Строками по нашим душам

Глава 15

Михаил Александрович сидел в тишине, в темноте, со стаканом виски в руках. Катю они совместными усилиями с Евой и Андреем уложили, Ева осталась с Катей и рассказывала ей сказку, а сын пошел в комнату вместе с Ру, и только он остался один в кухне.

Он никогда не пил, ни в компаниях, ни в кругу семьи. Лишь иногда наедине с самим собой. Когда становилось слишком тяжело на душе.

Михаил Александрович не услышал тихих шагов по лестнице вниз. Не увидел, как Андрей зашел на кухню.

— Андрей? — Мужчина зажмурился от яркого света.

— Папа? Ты чего не спишь?

Как только глаза более-менее привыкли к свету, Михаил Александрович приоткрыл один глаз.

Андрей тоже жмурился. В домашних штанах, а не в шортах, какие он постоянно носил, и без футболки. Наверняка отдал свою одежду Еве, которая осталась у нас ночевать.

— Да что-то не спится, — Михаил Александрович грустно улыбнулся и качнул стаканом. Жидкость внутри игриво заплескалась, насмешливо маня. — Мать опять домой не пришла…

— Пап.

Андрей направился к отцу и присел на стул рядом. Он смотрел на него обеспокоено, даже жалостливо. Оба они понимали, что происходит. Какой вопрос витает в этих стенах уже долгое время.

— Может уже пора? — Начал Андрей чуть издалека, хотя вернее всего было бы сразу задать тот вопрос, который они оба ждали.

— Может и да… — Михаил Александрович опустил голову. Он понимал, что нужно решиться на этот шаг, но он раз за разом вспоминал о Кате. О том, как она будет жить, зная, что мать от них ушла. — Я боюсь…

— Можно бояться сколько угодно. Но ты не увидишь берега острова, если не выйдешь в море. Вам нужно разводиться, и перестать «сожительствовать».

Андрей говорил решительно, серьезно. И был совершенно прав. С этим пора заканчивать. Мужчина думал, что Настя образумится после большого скандала, после рождения Кати. Но она просто спихнула на него все обязанности и решила стать «бизнес леди». Кататься с подругами на дорогой машине, который подарил ей «один очень хороший и давний друг». Он давно устал, и понял, что никаких чувств уже давно нет между ними. Лишь постоянные препирания, ругани. Ее крики о том, что он ее контролирует и не дает спокойно жить. А он то всего навсего просит побыть рядом с дочерью. А несколько лет назад — с сыном.

— Ты прав, Андрей. Я позвоню ей завтра.

— Хорошо. — Парень замолчал, обдумывая слова, которые вертелись у него на языке. — Я тоже поговорю с ней, у меня есть пара вопросов к ней.

Андрей поспешно встал, забрал у отца из рук стакан и вылил виски в раковину.

— Не нужно, отец. Алкоголь не решает проблем. Он лишь их усугубляет.

Михаил Александрович слабо улыбнулся и снова посмотрел на сына. Он так вырос. И вполне мог бы сам воспитать Катю. А Ева могла стать хорошей матерью. Но ей нужен и отец, и брат. Все-таки это совершенно разные люди в иерархии семьи.

— Спасибо тебе.

Андрей остановился у выхода из кухни и обернулся.

— За что?

— За то что вырос таким хорошим человеком. — Он приподнял уголки губ.

— Это потому, что меня воспитал ты, пап. — Грустная улыбка тронула лицо сына.

С этими словами Андрей вышел из комнаты, оставив отца одного.

Михаил Александрович взял телефон из кармана и нашел контакт Анастасии Валерьевны.

«Настя».

Завтра он ей позвонит. Хватит это все терпеть.

Но он позвонил ей только через несколько недель, после Хэллоуина. Перед этим он решил проверить все совместно нажитое имущество, переговорить со своим юристом и понять, что она практически ничего не имеет. И ничего не может у него отсудить. Какие бы у нее юристы ни были.

Ева

Я лениво откинулась на стуле и вперилась взглядом в Настю.

Как всегда наштукатуренная до отвала. Консилер, хайлайтер и так далее. Чего только у нее не было на лице. Большой пуховик, широкие светлые джинсы и грубые белые кроссовки. Да и к тому же от нее исходил ужасный персиковый парфюм. Терпеть не могу такой.

В отличие от нее, я выдержала классический стиль — скинни-джинсы, ботфорты и пальто были черного цвета, и только широкая белая рубашка оттеняла черноту. В одном ухе блестела сережка в виде креста.

Мы разные.

— Так зачем ты меня позвала? — Я отпила кофе из кружки и чуть выгнула бровь. Этот разговор мне был совсем безразличен, так же, как и она сама. У меня должны были быть еще пары после нашего разговора, так что я хотела побыстрее закончить.

Она не спешила начинать разговор. После пары селфи с кофе в руках и белоснежной улыбкой, она начала что-то печатать. Я, решив, что со мной не слишком то хотят разговаривать, стала осматривать заведение. В сотый или даже с тысячный раз.

Мне нравилось это место, да и другим студентам тоже. Здесь всегда было много народа, кто-то организовывал своеобразный коворкинг, кто-то просто собирался с друзьями. А такие, как я, предпочитали сидеть в одиночестве в наушниках и работать в компьютере. Я увидела пару своих знакомых, кивком головы поздоровалась с ними и приподняла уголки губ. Полуулыбка, как это часто называется.

Краем глаза я заметила, как Барби сморщила свой напудренный носик и вскоре отложила телефон.

Улыбка сразу угасла, она смотрела на меня холодно и даже с презрением.

Так не сходится с ее внешним видом. Но и в таких миленьких девочках скрывались расчетливые суки.

— Давай на чистоту, — она сложила руки и чуть наклонилась ко мне, — Ты Андрею не пара.

Я хмыкнула. Еще одна дамочка решила мне читать нотации. Они случайно не знакомы с Анастасией Валерьевной? Или все Насти такие отвратные? Да когда же это закончится?

— Знаешь, милочка, я уже не первый раз это слышу. А твои слова, — я высокомерно обвела ее внешний вид взглядом и вернулась к ее глазам, — для меня совсем не авторитет.

Она раздражалась. Я видела, как Барби сузила глаза, как ноздри начали расширяться. Настя однозначно не привыкла, что ее не слушаются и не делают то, что она хочет. Наверняка привыкла, что всего добивается своим смазливым и миниатюрным личиком. Все выполняют ее просьбы.

— Слушай ты, — ее голос стал резче, но высокий голос не позволял брать низкие ноты, поэтому выглядело это все, откровенно говоря, комично. — Андрей мой. Мы с ним очень похожи, у нас общие взгляды на мир и на многие…

Я засмеялась. Она захлопала ресницами и в миг ее суровость куда-то улетучилась.

— Слушай, я конечно все понимаю, но тогда что делать мне? Может быть, у нас тоже с ним общие взгляды на жизнь, общее мнение на многие вещи. Может мы и спим в одной постели.

Я над ней откровенно потешалась. Это все выглядело так, будто она насмотрелась американских сериалов, и сейчас пытается мне сказать в стиле «я самая крутая в этой школе, а ты никто, не лезь к моему парню». Наверняка она была королевой школы несколько лет назад.

— Я бы посоветовала бы самоустраниться.

Эти слова меня удивили. Она так просто об этом говорит? А ничего, что мы лучшие друзья?

— Я бы тебе посоветовала больше читать книжек, а не смотреть сериалы, которые приводят к твоей деградации. Ты говоришь как якобы королева школы, чирлилерша и так далее. Бесит, знаешь ли.

Я прямо посмотрела ей в глаза и увидела там злость вперемешку со страхом. Я же смотрела не просто уверенно, а холодно. Мне тоже хотелось показать, что я не та, кем кажусь.

Я злодейка.

Пусть боится меня. Пусть обходит стороной, потому что я заткну каждого, кто посмеет раскрыть свой грязный рот в отношении меня.

— Я не претендую на твоего, как ты сказала, Андрея, но, как видишь, из нас двоих он выбрал меня.

Я криво улыбнулась ей и пожала плечами. Мне захотелось оставить ее одну, но она не дала мне.

— Да как он… Как ему вообще может нравится такая, как ты? — Безумный взгляд, непонимание. Она хочет меня опустить, унизить, показать, что такая никому не нужна.

— Красота, в глазах смотрящего, дорогуша. — Я решила не двигаться с места. Послушать, что она может еще сказать.

Я не стала ничего добавлять, потому что могу потешаться, стебаться над человеком, но она тоже человек. Мы знаем лишь оболочку, а не историю человека.

Но меня она откровенно бесила.

Парень принес мне еще одно кофе, но теперь уже на вынос, и я решила собираться.

— Слушай, я, пожалуй, пойду. — Я взяла сумку в руки и встала. Но перед этим еще раз взглянула на нее. Ее суровый взгляд не соотносился с ее одеждой. — Если ты больше ничего интересного не можешь и не хочешь мне рассказать.

Не дождавшись от нее ответа, я направилась к выходу. Но перед этим остановилась, вспомнив одну важную вещь, которую я ей не сказала, и вернулась к столику.

— Я забыла тебе сказать, — мне пришлось наклониться к ее уху, — Андрей мойпарень.

Довольная собой, я покинула заведение, оставив ее закипать от злости.

Время пролетело быстро. Закончились пары, попрощавшись со всеми и договорившись с Андреем, что сегодня Катя побудет у меня, я села в машину и поехала забирать Катю из школы.

Вечером к нам забежал Роберт, и мы втроем смотрели новый детский фильм. Во многом он и для взрослых был познавательным. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как в фильмах, мультиках для детей раскрываются темы дружбы, любви, семьи. В них конечно же, большей частью все очень идеализировано, но тем не менее, для детей это самый оптимальный вариант. В будущем их и так ждет очень много потрясений, так пусть же они проведут свое детство в радости и веселье.

Я оберегала Роберта. В некоторых случаях даже больше, чем мама. Он пережил больше, чем мы можем себе представить. И иногда я корила себя за это. Каждый раз, когда он прибегал ко мне в гости, я прижимала его к себе и не хотела отпускать. Я видела, каким она растет мужчиной, как защищает дорогих ему людей — нас, друзей, приятелей. И от этого становилось тепло на душе.

Мама заходила к нам и принесла немного оливье, чтобы я не готовила себе ничего «на ночь глядя» и заодно покормила Катю. Но у меня не было аппетита, поэтому я положила салат в холодильник, поэтому Олеся Игоревна забрала Катю и Роберта к себе, давая мне немного отдохнуть после рабочего дня.

Я все-таки мечтала принять горячую ароматическую ванну. Завтра у меня был выходной, поэтому я планировала расслабиться на максимум.

Я набрала воды, кинула туда ароматическую бомбочку и погрузилась внутрь. Вода была очень горячей, но я любила как раз такую температуру. Чтобы каждую частичку кожи обжигало, щипало и в то же время расслабляло. Вода меня обволакивала, расслабляла. Я включила на колонке спокойную музыку и блаженно закрыла глаза.

Мне нравилось вот так лежать и погружаться в свои мысли. Часто это было частью моей терапии по очищению от негативных мыслей. Иногда мне было это максимально необходимо. Особенно в свете последних дней.

После часовой расслабляющей ванны я намазала себя всевозможными лосьонами и вышла из ванны. Благо, у меня были темные шторы и меня не было видно в одном лишь полотенце. Несмотря на то, что окна были панорамными и светоотражающими, я отодвигала шторы только в том случае, когда я хотела помахать родителям или Роберту, или покурить. Но и курила я в основном в комнате. Там было обычное окно, поэтому находить способы, чтобы удобно покурить, не приходилось.

Разложившись на диване и включив новый сериал по телевизору, я взяла пачку зефирок и начала медленно жевать. На экране включилась заставка любовного сериала.

Я не любила сопливые мелодрамы, но иногда чувствовала острую потребность в них. То же самое, когда я чувствовала, что вместо классики хочу прочитать детектив или роман. В такие периоды времени я испытывала буквально животное желание кого-то обнять. Либо получить настоящие, любящие объятия от мужчины.

Я хотела раствориться в этом человеке. В его чувствах, эмоциях, волосах, в запахе одежды и одеколона. Иногда я чувствовала себя настолько одиноко, что я готова была поехать в клуб, и там танцевать с первым встречным. Но в клубах я не появлялась уже давно.

Каждый раз мне приходилось отговаривать себя.

Я тяжело поднялась с дивана, когда услышала разрывающийся от уведомлений телефон. Взяла со столешницы телефон и включила его. Сразу посыпались сотни сообщений и пропущенных. От Кеши, от Андрея, от Ники. Я сразу посмотрела на панели уведомлений сообщения от Андрея.

У меня затряслись руки. Сердце застучало в бешеном ритме. В голове зазвенело, будто я очень много выпила, а в ушах неимоверно зазвенело. Что могло произойти?

И практически сразу же телефон зазвонил снова.

Ника.

Она ведь никогда мне звонит, значит однозначно что-то произошло.

— Эй, все хорошо? У тебя ничего не случилось?

Ника звонила только по экстренным случаям, если что-то произойдет с Аркашей или нужно куда-то поехать. Или нужно с кем-то связаться в экстренных случаях.

— У меня ничего, а вот у нашего героя-любовника проблемы. Кеша везет Андрея к тебе. Он с кем-то подрался в клубе. Не знаю, насколько серьезно.

Я тяжело вздохнула и закатила глаза. В груди тревожно заныло, пальцы дотронулись до переносицы, и я положила руку на грудь. Я терпеть не могла драки, но драки с непосредственным участием нашего Андрея я не любила еще больше. Подобные его выходки случались с ним не в первый раз. Его горячая юношеская кровь все еще не давала нам никакого покоя.

И каждый раз это неимоверно бесило. Каждый раз говоришь ему, что нужно держать себя в руках, и каждый раз он все равно нарывается на проблемы.

Пока ко мне ехали нежданные гости, я начала рыться в шкафчиках и искать первую помощь. Вскоре я выложила перекись, спирт, нашатырь, бинты и пару лейкопластырей. На всякий случай. Пусть я и знала, что он может отмазаться простой рассеченной губой.

Вскоре зазвонил домофон, я побежала открывать. Уже распахивая дверь, я поняла, что так и не переоделась. Как была, так и осталась в домашних шортах и майке. Я специально надела все чистое и красивое, но, судя по всему, лучше всего мне было бы укутаться в махровый халат.

Я открыла дверь и первым делом увидела Андрея, которого подхватил под руку Кеша. Невольно вскрикнув, прижала руку ко рту и медленно отошла. Я была в шоке от того зрелища, которое увидела.

Время будто остановилось. Замерло вместе с происходящим вокруг. Стрелки часов замедлились, наступила гробовая тишина, а воздух стал вакуумом.

И зубами ты держишься за этой воздух в попытках сохранять трезвый рассудок, а не упасть в обморок. Потому что слишком часто видел кровь, потому что слишком часто видел, как умирает любимый человек. Но больнее всего — узнавать об этом по телефону. Когда слышишь крики, плач, срывающийся голос с другой стороны трубки. И ниточка рвется. И никогда больше не свяжется вновь. Потому что человека больше нет.

Но он должен жить. Что бы не случилось. В наших мыслях он должен жить.