Судьбы человеческие

Восхитительное искусство

— Ну и что здесь такого? — спросила Энджи у Клиффорда во время посещения Речной галереи. Галерея только что открылась: длинный, узкий зал с красивой подсветкой, с видом на Темзу, на стенах — картины, которые она разглядывала с недоумением, как образцы непонятной мазни.

— Детское искусство, — коротко произнес Клиффорд. Энджи приехала ненадолго. Он же скоро должен был стать отцом двойни. Хелен медленно прохаживалась по комнатам дома на Орм-сквер, спокойная, ленивая и безмятежная, она ходила босиком, гордо неся огромный живот — все же лестно, что виновник этого он, Клиффорд. Носить близнецов не так уж и легко, но Хелен казалась спокойной и удовлетворенной и только иногда вздыхала и тихонько стонала. Он собирался присутствовать при родах. Конечно, он будет там. Если вы уже потеряли одного ребенка, вам не захочется новых потерь, даже если возмещение приходит в двойном объеме.

— Так что же, в конце концов, они собираются делать с этим детским искусством? — вновь спросила Энджи.

— Устраивать выставки, — ответил Клиффорд.

— Боже мой, — проговорила она. — А зачем? Какой прок в этом?

— Связи с общественностью, — снова кратко объяснил он.

Он не рассказал Хелен, что приехала Энджи. Он не хотел ее расстраивать. Сам он желал, чтобы Энджи уехала как можно скорее. Он вовсе не хотел, чтобы она вновь завлекла его к себе в постель. Она сейчас была очень худа и казалась высушенной солнцем.

— Ужасная мазня, — проворчала Энджи. — Все это, что зовется детским искусством, не причудливо и оригинально, как обычно думают родители, а просто никуда не годится.

Они остановились перед одним рисунком, довольно милым и каким-то неземным, как показалось Клиффорду. Он получил первую премию на конкурсе. На нем были изображены две довольно нечеткие фигуры внутри какой-то раковины, а может быть, летательного аппарата или некоего небесного лифта, который опускался, как на стропах, на цепочках голубей, прямо в ладони ангелов, высунувшимся из пушистых облаков и ласково смотрящих вниз, на спокойную поверхность моря.

— Весьма своеобразно, — заметила Энджи. — Вот на этого ребенка, кем бы он ни был, следует обратить внимание.

— По-моему, просто восхитительно! — сказал Клиффорд и подошел, чтобы разглядеть фамилию художника. Это была некая Нелл Бичи, девяти лет. Он вспомнил свою Нелл и облизнул губы. Горе иногда все еще напоминало о себе, но теперь он уже не приходил в ярость, ему становилось просто грустно. А сколько лет теперь было бы Нелл?

— Почти как Лэлли, — проговорил он. — Похоже на него. Только здесь не страдание, а счастье.

— Что-то я не пойму, о чем ты говоришь, — сказала Энджи. — У меня по-прежнему номер в отеле «Клэриджес». Может быть, поедем, разопьем бутылочку шампанского и отметим предстоящее рождение близнецов?

Мне очень неприятно говорить, что сделал Клиффорд (хотя он мысленно и скрестил пальцы, чтобы не обрушились неприятности), может, лучше притвориться, что ничего не случилось? Но ведь случилось. Ведь было. Энджи улетела, торжествуя победу. Хелен ничего не узнала. Клиффорд не сказал ей. Ведь он никому не причинил никакого вреда! Ох, читатель, таков порядок вещей, что наши добрые и дурные дела кладутся на разные чаши весов, и если даже вы никому не нанесли заметного вреда, то, позвольте вам заметить, вы не принесли и пользы. Так давайте же делать добро!