Струны: Собрание сочинений

Я не отшельник, тут обретший келью,

Но лишь обласкан тихим пепелищем

И волю возлелеял в сердце нищем –

Да будет мир над жесткою постелью.

И труд да снидет, супротивный зелью

Немецкому, да станет дом жилищем

Для тех одних, с кем правду жизни ищем,

Кто к общему паломник новоселью.

Нет малых дел. И скромною куделью

Прядется пряжа на замену старой;

А нить порвавший взыскан крепкой карой

Самоуничтоженья перед целью

Великой, как не высказавший словом

Заветного – не в боли, в мире новом.

Осеннее прощальное тепло

С бело-лазурной чистой высоты

На старческие тусклые черты

Широкой светлой полосой легло.

Оконное огромное стекло

Дарящих мощных сил, что излиты

В последний раз, не умеряло. Ты

Доверчиво лелеял в них чело.

И не смыкались веки бледных глаз;

Недвижный, ты лишь одного хотел:

Закатный день, пребудь же чист и цел.

И долго-долго этот мирный час,

Слепительный, вокруг тебя не гас,

И мир был – твой всей болью смертных дел.

Плотина прорвалась – и пруд ушел.

Остался ручеек, – полоской тонкой

Сочится скромно и струей незвонкой

Чуть орошает углубленный дол.

Так вдалеке от грозных бед и зол

Остался я, но не иду сторонкой, –

Нет, не стесненный ветхих лет заслонкой,

Свой ясный путь и я в свой час обрел.

Тут, поравнявшись с каменною кручей,

Хоть косной, но упорной и живучей,

Я прядаю, вконец остервенев, —

В себе взрастив взрывающий заслоны,

Объемлющий собратьев миллионы

Единый, цельный всенародный гнев.

Немало там поэтов-братьев бьется;

Из ткани слов, что трепетно жива,

Взрастают подвиги, а не слова, –

Как словом, так штыком теперь бороться.

Родного дома скрипнули воротца,

К родимой груди никнет голова,

И мирный день святого торжества

Вернувшегося встретят мореходца;

Так ты, поэт, с дорожною сумой

Из дыма и огня придешь домой –

Из страшного и сказочного края;

И станет словом бывшее огнем;

В него мы будем вслушиваться; в нем

Пыл боевой пребудет весь, играя.

Пусть мы мечтатели и бредим на досуге;

Но разве можно жить живому без мечты?

Пусть подрываются под нашу жизнь кроты,

Мечту мы пронесем сквозь темень, сквозь недуги.

Во дни страдальные нежнее нет услуги,

А мыслью крепкою и грезе отлиты

В миры грядущего железные мосты,

И так не брезгуйте строками бредней, други.

Там жизнь душевная становится стройна,

Где музыка звучит в неуследимом строе;

И блещет в мировом величии война,

Когда симфония мечтает о герое,

Когда о подвигах, каких в преданьях нет,

«Так должно! Будет так!» – вам говорит поэт.

Клинок уральский – восхищенье глаз:

В лазурном поле мчится конь крылатый;

Почтен неоценимою оплатой

Строй красоты, не знающей прикрас.

Таков же, мастер, твой волшебный сказ, –

Связуя вязью тонкой и богатой

Торжественно тревожный век двадцатый

И быль веков, – обворожая нас.

Да будет это творческое слово,

Грядущему являя мир былого,

Оружьем столь же мощным на века, –

Как эта сталь и как душа народа,

Как с ней одноименная свобода –

Крылатый конь уральского клинка.