Судьба в руках твоих

Ослепительная гордыня. Часть 2

В разгар пригожего летнего дня отнюдь не каждый житель города Илинк спешил оказаться на улице, под ласковыми лучами солнца. Рабочий люд был вынужден трудиться на благо себя и города, и лишь бездельники да дети шастали по округе. Впрочем, был и еще один сорт людей, которые могли себе подобное позволить. Один из таких, поигрывая краденой монеткой, сидел за стойкой в уютном, но почти пустом в это время кабаке «Роза чайная». Красивый, крепкий парень с мягкими чертами лениво потягивал малиновое вино, по вкусу больше напоминавшее компот, направив пустой взгляд куда-то в сторону.

В зале, подготовляя тот к вечернему наплыву гостей, суетилось несколько девушек, иногда бросавших на парня томные, но быстро затухающие взгляды. Йозэль буквально прописался в кабаке тетушки Нэны последние лет пять, а то и больше, но до сих пор не ответил никому взаимностью. Да что там о взаимности? Даже в постель резко робеющего наглеца удалось затащить всего пару раз самым крепким и бойким барышням, которые скорее задавили воришку авторитетом, нежели соблазнили. Впрочем, не так уж сильно красавицы сожалели. Йозэль, мягко говоря, завидным женихом никогда не был. Выросший среди бродячих артистов, он не имел за душой ничего, кроме смазливой мордашки и пуда обаяния.

Осознание сего печального факта накатило на парня и опрокинуло с ног на голову, подобно шторму, переворачивавшему рыбацкие лодки. Двадцать два года жизни лежали за спиной и напоминали руины, поросшие репейником. Еще мальчишкой он заявил матери, что в это «дурацком цирке» у него нет никакого будущего, собрал ничтожные пожитки и ушел, решив осесть в городе и научиться чему-то путному.

Передернувшись от неожиданной горечи вина, Йозэль презрительно фыркнул. Ага! И осел, и научился! Десять раз! Если б мать ему тайком не положила денег да поесть, окочурился бы еще на полпути к ближайшему селению. Хорошо хоть карту взять ума хватило! А в городе… в городе Йозэль столкнулся с жестокой реальностью. Оказалось, малолетняя бродяжка из трубадуров никому не нужна, никто не спешил давать ему еду и кров, и посвящать в тайны своего мастерства. Если в передвижном городе из шатров и кибиток он всегда мог к кому-то обратиться за помощью, то среди «порядочных людей» можно положиться только на себя. И остались ему только сладкие речи да ловкие руки.

Йозэль даже не заметил, когда им перестала руководить нужда и он начал красть из интереса. Быстрее, сложнее, искушеннее! В какой момент прилавок с хлебом превратился в охраняемую сокровищницу наместника, а слова преисполнились лживым медом, снимающим драгоценности с изголодавшихся по лести богачек?

За несколько лет нахальный юнец прославился по всему острову и все равно оставался неуловимым, сотрудничая ли со стражей, скрываясь ли среди простого люда, потешающегося над сильными мира сего, или прячась за спинами тех, кого еще не успел облапошить.

Так продолжалось до тех пор, пока дорога не привела его в Илинк. Каким-то мистическим образом деньги моментально уплывали из рук Йозэля, едва оказавшись в них, а потому в городок он добрался с парой грошей в кармане, которые было проще выкинуть «на хорошую погоду», чем что-то купить на них. Однако привыкший к подобному раскладу воришка и не думал отчаиваться, мгновенно заприметив очаровательную девицу, явно трудившуюся в каком-то заведении. Кто же знал, что девица станет для него велением судьбы, что за шкирку притащит его к Нэне? Сурового вида хозяйка кабака, расположившегося недалеко от причала, повидала на своем веку проныр всех видов и сортов, и обаяние Йозэля не нее действовало совершенно. Однако она все же пожалела желторотого мальчишку и позволила ему оставаться в кабаке за помощь на кухне.

Брыкаясь и фыркая вначале, Йозэль то и дело возвращался в «Розу» и под смешки работниц брался за мытье посуды и надраивание полов. Все же местечко и его добродушная хозяйка приглянулись юноше. Пусть теперь найти ночлег для него не было проблемой, осознание того, что он может получить его честным путем, отчего-то грело душу. Возможно, потому что женщина, которая решила присмотреть за ним, была единственной за долгое время, кто видела в нем не только преступника. Ему даровали неслыханное доверие, которое он хотел оправдать.

Впрочем, осев в городе, отказаться до конца от прежнего образа жизни он не смог. Илинк — рыбацкий городок, большей частью огороженный от остального мира густым лесом с дурной славой. Местечко, на краю цивилизации, в которое часто забредали не самые светлые личности, укрываясь от правосудия. Здесь же, по морю или лесом, часто перевозили контрабанду.

Все это маняще шептало о легкой наживе да возможности покрасоваться, вновь утерев нос матерым разбойникам, и звало, звало за собой, заставляя Йозэля на месяцы пропадать из города. Удивительно, что он при громкой славе все равно умудрялся вернуться с пустыми руками. Где только все добро спускал?

Так в погоне за мимолетной славой сомнительного характера и блестяшками пролетели годы, а Йозэль все продолжал сидеть в кабаке под смешки работниц. Ни кола ни двора. Ни семьи, ни друзей, ничего за душой, мать и ту не видел ни разу за эти несколько лет. Только тетка Нэна тяжко вздыхала, подливая вино в кружку. Хотя, у кого-то и этого нет…

Йозэль звучно упал лицом в столешницу, и в следующее мгновение кружку у него забрали, сообщив, что ему хватит.

— Верни, — прогнусавил в стойку Йозэль и, не поднимая лица, протянул руку вперед.

— Плати, — фыркнула Нэна и, с недовольным лицом поймав в полете монетку, вернула кружку на место. — Ну и чего ты? Совсем раскис. Не знаешь, чем заняться? Так я тебе быстро дело придумаю!

Все эти слова и ворчание были совершенно обыденными. Некий ритуал, после которого «лентяй и дармоед» рьяно хватался за работу или покидал кабак, не желая попадаться под горячую руку. Однако сегодня привычной реакции не последовало — парень продолжал лежать лицом вниз и что-то гундеть себе под нос. Женщина нахмурилась и облокотилась на стойку, приблизившись к Йозэлю. Смутное чувство тревоги охватило ее. Нагловатый мальчишка давно стал частью дружной трудовой семьи «Розы чайной», а в семье не принято махать рукой на беды ближнего. Послушав нечленораздельное бормотание, Нэна отстранилась и ушла в кухню, но лишь затем, чтобы вернуться оттуда с полным тазом мокрых кружек и потасканным полотенцем.

— Нэна, пожалуйста, давай попозже. Дай мне еще пол часика, и я все сделаю… — уставшим голосом немного на выдохе произнес Йозэль, приподнимая взгляд на таз.

— Пф! Сиди уж! — Нэна махнула влажным полотенцем, попав вздрогнувшему от неожиданности парню по плечу. — Сегодня, так и быть, начну свою работу пораньше: побуду для тебя «свободными ушами». Чего уставился? Давай, рассказывай, что тебя гложет, а мы с девочками послушаем.

— Ничего меня не гложет, — буркнул Йозэль.

— Все вы так говорите, — протянула Нэна, протирая кружку, — а потом сидите, как креветки, и только успевай чего покрепче подливать!

Йозэль поджал губы и отвел взгляд. Рассказывать насмешливым дамам, как он, бедняжечка, в жизни ничего не добился, не хотелось. Чего там! Он бы и сам расхохотался на месте слушателя. Нашел же проблему!

Однако Нэна продолжала стоять рядом, по ту сторону стойки, натирая кружки и, как бы невзначай, подначивающе поглядывая на парня. Девушки же, напротив, разошлись по дальним углам зала или вовсе покинули его, став работать в два раза усерднее, показав, что вовсе не слушали болтовню «гостя».

— Все в порядке, правда, — очаровательно улыбнулся Йозэль, но долго удерживать улыбку не смог. Под пристальным, обличающим взглядом хозяйки кабака та мгновенно сползла, и парень неохотно выдавил из себя: — Просто нахлынуло… мысли всякие. Ерунда! Завтра и не вспомню, — отмахнулся он и залпом допил остатки вина, звучно ударив кружкой по стойке. Нэна раздраженно дернула носом, но ничего не сказала. А Йозэль, вопреки своим заверениям, продолжил: — Не знаю, как сказать… Это похоже на похмелье: дурман исчез, остались только головная боль и осознание собственной никчемности. Мне двадцать два, Нэна! — женщина едва слышно всхрюкнула, сдерживая смех. — У меня ничего нет! Я никто и звать меня никак! Ничего не умею и совершенно не знаю, как жить эту жизнь!

— Не знаешь, как жить, — живи как все, — пожала плечами Нэна. Йозэль удивленно вскинул брови, не ожидая подобного совета от этой женщины. — Женись, заведи детишек, хозяйство и прочая, и прочая!

— Что ж ты сама так не делаешь? — криво усмехнулся Йозэль.

Попытка представить Нэну в образе ласковой женушки, с подносом пирогов ожидающей мужа, бесславно провалилась.

— Ну, я-то знаю, чего хочу от этой жизни! — не без толики гордости ответила Нэна. — А если серьезно, ты еще очень молод, так что прекращай этот балаган!

— А может, я только для балагана и гожусь? — он тоскливо посмотрел в окно и невольно сглотнул.

— Это ты уже сам думай! — Нэна ловко прокрутила последнюю кружку и поставила ее под столешницу. — Только перед глупостями своими вспоминай, что жизнь — не сказка. За что ни возьмешься — всему придется учиться, и это ни разу не легко! — женщина сурово посмотрела на Йозэля, да так, что он от испуга голову в плечи втянул. — Будешь ждать подачек от судьбы — так и останешься по задворкам пластаться да по кабакам шинкарям плакаться! Ты меня понял, Зэлюшка?! — она хлестко ударила полотенцем по деревянному поручню, повесив влажную тряпку, а парень, едва с места не подскочив, осторожно кивнул. — То-то же! А теперь, коль хандру свою споил, иди и натаскай дров!

Йозэль пару раз хлопнул глазами, не совсем вернувшись к реальности, и Нэна, вперив в парня нахмуренный взгляд, грозно нависла над ним. Немая сцена продлилась всего несколько секунд, после чего женщина бросила «Кыш отсюда!», притопнув ногой, и парня как ветром сдуло.

Он вышел на улицу, чуть покачиваясь от ударившего в голову вина, и потопал за угол, где расположился дровник и другие хозяйственные пристройки кабака. Первой попавшейся под руку лентой он стянул в хвост длинные темные волосы с единственной седой прядкой. Скинув потрепанную временем куртку из мягкой кожи на рубочную колоду, чтобы не мешалась, он принялся таскать высушенные солнцем дровишки прямиком на жаркую кухню. Речи Нэны имели смысл, и все же парня не особо вдохновили. Однако под пристальным изучающим взглядом женщины Йозэль старался вести себя более непринужденно, будто бы понемногу приходил в себя. То и дело он останавливался, чтобы переброситься шуткой-другой с девушками или ни о чем поболтать с поварятами, пока старшие повара не разгоняли их «делом заниматься».

Время летело незаметно. За тасканием воды парня застала вечерняя духота, когда солнце еще только клонилось к горизонту, а земля уже начала отдавать тепло. В кабаке все еще было безлюдно, и Йозэль решил немного передохнуть внутри до того, как рабочие скопом повалят запивать трудовые будни. Приближаясь к главному входу, он с удивлением обнаружил, как небольшая группа людей скрылась за занавесом. Ничего необычного, но плохое предчувствие заставило парня притормозить и заглянуть в окно. Солнечный свет, отражаясь от стекол, едва ли позволял что-то рассмотреть снаружи, но даже так было видно, как незнакомцы всей гурьбой приблизились к стойке. Йозэль тут же подскочил ко входу, попутно подмигнув заинтересованным детишкам и приложив указательный палец к губам, и прижался к косяку, прислушавшись.

— Опять вы! — чуть ли не взревела медведицей Нэна. — Я же сказала вам, оборванцам, чтоб даже не приближались к моему кабаку! Ирма, принеси мне кочергу! Опять этих нелегкая притащила!

Йозэль сдавленно хохотнул, зажав рот кулаком.

— Тише ты, тише, хозяйка! — без толики страха, даже с насмешкой, прозвучал хриплый мужской голос, а вот Йозэлю стало не до смеха. — Мы вообще не к тебе пришли, а к мальцу, что у тебя тут ошивается, — с напускной серьезностью продолжал один из пришедших, в котором Йозэль с некоторым удивлением узнал прихвостня местной шайки бандитов, Морских Волков, подмявших под себя всю контрабанду, проходившую в Илинке.

Похоже, за последний провал главарь неслабо намял ему бока — черты его исказились настолько, что и не узнать. На мгновение мелькнувшая жалость тут же испарилась, когда свежий шрам в боку напомнил о себе. За золотую статуэтку из коллекции одного столичного толстосума пришлось побороться, и в том бою Йозэлю досталось все: и ножевое ранение от этого противного лизоблюда, и статуэтка, которая в конечном итоге оказалась подделкой. Но о последнем Йозэль никому рассказывать не стал.

— И что вам от него нужно? — едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, спросила Нэна, прекрасно знавшая их историю знакомства, а потому не ожидавшая добра.

— Дело у нас к нему, — важно ответил разбойник. — Не боись, хозяйка, ничего ему будет! Просто культурно побеседуем, — усмехнулся он.

В это мгновение занавеска на двери приподнялась, и внутрь вальяжно, будто не подслушивал под дверью, согнувшись в три погибели, вошел Йозэль и боком оперся на косяк, сложив руки на груди.

— И какое же дело может быть ко мне у «мокрых псин»? — с нахальной улыбкой приторным тоном произнес он, особенно выделив искаженное название шайки.

Компания почти синхронно развернулась к нарушителю спокойствия, и мужчина с изуродованным шрамами лицом радостно улыбнулся, являя миру сгнившие зубы. Нэна, стоя за их спинами, выпученными глазами смотрела на Йозэля и медленно качала головой, призывая его немедленно прекратить. Однако Йозэль продолжал стоять у входа, скучающе и чуть высокомерно глядя на пришедших.

— И тебе не хворать, бродяжка! — осклабился разбойник. — Так и будешь у двери стоять или пройдешь внутрь, да поговорим как цивилизованные люди?

— Мне с вами говорить не о чем, — фыркнул Йозэль, не сдвинувшись с места. — Я даже имени твоего не помню! — отмахнулся он.

Улыбка на какие-то доли секунды сползла с лица разбойника: очевидно, слова зарвавшегося мальчишки задели его за живое. Однако мужчина быстро взял себя в руки.

— Риц, — процедил он, с трудом сохраняя доброжелательный вид. — Так ли важны имена, когда речь заходит о золоте? — призывно улыбнулся он, с удовольствием наблюдая, как брови Йозэля заинтересованно дернулись.

Мгновенно возвращая себе отстраненный вид, Йозэль двинулся мимо компании.

— Мне это не интересно, — зевнул парень, а хозяйка кабака едва не поперхнулась воздухом. — Я хочу отойти от дел. Работа, маленький домик, хозяйство… Сами знаете, — походя, он обернулся на них, глядя, как вытягиваются лица всех присутствующих. Даже Нэна, ставшая свидетельницей его эмоционального порыва, едва-едва держала себя в руках.

В следующую секунду зал взорвался хохотом. Под недоумевающим и немного обиженным такой реакцией взглядом парня разбойники чуть ли не пополам сгибались от смеха, а Нэна старательно отводила взгляд, поджав губы. Редкие зеваки облепили окна и вход, но тут же ретировались, увидев вооруженных людей. С трудом подавляя приступ, утерев рукавом рубахи выступившие слезы, Риц, наконец, выпрямился и выдавил:

— Ну ты и шутник, бродяжка! Еще лицо такое серьезное состроил!

— А кто шутит? — холодно бросил Йоз.

— Тогда тебе точно нужно меня выслушать, — продолжал скалиться мужчина. — Таким звездочкам и уходить следует красиво! У нас, как раз, подходящее для этого дельце имеется.

Йозэль мельком глянул на Нэну, грозно покачавшую головой. Но если Нэну смущал факт готовящегося у нее под носом грабежа с участием Йозэля, то самого парня мучил совсем иной вопрос.

— А сами что? — фыркнул Йозэль. — Руки отвалились? Не ты ли горланил, что всякая псина лучше меня и в жизни ты не опустишься до того, чтобы просить помощи у «этого желторотого клоуна».

Он говорил совершенно спокойно, будто о погоде рассказывал. И в позе, и в легких движениях головы и рук сквозила расслабленная надменность. Не будь он одет в затасканную тунику, покрытую древесной пылью, его можно было бы принять за любимого сыночка каких-нибудь богатеев, вынужденного общаться с отбросами общества. Не хватало только брезгливо сморщенного носа.

Однако Йозэль — бродяга, к тому же изрядно потасканный жизнью и никаких иллюзий не питавший. Несмотря на расслабленный вид, взгляд его был серьезным. Он оценивающе скользил по собеседникам, высматривая малейший подвох в мимике и жестах. К каждому шепотку парень внимательно прислушивался, каждое слово проверял на прочность.

Морским Волкам верить нельзя. Для Йозэля эта дорожка так точно была закрыта. Едва нашумевший по миру воришка оказался в Илинке, как банда тут же попыталась схватить его за жабры и любезно предложила талантливому мальчишке «крышу». От которой он так же любезно отказался и с той самой поры стал подобен бельму на глазу, мешаясь им везде и всюду. Случайными ли были встречи, либо же уведомители находили забавным сталкивать их лбами — кто бы знал. Но результатом этих встреч стала сильная и взаимная неприязнь Волков к Йозэлю. Оттого так странно было наблюдать их здесь.

Что бы они ни предложили — это точно ловушка! По-хорошему, стоило бы оставить посетителей на тетушку Нэну, явно горевшую желанием оприходовать их кочергой, но впутывать женщину в свои проблемы не хотелось. Уж кто-кто, а Нэна явно заслуживала лучшего отношения.

Парень на каблуках развернулся к Волкам лицом.

— Согласен, — неловко протянул Риц. Об этом прецеденте он как-то позабыл и даже не думал, что мальчишка запомнит в сердцах брошенные слова да еще и вернет их в самый неподходящий момент. — Нехорошо тогда получилось… Но боюсь, сейчас у нас просто не осталось иного выбора — никто из наших не соглашается.

— Надо же! Давай, удиви меня!

Риц подошел угрожающе близко, почти вплотную, отчего запах пота и гниющих зубов окутал Йозэля. Парень скривился, глядя прямо в глаза разбойнику, но остался на месте.

— Есть один посох, настоящее произведение оружейного искусства, — Йозэль кивнул. — Да вот только загвоздка одна имеется — посох этот в старом храме ксеноситов. В храме уже лет десять никого не видели, никто его не охраняет, да вот только местечко гиблое. Говорят, он сверху донизу забит ловушками, а местные охотники считают, что там демон живет, который людей с ума сводит. Эти… идиоты суеверные и струхнули!

— Можешь не продолжать, — со вздохом прервал его Йозэль и отстранился. — Мародерством я не занимаюсь. Какой вообще интерес красть у мертвецов?

Риц закатил глаза, невольно вызвав усмешку Йозэля. Похоже, подобное «воровское благородство» раздражало его собеседника. Сам Риц наверняка бы предпочел обратиться в столичную гильдию или даже сам бы сунулся в этот храм, но не пошел на поклон к проклятому артисту! А значит все упиралось в главаря Волков. И отчего вдруг главный пес настаивал на участии Йозэля в этом деле? Никак решил прибить его по-тихому?

— А сотня золотых вызывает у тебя интерес? — криво усмехнулся мужчина и достал из-за пазухи туго набитый кошель.

Йозэль остановил взгляд на кожаном мешочке, перетянутом тонким ремешком. Монеты внутри призывно бряцали, постепенно заглушив голос здравого смысла, однако не настолько, чтобы сломя голову нестись по указке Волков.

— Оставь себе, — поморщился парень, — не хочу иметь с вами ничего общего! — взмахнул он рукой, развернулся и уже собрался уйти прочь.

Однако от Рица, похоже, не ускользнуло мелькнувшее во взгляде любопытство. Глупо отрицать: какую бы скалу Йозэль из себя не строил, он оставался маленьким алчным воришкой. Добавь к богатству интересную задачку, которая дала бы ему проявить себя, и все! Йозэль едва удерживал себя от глупостей.

— Мне показалось, или Великий и Всемогущий Йозэль струсил? — едко спросил Риц, ехидно глядя в спину парню.

Йозэль замер, даже не осознавая, какую роковую ошибку совершил. По лицу Рица расплылась гаденькая ухмылка, а его товарищи наперебой загалдели:

— Сдулся, походу, наш Король воров!

— И этот сосунок у тебя из-под носа добычу увел? Ха!

— Так и знал, что все это сказочки!

— Тебе стоило остаться в цирке, клоун!

Кулаки Йоза непроизвольно сжались, а зубы стиснулись от злости. Намерено или случайно разбойники проходились по самым больным точкам, и остатки здравомыслия удерживали его от опрометчивых поступков подобно тому, как тонкая старая цепь удерживала огромного сторожевого пса — едва-едва. Задетая гордость выла и скулила, требуя немедля восстановить справедливость и разбить парочку носов в отместку.

— А ну рты закрыли! — раздался голос Нэны, чудом пробиваясь сквозь насмешливые крики. — Йозэль!

— Не нужно, Нэна, — Йозэль поспешно поднял руку, краем глаза наблюдая за полыхающей яростью женщиной. — Вы сами поголовно отказались лезть в этот храм, вам ли обвинять меня в трусости?

— В отличие от тебя, мальчик, мы не претендуем на величие! — усмехнулся Риц. — Давай, Йоз, слава и золото или вечный позор!

— Йозэль, не смей! — одними губами проговорила Нэна.

— Вся округа заговорит о тебе, и едва ли тебе хочется, чтобы эти истории полнились слухами о твоей трусости и сомнениями в мастерстве.

Парень застыл на месте, бегло глядя то на Нэну, то на Рица, довольно ухмыляющегося в ожидании ответа.

— А может, ты и правда бездарность? — неожиданно фыркнул Риц. — Может, столичное ворье настолько зажралось, что даже обычная бродяжка смогла их облапошить?

В этот момент последняя ниточка оборвалась.

— Не мелковата ли сумма для вылазки за «шедевром оружейного искусства»? — Йозэль склонил голову набок, продолжая играть безучастность, хотя абсолютно каждому в помещении было ясно — крепость пала под натиском жадности и тщеславия.

— Там нет охраны. Сотни достаточно.

— Нет точного месторасположения, нет внутренних планов. Храм нашпигован ловушками, к тому же никто из вас на это «плевое дельце» не собирается. Двести или ищите другого дурака!

Риц сжал челюсти, но принялся хлопать по карманам, выискивая другой кошель, который должен был достаться ему, если бы мальчишка сразу согласился.

— Это почти прогулка! Сто пятьдесят и ни монетой больше!

Йозэль на пару мгновений задумался, что-то прикидывая в уме, после чего заторможено кивнул:

— Хорошо, пусть так. Но тогда я хочу получить половину сейчас!

Лицо Рица еще больше помрачнело, поддерживать доброжелательную улыбку он уже не мог.

— Ты смеешься? Это чуть ли не весь начальный гонорар! Дам треть, но чтоб до заката завтрашнего дня посох был у нас! — рявкнул мужчина, чем изрядно позабавил Йозэля — наконец-то и он мог поиграться с чужими слабостями.

— По рукам, — приторно улыбнулся Йозэль потерявшему всякое самообладание разбойнику и протянул ему свою изящную ладонь, затянутую в перчатку из тонкой кожи.

Под тяжкий вздох хозяйки кабака они пожали друг другу руки, а уже на закате, получив чуть более точные инструкции, Йозэль запропастился глубоко в лесу.

В старинный лес, огибающий Илинк, горожане старались лишний раз не заходить. Только редкие отчаянные охотники, надеявшиеся поймать здесь какое-нибудь необычное зверье, иногда совались под кроны вековых деревьев. Однако даже среди них лишь единицы забредали в самую чащу, кто-то даже уверял, что видел поселение ксеноситов, но последним обычно не верили. Загадочные последователи бога знаний крайне неохотно пересекались с мирским людом, даже покидая свое селение и приходя в города. Трудно было поверить, что высокомерные религиозные фанатики жили близко к такому грязному во всех смыслах городу как Илинк.

Йозэль шел почти наобум, в полумраке едва различая оставленные охотниками метки на стволах и камнях. Он долго бродил по округе и к храму добирался буквально наощупь — с момента его выхода на улице заметно стемнело. Вокруг стояла невыносимая тишина. Поистине, невозможная. Йозэль бы даже подумал, что ему просто заложило уши, если бы иногда под его ногами не хрустели ветки. Эта тишина почти убивала, душила, давила, подстегиваемая кошмарными слухами об обитателях леса. В какой-то момент парню показалось, что все это — дурацкая шутка, или, еще хуже, что храм на самом деле охранял какой-то демон, который сейчас охотно игрался, бередя детские страхи в хрупком сознании.

Йозэль накинул капюшон куртки и спрятал лицо под маской, оставив видимыми лишь глаза. Будто эти нехитрые манипуляции могли бы его спасти, окажись его фантазии правдой.

Внимательно всматриваясь во мрак между деревьями, он даже не заметил, как лисьи тропки привели его к каменным вратам, словно вросшим в высокий холм. Нервно сглотнув, парень задрал голову, пытаясь рассмотреть верхушку изваяния, и почувствовал, как предательски задрожало тело. Будто в трансе он протянул ладонь и осторожно прикоснулся к потертому временем рельефу, другой рукой сжав в кармане куртки отполированную пальцами подвеску богини удачи. В этот миг вокруг загорелись десятки свечей, заставляя воришку сжаться в клубок от ужаса.

Подстава! Так и знал!

Нельзя было соглашаться на это!

Что делать?! Нужно бежать!

Йозэль резко обернулся, готовый прорываться сквозь вооруженную толпу и… никого не увидел. Дрожащий свет пламени обрисовывал лишь поросшую травой площадку, но Йозэль был единственным зрителем на ней. От неожиданности и облегчения парень аж осел, тихо засмеявшись, прижимая руку к груди, под которой безумно заходилось сердце, отсчитывающее свои последние минуты. Провыв в ладони в попытке успокоить себя, Йозэль выпрямился и принялся гасить свечи одну за другой. Неровен час, все диковинное зверье сбежалось бы на свет отведать плоти незваного гостя!

Закончив выплясывать у постаментов со свечами, он вновь подошел к вратам, и при касании к камню свечи вновь вспыхнули, издеваясь над стараниями Йозэля. Однако в этот раз он решил не тратить драгоценное время попусту, тем более, что врата храма любезно приоткрылись. От подобного гостеприимства Йозэлю сделалось не по себе, но, собрав волю в кулак, он решительно скользнул во тьму.

Врата за ним закрылись неслышно, лишь слегка прошелестев по траве, будто не каменные плиты столкнулись друг с другом, а упала почти невесомая штора. Йозэль тут же обернулся и дотронулся до створы — та легко поддалась и мгновенно вернулась на место, будто действительно ткань покачивалась на ветру. Парень хмыкнул, удивленный подобным поведением. Впрочем, неважно! Главное, что он свободно мог выйти отсюда, а не был замурован на веки вечные, обреченный на жестокую и глупую смерть!

Проморгавшись, Йозэль мигом прильнул к стене, аккуратно ощупывая кладку. Однако никаких подозрительных углублений, где могли бы прятаться всевозможные шипы или ядовитые твари, не нашел. Тогда он склонил голову, всматриваясь в едва различимый пол, и медленно двинулся по коридору. С учетом того немногого, что он знал об этом храме, происходящее казалось крайне странным и неправильным. Где вся жуть, что охотники навесили на это место? Либо кто-то нагло врет, либо в конце его ждет принеприятнейший сюрприз!

Йозэль прошел уже несколько десятков шагов, осторожно спускаясь к главной зале, когда чуть не рухнул на пол, схватившись за голову. Неведомая сила словно что-то вколачивала ему прямо в висок мелкими упрямыми ударами. Одной рукой он оперся на колонну и медленно сполз по ней, от оглушающей боли не чувствуя собственных конечностей. Парень стиснул голову ладонями и беспомощно заскулил, скорчившись в углу. И в миг, когда из глаз уже чуть ли не искры сыпались, все прекратилось, как по волшебству. Тяжело дыша, Йозэль сидел на полу, за колонной и пустым взглядом широко распахнутых глаз наблюдал, как по стенам и потолку храма загораются странные осколки, будто сотканные из света.

Свет, который, казалось бы, должен успокоить идущего во мраке, в душе воришки поселил лишь тревогу. Свечи вспыхивали, стоило дотронуться до двери, так почему же эти огни загорелись лишь сейчас? С трудом собрав себя воедино после странного приступа, объяснения которому Йозэль никак не смог найти, он по стеночке поднялся на ноги. Руки крупно дрожали, а картинка перед глазами плясала, ни на секунду не останавливаясь. К горлу подкатила тошнота. Возможно, в темноте он упустил какую-то растяжку или плиту и расплатился за невнимательность? Он неловко ощупал собственное тело, но никаких повреждений на нем не было. Чушь какая-то!

Парень на мгновение стянул маску и шумно втянул носом влажный воздух подземелья. Нужно двигаться дальше. Чем быстрее он заберет посох, тем быстрее покинет это проклятое место.

Впереди уже виднелась зала. До нее рукой подать. Однако с каждым шагом тревога нарастала все больше. Слишком тихо, слишком просто. В чем же подвох? Внимательно глядя под ноги, он шагнул под своды главной залы с постаментом посередине и сразу же свернул к стенам. После странного приступа голова все еще кружилась, но это казалось лишь незначительной мелочью, которую нужно просто переждать. Здесь явно должно было быть что-то еще!

Сглотнув желчь, Йозэль, чуть покачиваясь, двинулся вдоль стены, за колоннами. Так, если здесь действительно кто-то был, он хотя бы не сразу заметил бы незваного гостя, и у парня появилась бы возможность по-тихому убраться отсюда. Он обошел зал примерно наполовину, когда игры в осторожность стали казаться ему несуразицей и бессмысленной тратой времени. Пока он здесь находился, Йозэль увидел лишь пару дешевых фокусов, и отчего-то это безумно злило. Устав ходить вокруг да около, он решительно двинулся к постаменту. Бесшумной тенью он юркнул к алтарю и с опаской стал осматривать резной камень с посохом, поблескивавшим на нем.

Пусть первым делом Йозэль выискивал потенциальные ловушки, до конца не веря, что ни одной здесь нет, глаз бывалого вора то и дело оценивающе окидывал оружие. Не потому, что оно было великолепно, скорее наоборот — его вид удручал. Эта вещь не была похожа на что-то, что можно было быстро и выгодно продать, не была она и тем, что должно было покоиться в коллекции музея или в доме знатных господ.

Длиннющий посох своим набалдашником мог достать до потолка в кабаке Нэны, будто его делали не для людей, а для какого-то гиганта. Искусная позолота местами потерлась от времени, явив потемневший, помутневший металл, похожий на латунь. Вместе с позолотой канула в лету и витиеватая гравировка по всему древку. Особенно печально выглядел набалдашник-полумесяц: заточенная наружная сторона затупилась и покрылась ржавчиной, а камень со внутренней стороны куда-то пропал, вероятно был украден. Из разболтанного крепления на древке пропало украшение, похожее то ли на коготь, то ли на клык какого-то крупного животного.

Глядя на это довольно жалкое зрелище, Йозэль невольно порадовался, что с его продажей Волкам предстояло возиться самим.

Парень несколько раз обошел постамент, все никак не решаясь забрать реликвию, когда со стороны входа отчетливо услышал шаги и мужской голос, который будто бы с кем-то говорил. Сколько же их там? Йозэль бросил тревожный взгляд на посох. От одного он бы еще отбился, но если их больше…

Шаги приближались, и времени на размышления уже не осталось. Тихо выругавшись, Йозэль шмыгнул за колонны.

— Никого нет! Никто не охраняет! — пробормотал парень, передразнивая Рица.

Йозэль осторожно выглянул из укрытия. Ему оставалось надеяться, что прибывших все же было немного или что они бы быстро ушли, в противном случае придется с позором возвращать аванс Волкам. Но лучше уж так, чем быть прикопанным под каким-нибудь кустом.

Однако, вопреки ожиданиям Йозэля, в зале показался всего один человек. Парень примерно его возраста в бедной затасканной одежде и невероятно уставшим лицом, черты которого разглядеть в полумраке храма было почти невозможно. Незнакомец молча подошел к алтарю и тихо заговорил. Он занес руку над посохом и поднял взгляд.

Неужели заметил?!

Йозэль мигом спрятался за колонну и отошел еще дальше к стене, медленно двинувшись по кругу. А вот незнакомец остался неподвижен, продолжая что-то бормотать себе под нос.

Да кто он такой? Ксеносит? Он, что, молился? А может, читал какое-то заклинание? Проклятье! Похоже, он все-таки заметил Йозэля… Или нет?

Йозэль замер за колонной позади монаха. По крайней мере, он был здесь один, да еще тощеват. Рука непроизвольно легла на рукоять короткого меча. Конечно, Йозэлю не хотелось прибегать к угрозам и, тем более, насилию, но позволить монаху забрать посох он тоже не мог. На кону стояла профессиональная честь.

Неслышно подравшись к умолкшему монаху, Йозэль прислонил клинок к его шее.

— Прости, дружище, но это, кажется, мое, — усмехнулся Йозэль, с толикой удивления наблюдая, как монах молча, ни секунды не сопротивляясь, поднял руки.

Должно ли это было смутить Йозэля? Пожалуй. Но в тот момент времени на сомнения не осталось.

Не думая больше ни секунды, Йозэль схватил посох, на удивление легко поднимая его одной рукой, и помчался из залы. Сильная, колющая боль на мгновение пронзила ладонь, подбираясь к самому плечу, но вор лишь прикусил губу, не позволяя себе даже пискнуть. Он быстро поднимался по пологому склону коридора, казалось, даже не заметив, как сбилось дыхание, а сердце в страхе стремилось покинуть свою костяную клетку.

Очень скоро впереди показались каменные врата.

Воодушевленный этим зрелищем Йозэль сей же миг прибавил ходу, через какие-то считанные секунды вырвавшись из храма.

На освещенной площадке повисло молчание. Около десятка людей в мантиях недоумевающе смотрели на Йозэля, затравленным зверьком вжавшегося в створу.

Стоило, конечно, предположить, что у монаха могли быть друзья снаружи…

— Вор! — злобно выдохнул один из них.

Одно слово, моментально заставившее всех присутствующих опомниться. Йозэль, крепко сжав посох, тут же ринулся в сторону и нырнул через кусты. За спиной раздались разъяренные вопли, и парень понял, сколь прекрасна была местная тишина.

Едва разбирая дорогу, он зайцем петлял вокруг деревьев и ловко перепрыгивал овражки, не гнушаясь использовать для этого реликвию. Но лес — не город. Корни путались под ногами, ветки будто хватали за одежду. Каждая ошибка отнимала драгоценные секунды, а преследователи и не думали отставать. Уже хрипя от нехватки воздуха, парень продолжал нестись, куда глаза глядят, надеясь увидеть впереди огни Илинка. Но лес не кончался. Издеваясь, он водил воришку кругами, где за каждым поворотом вновь и вновь только лесная чащоба. Паника волна за волной охватывала парня. Разум насмешливо припоминал диалог с Волками. Прогулка, да?

Ноги уже гудели от напряжения, а стук сердца закладывал уши, однако даже он не был способен перекрыть шум приближавшейся погони. Как только бегали в своих платьях?!

На какие-то доли секунды Йозэль оглянулся назад и тут же врезался в священника, словно из воздуха появившегося. Сей же миг парня бесцеремонно оттолкнули назад, опрокидывая его на землю. Уже в полете кое-как извернувшись, Йозэль упал на руки, ободрав ладони о выступавшие из земли корни. Он попытался подняться, но тяжелая нога резко опустилась на его спину, прижав к земле и попутно выбив из парня весь дух. Сдавленно вскрикнув, он почти уткнулся носом в жухлую листу, но посох из руки не выпустил.

Медленно, но неизбежно к нему приближался главный священник, но Йозэль мог видеть лишь его скромную обувь и испачканные полы мантии.

Вот и все… Отбегался.

— Наглый крысеныш! — злобно прошипел мужчина. — Ты хоть понимаешь, на что наложил свои мерзкие загребущие ручонки?! Тебя следовало бы казнить на месте! — он тяжело выдохнул. — Снимите с него маску, хочу посмотреть в лицо этому святотатцу, — сказав это, он отступил назад.

Несколько человек тут же подхватили Йозэля под локти, поставив его на ноги.

— Зачем тебе это, Венан? — прозвучал глубокий женский голос из-за спины. — Просто вернем посох на место, а парня — на корм зверью. Что толку тратить на него время?

— Не каждый день, Иса, кто-то оказывается настолько смел или глуп, чтобы ворваться в обитель Рактааса, — хмыкнул Венан. — Таких «героев» нужно знать в лицо!

Злобно зыркнув из-под капюшона своими золотистыми глазами, Йозэль дернулся в сторону, словно бы пытался высвободить руку. Но все это было лишь бессмысленным брыканием, попыткой показать характер. Даже если бы он и вырвался — убежать не смог. Вот и оставалось, как животине, взятой на измор, скалить клыки и рычать.

Парня тут же встряхнули и с силой сдернули капюшон с маской. Венан, услышав недовольное болезненное шипение, медленно развернулся, и глаза его изумленно распахнулись. Не веря увиденному, он приблизился к парню, схватил его за подбородок и повернул в сторону, вглядываясь в мягкие черты, едва различимые во мраке ночи.

— Акари? — одними губами прошептал он. — Нет… нет, не он. Конечно же, нет! — он резко отстранился, а тонкие губы расплылись в зловещей улыбке. — Однако, я придумал тебе, воришка, превосходное наказание! — громко произнес Венан.

Из рукава мантии жрец вынул миниатюрный изогнутый кинжал и, что-то шепча себе под нос, поднес его к лицу Йозэля. Парень подался назад, с ужасом глядя на неотвратимо приближающееся лезвие, но затылком наткнулся на удерживавшего его священника. Он крепко зажмурил глаза и отвернулся, насколько это было возможно. Все тело напряглось, как пружина, но впустую — в мертвой хватке даже не пошевелиться толком! Когда от страха стали подкашиваться ноги, кто-то заставил его повернуть голову к жрецу. Одно мгновение, и тонкое лезвие сделало пару крошечных надрезов под глазами. Две крупные капли крови стекли по влажному от ледяного пота лицу и разбились о металл кинжала.

Больше Йозэль не чувствовал на себе чужих рук, и ватные ноги не выдержали тяжести тела, позволяя ему вновь упасть на землю.

— Настоящий вор — до последнего не выпускает добычу! — хмыкнула Иса.

Венан подошел к едва дышащему от страха вору и схватился за посох.

— Проклятье! — выругался жрец, отдергивая руку, будто его обожгло.

— Что-то не так, ваше святейшество?

Жрец пару секунд помолчал, обдумывая слова.

— Посох… он принял мальчишку, — будто не до конца веря собственным ощущениям, жрец ошалело смотрел на распластавшееся перед ним дрожащее подобие человека. — Его милость, господин Ксенон, признал этого ворюгу своим Мессией!

— И что будем делать?

Повисло напряженное молчание. Священники переглядывались между собой, на деле ожидая решения лишь одного из них. Однако Венан медлил. Он задумчиво обошел полубессознательное тело Йозэля, не имея ни малейшего представления, как действовать. По всем канонам Мессию следовало обучить и чтить, как пророка бога знаний. Но принять в этом качестве мелкого вора…

— Оставим, как есть, — наконец, изрек Венан. — Мы и так совершили слишком много непозволительного. Пусть живет. Но помогать вору я не стану. Уходим!

— Но, ваше святейшество, что мы скажем людям?! Если мы бросим его здесь, у нас не будет ни Мессии, ни посоха! — взволнованно говорила Иса, и другие священники поддержали ее тревожным гулом голосов. — Вашего авторитета не хватит, чтоб успокоить паникующую толпу и в этот раз.

— Нет нужды беспокоиться! Вернёмся сюда завтра. Если только боги действительно не наделили его своим благословением, до утра его сожрут кликуши или другая нечисть, а потом мы вернём посох в обитель и найдем кого-то более достойного.

Девушка едва не задохнулась от возмущения, но не нашлась, что ответить. Иные же, похоже, и вовсе не были способны перечить жрецу.

— Как поступить с нашим мальчишкой?

— Без Рактааса храм — это просто здание, — отмахнулся Венан, лишь в последний миг отказывая себе в удовольствии переступить через Йозэля. — Поболтается и сам выйдет. Если осмелится вернуться в селение… Хотя, нет, будет лучше, если кто-то встретит его еще на выходе из храма. Местные не должны пачкаться об этот позор!

— Вам не кажется, что это уже слишком? — Иса выступила вперед и сурово посмотрела на жреца.

— Мы веками изгоняли провалившихся…

— Но им никогда не мешали посторонние! Венан, да что он тебе сделал?! Это просто мальчишка! Ты ведь сам отправил его в храм, еще и оружие забрал! Мы даже не знаем, жив ли он после стычки с вором! Вдруг, ему нужна помощь!..

Раздался хлесткий звук пощечины.

— Не слишком ли много ты берешь на себя, девочка? — холодно посмотрел Венан на обиженно зыркнувшую из-под капюшона священницу.

— Как можно проповедовать милосердие насилием и смертями? — прошептала Иса, прижав ладонь к щеке.

— Милосердие? Мы несем свет знания, девочка! Развитие крайне редко идет рядом с милосердием, куда чаще оно вынуждено избавляться от… испорченных деталей.

Иса прикусила губу и чуть отстранилась от жреца.

— О каком развитии может идти речь, если сами мы погрязли в этих варварских традициях?! — проворчала она себе под нос.

Венан же только презрительно хмыкнул и, на мгновение задумавшись, снисходительно бросил:

— Ладно, так и быть, можешь пойти в храм и проверить мальчишку.

Они точно говорили о чем-то еще прежде, чем покинуть поляну, но Йозэль уже совсем не мог различать ни слов, ни силуэтов. Сознание покидало его, и в боли и унижении это стало для него величайшим благом.