.

Новиков глянул на вафельное полотенце с простенькой вышивкой крестом.

– Есть такая примета, – вздохнул отец Павел, устраивая полотенце поверх куличей. – Девушки, которые хотят выйти замуж, на Пасху должны отдать нищему полотенце, которым вытирались на Великий четверг.

– Вы разве нищий?

– А их тут и нет. – Отец Павел выпрямился. – Вам это не кажется странным?

– Зачем вы меня разбудили? – вопросом на вопрос ответил Новиков.

– Нас приглашают в Красные Серпы.

– Где это и зачем нас туда приглашают? И кстати, кого это нас? – спросил Новиков, у которого крепло нехорошее предчувствие.

– Красные Серпы – это бывший совхозный посёлок. Недалеко, на вашем участке. Тамошний священник, отец Александр, беспокоится по поводу местного семейства пасечников.

– А что с ними?

– Их ребёнок пропал в Мещёрском лесу. Он очень близко от Серпов.

– Этого не хватало, – выдохнул новиков, проводя рукой по лицу. Даже он слышал истории о чупакабрах, шмыгающих по Мещёре. А учитывая обстоятельства, там вполне можно ожидать встречи и с кем-нибудь пострашнее.

– Это уже не первый ребёнок, который не вернулся из Мещёрского леса. Серпы почти вымерли. Одни старики остались.

– Сегодня поедем? – кисло спросил Новиков, отнюдь не радуясь перспективе такого визита.

– А почему нет? Праздник – хороший повод. – Отец Павел махнул наполненной снедью корзинкой. – Наш визит не вызовет подозрений.

– У кого?

Отец Павел только смотрел на Новикова, слегка склонив голову на бок.

– Давайте встретимся через час у старой церкви, – наконец произнёс Новиков.

– Хорошо, – кивнул священник и пошёл к дороге.

Новиков вернулся в дом. Жена копошилась на заднем дворе, отец смотрел что-то в планшете, устроившись на веранде в кресле-качалке. Тёща и мама шуровали на кухне. А где Василиса?

Оказалось, она шаталась по заднему двору, снимая себя на телефон.

– Для блога? – спросил Новиков, глядя на дочку, фотографирующую выглядывающие из-за изгороди деревья.

– Скучно ей здесь будет, – тихо сказала Катерина.

Новиков в ответ только хмыкнул. Интересно, Василиса уже обменялась телефонами с местным ихтиандром? Теперь ещё и за ними следить.

– Ты чего? – подозрительно спросила Катерина, поднимаясь на ноги.

– Мне надо уехать.

– Сейчас? В праздник? Когда мы только все собрались?

– В соседнем посёлке дети пропали. Ушли в лес и не вернулись. – Новиков внимательно посмотрел на жену. Ему не хотелось вдаваться в подробности местной жизни при старших родственниках. Хотя Катерине всё равно рано или поздно придётся всё объяснить. Но она, кажется, и так всё поняла, потому что кивнула, чмокнула его в щёку и вернулась к своим саженцам.

А Новиков достал припрятанный со вчерашнего дня осиновый кол и выскользнул из дома. Хорошо, когда есть кто-то, кто всегда прикроет тебе спину. Как Катерина, которая найдёт, что сказать родителям и Василисе.

У церкви в его машину загрузились священник и чем-то довольный Антон. Отец Павел скинул Новикову координаты деревни Красные Серпы, и они поехали разбираться, что же там бродило по Мещёрскому лесу.