Судьба

ЭПИЛОГ

Стоя на заднем крыльце, я закрываю лицо руками и зову своего жениха. Он в конце нашего причала, демонстрирует Нику свою лодку, как самый гордый папа, который когда-либо был. Он купил эту вещь несколько месяцев назад и подарил ее всем членам моей семьи, кроме моего двоюродного брата, который вчера вернулся домой в отпуск на нашу свадьбу.

Я поворачиваюсь к Чарли, закатывая глаза, когда Флаффи обвивается вокруг моих ног.

— Можно подумать, он построил это своими руками, — говорю я, и она смеется.

— Мы можем пойти туда, чтобы поздороваться, но будет справедливо предупредить тебя. Ник провел с Гарреттом больше часа, узнав о лодках столько, что хватит на всю жизнь. — Я указываю большим пальцем через плечо. — Или мы можем подождать в доме с остальными членами твоей семьи и избавить тебя от этой особой боли.

Чарли приседает, чтобы погладить Оранжа, когда он бредет во внутренний дворик.

— Мне нравится видеть Гарретта счастливым, особенно когда это дает мне повод повозиться с ним позже. И если он взбесится из-за какой-нибудь лодки, у меня будет много боеприпасов. Давай. — Она берет меня за руку, и мы идем к причалу, а Флаффи и Оранж бегут впереди. Их животы качаются, а хвосты высоко подняты. Перемены наполняют мое сердце после того, как началась их жизнь.

— Я рада, что наконец-то ты здесь, — говорю я. — Мы можем потусоваться в баре моего дяди, и ты можешь рассказать мне все об этом парне, с которым ты встречаешься. — За последние несколько месяцев мы с Чарли сблизились. Это пугает ее брата, но ему придется смириться, потому что Шарлотта Купер быстро становится отличным другом.

Гарретт хмурится, когда видит меня.

— Я думал, ты уже достаточно наслушалась о лодках, чтобы продержаться жизнь. — Он поворачивается к Нику за поддержкой, но мой кузен лишь понимающе улыбается мне.

— О, я так и сделала. — Я злобно смотрю на Клубнику и шампанское, пока она качается в воде. — Но твоя сестра все равно настояла, чтобы мы спустились, чтобы она могла посмеяться над тобой. Остальные члены твоей семьи в доме. Знаешь, достаточно умно, чтобы дождаться, когда ты войдешь внутрь.

Гарретт обнимает Чарли и прижимает ее к себе.

— Я думал, вы, ребята, не попадете сюда до четырех.

— Ты правильно подумал, — говорит она со смехом.

— Который час? — Гарретт приподнимает бровь и в шоке поворачивается к Нику. — Как долго мы отсутствовали здесь?

— Я так же удивлен, как и ты. Очевидно, я люблю лодки. — Ник поворачивается ко мне. — Почему ты мне не сказала что я люблю лодки?

Я пожимаю плечами, когда Чарли убирает волосы с глаз, щурясь на своего брата.

— Как поживаешь, Медведь?

Гарретт засовывает руки в карманы.

— Скучаю по вам, ребята, но жизнь в Кейз мне подходит, это еще одна вещь, о которой я никогда не думал, что скажу.

— Я думаю, что быть влюбленным тебе идет, но неважно. — Чарли протягивает Нику руку. — Я Чарли, приятно. Гораздо более крутая младшая сестра Гарретта.

Улыбка Ника слишком широкая. Его глаза встречаются с ее глазами с интенсивностью, которая привлекает мое внимание.

— Ник, — говорит он, почти благоговейно пожимая ее руку. — Кузен Ангела.

Чарли краснеет, ее взгляд устремляется к земле, затем снова возвращается к нему.

— Это очень приятно.

Ее голос низкий и хриплый. Она прикусывает губу, затем улыбается в плечо.

Я смотрю на Гарретта, который удивленно поднимает брови.

— Ник — морской пехотинец. Он приехал в город для свадьбы и скоро отправляется обратно.

Я не знаю, имеет ли он в виду информацию как предупреждение или простой разговор, но, похоже, это не выключает Чарли. Во всяком случае, это делает мою кузину еще более загадочной и соблазнительной, если румянец на ее щеках и хлопающие ресницы могут что-то сказать об этом.

Мы возвращаемся в дом, где нас ждет остальная семья Гарретта. Он приветствует их объятиями со всех сторон и представляет Ника, который поднимает руку.

— Очень приятно познакомиться со всеми вами, но я не буду мешать вам и позволю вам наверстать упущенное. У нас будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга на сегодняшней вечеринке.

Раздается хор согласных голосов и одно чересчур громкое:

— Я бы этого хотела! — от Чарли, которая сразу становится цвета любимой помады Гаррета.

Разговор касается жизни каждого. Я слушаю, как мой будущий муж шутит со своей семьей. Он все еще мой сварливый, ворчливый парень. Это никогда не изменится. Но он быстрее шутит. Легче смеется. И гнев больше не первая эмоция, к которой он тянется. Мне бы хотелось думать, что я имею к этому какое-то отношение, но на самом деле, Гарретт тот, кто сделал всю работу.

— Строительство на площадке Блисс завершено, — говорит он, положив руку мне на колено. — Мы настроены на мягкое открытие в следующем месяце. Мы обучаем сотрудников, находим слабые места, укрепляем все.

— Это была адская поездка. — Я беру его за руку, когда отец Гарретта одобрительно кивает головой.

— То, что только начинается. — Джек Купер поворачивается к своей жене. — Когда ты делишь свою жизнь с правильным человеком каждый день — это приключение. Иногда это тяжело. Иногда мы бросаем вызов друг другу, чтобы расти или идти на компромисс. Но всегда, несмотря ни на что, я знаю, что мой лучший друг в моем углу. Похоже, ты тоже нашел кого-то подобного. Я горжусь тобой, сынок.

Джек высокий, как Гарретт, с проседью, пробивающейся сквозь темные кудри. Там, где мой папа силен и внушителен, он теплый и привлекательный, хотя единственное, что их объединяет, — это любовь к структуре и порядку. Как Джек оказался с таким свободным духом, как Амелия, выше моего понимания.

Гарретт проводит для своей семьи экскурсию по нашему дому. Флаффи и Оранж следуют за ними, мяукая, как гиды. когда мы входим в каждую комнату.

— Вам, ребята, нужно отправиться в отель, чтобы привести себя в порядок перед репетиционным ужином? — Спрашивает Гарретт, когда мы возвращаемся в гостиную. — Я бы продержал вас здесь всю ночь, будучи эгоистом, просто рад, что вы в нашем доме. Я скучал по встрече со всеми вами.

— Мы тоже скучали по тебе, Медведь, — говорит Амелия, сжимая его руки и улыбаясь со всей гордостью и болью матери со взрослыми детьми. — Но нам, вероятно, следует зарегистрироваться и привести себя в порядок, прежде чем мы встретимся у родителей Ангела.

Куперы обнимают меня раз, другой, третий, а потом оставляют в тихом доме с моим будущий мужем.

— Как скоро нам нужно будет быть у твоих родителей? — Гарретт притягивает меня ближе, его руки скользят вниз обхватить мою задницу.

— Я думаю, у нас есть час или два, чтобы придти. Почему?

— Потому что у меня есть идея. — Его губы дразнят мои. — Очень хорошая идея. — Он направляет мою руку к своей заметной эрекции.

— Мне нравится, к чему это идет, — бормочу я, сжимая его член. — Где ты хочешь меня видеть?

Гарретт ухмыляется, в его глазах появляется дьявольский блеск.

— Лодка.

— Лодка? — Я издаю смешок. — Я не думаю…

— Ангел. — Он приподнимает бровь. — Будь хорошей девочкой и тащи свою задницу на лодку.

Мы подъезжаем к дому моих родителей, снова приезжаем последними. Мои волосы взъерошены, а тело болит, и по какой-то причине мне нравится Клубника и шампанское больше, чем несколько часов назад. Наши семьи ходят вокруг, смеются и разговаривают, как старые друзья, а не как новые знакомые. Кэтлин и Карабелл проносятся мимо, одна поворачивается, чтобы ударить другую, прежде чем Блоссом хватает их за руки и уводит, даже не поздоровавшись в нашу сторону.

— Вот ты где! — Говорит Натан, следуя за своей девушкой. — Мисс Всегда рано превращается в Мисс всегда опаздывает.

— Это миссис Всегда опаздываю к тебе. — Я хлопаю рукой по бедру. — Ну, с завтрашнего дня.

Гарретт закатывает глаза.

— Я никогда не опаздываю, большое тебе спасибо.

— Кроме того дня, когда мы встретились, чтобы обменяться телефонами.

— Я не опаздывал. — Он касается кончика моего носа. — Ты пришла раньше.

— Не хочу тебя расстраивать, — говорит Натан с дерзкой ухмылкой, — но сейчас ты опаздываешь.

Блоссом шипит его имя, и он бросает на меня извиняющийся взгляд, прежде чем поспешить поиграть миротворцем к проблеме, которую он не начинал.

Гарретт хмурится, наблюдая, как он уходит.

— Она мне все еще не нравится.

— То же самое, парень. То же самое.

Мы проходим мимо Мика, тихо прислоняясь к стене, выглядя потрясенным, когда он пьет. Он поднимает руку, слабо улыбается, затем снова обращает свое внимание на пол, прежде чем семья поглотит нас. Мы разговариваем и смеемся. Пообщаться и выпить слишком много шампанского.

Несколько часов спустя Ник застает нас в редкий тихий момент.

— Ты слышала о Мике? — он шепчет.

— Нет. Что случилось? Он весь вечер какой-то странный.

— Айви вернулась.

— Айви, Айви? — Я складываю руки вместе и подношу их к губам. — Она вернулась? То есть навсегда?

Ник поднимает ладони.

— Этого я не могу сказать, но у нее есть ребенок. Мика опустошен. Я думаю, что он всегда думал, что они закончат вместе.

Я ищу в толпе своего двоюродного брата, но нигде не могу его найти.

— Значит, она замужем?

Ник пожимает плечами.

— Понятия не имею. Теперь ты знаешь столько же, сколько и я. — Его взгляд падает на кого-то поверх моего плеча и застенчивая улыбка растягивает его губы. Я поворачиваюсь, чтобы найти Чарли, болтающую с Коннором, и качаю головой.

— Она дерзкая.

Ник усмехается.

— Ты говоришь так, как будто это плохо.

— Она также моя младшая сестра, — парирует Гарретт.

— Теперь это. — Ник поднимает указательные пальцы. — Это может быть плохо.

Позже тем же вечером Гарретт обнимает меня за талию и притягивает к себе.

— Как ты думаешь, наша семья будет такой… — Он качает головой, подыскивая подходящее слово.

— Какой? Доброй? Заботливой? Чудесной?

— Большой, — говорит он со смехом. — Как ты думаешь, наша семья будет такой большой?

— Единственное, что я знаю наверняка, это то, что она будет наполнена любовью, смехом и счастьем — концом.

— Видишь, — говорит он, приподнимая мой подбородок кончиком пальца, — я знал, что ты ищешь своего принца.

— Ни за что, Дурачок. Я искала тебя.

Позади него луна висит низко и ярко над водой. Звезды сияют, мерцая с обещанием вечности. Но как бы ни был прекрасен пейзаж, как бы счастлива я ни была, находясь в окружении семьи, самое главное — это он.

Гарретт Купер.

Сварливый, ворчливый, милый сумасшедший мужчина, который обещал сделать меня счастливой до конца моей жизни.