Судьба

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Когда Мика уходит, взгляд Лукаса Хаттона встречается с моим. Отец Анджелы. Бывший морской пехотинец, который явно обожает свою единственную дочь и ни от кого не терпит дерьма. Выражение, которое появляется на его лице, — это не та беззаботная, мгновенно принимающая меня чушь, которой Анджела пыталась накормить меня ранее. Это человек, который понимает бизнес, отец, который пошел бы на войну за свою дочь, свою семью и отель, который они построили с нуля, и он не доверяет моему присутствию здесь. Он наблюдает за нами с напряжением, которое я уважаю, прежде чем привлечь внимание пожилой женщины, которая, должно быть, мать моего Ангела.

У них одинаковая улыбка.

Те же волосы.

Та же энергия свежего воздуха.

— Просто предупреждаю. — Я создаю профессиональное пространство между мной и Анджелой. — Твои родители направляются в эту сторону.

Она оглядывается через плечо. Ее широкая улыбка говорит о том, что она не чувствует никакой опасности. Она просто… счастлива.

— О, хорошо. — Анджела сцепляет руки под подбородком. — Я хотела, чтобы ты познакомился с моей мамой. Ты полюбишь ее. Она сильная и милая, и всегда знает, что нужно сказать, и, прежде, чем ты это осознаешь, она заботится о тебе именно так, как ты не знал, что тебе нужно.

— Мистер Купер. — Лукас протягивает руку, когда он подходит. — Я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня вечером.

Я перевожу его вежливый тон и настороженный взгляд, как предупреждение. Мне здесь не место. Он знает это. Я знаю это.

— Мы с Гарреттом провели дополнительный день в Блисс, просматривая новую площадку, — говорит Анджела, и ее отец определенно замечает, что она называет меня по имени. То, как загораются ее глаза, когда она смотрит в мою сторону. То, как она наклоняется ближе, уничтожая то профессиональное пространство, которое я так тщательно создал.

— Мы прилетели сегодня и приехали прямо сюда, чтобы поговорить о подписании этих контрактов. Эта сделка хороша. Я чувствую это. — Она кладет руку мне на плечо, в то время как ее отец хмурится. — Ох. Правильно. Какая же я глупая. Мам, я хочу познакомить тебя с Гарреттом Купером. Гарретт, это моя мать, Кэтрин Хаттон. Я была рада, что вы двое встретились, потому что вы, ребята, просто полюбите друг друга.

Улыбка, которую я заставляю появиться, должна выглядеть подозрительно. Я знаю, что не стал бы доверять себе. Между Анжелой, практически вещающей, что мы спали вместе, и часами Брэнсона, тикающими весь вечер, мои нервы на пределе. Первое правило деловых переговоров? Никогда не доверяй нервным парням. И сегодня я нервный парень.

К черту мою жизнь.

— Пожалуйста, зови меня Кэт. — Мама Анджелы берет меня за руку, и по какой-то странной причине мне кажется, что она приветствует меня дома. Она полная противоположность своему мужу, теплая, а не напряженная. Скорее открытая, чем колючая. И все же, любовь, которую они разделяют, с таким же успехом может быть вытатуирована у них на лбу. — Приятно познакомиться с вами, мистер Купер.

— Если вы Кэт, то я Гарретт, — отвечаю я. — И мне тоже очень приятно.

— Это Гарретт. — Кэт поворачивается к мужу, и ее улыбка исчезает, когда она видит, как он смотрит на меня.

— У вас двоих прекрасный дом. Я… ну, для меня большая честь быть здесь. — Я заставляю себя еще раз улыбнуться.

Черт возьми, я чувствую себя так чертовски неловко.

Я хочу произвести впечатление на Хаттонов, что заставляет меня чувствовать себя неряшливо. Я перестал беспокоиться о том, что кто-нибудь подумает обо мне в тот день, когда понял, что люди заботятся только о себе. Этот мир основан на жадности и нарциссизме, и я устал участвовать в этом.

Но Хаттоны хороши. Я чувствую, как это исходит от каждого… крик этих ужасных маленьких девочек, дерущихся за последний кекс, прерывает мои мысли. Их мать подбегает, чтобы накричать на Натана, потому что каким-то образом это его вина, что ее отпрыски не знают, как делиться.

Хорошо… доброта исходит почти от каждого здесь.

Несмотря ни на что. Мне нравятся Хаттоны. И я хочу, чтобы я им нравился. Да, отчасти это потому, что сделка будет будь более успешной, если мы все поладим, но это еще не все. Я хочу, чтобы я им нравился, потому что мне нравится их дочь. Я не просто хочу трахнуть ее, я хочу быть с ней.

Мой Ангел — это не отвлечение, она ответ на вопросы, которые я не знал, что задавал.

Она возвышает меня. Я больше с ней. С ней мне лучше.

И это оставляет меня стоять здесь, истекая слюной от признания ее родителей.

Я взрослый мужик. Меня едва ли должно волновать, что думают мои родители, не говоря уже о чьих-то еще.

Но мне не все равно. Иисус. Когда это случилось?

Как будто это не было достаточно запутанным, я должен заставить их подписать контракт в течение следующих нескольких дней, который, хотя я сделаю все возможное, чтобы сделать его справедливым, также должен принести много денег в карманы Vision Enterprise в течение следующих нескольких лет. Как кто-то мог поверить, что я не спал с Анджелой, чтобы соблазнить ее на сделку?

Я чувствую себя скользким. Это не тот способ, которым я действую.

И все просто стоят здесь, наблюдая, как я хмурюсь.

Вместо того, чтобы улыбаться, смеяться и включать обаяние, я глубоко вздыхаю и признаюсь, по крайней мере, в одной правде.

— Простите меня, если я кажусь напряженным. Мой босс дал мне сорок восемь часов, чтобы закрыть эту сделку, или он пришлет другого человека. И тот парень? Он не принимает близко к сердцу ваши интересы. Я обещаю вам.

— А ты это делаешь? — Лукас приподнимает бровь. — Принимаешь близко к сердцу наши интересы?

Я смотрю на Анджелу, затем снова на ее отца.

— Я да.

— Он принимает. — Она лучезарно улыбается Лукасу. — Я доверяю ему.

Слова посылают шип в мою грудь. Как мы сюда попали? Я, чувствуя себя так, и она, говоря подобные вещи. Я не должен хотеть быть с кем-то, особенно когда я встретил этого кого-то по бизнесу. Ничего, кроме неприятностей, не ждет в конце этого пути. Я был там однажды и пообещал себе никогда больше.

Я понимаю, что просто смотрю на Анджелу, пока эти мысли терзают мой мозг. Со смехом я качаю головой, чтобы переориентироваться.

— Еще раз прошу прощения. Я сегодня не в себе. Все эти путешествия и… — Я вздыхаю, освежая свою улыбку, как хороший бизнесмен, которым я и являюсь. — Мне просто нужно хорошенько выспаться.

Лукас смотрит через мое плечо на кого-то позади меня, затем встречается со мной взглядом, и мне кажется, что он может видеть меня насквозь. Он, наверное, может.

— Держу пари, ты почувствуешь себя еще лучше, когда между нами все уладится, — говорит он. — Подписи. Встречи. Соглашения.

— Это не повредит.

Лукас кивает, его взгляд снова скользит по моему плечу, когда он жестом подзывает кого-то.

— Ты помнишь моего брата Уайатта, — говорит мне Лукас. — А это его жена, Кара.

Руки дрожат. Представление сделано. Мы немного болтаем, прежде чем Уайатт хлопает меня по плечу.

— Я слышу хорошие вещи, Купер.

Анджела сияет.

— Это потому, что мы с Гарреттом — хорошая команда. Благодаря нашей совместной работе, будущее отеля Хаттон высечено в камне.

Братья обмениваются взглядом, прежде чем Уайатт засовывает руки в карманы.

— Мне нравится это слышать.

— Давай встретимся завтра, — говорит Лукас, кивая. — Первым делом с утра. Анжела сказала, что наши юристы одобрили контракты. Мы пройдемся по всему этому еще раз. Подпишем кое-какие бумаги. И начнем работу.

— Ну, теперь подожди минутку. — Кэт смотрит на своего мужа так, словно он сошел с ума. — Вы только что слышали человек говорил, что он измотан.

И я буду менее измотан, как только скажу Брэнсону, что здесь обо всем позаботились.

— Я в порядке, миссис…

— Кэт. — Она кладет руку мне на плечо. — Ты называй меня Кэт. И «в порядке» — отличное место для начала, но ты будешь еще лучше, испытав Хижину во всей красе. У него есть комната у нас? — спрашивает она Анджелу, которая кивает.

— Я поселила его в одном из бунгало с частным выходом на пляж.

— Хорошо. Хорошо. А теперь подари ему наш роскошный пакет. Массажи. Питание. Размышление. Напитки, бассейн. Ты потратишь день, позволив нам позаботиться о тебе, — говорит мне Кэт, прежде чем повернуться к своему мужу.

— После этого вы, ребята, можете встретиться, чтобы подписать эти контракты, а потом? Мы поужинаем, чтобы отпраздновать. Мы нарядимся и попросим кухню приготовить что-нибудь особенное. Сделай из этого праздник.

Все, что я слышу, это очередная задержка, которая мне не нужна. Задержка, которая приблизит Брэнсона на один шаг к отправке Джордана. Задержка, которая будет держать меня подальше от постели моего Ангела весь день.

Я поднимаю руки.

— В этом нет никакой необходимости. Тебе не нужно делать из мухи слона из-за меня.

— Ты позволяешь мне решать, что необходимо, а что нет. Если мы не будем время от времени останавливаться, чтобы отпраздновать, жизнь станет утомительной. — Кэт выгибает бровь, выглядя одновременно твердой и милой. Она напоминает мне мою маму. Родную маму.

— На твоем месте я бы не стал с ней спорить. — Лукас берет ее за руку и целует каждый пальчик. — Моя жена производит впечатление нежной, но она замужем за мной уже несколько десятилетий. Она сделана из прочного материала.

— И мы все знаем, как тяжело жить с тобой, ты светящийся, Робокоп, сукин сын. — Уайатт хохочет, его глаза мерцают тем же взглядом, которым Чарли одаривает меня, когда она наносит удар. — Кэт — настоящая глава семьи, — заканчивает он, подмигивая.

— Мы все знаем, что это неправда, — начинает она, но, похоже, никто с ней не согласен. Лукас обхватывает ладонями ее лицо, его большой палец касается ее скулы.

— Ты вошла в мою жизнь и установила все это в движение. Этого не было бы, если бы не журнал, спрятанный в киоске в кафе. — Он указывает на семью взмахом руки. — Мы должны будем рассказать тебе эту историю завтра за ужином, — говорит он мне.

— Я бы хотел этого. — Его любовь к своей жене напоминает мне о любви моего отца к маме, а до этого, к моей родной матери. Я никогда не думал, что мне уготована такая любовь, но теперь, стоя рядом с моим Ангелом и ее семьей, я задаюсь вопросом, не ошибался ли я.

Моя челюсть сжимается.

Конечно, я не ошибся. Любовь непостоянна, особенно когда дело касается бизнеса.

— А теперь, — говорит Кэт своей дочери, — отведи этого человека обратно в отель, чтобы он мог немного прикрыть глаза. Зайди в офис и предоставь ему роскошный пакет, добавь любые дополнительные услуги, которые сочтешь нужным, и мы все снова увидимся завтра.

Анджела обнимает свою семью на прощание, и я пожимаю руки слишком многим людям, чтобы запомнить, затем мы, наконец, одни. Тишина окутывает нас, пока мы идем к ее машине.

Я потерялся в мыслях о ней. Об этом. О том, что, блядь, будет дальше.

Это было дерьмовое шоу там. Я был неуклюж, как стажер, стремящийся проявить себя. Лукас и Уайатт явно не доверяют моим отношениям с Анжелой. А Кэт? Возможно, у нее самые лучшие намерения, но у меня нет времени на массаж. Для напитков у бассейна. А медитация? Это не мое дело. Мама пыталась встроить это в меня, когда я был ребенком, и если она не смогла это закрепить, никто не сможет.

Анжела смотрит на меня с такой надеждой, такая красивая, что у меня болит сердце.

— Я думаю, все прошло хорошо.

— Твой отец знает, что между нами что-то происходит, — отвечаю я со смехом.

— Что? — Она усмехается. — Ни за что. Мы разыграли это до совершенства.

Я поворачиваюсь к ней, уверенный, что она шутит, но это не так. Мой Ангел так плохо умеет быть нечестной, она искренне думает, что ее семья не заметила, как она смотрела на меня. То, как она прикасалась ко мне. То, как она ловила каждое мое слово. Возможно, у нее есть смекалка для бизнеса, но теперь я вижу, как образом до меня воспользовались этим. Она наивна. Доверчива. Подлинна.

Она низко висящий фрукт для кого-то вроде Джордана.

Ей нужен кто-то, кто встанет между ней и плохими парнями, принц, которого, как она клянется, она не хочет.

Принц, которым я определенно не являюсь.

— Что-то не так? — спрашивает она.

— Я просто устал, — говорю я.

Тишина, которая следует за этим, кажется слишком тяжелой. Слишком наполненный смыслом. Поэтому я наклоняюсь, чтобы прошептать,

— И мне нужно прилагать все усилия, которые у меня есть, чтобы не прикасаться к тебе прямо сейчас.

Анжела сияет и практически вприпрыжку бежит к своей машине. Я держу ее за руку во время поездки в отель, легонько целую ее, когда мы въезжаем на парковку. Звезды сияют над водой, луна висит низко и полная. Прошло много времени с тех пор, как я перестал ценить небо. Наверное, мне следует делать это чаще.

— Пообещай мне кое-что, — говорю я, доставая свой чемодан из багажника.

— Все, что угодно.

— Будь осторожна по дороге домой. Пожалуйста. И напиши мне, когда доберешься туда. Так чтоб я знал, что ты в безопасности.

Просьба ощущается как признание.

Мне небезразлично, что с тобой происходит. Ты важна для меня.

Она так это восприняла?

Нежная улыбка приподнимает полные губы.

— Я буду осторожна и в безопасности, и я напишу тебе, когда уйду, а затем снова, когда я вернусь домой.

— Спасибо тебе, Ангел.

И в этот момент я преисполнен благодарности за ее улыбку, ее смех, ее наивность, ее нелепое отношение к делу.

— Не благодари меня пока. Подожди, пока ты не испытаешь наш пакет Deluxe. Я убью тебя всем, что у нас есть, Гарретт Купер. — Пятясь назад, она выпускает воздух из пистолетов, ее глаза искрятся юмором. — Приготовься. Ты не узнаешь, что тебя ударило.

— Я думаю, что это уже правда, — бормочу я, когда Анджела вприпрыжку поднимается по ступенькам к главному входу. Я наблюдаю мгновение перед тем, как последовать за ней.

Я возьму свой ключ. Упаду в постель. А завтра позабочусь о делах.

После этого? Я смогу побеспокоиться о том, что, черт возьми, происходит между нами.