Страшная неделя

Глава 7. Облачные слоники

Утром Новиков позвонил Лисовскому и сказал, что отправляется знакомиться с жителями и администрациями участка, а потом заехал за отцом Павлом. Ждать священника не пришлось – он уже стоял у заборчика, держа в руках чемоданчик.

– Доброе утро, – улыбнулся отец Павел, залезая в машину.

– Доброе, – ответил Новиков и смачно зевнул – он полночи провозился с моделью «Волги». Не собрал и половины. Что поделать, жена очень просила прошлое его хобби по собиранию пазлов оставить на старом месте.

Хорошо, что брату Антона не понравился дедов подарок, а у Новикова, кажется, появилось новое увлечение, и теперь это уже не большие пазлы, которые некуда клеить, а скромные машинки, которые вполне будут умещаться на длинной полке. Только нужна подходящая полка. Надо бы с Антоном поговорить, может, он потом и с мебелью поможет.

– Как дела у вас во дворе? – спросил Новиков, когда ехать молча поднадоело.

– То есть? – отец Павел поднял взгляд от книжечки, которую открыл, как только сел в машину.

– Ну, у вас там пятно такое образовалось. На месте, где труп лежал.

– А, ну да. – Священник снова уткнулся в свою книжку. – Если честно, не знаю. Стараюсь туда не смотреть.

– Солью-то посыпали вокруг дома? – поддел священника Новиков. Тот поднял голову, хотел что-то сказать, но увидев ухмылку участкового, только махнул рукой.

Антон тоже ждал у своего дома. Выглядел бледным и помятым. Сев в машину, даже не поздоровался.

– У вас всё хорошо? – спросил отец Павел, вытягивая шею и глядя в зеркало заднего вида.

– У меня – да, – буркнул Антон.

– А что случилось? – теперь священник полностью повернулся назад, где сидел Антон.

– Сегодня ночью Сёмка слёг.

Новиков виском почувствовал пристальный взгляд священника. Потом он развернулся до нормального положения и снова стал читать свою книжку. Дальше ехали молча.

Прекрасно, просто прекрасно. Дочке Новикова скоро сюда переезжать, а тут детей выкашивает непонятно что. Может, повременить с переездом? С другой стороны, может, до лета всё как-нибудь рассосётся? А на выходные лучше уж самому ездить в город. Можно, например, всем собираться у тёщи.

«Газик» Новикова выехал из Покрышкина и некоторое время катил по вполне приличной асфальтовой дороге. Потом она ушла вправо, чтобы соединиться с шоссе, ведущим в Растяпинск и другие окрестные города. А Новикову и компании предстояло ехать прямо, по дороге из старых выщербленных бетонных плит, оставшейся здесь со времён советского совхоза.

По обеим сторонам виднелись то приземистые здания животноводческих хозяйств, то теплицы овощных производств. И к небу уже тянулись столбики серого дыма. Только не насыщенного и густого, как в прошлый раз, а тоненькие и полупрозрачные.

Новиков-то, похоже, как в воду глядел – падёж с животных перешёл на людей. Пока косил детей – тех, что помладше и послабее. А что будет дальше, и подумать страшно.

Агрокомбинаты остались за спиной, и дорога из бетонных плит, доведя до старого деревянного моста, тоже закончилась.

– Мы тут точно проедем? – с сомнением спросил Новиков, глядя на довольно широкий, но явно ветхий мост, из которого занозами торчали старые поломанные доски и рейки.

– Другие-то ездят, – подал голос Антон. – Никто ещё не свалился.

– Ну, кто-то всегда бывает первым. – Новиков вытянул шею, чтобы увидеть под мостом речку, шум её быстрого течения слышался очень хорошо.

– Это она сейчас такая, пока разлив, – сказал Антон.

– Мы лета ждать не можем. – Новиков всё-таки решил испытать мост на прочность.

Под колёсами стучало и скрипело, по днищу скрежетало, машина раскачивалась в разные стороны. У Антона в рабочем ящике что-то громко перекатывалось и звенело, отец Павел, побледнев, тихо что-то бормотал. Когда они наконец добрались до противоположного берега, священник выдохнул и перекрестился.

Это надо было сделать всем троим и до того, как они залезли на этот жуткий мост, – подумал Новиков.

Просохшая грунтовая дорога вела весенними полями, пролесками и залитыми солнцем пригорками. Потом упёрлась о вышедшее из берегов озерцо.

– И что теперь? – спросил Новиков, останавливаясь. – Мост есть?

– Чудно́, – удивлённо проговорил Антон. – В первый раз вижу, чтобы ручей так разлился.

– Так это ручей, – пробормотал Новиков.

– Да, Васильевский, который и по Покрышкино течёт. Обычно тут воды-то по колено, все прямо так проезжают. Погоди-ка.

Антон вышел из машины, дошёл до воды. Походил по берегу туда-сюда. Потом дёрнул головой и вернулся.

– Не, слишком глубоко. Надо объезд искать.

– Влево или вправо? – спросил Новиков, заводя мотор, когда Антон вернулся на своё место.

Антон задумался, потом неуверенно сказал:

– Давай влево.

Новиков лучше бы сделал наоборот. Просто потому, что в такие моменты лучше следовать интуиции, а не чужим рекомендациям. Особенно если кто-то строит из себя знатока и важного специалиста. Хотя Антон этим вроде не грешил. И на том спасибо.

Вдохнув поглубже, Новиков повернул налево. Ручей бежал между оттаявшими, начинающими зеленеть пригорками и низинками, ещё заваленными снегом. Никакой переправы не встретилось. Наконец они заехали на довольно высокий холм, и стало видно, что совсем рядом есть мелкое место – ручей расширялся метров до двадцати, зато сквозь воду виднелось покрытое мелкими камушками дно.

– Ну, точно, – обрадовано сказал Антон. – Я же помню, что тут где-то ещё переправа должна быть. Когда я пацаном был, мы сюда бегали тритонов и мальков ловить. Здесь летом вообще воды до щиколотки не достанет.

– А что, нынешние дети тоже здесь мальков ловят? – спросил отец Павел, пока Новиков осторожно съезжал к переправе.

– Нет, – уныло сказал Антон. – Они всё больше по заброшкам сидят и видосы в телефонах смотрят. А ты почему спросил?

– Не хотел говорить, но ваш младший брат с друзьями кидали мне в окна комья грязи. – Отец Павел снова развернулся назад. – Не обижайтесь.

– Да какое там, – отмахнулся Антон и совсем сник. – Что, я не знаю, что ли.

– Я хотел тебя попросить с братом поговорить, но теперь… Хочешь, я за него заздравный молебен отслужу?

– Давай, – безразлично произнёс Антон. – Выкарабкался бы. Он вообще-то пацан неплохой. Компания только дрянная подобралась.

– А их родители? – отец Павел так и ехал спиной вперёд.

– Бесполезно, – махнул рукой Антон. – Там заводила – сынок директора тепличного комплекса. Ему всё можно. Отцу плевать, типа пусть мужиком растёт. То бишь, валандается по углам и пакостит кому ни попадя. А мамаше слова не скажи – её мальчик самый лучший, а вы всё врёте. И остальные пацаны такие же. Учиться не хотят, думают, им родители всё купят.

– На земле работать трудно, – покачал головой отец Павел. – Даже если родители всему научат и работой обеспечат.

– А ты думаешь, они работать собираются? – фыркнул Антон. – Они наш совхоз называют дырой в задни… кхм. Извини. В общем, думают, что в деревне живут одни дураки и слабаки. А успешные люди вроде как в городе «поднимаются».

– Они же сами здесь живут, – недоумённо сказал священник. – Родились тут.

– Считают себя умными в посёлке идиотов, – слабо улыбнулся Антон. – Дети. Сам-то не таким был? А, ну да. Извини, забыл. Ты, наверное, отличником был, да? Энциклопедии читал, скворечники колотил, пилил на скрипочке и бабушек через дорогу переводил?

Отец Павел отчего-то хмуро молчал. Новиков аккуратно провёл машину через дно ручья и стал потихоньку забираться на очередную возвышенность. Оттуда стало видно светло-голубое весеннее небо, раскинувшееся на полмира, и залитые солнцем вновь просыпающиеся после зимы луга.

– Чего молчишь-то? – Антон даже ткнул священника в плечо.

– Бабушек через дорогу, – криво усмехнулся отец Павел. – Когда я был подростком, все знакомые бабушки при одном виде меня разбегались кто куда. И животные прятались. И даже здоровые мужики со мной не связывались. Участковый тот вообще все пороги обил, чтобы меня в какую-нибудь колонию забрали.

– Да ладно! – не поверил Антон.

– А почему не забрали? – спросил Новиков, глядя на дорогу.

– Сам не знаю, – пожал плечами отец Павел. – Сначала отпускали как ребёнка, а потом сколько судов было – всё условно давали. И просто в детдом возвращали.

– Так ты детдомовский? – спросил Антон, подавшись вперёд.

– Ну да, – кивнул отец Павел. – Родители сильно выпивали, я их и не помню почти.

– Как ты в монахи-то подался? – удивлённо произнёс Антон.

Но что там крылась за история, священник рассказать не успел – машина въехала в чёрную полужидкую лужу и увязла. Сколько Новиков ни буксовал – не помогло, колёса только глубже погружались в распутицу, протянувшуюся между холмами.

– Так тут же болото! – хлопнул себя по лбу Антон.

– Спасибо, что предупредил. – Новиков заглушил мотор. – Какие будут предложения?

Отец Павел только пожал плечами, переводя взгляд с Антона на Новикова:

– У меня никогда водительских прав не было. Я машины только вскрывать умею.

Новиков неожиданно для себя расхохотался – так нелепо это прозвучало от бледного святоши с ангельской внешностью.

Отсмеявшись, Новиков снова спросил у таращившихся на него отца Павла и Антона:

– Что делать-то будем?

– Может, пойти брёвен поискать? – неуверенно предложил Антон.

– Ты тут ни разу не увязал? – поинтересовался Новиков, опуская стекло, чтобы выглянуть в окно. Сапоги-то он не взял. А зря.

– Здесь – нет. – Антон резво открыл дверь, вылез и тут же провалился в грязь почти по колено.

– Точно нет, – пробормотал Новиков, глядя как парень вытаскивал из жижи ноги по одной и, похожий на огромную цаплю, шагал к пролеску.

– А мы что будем делать? – спросил отец Павел, тоже глядя вслед Антону.

– Есть идеи? – Новиков опёрся локтями о руль.

– Может, помолимся?

– Валяйте. – Новиков улыбнулся. Ну а что ещё мог предложить священник.

Отец Павел снова открыл свою книжку, пролистал несколько страниц, перекрестился и что-то забормотал на языке, которого Новиков почти не понимал.

Небо-то какое красивое – глубокое, лазурное. Облака с подсвеченными краями. Белые, пушистые. Плывут себе спокойненько, и нет им дела до людишек, суетящихся где-то внизу.

Где-то кто-то вскрикнул.

– Что это? – вскинулся отец Павел.

– Скорее, кто. Надеюсь, это не Антон увяз по шею. – Делать нечего, Новиков, мысленно вздохнув, выпрыгнул из машины. Хорошо, что хоть догадался надеть старые берцы, а не ортопедические ботинки.

Увязая в жиже, Новиков поковылял к лесочку. Услышав, как открылась вторая дверь «Газика», обернулся и крикнул:

– Вы-то куда! Здесь сидите!

Священник закрылся в машине, а Новиков пошагал дальше. А хорошие берцы – не промокают, хотя им уже второй десяток лет пошёл. В лесочке что-то громко затрещало.

От души надеясь, что это не Антона погребло под собой какое-нибудь сухое дерево, Новиков попытался прибавить скорость. Куда там – на ногах будто пудовые гири повисли. И тут громко закричал Антон. Уже отчётливо. И как будто от страха.

На всякий случай перепроверив кобуру, Новиков всё-таки прибавил шаг, но отошёл в сторонку – приблизился к пролеску со стороны. И почти сразу увидел, как Антона почти по плечи вогнал в болото тот самый парень в дурацком костюме, которого они видели в вечер приезда Новикова. И который потом умер и вытек из морга. Вот и встретились.

Этот упырь сидел на плечах Антона, вцепившись в его голову. Новиков выхватил пистолет и пальнул в воздух. Упырь резко развернулся. От вида жуткой перекошенной физиономии с огромной красной пастью, у Новикова внутри похолодело.

– Отойти! – скомандовал Новиков, целясь в ожившего мертвеца. Но тот только шире растянулся в кошмарной ухмылке, легко спрыгнул с Антона и пружиня, пошёл на Новикова. И совершенно не увязал в жиже. Новиков задержал дыхание и выстрелил. Пуля попала в плечо, из раны пошла тёмная кровь, но покойник только чуть дёрнулся, оттолкнулся от жижи, пролетел метров семь и легко приземлился на место, с которого только что за дерево спрятался Новиков.

Упырь легко развернулся, причём только верхней частью тела и попытался достать Новикова, но тот треснул его по когтистой ручище. Существо завернулось ещё дальше, отчего стало похоже на выжимаемое полотенце – ноги смотрели в одну сторону, а остальное тело – в противоположную.

Новиков попытался схватить его за другую руку, но почувствовал, как плоть сжалась в захвате, как мягкое тесто, и просто выскользнула. Упырь чуть подпрыгнул, развернул ноги и бросился было на Новикова, но мимо щеки участкового что-то пролетело, и в рожу мертвеца треснул обломок палки.

Упырь отскочил на пару шагов, его рожа оказалась смята, как пластилин, но через секунду всё вернулось в нормальное состояние. Он опять раззявил пасть и навалился на Новикова, вцепившись ему в воротник. Новиков, падая, почувствовал, как из-под его спины что-то выскользнуло.

Упав в мягкую влажную жижу, Новиков видел над собой окровавленный рот с острыми зубами, на шею что-то сильно давило, но рук упыря он никак не мог нащупать – пальцы будто сжимали мягкую резину.

В висок упыря снова прилетел удар от дубины, но его башка лишь на миг потеряла форму, как шарик, наполненный водой. Этого мига Новикову хватило, чтобы увидеть, как Антон размахивал руками куда-то в сторону. Увы, это увидел и монстр. Он осклабился ковыляющему к ним отцу Павлу. Святоши тут не хватало.

Чудовище отпустило Новикова и поскакало к священнику, но через миг раздалось шипение, потом жуткий звук, похожий на испуганный гогот. Монстр сажался, скорчился, отвернулся и боком отпрыгнул на пару метров.

Отец Павел держал в руках что-то звякающее цепочками и испускающее сладкий дым. Он набрал в грудь воздуха и изо всех сил подул на дым, так чтобы он попал на упыря. Тот снова застонал, завыл и поскакал прочь из пролеска.

Антон подал Новикову руку и резко дёрнул. Спина затрещала, но Новиков сумел встать и даже удержаться на ногах.

– Где мой пистолет? – просипел Новиков, осматриваясь.

– Вот, держите. – Отец Павел нагнулся, поднял оружие из грязи и передал Новикову.

Втроём они молча зашагали обратно к машине, чавкая ногами в глубокой грязи. Но «Газик» плотно увяз, так что Антон и отец Павел забрали вещи, а Новиков просто закрыл машину. В молчании компания залезла на ближайший солнечный пригорок, откуда наконец-то замаячила на горизонте та самая деревня Ключ.

Каждый шаг отдавался прострелом в спине. Не в силах больше идти, Новиков просто сел на прогретую солнцем землю. Потом лёг, чтобы хоть чуть-чуть расслабить мышцы. Рядом мягко опустился Антон, чьё лицо было сплошь расцарапано, а очки заляпаны грязью. Отец Павел постоял немного, потом тоже сел.

По небу плыли весенние облачка. Одно было похоже на слоновью голову. Откуда-то в мыслях появилась Василиса, со смехом рассказывающая, что в году есть день, посвящённый облачным слоникам. Кажется, в марте. А теперь апрель.

– Это я, – произнёс Новиков, глядя, как по небу медленно проплывало облако, похожее на смешную ушастую собаку.

– Что – ты? – хрипло спросил Антон, протирая очки.

– Я был отличником. Пилил на скрипке, собирал скворечники. Соседским бабушкам в магазин ходил. Про динозавров любил читать. Думал – вырасту и стану сильным, смелым и важным. Буду спасать мир.

– И как? Получается? – после паузы спросил отец Павел.

– А то как же. На первом же серьёзном деле мне ваш приятель-торчок всадил заточку в спину. Половина ножниц. По колечко вошла.

– Что с ним случилось? – спросил отец Павел.

– С кем?

– С тем, кто вас ранил.

– Положили там же.

– Упокой, господи, душу, – пробормотал отец Павел.

– Ты серьёзно? – спросил Антон, фыркнув.

– Себя вспомни, – ответил отец Павел. – Если бы отец тебя в погребе не запер, как думаешь, ты бы выжил?

Антон молчал. Новиков так и смотрел на небо, где теперь проплывала огромная крылатая черепаха.

– А ты? – вдруг спросил Антон.

– А я и не выжил. Я умер.

– Что? – удивлённо воскликнул Антон.

– Меня собутыльники убили.

– Как это?

Священник молчал. Новиков приподнял голову и увидел, как отец Павел сидел, согнув колени и обхватив их руками, и смотрел в небо. Антон переводил взгляд с монаха на участкового.

– Он же живой, – недоверчиво сказал Новикову Антон.

– А тот, – Новиков кивнул на пролесок. – Как думаешь, он живой или нет?

Отец Павел повернул голову и слегка улыбнулся. Новиков, изо всех сил пытаясь не стонать от боли, сел и спросил:

– В деревне есть трактор?

– Трактор? – задумчиво переспросил Антон и тут же воспрял: – Точно, есть! Любин муж как раз тракторист. Ну, пошли!

Антон резво поднялся и отряхнулся. Новиков смог встать, только держась за руку отца Павла. Подхватив свои чемоданчики, участковый, священник и трудовик-ремонтник двинулись к деревне.