Строками по нашим душам

Глава 28

Андрей наклонился поближе к матери и с холодным и несвойственным ему спокойствием посмотрел на нее.

И вдруг обнаружил, насколько изменилась мать. Давно перестала быть для него идеалом, но подсознательно он всегда думал, что она выглядит как настоящая бизнес-леди. А тут будто маска треснула и развалилась на куски. На него смотрела уже постаревшая женщина, которая еще старалась статно держаться. Холодный взгляд, прямая выдержка и стройная фигура. Слава богу, он пошел не в нее, а в отца. Только в одном они когда-то были схожими. Она меняла мужчин как перчатки, в то время как он менял девушек. Только она была в браке, и давно уже не испытывала никаких чувств к мужу, а он был влюблен в одну и пытался ее забыть. Потому что она была в отношениях.

Но сейчас все изменилось.

Никто не спешил начинать разговор, хоть они оба знали, о чем он пойдет.

— Ты же уже все знаешь? — Мать разорвала взгляд первой и медленно откинулась на спинку стула.

Они сидели на кухне вдвоем. Михаил Александрович увез Катю в школу и потом уехал на работу. Лишь Ру бегал по дому, оценив не заинтересованность хозяев в его персоне.

Андрей попросил мать приехать, чтобы поговорить.

— Конечно, я все знаю. Я сам выступил инициатором этого всего. — Он неопределенно махнул рукой, но не оторвал от нее взгляда.

— И почему я не удивлена.

— Потому что ты давно перестала быть отцу женой, а мне матерью.

— А еще ты вдруг решила, что Ева мне не подходит. Поэтому подослала к ней Альберта. А ко мне — Настю.

И ни один ее мускул не дрогнул. Будто она спокойно принимала все, что он ей говорил. Он же поднялся с места, дошел до барной стойки, на которой стоял кувшин, и налил оттуда воду. Неторопливо увлажнив горло, он вернулся на прежнее место и закинул ногу на ногу.

— Да. Она тебе не ровня, она тянет тебя на дно.

— Нет уж, мама. — Он скривился от этого слова, но продолжил, постепенно выходя их себя. — Она вытащила меня из этого дна. Того дна, когда я пропадал в клубах, когда каждый день у меня была новая девушка. Она всегда была со мной рядом, никогда не осуждала, никогда не говорила, что я тупой отпрыск, который никому не нужен. Так ведь ты говорила, мама?

— Я собиралась тебя воспитать приличным мужчиной. — Она изящно выгнула бровь и насмешливо окинула Андрея взглядом.

— Как жаль, что слово «воспитание» так и оставалось словом.

— Не смей мне указывать… — Она постепенно начала повышать голос, но Андрей вскочил со стула и хлопнул ладонью по столу.

— Смею! Я смею указывать на твои ошибки, потому что ты мне не мать! Столько времени я терпел, с малолетства я пытался подражать тебе. Я равнялся на тебя. Но понял, что ты слишком жалкая, чтобы быть чьим-то идеалом.

Он замолчал, пытаясь отдышаться. Анастасия Валерьевна смотрела на него полным злобы и ненависти взглядом. Он не был ее сыном, и никогда не был.

У нее нет детей. У нее лишь есть собственный путь, в который она никогда не хотела вписывать наглого подростка и маленькую девчонку.

Она не знала, зачем их родила.

Просто потому что хотела быть «образцовой семьей». Быть заботливой женой для своих подруг, коллег мужа. Анастасия Валерьевна была хитрой, расчетливой женщиной, которая ничего не делала просто так.

Но все зашло в тупик. Больше нет смысла скрывать бреши, которые Миша изо всех сил пытался замазать.

Единственное, что ей сейчас было нужно — чтобы большинство имущества, нажитого совместно за 20 лет, осталось за ней.

— Я не позволю встречаться тебе с Евой.

Андрей недоуменно посмотрел на нее, а потом вдруг засмеялся.

Любой другой человек, который увидел бы парня ростом 190 и с дьявольской улыбкой на лице, наверняка испугался бы.

— Мам, я конечно не люблю шантаж, — улыбка сразу пропала с его лица, и теперь он смотрел на нее угрожающе, — но отец ясно дал понять, что если ты будешь сопротивляться, или помешаешь нашим отношениям с Евой, то он просто напросто оставит тебя ни с чем, кроме той машины, которую тебе подарил твой дружок.

И он смог добиться от нее эмоций. Ее лицо исказилось от злости. Похоже, они пытаются разрушить ее планы.

— Вы не посмеете.

Андрей криво улыбнулся.

— Посмеем. Недаром же я на юриста учусь, мамочка. — Если бы перед ним сидела не восковая фигура, а живой человек, то у него пошли бы мурашки от сказанных им слов.

Она распахнула глаза и посмотрела на Андрея. Анастасия Валерьевна потеряла свое самообладание. Свою выдержку. Свое вечное «смотри холодно на всех, на всех свысока».

Ее глаза забегали, окинули кухню, споткнулись об Андрея и остановились на нем. Он смотрел на нее холодно, но с победой во взгляде.

Она поняла, что лучше отсюда уйти.

Анастасия Валерьевна поспешно встала со стула и покинула дом.

Андрей проследил из окна за тем, как женщина садится в машину, как кладет руки на руль и опускает на них голову. Как она поспешно уезжает отсюда.

У Андрея было тяжело на душе. Будто разорвалась ниточка, которая держала его в детстве. Хотя бы немного. Он не знал, сколько простоял у окна. Но когда он очнулся, уже стемнело.

Парень вытащил телефон, разблокировал его и зашел в мессенджер.

Сначала написал отцу по поводу разговора с матерью, а потом открыл диалог с Евой.

«Я поговорил с матерью, все хорошо».

Ответ пришел незамедлительно.

«Я тоже со своими поговорила. Но мама хотела меня порезать на куски, когда узнала, что упустила такое веселье».

Андрей отправил ей смеющийся смайлик и написал:

«Ты будешь встречаться с Альбертом?»

«Встреча назначена на завтра, в кафе «Sad». Сегодня еще хотела позвать к себе Нику, нам с ней тоже нужно поговорить. Я корю себя, что отдалилась от нее.»

«Все будет хорошо, уверен, она тебя поймет. Тем более, ей тоже есть о чем рассказать тебе.:)»

«О чем же?»

Андрей вдруг засмеялся. За последние несколько дней он понял, что Ева замечает далеко не все, пусть даже это видно на кончике ее носа. Порой она настолько загружается делами, что совершенно забывает о происходящем вокруг нее.

Но он знал, что теперь они все смогу преодолеть.

Ева

Мы сидели за столом с родителями. Я решила всех сегодня собрать, чтобы поговорить. Мы основательно обсудили этот вопрос с Андреем и нужно было просто рассказать. Весь прошедший вечер мы рассказывали друг другу все: как он встречался с разными девушками, как Ева бесконечно отшивала парней, которые пытались к ней подкатить. Мы обсуждали всевозможные вещи и никак не могли остановиться.

Просто поставить точку во всех вопросах. Я чувствовала небольшой страх перед тем, чтобы все им рассказать. Как они воспримут это.

Я специально приготовила лазанью, чтобы никто не вышел быстро изо стола. Мы иногда перекидывались парой фраз, но я непривычно для себя молчала. Мама даже удивленно спросила у меня, все ли хорошо и почему я молчу.

В кругу семьи всегда хотелось говорить, рассказывать о смешных случаях в университете. Я поймала себя на мысли, что мы давно с ним не разговариваем. Но сегодня в основном говорил Роберт. Рассказывал про школу, про одноклассников. А потом резко вытянулся, выпрямил спину и торжественно произнес:

— Родители, мне нравится моя одноклассница.

Я чуть не подавилась лазаньей. Так вот что происходит, когда долго не общаешься с родственниками. И видимо, у родителей была подобная реакция. Мама удивленно посмотрела на Роберта. А отец лишь попытался скрыть улыбку. И тут я поняла, что нужно их добить.

— А мы с Андреем встречаемся.

Мама вытаращила на меня глаза, да и папа теперь смотрел точно также на меня.

Олеся Игоревна вдруг нервная хихикнула, чуть отпила чаю и воззрилась на нас двоих.

— Что за день новостей? Сговорились что ли?

Мы удивлённо переглянулись с Робертом. Он развёл руки в стороны, а я лишь пожала плечами. Нам обоим вдруг захотелось засмеяться.

— Давно хотел это сказать, — пробормотал Роберт.

— А мы вот только недавно выяснили все отношения.

Я через силу пыталась скрыть улыбку. Эта ситуация меня забавляла. Страх ушел, потому что они восприняли эту новость не криками, не возмущениями, а лишь с нервной улыбкой.

— С тобой, — Мама неожиданно указала на меня, — мы еще поговорим. А сейчас Роберт. Давай рассказывай, почему ты не рассказывал раньше, и почему Ева не удивлена твоим словам.

Брови автоматически взлетели вверх. Решили еще и меня в эту авантюру ввязать. Нет уж, я уже отнервничалась.

— Нет, уж, меня не нужно сюда впутывать. — Я подняла руки вверх, сдаваясь, — Я тут ни при чем.

Роберт тем временем начал рассказывать о девушке, которая ему нравилась.

Я лишь слабо улыбалась.

Вскоре мы вышли из-за стола, и я пошла в спальню. Уже ждала, когда мама пойдет за мной.

Я села на свою старую кровать, которая не была заправлена.

Несколько дней мы просто лежали в квартире на крови, на диване с Андреем. Слушали музыку, разговаривали. Иногда вставали, потому что Михаил Александрович привозил Катю. Мы вместе развлекались, но чаще всего я тайком писала Роберту, чтобы он прибежал ко мне.

В итоге веселились с Катей в основном Андрей и Роберт. Я лишь приходила, когда они садились смотреть мультики.

— Ты как, Ева? — Мама осторожно приоткрыла дверь спальни и зашла внутрь. Я настолько погрузилась в свои мысли, что даже не услышала шаги.

— Все хорошо. — Я слабо улыбнулась. Я еще не успела до конца восстановиться от всего произошедшего.

Мама подошла ко мне и осторожно присела на край кровати. Но начинать разговор медлила.

Поэтому я решила начать сама.

— Мама, у нас столько всего произошло. Между мной и Андреем. Но сейчас все хорошо. Мы во всем разобрались, и сейчас как будто бы все хорошо.

— Да я все знаю. — Я удивленно вскинула голову и столкнулась с понимающим и спокойным взглядом матери. — Я чувствовала, что с тобой что-то не так, я знала, что чувствует Андрей. Он часто звонил мне, спрашивал насчет тебя и боялся за Катю.

Сердце непроизвольно екнуло. И тут же я всхлипнула. Слезы самопроизвольно начали стекать по щеке.

И мама меня обняла. Крепко, по-матерински.

Стало так хорошо.

— Помнишь, я в детстве тебе говорила. Никогда не будь с тем, кто относится к тебе так, будто ты обычная.

— Помню, — глухо произнесла я.

— Андрей никогда к тебе так не относился. А Альберт — да.

Я сидела в старом спортивном костюме, который состоял из широких серых штанов и белой футболки, разложившись на ковре в зале.

Рядом мельтешила Ника, готовя макароны с сыром по новомодному рецепту, который она нашла на просторах интернета. Она любила экспериментировать. Находить новые рецепты, изучать новые методики и тому подобное. Она постоянно советовала мне разные техники, которые могут помочь человеку раскрыться и перестать замыкаться в себе. Но я никогда не клевала на них, и каждый раз благополучно забивала. Предпочиталась копаться в себе и решать проблемы самостоятельно.

Я же, откинувшись на кресло, читала новый молодежный роман. Главные герои там ненавидели друг друга, но должны были притворяться парой. Заезженный сюжет. Но почему-то раз за разом это клише становится беспроигрышным. В любой книге. На колонке играли современные хиты, которые мы обе недолюбливали. Обе предпочитали старенькие треки.

Ника была необычно для себя молчалива. Раньше она во время готовки всегда что-то мне рассказывала, что у нее в жизни происходит, как дела у родителей. Мы нечасто встречались у меня дома, но всегда атмосфера была такая, будто мы две хорошие подруги. Я боялась задавать вопросы, потому что она могла просто свести тему к другому.

Я чувствовала напряжение между нами, будто Ника хочет сгладить ситуацию, но ни у меня, ни у нее ничего не получалось.

Вот, держи.

Ника подошла ко мне с огромной тарелкой макарон. Я мельком взглянула на подругу и заметила, насколько она бледна. Уставший вид, круги под глазами и слабая улыбка. Мы обе устали.

Мы почему-то не спрашивали друг у друга о том, что у нас происходит. И поэтому отдалились. Очень сильно.

Я корила себя за то, что не поддерживала ее, не помогала ей. Но видимо, мы обе столкнулись с трудным периодом в жизни, чтобы иметь силы поддерживать друг друга. И нам обеим было очень тяжело. Но мы даже ни разу не поговорили об этом.

— Приятного аппетита, очень вкусно. — Сквозь еду во рту произнесла я.

— Спасибо, взаимно. — Ника постаралась, чтобы голос не звучал не грустно и хмуро, но у нее плохо получилось.

Мы сидели в тишине. Я чувствовала себя неуютно, будто это я сидела у нее в гостях.

Вскоре мы, погруженные в свои мысли, отложили пустые тарелки и откинулись назад. Ника сидела на диване, а я откинулась на подушки кресла.

И решила начать разговор первой.

— Ника… прости пожалуйста, что мы так отдалились.

— Ты не должна извиняться, — тихо произнесла она и стала перебирать пальцы, — я сама тебе мало что рассказывала в последнее время. И тоже жалею об этом…

— Но ведь я могла рассказать тебе все с самого начала. Могла еще в сентябре все рассказать и сказать о том, что мы переспали по пьяни с Андреем, пока родители находились в соседней комнате.

Ника вытаращила на меня глаза.

— Чего?! Так вот, что ты мне не рассказывала?! — Ника подпрыгнула на диване и пододвинулась ко мне поближе. Она была тем самым типом людей, которые сразу забывала обо всем, когда разговор принимал очень интересный оборот.

Я стыдливо прикусила язык и невольно улыбнулась.

— Ну… да, собственно, это и было. Впоследствии мы прошли многое, появился Альберт…

— Что?!

Я испуганно подняла глаза и увидела, как во взгляде Ники появилась ненависть. Неконтролируемая ярость.

— Какой Альберт появился, дорогая? — Ее голос был спокойным, даже чуть заискивающим. Тем самым, когда девушка с улыбкой на лице берет самый острый нож и превращается в монстра, готового вырезать кому-то глотку. И в данном случае, это был Альберт.

Альберта Ника ненавидела всей душой. Она постоянно над ним гадко шутила, считала, что он мне не ровня и вообще, он извращенец и абьюзер. Но на тот момент я ее не слушала. Совершенно.

А после расставания она стала ненавидеть его еще больше. И если бы она его увидела хоть раз рядом со мной, то она бы просто его придушила на месте. Потом отсидела бы срок и снова жила со спокойной душой.

Вот такая была Ника.

— Все хорошо, Ника. Я тебе не сказала, но он приходил на Хэллоуин, на ту вечеринку. — Брови Ники взлетели вверх, хотя я думала, что выше некуда. — Но ушел оттуда он с рассеченной губой и согнувшись пополам. И сделал это не Андрей.

Ника молчала. Лишь внимательно смотрела на меня, будто сканируя меня с ног до головы. Потом вдруг удовлетворенно хмыкнула и откинулась на подушки.

— Моя школа.

На этих словах и я не смогла сдержать усмешку.

Потом я рассказала ей все, что связано с Барби, что связано с Альбертом. Как мы били посуду у меня в квартире с Андреем.

Как мы обо всем поговорили. И поняли, что мы слишком дороги друг другу. Мои эмоции сменялись каждую секунду. Сначала я угрюмо говорила, потом злилась, потом чуть ли не плакала, но все равно в конце у меня появилось то душевное тепло и нежность в голосе, которое я раньше никогда не ощущала. Я никогда не говорила имя "Андрей" с теплотой в голосе, и бурей эмоций в душе.

Дорогая моя, — Ника потянулась ко мне и крепко обняла. — Я и не представляла, сколько всего тебе пришлось преодолеть.

Я провалилась в ее объятия и молчала.

Мне нечего было больше сказать. Теперь я была полностью опустошена, потому что историю мне уже пришлось повторить маме, пришлось отчасти повторить Андрею, когда дело зашло об Альберте.

Внутри меня была пустота, но это была приятная пустота.

Я наконец-то выговорилась всем. Наконец-то наступил покой.

Осталось все решить только с Альбертом.

— А знаешь, что я от тебя скрывала? — воскликнула вдруг Ника, чуть отстранилась, чтобы посмотреть на меня и улыбнулась своей голливудской улыбкой.

— И что же? — я не смогла не ответить ей тем же и приподняла уголки губ. — То, что вы с Кешей встречаетесь?

— А как ты это поняла… — Ника сразу приуныла.

— Я знала это еще с того момента, когда вы пришли ко мне и я задала тебе вопрос про него. И до этого я пару раз видела вас, сидящих в ресторане или кофейне. А потом вы так обнимались в университете, будто влюбленная пара.

— То же самое, как ты всегда говорила, что вы с Андреем не больше, чем друзья. — Она усмехнулась и полезла ко мне с объятиями. Мне лишь оставалось отпустить смешок и окунуться в тепло рук подруги.

И я поняла, что мне этого не хватало. Очень долгое время мне не хватало объятий. Обычных, теплых и искренних.

И я была рада ей.