Судьба в руках твоих

По остывающим следам. Часть 2

Едва оказавшись за дверью кельи, Сун чуть ли не бегом помчался прочь. Под недовольное ворчание сонной послушницы у ворот он вылетел на храмовую площадь. Сердце заходилось от волнения, и Сун едва ли мог найти этому объяснение. То ли страх за чужую жизнь, охвативший Суна во время транса Мессии, сводил его с ума, то ли истерические откровения, то ли страдания, столь неуместно выглядевшие на красивом лице парня… Сун просто не смог отказать ему. Такому беспомощному и отчаявшемуся он не мог сказать «нет»! Да это все равно, что пнуть вымокшего под дождем котенка!

Сун постепенно замедлялся по мере приближения к гостинице.

Помощь Йозэлю не должна была занять много сил и времени — всего-то проводить слепого! Простое приятное дельце, прогулка с обаятельным попутчиком, но что-то все равно не давало Суну покоя.

Истерика новоявленного Мессии была очень неожиданной. С самой первой встречи Йозэль показал себя человеком, умевшим держать лицо, как никто. Решительный и непоколебимый прохиндей, смеявшийся судьбе в лицо. Оттого его срыв казался лишь более пугающим. Что нужно было увидеть или услышать такому человеку, чтобы прийти в ужас? Что мог показать ему Ксенон?

Сун подошел к двери гостиницы и замер в раздумьях. Уже была поздняя ночь, но в окнах горел свет — похоже, его ждали с новостями. Но новостей не последовало. Сун и сам не особо понимал, что произошло. Возможно, что-то прояснится после похода к этой таинственной швее, однако говорить об этом Сун тоже не стал, лишь мимоходом упомянув, что утром снова направится в храм.

— Не понимаю, почему ты возишься с ним, — фыркнула Нэна. — Ладно я, но тебе он меньше, чем никто!

— Я не знаю, — смущенно улыбнулся Сун. — Я будто физически не могу отказать ему. Может, чары? — неловко пошутил он, но женщину это не впечатлило.

— Будь осторожен, Сун. При всей моей любви к этому засранцу, я бы не советовала тебе знакомиться с ним ближе, — мрачно ответила Нэна. — Йозэль — бедовый человек. Он добрый парень, но редкостный сумасброд, неприятности к нему так и липнут. И если он из них выберется, то про тебя я того же сказать не могу, — женщина серьезно посмотрела на притихшего помощника. — Не позволяй ему затянуть себя туда, откуда тебе не выкарабкаться, Сун.

— Я понимаю. Даже и не думал куда-то влезать. Просто повожу его по городу, да распрощаемся.

Нэна недовольно покачала головой, но допытываться уже не стала, и троица разошлась по комнатам.

Следующим утром Сун вновь стоял у врат храма Элиос, ожидая, когда начнут впускать прихожан. Всю ночь он проворочался в постели, но не смог толком уснуть. Едва он закрывал глаза, как пред его внутренним взором вставало напуганное и заплаканное лицо Мессии, говорившее ему все более и более жуткие вещи. Сун еле-еле дотерпел до рассвета, снедаемый чувством вины за то, что оставил его одного в таком состоянии. Как бы чего дурного не случилось!

Когда ворота открылись, Сун уже было сорвался к кельям, но послушники остановили его — без разрешения настоятельницы делать ему там было нечего. Благо один из них любезно согласился позвать «брата Зела», позволив Суну подождать в саду.

— Почему? — раздался со стороны деревьев скрипучий плаксивый голос. — Почему вы все отказываетесь видеть?

Сун внутренне напрягся и мельком глянул в сторону. К нему медленно, чуть подволакивая ногу, шел какой-то человек. Невысокий мужчина преклонных лет в светлых одеяниях, новых, но уже заметно замызганных. Держа руки перед собой и терзая собственные иссушенные временем пальцы, он шел по каменистой тропинке и бормотал себе под нос, как одержимый. Лицо его было бледным и морщинистым, щеки впали, а под глазами пролегли тени от длительного недосыпа.

Сун уже видел этого человека ранее, но никогда не обращал на него внимания — мало ли кто искал утешения в этом храме! Сейчас же юноше хотелось держаться от него как можно дальше, и только обещание грядущей встречи не позволяло ему уйти. Сун невзначай сошел с дорожки в сторону скамеек, надеясь, что незнакомец просто пройдет мимо, но уже через пару минут чужая тень угрожающе нависла над ним.

— Почему вы все помогаете ему? Этот мальчишка — демон! Воплощение зла, несущее на себе кровавую отметину! — с вызовом спросил мужчина, едва не переходя на крик.

Сун склонил голову и отвел взгляд.

— Я не понимаю вас…

— Не лги! Я видел, как нянчишься с этим «святым братом»! Очнись, мальчик!..

Послышался стук металла о камень, и незнакомец отпрянул в сторону, как ошпаренный.

— Тице! — рявкнул послушник. — Да сколько уже можно? Сказано же тебе: боги тут не при чем! Продолжишь приставать к людям, и я все расскажу матери-настоятельнице! — гневно отчитывал он мужчину, оттаскивая того все дальше от тропы.

Сун шокировано проводил их взглядом и, наконец, посмотрел на неловко улыбавшегося Йозэля. Тот выглядел на удивление свежо, несравнимо со вчерашним вечером. Лоснящаяся на солнце темно-синяя мантия с искусно вышитыми серебряными бабочками свободно развевалась на ветру, скользя по плотной белоснежной рясе, выгодно контрастировавшей с загорелым лицом парня. Мешковатые одеяния скрывали гибкое сильное тело, привыкшее к погоням и большим нагрузкам, отчего Йозэль казался хрупким, как стекло. Темные волосы, лежавшие поверх черной ленты, обрамляли миловидное лицо с мягкими чертами, придавая своему владельцу совсем уж кукольный вид. Даже зная, кем был Йозэль и какими вещами промышлял до ослепления, Сун не мог не залюбоваться им.

— Прости за это, — смущенно кашлянул Йозэль в кулак, возвращая Суна к реальности. — Надеюсь, он ничего тебе не сделал?

Сун покачал головой, поднимаясь с лавки.

— Нет, просто говорил какую-то ерунду, — ответил он.

— Это Тице, местный дурачок… ой, простите! Блаженный! — сквасившись, саркастично поправил себя Йозэль. — Этот дед как-то чувствует мое проклятье. Думает, что я разгневал богов и принесу беду в храм, — презрительно фыркнул он и зашагал к выходу из сада.

— Но это же… неправда!

— Ему этого не объяснить, — пожал плечами Йозэль. — Так что давай мы пока забудем про него и вернемся к нашим делам, — он чуть склонил голову и заговорил несколько тише: — Как я уже говорил, мне нужно попасть к одной швее. Ее зовут Рахна, у нее лавка где-то в центре города. Я бы объяснил точнее, но, сам понимаешь, был… несколько слеп, когда посещал ее, — иронично закончил он.

— Думаю, местные должны что-то знать, — задумчиво кивнул Сун.

Информации, конечно, было маловато.

Сун нерешительно взял Йозэля за руку, и парни выдвинулись прочь с территории храма. Расспросив прохожих, гулявших по храмовой площади, парни довольно быстро выяснили, где обитала искомая швея. Как и подозревал Йозэль, Рахна должна была быть достаточно известной, чтобы держать лавку в центре столицы.

Прогулочным шагом они направились к торговым рядам центрального рынка. Конечно, большинство торговцев сейчас расположились на ярмарке, но мастера, работавшие на заказ, позволить себе такого не могли — разве что послать подмастерье для сбора заказов — так что вероятность застать Рахну на месте была высока.

Они не спеша шли по мощеным улочкам, под звуки человеческой жизни болтая о сущих безделицах. О погоде, о ценах на рынке, о новостях из всех концов мира. Сун мало, что знал об этом, мысленно подстегивая себя за неосведомленность, но Йозэль не собирался как-либо поддевать его, а охотно отвечал на вопросы, пусть, по его заверениям, и сам изрядно выпал из жизни.

Но, на счастье Суна, больше всего Йозэля интересовал не загадочный мир вокруг, а маленький город, спрятавшийся на отшибе вселенной. С неподдельным интересом он слушал сплетни из Илинка, коих у Суна накопилось немало, расспрашивал о «Розе», о Нэне и остальных. Было видно, что он скучал. Скучал по месту, которое считал домом и в которое, как он думал, не мог вернуться.

С теплой улыбкой он рассказывал о днях, проведенных там, под крылышком суровой хозяйки кабака, и с удивлением Сун обнаруживал для себя все больше общего между ним и Йозэлем. Пусть в «Розу» их привели разные пути, цель их была похожа — новая жизнь, которая была бы хоть чуточку лучше.

Глядя на лицо Йозэля, почти светившееся от счастья, Сун отметил, что и сам невольно улыбался. Наверное, для прохожих они сейчас были похожи на парочку на прогулке…

Сун едва заметно вздрогнул, старательно отгоняя странную мысль. О чем он только думал?! Они оба мужчины. К тому же, каким бы красивым ни был Йозэль и что бы про него ни говорила Нэна, он оставался разбойником, бесчестным вором… Ох, да разве можно поверить в это, слушая, с каким трепетом о рассказывал о свадьбе одной из официанток «Розы»?!

Сун смущенно отвел взгляд, искренне сожалея, что не мог отпустить руку своего компаньона, и поспешил заговорить о деле:

— Скажите, брат Зэл, — начал он, неловко проговаривая местное «прозвище» Йозэля, — почему мы идем к швее? Я уж не буду спрашивать, что вы видели в своем трансе, но разве может обычная швея чем-то помочь вам? Что вы вообще ищете?

Лицо Йозэля резко помрачнело — очевидно, обсуждать былые деньки ему нравилось куда больше. Он поджал губы, на некоторое время замолчал, будто внезапно вспомнив, куда и зачем они шли.

— Мне нужен камень, — почти шепотом ответил он. — Думаю, ты знаешь, что у посоха было два необычных украшения. Первое ты принес мне сам, второе — только предстоит найти.

Сун покачал головой:

— Все равно не понимаю. Откуда ей знать, где находится камень? Он был украден десять лет назад, когда Мессия Акари умер… — в голосе Суна проскальзывали нотки сомнения. Он говорил это так, будто повторял заученный материал, в который сам давно не верил.

— Ага, да, — насмешливо фыркнул Йозэль. — Украшение из кости выкинули в лесу, камень украли, а якобы золотой посох оставили вам? Драгоценные вещи на то и драгоценные, что их в любом случае можно продать. Ни один уважающий себя вор или мародер не прошел бы мимо цельного куска золота. Да даже если бы они поняли, что это ни разу не золото, втюхали бы как произведение искусства какому-нибудь мелкому дворянчику. Ты сам-то веришь в эту историю с кражей?

На этих словах Йозэль остановился со слегка удивленным выражением лица. Крепко сжав посох в руке, он будто прислушивался к внутренним ощущениям, но в конце концов только раздосадовано выдохнул, похоже, не услышав желаемого.

— Слушай, я не хочу пока спешить с выводами, это только догадка… — Йозэль склонился к Суну и заговорил тише, обжигая его ухо горячим дыханием, от которого мурашки побежали по всему телу. — Если сократить до сути, я думаю, что ваш Великий Мессия расплатился этим камнем за ночлег, — он резко отстранился и, высвободив руку, за которую его вел Сун, принялся активно жестикулировать, едва не взвизгивая от восторга: — Просто все так хорошо сходится! Примерно десять лет назад слепой путешественник с драгоценным камнем… Ты вообще много таких знаешь? Я вот ни одного! Конечно, я не готов побиться об заклад, но это слишком круто для совпадения! — он едва удерживал себя в рамках благопристойного поведения.

Сун нахмурился. Он почти ничего не понимал. Не знал не то, что деталей, самой сути истории, на которую радостно опирался Йозэль, и все равно этот вывод казался ему крайне надуманным.

— Вы хотите сказать, что предыдущий Мессия самовольно… разбазарил части реликвии? — недоверчиво протянул Сун, мельком поглядывая на горожан, все больше интересовавшихся шушукавшимся дуэтом.

— Эм… видимо, да, — пожал плечами Йозэль. — Как еще можно объяснить, что части оказались так далеко друг от друга, да еще и в столь странных местах? Не птички же их растащили!

Сун не нашелся с ответом, а потому вновь взял парня под руку и поспешил продолжить путь. Не похоже, чтобы Йозэль лгал ему, но его слова рушили все, во что верил Сун. Само его существо отторгало идею о том, что Великий Мессия мог собственноручно уничтожить главную из реликвий бога знаний. Зачем бы ему это делать? Гневить древнюю могучую сущность, которой служил верой и правдой?

Смущало и то, что Ксенон, судя по всему, даже не пытался опровергнуть предположения Йозэля. Конечно, ему просто могло не быть дела до того, какими путями новый Мессия будет исполнять его указания. Личные мысли, личная жизнь, личный бред — какая разница, если все это приведет к желаемому результату? А может, жестокое божество просто игралось…

Сун вздохнул. Все это звучало, как бред.

Кроме того, если Мессию никто вовсе не грабил, то как он умер на самом деле? Уж не кара ли небесная сразила старика Акари? Быть может, об этом и спрашивала Мора?

Погрузившись глубоко в свои мысли, Сун едва не снес чей-то пустовавший прилавок, лишь в последнюю секунду сообразив остановиться. Похоже, они пришли.

Обойдя прилавок, они остановились перед аккуратной деревянной дверью. Добротный двухэтажный домик из ярко-рыжего кирпича радостно приветствовал своих гостей резными наличниками на окнах и слегка покачивавшейся кованной вывеской, изображавшей катушку ниток с иголкой. Сун оповестил Йозэля о прибытии на место, но тот почему-то не рвался вперед. Он стоял, как в воду опущенный, встревоженно кусал нижнюю губу, пару раз тяжко вздохнув.

— Похоже, вас что-то терзает? — заглядывая ему в лицо, спросил Сун.

Йозэль вздрогнул, легонько сжав ладонь Суна, но тут же наигранно усмехнулся:

— Если я скажу, что боюсь иголок, ты мне поверишь?

— Нет, — спокойно ответил Сун.

— Правильно сделаешь, — выдохнул Йозэль. — Слушай… я просто… Не обращай внимания, — отмахнулся он. — Просто думаю, что это будет очень тяжелый для нее разговор. Заставлять ее вспоминать тот период, когда она лишилась дочери, — он покачал головой, поджав губы. — Если бы у меня только были иные зацепки.

Сун не нашелся с ответом и положил руку ему на плечо, надеясь немного приободрить.

— С каждым днем следов становится все меньше, а я разваливаюсь все сильнее, — покачал головой Йозэль. — Я уже потерял здесь два месяца из-за этого Ксенона и его заскоков, а по ощущениям постарел лет на тридцать. Хорошо, если в ближайшие полгода смогу хотя бы самостоятельно передвигаться, — он повел плечами и прибавил шагу. — Надеюсь, Рахна не откажет в помощи. В этот раз другого плана у меня нет.

Он говорил очень тихо, надсадно выталкивая из себя слова, а в конце стукнул посохом по мостовой, показывая, что разговор окончен, и будто возвращая себе часть уверенности.

Когда они вошли в мастерскую, там уже вовсю кипела работа, и им далеко не сразу уделили внимание. Лишь выпроводив покупателя за дверь, к ним подскочил молоденький подмастерье, быстро вспомнив Йозэля, частенько заглядывавшего в мастерскую Рахны.

— Добрый день, — приветливо улыбнулся Йозэль. — Я погляжу, покой вам только снится, а я-то думал, что народ предпочитает в такие дни отовариваться у ярмарочных торговцев.

Помощник только собирался открыть рот, как со стороны раздался женский голос с характерной хрипотцой:

— Люди любят, когда что-то делают специально для них, святой брат, вам ли не знать! — не без самодовольства ответила женщина.

Сун тут же повернул голову на голос. На лестнице стояла роскошного вида женщина лет сорока. Густые каштановые волосы с небольшим проблеском седины тугой косой обвивали ее голову, подобно короне. Светлые глаза с хитрым прищуром смотрели на них с Йозэлем, а ярко-красные губы изогнулись в легкой улыбке, подчеркнувшей ее скулы. Поправив светлую юбку из тяжелой ткани, из-под которой проглядывали пестрые нижние слои, женщина быстрым шагом спустилась вниз.

— Доброго дня, молодые люди! — кивнула она и повернулась к Суну. — Что привело вас в мой скромный дом: досуг или какое дело? — весело спросила она, а Йозэль резко помрачнел. — Святой брат… Что-то случилось? Вы сам не свой!

Йозэль замялся.

— Я думаю, — тихонько вмешался Сун, — что брат Зел хотел бы поговорить с вами в менее людном месте, — на этих его словах подмастерья, на миг затаившие дыхание, вновь бросились работать.

— Значит, по делу, — кивнула женщина. — Ваше дело совсем не терпит посторонних, или мы все же можем пройтись с ним по аллее?

— Да, можем прогуляться, — чуть севшим голосом ответил Йозэль. — Это не секрет. Просто очень неприятная беседа.

Рахна вновь кивнула и прошла к двери, уже оттуда крикнув:

— Присмотрите за лавкой, я вернусь к вечеру!

Втроем они вышли из мастерской, и женщина молча повела парней по людным улицам. Она величественно вышагивала по мостовой, будто была наместницей, а не обычной швеей. А вот про Йозэля того же сказать нельзя было. Бесстыжий, нагловатый и бесцеремонный, он совершенно поник, не готовый вести этот разговор. То ли успел привязаться к швее, то ли настолько проникся ее трагедией, но, похоже, сама мысль, что придется ее буквально допрашивать о тех днях, внушала Йозэлю тихий ужас. Сун легонько сжал его ладонь, но Йозэль лишь вздохнул в ответ. Увы, сей диалог за него никто вести не смог бы.

Троица шла довольно долго, сменив уже несколько кварталов. Из-за тишины Суну казалось, будто кто-то из старших вел их на отповедь. За всю дорогу Рахна ни слова не проронила, пока они не оказались под кронами златолистых деревьев в небольшом скверике, на удивление пустом.

Здесь ее голос прозвучал настолько внезапно, что парни вздрогнули:

— Итак, в чем же дело? — устало спросила женщина, мельком глянув своими пронзительно голубыми глазами на Йозэля.

— В камне, который вам отдали десять лет назад, — спокойно ответил Йозэль — похоже, за время пути он успел договориться с совестью. — Мы думаем, что путешественник, остановившийся у вас в ту ночь, никто иной как Мессия Акари. Если мы правы, он отдал вам в качестве оплаты камень с этого посоха. Это важная часть реликвии бога знаний, и ее необходимо вернуть, — Йозэль медленно наклонил посох, направив его набалдашником в сторону женщины.

Рахна ненадолго замолчала и дотронулась до посоха, сильнее повернув его к себе. Она осторожно провела кончиками пальцев по краю пустующей оправы и с недоверием посмотрела на Йозэля.

— Зачем бы Мессии разбрасываться реликвиями своего бога? — с сомнением спросила Рахна.

— Поверьте, госпожа, — вмешался Сун, — нам бы тоже очень хотелось знать.

Йозэль опустил голову, выражая то ли смирение, то ли согласие.

— Сейчас это только догадки, — тихо произнес он, покачивая головой. — Возможно, Акари тут ни при чем, возможно, камень действительно был украден и вы встретились с вором в тот день, а может это и вовсе не тот камень, который мы ищем. Однако, других зацепок у нас пока нет.

Женщина тяжело вздохнула. На лбу ее пролегла глубокая морщина. Прошагав в сторону арки, оплетенной вьюнами, она остановилась, обняла себя за плечи, будто пытаясь согреться, и подняла глаза к ясному небу, едва видимому сквозь листву. Казалось, будто она просто пыталась что-то вспомнить. События столь давние, что уже успели изрядно поистрепаться. Но дело оказалось не в этом. Когда Рахна повернулась к парням лицом, в ее покрасневших глазах застыли слезы. Она поспешно смахнула их рукавом и покачала головой, когда Сун предложил ей помощь.

— Я… простите, — голос женщины заметно просел. — Это было так давно, я так мало помню. А то, что помню… — она всхлипнула и глубоко вдохнула. — Моя девочка…

Заметив, что Йозэль дергает его за рукав, Сун послушно подвел его к женщине и практически положил его руку на ее исколотые ладони. Йозэль взял ее за руки, а после аккуратно обнял за плечи, ничего не говоря. Рахна уткнулась лицом в его плечо и пару раз вздрогнула, явно подавляя рыдания, и тут же отстранилась, громко втягивая носом воздух.

— Нормально, все в порядке, — обмахивая лицо ладонью, протараторила она.

— Не торопитесь, — кивнул Йозэль. — Мы продолжим, когда вы будете готовы.

— Я правда в порядке, ребята, — попыталась она выдавить из себя улыбку, но выходило плохо. — Просто… эти воспоминания неподъемно тяжелые, — продолжая обмахивать свое лицо, Рахна подошла к кованной скамейке у тропы и села. — Этот камень, не примите за оскорбление, но иногда мне казалось, что именно из-за него все и случилось. Казалось, будто именно он принес беду в нашу семью, — она горько усмехнулась. — Какая же глупость! Камень ведь не может просто взять и убить…

Йозэль сделал пару шагов в сторону женщины, продолжая терпеливо слушать.

— Не знаю, как помочь вам, святой брат, — практически прошептала Рахна, склонив голову. — Я продала этот камень, даже не представляю, где он может быть сейчас. Столько времени прошло!

Йозэль кивнул.

— Скажите, вы помните, кому вы его продали? — мягко спросил он.

Рахна покачала головой, вперив пустой взгляд в землю. Лицо Йозэля на пару мгновений исказило отчаяние, но, к восхищению Суна, он быстро взял себя в руки, не позволяя лишнего в присутствии и без того страдающей женщины.

— Прости…

— Все в порядке, — легко улыбнулся Йозэль, хотя Сун догадывался, что на самом деле эмоции разрывали его на части. — Это мне стоит извиниться за то, что заставил вас снова вспоминать все это. Спасибо, что попытались помочь.

Женщина утерла едва выступившие слезы и поднялась со скамейки. На лице ее пролегли заметные тени — будто за эти минуты она сильно постарела. Всю былую элегантность и даже некоторую горделивость, с коей Рахна встречала их, как ветром сдуло, оставив после себя лишь иссушенную горем тень в неподобающе ярком наряде.

— Я хочу увидеть мою девочку, — выдохнула она.

— Если вам так будет легче, мы могли бы сопроводить вас к храму Моры, — сочувственно произнес Йозэль.

Сун мельком глянул на своего компаньона, вид которого буквально противоречил его же предложению. Лицо Йозэля заметно помрачнело. Ожидая ответа женщины, он склонил голову, дабы никто не видел сжавшихся в напряжении губ. Похоже, идея посетить городское кладбище на деле ему не по душе, чего нельзя было сказать о Рахне. Женщина вымученно улыбнулась и с благодарностью кивнула.

— Если нетрудно.

Храм Моры расположился на окраине столицы — кладбище всегда лишь растет, и ему нужно место. Маленькая часовенка в окружении могил и статуй богини смерти, не имевших никакого сходства с оригиналом, отделенная от города разве что дорогой — вот что из себя представляло самое мрачное место города. Холодным и темным оно казалось даже в разгар дня.

Городское кладбище будто не имело к Златославе никакого отношения. Оно выглядело настолько контрастно к близлежащим улочкам, что казалось отсеченным от них темным аптечным стеклом. Серый камень могил, черный металл покосившихся оградок и ни одного златолиста. Только огромные вековые ели.

В разгар рабочего дня здесь почти никого не было. Лишь редкие служители Моры, что следили за часовней да могилами, иногда сновали по протоптанным тропам.

По мощенной дорожке троица двигалась к часовне. Рахна шла заметно впереди, погрузившись в свои мысли, в нескольких шагах от нее двигались Сун и Йозэль и тихо переговаривались. С той секунды, как они выдвинулись к кладбищу, Йозэль явно нервничал, хотя и не выказывал прямо желания оказаться подальше отсюда. Он лишь крепче сжимал плечо Суна и незаметно покусывал нижнюю губу, идя с опущенной головой.

— Вы уже бывали здесь? — тихо спросил Сун.

— Чаще, чем хотелось бы, — раздраженно бросил Йозэль.

— Вы можете рассказать. Рахна ушла вперед, никто не услышит вас. Вас что-то пугает в храме Моры?

Йозэль покачал головой.

— Это место смердит отчаянием, — он повел плечами, на мгновение втянув голову. — И напоминает о прошлом. Знаешь, большинство столичных заказов я получил именно здесь. Ночью, в часовне, когда монахи уходили, а сторож за пару серебряных делал вид, что ничего не видел, — он ядовито усмехнулся, но уже через секунду его лицо вновь выражало лишь глубокую задумчивость. — Никогда не любил это место. Здесь даже воздух холоднее. Хотя в то время деньги неплохо заглушали лишние чувства.

— Сожалеете о прошлом? — спросил Сун, надеясь, что верно уловил суть.

Но Йозэль лишь вновь покачал головой.

— Отчасти. Но дело не в этом. Сейчас мне плевать на прошлое. Я на грани того, чтобы потерять будущее. И у меня, как назло, нет ни одной идеи. Я даже подумал, обратиться к бывшим патронам, но в таком состоянии мне нечего предложить им взамен.

Сказав это, Йозэль затих. И вовремя. Они уже очень близко подошли к часовне.

Небольшая круглая башенка из все того же серого камня с единственным входом и парой узких окон встретила их тяжелой тишиной, разрываемой лишь потрескиванием редких свечей, которые обычно жгли над могилами, когда умерших провожали на тот свет. Люди верили, что крошечные огоньки помогут душам пробраться через морской туман во владения Моры и не потеряться. Позже же жгли благовония, для упокоения души на том свете.

Если не брать в расчет кладбище, этот храм казался самым бедным из тех, что Сун успел повидать. Здесь не было никакой лепнины, ни единого изображения и даже крошечного изваяния. Лишь из стен будто вырастали каменные полки с погребальной атрибутикой, да посреди здания чуть возвышалась небольшая купель с прозрачной чистой водой, символизировавшей море.

Впрочем, не мудрено. К богине смерти не приходили выпрашивать подарки, не сетовали на судьбу. Здесь не возносились мольбы, все они звучали за пределами крошечной часовни, окропленные слезами живущих. Мольбы, которые Мора никогда не услышит.

Сун вздохнул и с трудом оторвал взор от поблескивавшей в неровном свете воды.

Боги не слышат. Богам все равно.

Это была одна из первых вещей, что Суну пришлось освоить после изгнания, но даже спустя месяцы принять ее было тяжело. В Редайнии ему казалось, что могучие сущности заботятся о людях, любят их, как детей своих, и помогают по мере сил. Даже издевки и унижение, которые парень пережил в ските, тогда воспринимались им как временная трудность, испытание, ниспосланное свыше, урок, что нужно усвоить. В самые тяжкие минуты он ощущал призрачную поддержку.

Но этой поддержкой оказался он сам.

В первые дни осознание довлело над ним с такой силой, что было тяжко подниматься по утрам. Он остался с жестоким миром один на один… Нет, он всегда был один. А потому в миг, когда в его жизни спустя столько лет появились Вейл, Нэна и остальные, на кого можно было бы положиться, он даже не сразу поверил в это. Не боги, не призраки, а живые люди, которые наконец-то видели в нем равного, видели в нем близкого человека…

Погрузившись в свои мысли, Сун не сразу услышал чуть раздраженный зов Йозэля, который теперь, ворча под нос, шарил руками по каменным полкам. Сун подошел к Йозэлю и взял тонкие палочки с благовониями, предварительно подпалив их об одну из свечей.

— Госпожа Рахна уже ушла к могиле. Если вы хотели ее поддержать, нам следует поторопиться, — произнес он без всякого укора и взял Йозэля под локоть.

Искать Рахну долго не пришлось. Ее дочь похоронили буквально в паре шагов от часовни, перед самой известной статуей богини смерти. Крылатая женщина, закутанная в свой каменный балахон, безучастно смотрела вдаль, стоя на постаменте, табличка на котором гласила: «Каждому воздается по справедливости». И по какой-то злой иронии ни о какой справедливости в отношении лежавшей у ее ног девочки речи не шло.

Рахна сидела прямо на траве, подобрав под себя ноги и склонив голову. Она ничего не говорила, только исподлобья смотрела на струйку дыма, поднимавшуюся от курильницы. Взгляд ее был пустым, по щекам свободно стекали слезы. Молча приблизившись к женщине, Йозэль, не без помощи, опустился рядом с ней на колени, а Сун аккуратно поставил благовония в курильницу.

Пусть Сун и начал шептать одну из поминальных молитв, делал он это лишь из уважения к чужому горю. Он знал, что сейчас, глядя на каменный памятник с именем, Рахна видела иное — свою маленькую дочь, что раньше срока отправилась к предкам. Пусть на деле все было совсем не так.

Йозэль молчал. Вряд ли бывший циркач и вор мог много знать о поминальных обычаях. И все же само его присутствие, похоже, благотворно влияло на швею. Он осторожно сжимал ее руку, выказывая поддержку, и уже этого было достаточно, чтобы не дать женщине погрузиться в свое горе.

— Знаете, — вдруг зазвучал голос Йозэля, — в месте, где я рос, жили самые разные люди. Среди них был человек, который совсем не верил в богов, во всевышние силы и небесные чудеса. И он был единственным, кто совсем не боялся смерти. Он говорил, что не умрет, даже если его тело истлеет, ведь он всегда будет жить в чьей-то памяти.

Швея медленно подняла голову, и хоть глаза ее припухли и покраснели, сама она улыбалась.

— Я надеюсь, что сейчас она переродилась и счастливо живет. В другой семье или другом мире — неважно. Но если вдруг она и правда будет жить лишь в памяти, я рада, что поделилась с вами. Ведь так она проживет еще дольше, — она посмотрела в небо, сощурив глаза от яркого света.

— Делите горе с другими, и его станет меньше, — кивнул Йозэль и поднялся на ноги, потянув за собой Суна.

— Прежде, чем вы уйдете, — тихо сказала Рахна. — Я кое-то вспомнила.

Йозэль повернулся к ней лицом, а Сун весь обратился в слух, готовясь запоминать любые детали.

— Обратитесь к ювелиру Овину. У него лавка как раз рядом с ярмарочной площадью. Не думаю, что камень остался у него, но он может помнить, кто его купил.

Лицо Йозэля вытянулось от удивления, а тело вздрогнуло. В следующий миг он низко поклонился, едва не столкнувшись с женщиной лбами.

— Благодарю вас! Вы даже не представляете, насколько неоценимую услугу оказали нам!

Женщина со слабой улыбкой склонила голову в ответ и вернулась к созерцанию струек дыма, своим видом давая понять, что юноши могут идти. Пару мгновений Йозэль потоптался на месте, будто не уверенный, что стоит оставлять ее одну, но в итоге, придерживаясь за руку Суна, двинулся на выход.

Они уже было покинули кладбище, когда Йозэль вдруг притормозил.

— День добрый, святой отец! — не поворачивая головы, поприветствовал он, оставив Суна в недоумении.

К ним действительно приближался отец Раэль, чем-то раздраженный и подавленный, но как Йозэль узнал об этом? Не Ксенон же ему помог с такой ерундой! Неужели, различил на слух?

Самого Раэля, похоже, это тоже немало удивило, ибо мужчина в ступоре застыл в шаге от них.

— Брат Зел? Что вы здесь делаете?

— Решаю некоторые вопросы, — уклончиво ответил Йозэль. — А вы, никак, благословлены оказываться в нужное время в нужном месте. Прошу вас, идите. Только, — он в миг посерьезнел, — осторожнее со словами. Она недавно успокоилась.

Сказав это, ответа он дожидаться не стал и тут же пошел вперед, простукивая дорогу перед собой посохом и утягивая следом ничего непонимающего Суна. Стоило им отойти на значительное расстояние, как загадочная маска Йозэля разбилась вдребезги. Парень заметно поник, будто только что принял очень тяжелое решение, но спрашивать Сун не стал. Сейчас нужно двигаться дальше.