Свет — мое призвание

«История науки нужна каждому...»

Любого общавшегося с Вавиловым человека поражала широта его культурных интересов. Сергей Иванович любил повторять: «Исследователь обязан знать историю своей науки». Академик И. М. Франк писал, что не помнит ни одного вопроса из истории физики, на который Сергей Иванович не мог бы дать, и притом немедленно, исчерпывающего ответа. А академик И. П. Бардин, вспоминая о С. И. Вавилове, говорил, что любовь к истории науки была в нем не менее сильна, чем любовь к самой науке.

В 1980 году начал выходить журнал «Вопросы истории естествознания и техники». Его первый номер не случайно открывали слова С. И. Вавилова: «История науки нужна каждому из нас, как и сама наука, для действия, для овладения природой, для изменения природы. Мы твердо убеждены, что наука, а с ней и история науки — необходимое звено на пути развития социалистического общества».

Еще в юные годы Сергей Вавилов начал коллекционировать книги по истории естествознания. С годами интерес к этой истории все усиливался. Н. А. Толстой писал, что одной из замечательных черт С. И. Вавилова было умение связать историю науки с кругом сегодняшних идей. Он питал глубокое уважение к ученым прошлого и умел показывать, как много из того, что кажется сегодня находкой, в действительности есть «хорошо забытое старое», например, что новый экспериментальный прием на самом деле был излюбленным методом старого мастера, имя которого все помнят хорошо, а дела — плохо.

Вавилов, как никто другой, понимал значение истории науки для научных исследований. Работая в Академии наук СССР, он использовал все свое влияние и энергию для организации исследований в области истории науки. Еще в 1934 году Сергей Иванович стал заведующим секцией физики и математики и членом ученого совета Института истории науки и техники Академии наук СССР. В 1938 году он был назначен председателем комиссии по истории Академии наук СССР, а с 1944 года, когда был основан Институт истории естествознания и техники, работал в нем в качестве члена ученого совета, а также входил в состав редколлегий «Трудов» института и серии «Научное наследство».

В 1945 году С. И. Вавилов возглавил академическую комиссию по истории физико-математических наук вместо умершего А. Н. Крылова. На заседании комиссии по инициативе Сергея Ивановича был рассмотрен порядок подготовки специалистов, занимающихся историей физико-математических наук. Указывая на важность подготовки кадров историков науки, Вавилов подчеркнул, что квалифицированно заниматься вопросами истории могут лишь люди, имеющие широкий кругозор и сами внесшие вклад в науку. По его мнению, история науки не должна служить прибежищем для лиц, не способных к научной работе. Комиссия приняла решение объявлять набор по истории физико-математических наук только в докторантуру.

Каждому, кто впервые оказывался в директорском кабинете Сергея Ивановича в ФИАНе, прежде всего бросался в глаза огромный старинный шкаф, в котором заботливой рукой хозяина были размещены первые образцы гальванопластики, изобретенной Борисом Семеновичем Якоби, миниатюрные приборы Петра Николаевича Лебедева, изготовленные им самим для определения давления света, и многие другие реликвии. Этот маленький музей как нельзя лучше отражал глубокий интерес хозяина кабинета к истории отечественной физической науки.

Центральное место среди работ С. И. Вавилова в области истории науки занимают исследования, связанные с жизнью и деятельностью Исаака Ньютона, труды которого Сергей Иванович изучал более двадцати лет. Эти исследования в основном посвящены оптическим работам великого английского физика. Они перекликаются с трудами академика А. Н. Крылова о работах И. Ньютона в области математики, механики и астрономии. А. Н. Крылов и С. И. Вавилов заложили в отечественной науке основы нового направления, которое можно назвать ньютоноведением.

Вавилов интересовался творчеством Ньютона со времен студенчества. В 1927 году, когда исполнилось двести лет со дня смерти И. Ньютона, Сергей Иванович опубликовал свою первую работу о Ньютоне в журнале «Успехи физических наук». В связи с этой датой он также перевел на русский язык знаменитую ньютоновскую «Оптику». С чувством глубочайшей ответственности приступал Сергей Иванович к этой работе.

«Мой перевод, — писал он, — сделан с 3-го английского издания 1721 г., последнего, просмотренного Ньютоном, перевод в сомнительных местах сверялся с латинским, французским и немецким переводами. Я стремился к точности передачи оригинала, пытаясь, поскольку возможно, избегнуть характера подстрочного перевода. В отношении стиля книга тяжела для современного читателя, чего трудно было избежать, не делая сокращений и не прибегая к модернизации». Вавилов снабдил перевод развернутыми примечаниями, которые помогают глубже разобраться в знаменитом сочинении.

Несмотря на редкую добросовестность, проявленную Сергеем Ивановичем при выполнении перевода, он не был до конца удовлетворен сделанным. В послесловии он писал: «Книга выпускается к 200-летию со дня смерти Ньютона, последовавшей 20 марта (ст. ст.) 1727 г. Печатание было начато несколько поздно, и я мог просмотреть только две корректуры. Ввиду этого не удалось избежать некоторых шероховатостей, неточностей и опечаток. К сожалению, и теперь приходится повторить слова, сказанные Ньютоном в письме к Котсу от 11 октября 1709 г.: «Невозможно печатать книги без опечаток». Столь высокую требовательность к себе Сергей Иванович предъявлял всегда.

«Оптика» И. Ньютона в переводе С. И. Вавилова вышла в свет в серии «Классики естествознания». Сергей Иванович снабдил книгу краткой биографической справкой «Жизнь Ньютона», которую закончил словами: «Здесь излишне и не место говорить о значении научного наследия Ньютона. До и после Ньютона никто еще не достиг большего в естествознании».

В 1954 году, после смерти Вавилова, было предпринято второе издание его перевода «Оптики» Ньютона. Подготовку труда взял на себя академик Г. С. Ландоберг. В своем предисловии ко второму изданию он писал, что знакомство с классиками науки по их собственным трудам, а не по изложению этих трудов в учебниках имеет огромное значение для формирования научного мировоззрения молодого ученого, и что это положение всегда горячо защищал С. И. Вавилов, влияние которого на издание обширной классической литературы в нашей стране несомненно. Несмотря на то что между первым и вторым изданием прошло около тридцати лет, Ландеберг не нашел возможным внести какие-либо существенные изменения в текст примечаний Вавилова.

Наиболее важная работа Вавилова о Ньютоне выполнена им в разгар Великой Отечественной войны — в связи с исполнявшимся в 1943 году трехсотлетием со дня рождения Ньютона он написал его полную научную биографию. В то время, когда шла Сталинградская битва, Вавилов писал в предисловии к монографии: «В эти тяжелые, решающие дни, когда вопрос идет о жизни и смерти нашей Родины, нельзя забывать о знамени культуры, под которым и за которое наш народ ведет смертельный бой с современными атиллами и чингисханами».

Вавилов восхищается гением Ньютона. Он вспоминает, что на памятнике, воздвигнутом Ньютону в 1755 году в колледже Троицы в Кембридже, была сделана лаконичная надпись на латинском языке из Лукреция: «Разумом он превосходил род человеческий». Сергей Иванович разделяет эту оценку ума и таланта великого ученого.

В книге «Исаак Ньютон» С. И. Вавилов стремился наиболее точно передать мысли и идеи Ньютона, пояснить их значение для современной науки. Сергей Иванович отмечал, что творчество Ньютона, его жизнь будут интересны и поучительны и для последующих поколений. В 1945 году вышло второе издание биографии Ньютона, написанной Вавиловым. Позднее труд был включен в третий том Собрания сочинений С. И. Вавилова. Книга о Ньютоне семь раз переиздавалась за границей. Она была переведена на румынский, венгерский и немецкий языки.

Большое значение имел вавиловский перевод с латинского на русский язык знаменитых, но основательно забытых «Лекций по оптике» И. Ньютона, которые читались английским ученым в Кембридже в 1669 — 1671 годах. Свой перевод Сергей Иванович снабдил интереснейшими комментариями. Этот труд Вавилов начал задолго до войны, завершить же его удалось лишь в 1944 году, а издать в 1946 году.

Как всегда, Вавилов подошел к работе творчески, с большой ответственностью. В послесловии он писал: «Перевод ньютоновской латыни — нелегкое дело, и, вероятно, мною допущены многие ошибки. Полагая, что в переводе классиков науки точность должна сочетаться с достаточной понятностью для современного читателя, я стремился найти нужную среднюю линию между неудобочитаемым подстрочником и «толковым переводом».

Сергей Иванович сделал замечательное произведение Ньютона доступным для многих. Он писал: «Лекции» приходится почти заново открывать, причем в них неожиданно обнаруживается многое новое и интересное даже для современного читателя. На страницах «Лекций» ясно сказываются характерные черты великого экспериментального и теоретического гения Ньютона, а вместе с тем всюду сквозит молодость автора, с ее прямотой и решительностью суждений».

Интересно отметить, что даже на родине Ньютона публикация и полный перевод этого произведения с латинского на английский язык не были осуществлены. По мнению С. И. Вавилова, это нанесло немалый урон развитию оптической науки. Он писал: «Если бы «Лекции» были опубликованы своевременно... а не остались бы малоусвоенным материалом в головах кембриджских студентов и почти неизвестным манускриптом в университетском архиве, роль их в учении о свете должна бы стать необычной. В этом трактате впервые в истории науки оптика в целом, а не только геометрическая оптика Эвклида — Птолемея, стала, несомненно, физико-математической дисциплиной».

Сергей Иванович работал над монографией о Ньютоне и над переводом его «Лекций по оптике» в эвакуации, лишенный возможности пользоваться дополнительными литературными и архивными источниками. Какой же нужно было обладать эрудицией, чтобы в таких условиях выполнить работу на столь высоком уровне!

С большим интересом и уважением следили за исследованиями С. И. Вавиловым творчества И. Ньютона на родине великого ученого. В 1946 году Сергей Иванович был приглашен в Англию на торжества, посвященные трехсотлетию со дня рождения Ньютона, которое из-за войны отмечалось там с трехлетним опозданием.

Получив приглашение, Сергей Иванович отправил «Лекции по оптике» и другие переведенные на русский язык творения Ньютона в подарок Лондонскому Королевскому обществу. Сам он не смог поехать на торжества, однако, написал обстоятельный доклад «Атомизм Ньютона», который был зачитан на торжественном заседании Лондонского Королевского общества английским профессором, почетным членом Академии наук СССР Генри Далем. Доклад прошел с большим успехом и был опубликован на русском и английском языках.

Сергей Иванович считал своим первейшим долгом популяризировать творчество великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова. Он был убежден, что изучение творчества Ломоносова будет способствовать общему подъему культуры и науки в нашей стране. Говоря о значении Ломоносова, Вавилов писал: «Этот крестьянин с Белого моря, преодолевший умом, волей и силой неисчислимые барьеры строя, быта, традиций, предрассудков старой Руси, дошедший до источников науки и ставший сам великим творцом науки, поравнявшийся с Лавуазье и Бернулли, доказал на собственном примере огромные скрытые культурные возможности великого народа».

Позже Сергей Иванович отмечал: «Михаил Васильевич Ломоносов не просто один из замечательных представителей русской культуры. Еще при жизни Ломоносова его образ засиял для русских современников особым светом осуществившейся надежды на силу национального гения. Дела его впервые решительным образом опровергали мнение заезжих иностранцев и отечественных скептиков о неохоте и даже неспособности русских к науке. Ломоносов стал живым воплощением русской культуры с ее разнообразием и особенностями, и, что, может быть, важнее всего, «архангельский мужик», пришедший из деревенской глуши, навсегда устранил предрассудок о том, что, если и можно искать науку и искусство на Руси, то лишь в «высших» классах общества. ...Если внимательно посмотреть назад, то станет ясным, что краеугольные камни нашей науки были заложены в прошлом еще Ломоносовым».

Вавилов считал, что изучение творчества Ломоносова — задача, которая не по плечу одному или нескольким ученым. Став в 1938 году председателем комиссии по истории Академии наук СССР, Сергей Иванович привлек к этой работе широкий круг исследователей. Он поставил перед комиссией задачу восстановить «гигантскую фигуру великого первого русского ученого». По его мнению, этим необходимо было заняться срочно. Вавилов с горечью говорил, что в свое время отечественной науке был нанесен огромный ущерб, так как в условиях самодержавия мало кто заботился об использовании творческого наследия Ломоносова на благо страны.

Говоря об этом, Сергей Иванович с горечью замечал: «Физико-химическое наследие было погребено в нечитавшихся книгах, в ненапечатанных рукописях, в оставленных и разрозненных лабораториях на Васильевском острове и на Мойке... многочисленные остроумные приборы Ломоносова не только не производились, их не потрудились даже сохранить».

Вавилов задумал издание сборников под названием «Ломоносов», посвященных творчеству великого ученого. Эти сборники должны были объединить всех советских ломоносоведов.

В 1940 году исполнилось сто семьдесят пять лет со дня смерти М. В. Ломоносова. По инициативе С. И. Вавилова комиссия по истории Академии наук СССР выпустила первый том такого сборника, который открывался предисловием, написанным самим Сергеем Ивановичем. Том содержал не только несколько прекрасных статей, глубоко исследующих творчество Ломоносова, в него были включены и некоторые неопубликованные труды ученого.

Второй том сборника увидел свет в 1946 году, третий вышел в 1951 году, спустя три месяца после смерти Сергея Ивановича. Этот том, как и первые два, был составлен и отредактирован им самим.

В 1940 году Сергей Иванович выступил с предложением организовать в Ленинграде ежегодные заседания памяти Ломоносова в день рождения ученого — 19 ноября и в день его смерти — 15 апреля. Война задержала осуществление этой идеи, однако, с 1944 года такие заседания стали регулярно проходить под руководством Вавилова, который привлекал на них в качестве докладчиков крупнейших историков науки.

При жизни Вавилова было проведено двенадцать ломоносовских заседаний, где были подведены итоги тридцати пяти исследований творчества Ломоносова. Первоначально заседания устраивались в различных помещениях академии, а с 1949 года, когда в Ленинграде был открыт Музей М. В. Ломоносова, постоянным их местом стал циркулярный зал бывшей Кунсткамеры академии.

После одного из докладов — о зеркальных телескопах Ломоносова — Вавилов предложил не ограничиваться только изучением архивных материалов, а попытаться найти и собрать в одно место русские оптические инструменты и другие научные приборы XVIII века. Со временем удалось создать уникальную коллекцию оптических инструментов, изготовленных в России во времена Ломоносова.

По инициативе Вавилова были организованы и «Ломоносовские чтения» для московской молодежи, перед которой с лекциями по истории отечественной науки выступали ведущие советские ученые. Чтения открылись в марте 1945 года в большом зале Политехнического музея докладом С. И. Вавилова «Ломоносов и русская наука», который по праву считается одной из лучших научнопопулярных работ о Ломоносове. Тексты лекций выпускались массовыми тиражами, и издания эти стали любимы широким кругом читателей.

В 1946 году Вавилов выступил с предложением начать подготовку нового академического издания трудов М. В. Ломоносова. До этого сочинения Ломоносова издавались девять раз, но все издания были неполными. Кроме того, некоторые работы ученого не были переведены с латинского языка на русский, что делало их недоступными для большинства читателей. Переписка Ломоносова также была опубликована лишь частично. Новое Собрание его сочинений в десяти томах, главным редактором которого стал С. И. Вавилов, должно было восполнить все эти пробелы. Труды Ломоносова, написанные на латинском языке, было решено воспроизвести как в оригинале, так и в переводе на русский язык.

К 1957 году издание было завершено. Сергей Иванович успел отредактировать лишь первые два тома. Желая подчеркнуть исключительную роль Вавилова в работе по изданию Собрания сочинений Ломоносова, редакционно-издательский совет Академии наук СССР принял постановление, согласно которому имя Вавилова было сохранено в списке членов главной редакции всего издания, несмотря на то, что бо́лышая часть томов вышла в свет уже после его кончины.

Крупнейшей заслугой Сергея Ивановича является организация только что упомянутого Музея М. В. Ломоносова. По его предложению решено было открыть этот музей при Институте энтографии Академии наук СССР, в старинном здании Кунсткамеры, где еще в 1714 году Петром I был основан первый русский музей — собрание древностей, всевозможных диковинок и монет. В здании Кунсткамеры долгие годы работал М. В. Ломоносов. В середине XVIII столетия оно сильно пострадало от пожара и с тех пор полностью не восстанавливалось. По инициативе С. И. Вавилова президиум Академии наук СССР принял постановление о реставрации здания Кунсткамеры, после чего оно приобрело первозданный вид.

Учреждения академии, Эрмитаж, Исторический музей и другие выделили ценнейшие экспонаты для экспозиции. С. И. Вавилов, страстный книголюб-коллекционер, не пожалел расстаться со многими своими сокровищами. Он передал в дар музею более тридцати редких книг из собственной библиотеки. Среди них были «Грамматика» Смотрицкого — книга, по которой Ломоносов в детстве учился грамоте, сочинения учителя Ломоносова Христиана Вольфа на латинском языке, немецкий перевод «Российской грамматики» Ломоносова, изданный в Петербурге в 1764 году. Особенно ценным подарком был двухтомный роман Ксенофонта Полевого «Михаил Васильевич Ломоносов», некогда принадлежавший Виссариону Григорьевичу Белинскому, с его многочисленными заметками на полях.

Музей М. В. Ломоносова был открыт в январе 1949 года. Его открытие было приурочено к общему собранию Академии наук, посвященному истории русской науки. Торжественное заседание академии состоялось в циркулярном зале Кунсткамеры. За огромным круглым столом, где когда-то заседала конференция Петровской академии, расположились ведущие советские академики. Перед каждым лежало гусиное перо.

Вступительную речь произнес Сергей Иванович, который сказал: «Открывая Музей Михаила Васильевича Ломоносова в этом здании, освященном для нас памятью личной работы Ломоносова, Академия наук выполняет свой старинный долг перед памятью одного из самых замечательных людей нашего прошлого». В своей речи Вавилов поставил перед музеем конкретные задачи. Он заявил: «Открываемый сегодня Музей Михаила Васильевича Ломоносова должен послужить распространению знаний о Ломоносове, о его науке в широких народных массах. Вместе с тем музей должен быть новым центром для дальнейшего углубленного изучения Ломоносова, для собирания предметов и документов, с ним связанных».

Сам Сергей Иванович внес в ломоносоведение большой вклад. В 1936 году он сделал доклад «Оптические работы и воззрения М. В. Ломоносова» на совместном заседании Академии наук СССР и Московского университета в связи с двухсотдвадцатипятилетием со дня рождения великого ученого. Затем последовала серия превосходных статей о Ломоносове, написанных в разные годы. Среди них особо следует отметить исследование «Ночезрительная труба М. В. Ломоносова», опубликованное во втором томе сборника «Ломоносов». В нем Вавилов впервые привел полное описание изобретенной М. В. Ломоносовым в 1756 году ночезрительной трубы и изложил принцип ее работы. Сведения для этой статьи Сергей Иванович почерпнул из архивных материалов, касающихся многолетней дискуссии об этом изобретении в Петербургской Академии наук, и из заметок самого ученого.

Ценной была инициатива С. И. Вавилова о переиздании научной биографии М. В. Ломоносова «Жизнеописание Михаила Васильевича Ломоносова», написанной в 1911 году химиком и историком науки Борисом Николаевичем Меншуткиным, который первым показал выдающееся значение трудов Ломоносова для развития химической науки. Эти труды опережали свое время на сто — сто пятьдесят лет. Труд Меншуткина был переиздан в 1947 году и дополнен новыми материалами. Сергей Иванович написал для книги главу, посвященную оптическим исследованиям Ломоносова, а также принял участие в переработке главы о работах ученого в области земного тяготения.

В своих работах Вавилов всегда старался подчеркнуть преемственность в развитии идей. Это делало его исторические исследования особенно ценными. Мысль о преемственности в науке особенно четко воплощена в его труде об истории физики в Академии наук «Физический кабинет — физическая лаборатория — физический институт Академии наук СССР за 220 лет (1725 — 1945) ».

Никогда не следует забывать имен ученых, заложивших основы современной науки, говорил Сергей Иванович. Он любил повторять: «Юбилеи пройдут, а книги останутся». В годы войны он был инициатором издания специальных сборников, посвященных трехсотлетию со дня смерти Галилео Галилея и трехсотлетию со дня рождения Исаака Ньютона. По его инициативе Академия наук сразу после войны широко отметила трехсотлетие со дня рождения Рене Декарта. В связи с исполнявшимся в 1945 году двухтысячелетием со дня смерти величайшего философа-материалиста древности Тита Лукреция Кара по предложению С. И. Вавилова была переведена и издана его бессмертная поэма «О природе вещей». Глубоко изучив творчество Лукреция, Сергей Иванович в январе 1946 года выступил с докладом «Физика Лукреция» на объединенном заседании отделений физико-математических наук, истории, философии и литературы Академии наук СССР.

Вавилов написал множество статей и очерков о жизни и творчестве выдающихся ученых. Кроме упомянутых, особенно интересны его работы о Христиане Гюйгенсе, Майкле Фарадее, Альберте Абрахаме Майкельсоне, Леонарде Эйлере, Петре Николаевиче Лебедеве, Василии Владимировиче Петрове, Петре Петровиче Лазареве, Поле Ланжевене. Научная деятельность и личность каждого ученого представлены в новом, не освещавшемся ранее аспекте. Особенно интересным для Сергея Ивановича оказалось изучение трудов академика начала ХХ века В. В. Петрова. Вавилов установил, что Петров был первым русским исследователем явлений люминесценции.

Сергей Иванович всегда преклонялся перед поэтическим гением Пушкина. По его словам, «творчество Пушкина — это многогранное отражение лучших качеств русского народа: его простоты, прямоты, широты, любви к родине, к отдельным людям, неискоренимого вольнолюбия, мужества, тонкого ума и чувства красоты». Вавилов возглавил торжества, которые проводились в 1949 году в связи со стопятидесятилетием со дня рождения А. С. Пушкина. Сергей Иванович многое сделал для увековечения памяти поэта. В эти юбилейные дни его взволнованный голос звучал и в Колонном зале Дома союзов, и в актовом зале лицея, и в доме-музее поэта в селе Михайловском.

Не прошло мимо С. И. Вавилова и двухсотлетие со дня рождения русского революционера и писателя Александра Николаевича Радищева, которого Сергей Иванович называл «революционным рыцарем без страха и упрека». Под председательством Вавилова в 1949 году было проведено общее собрание Академии наук СССР, посвященное этой дате.

В 1949 году исполнилось сто лет со дня рождения великого русского физиолога Ивана Петровича Павлова. Выступая на открытии мемориального музея И. П. Павлова в Ленинграде, Сергей Иванович сказал: «Советская страна гордится своим гениальным сыном и свято хранит память о нем не только как о замечательном ученом, но и как о редкостном, до последнего штриха русском человеке, глубоко любившем свою Родину, свой народ, свою культуру, свое родное русское искусство».

В выступлениях, посвященных жизни и деятельности академиков Александра Александровича Байкова, Алексея Николаевича Баха, Александра Петровича Карпинского, Владимира Леонтьевича Комарова, Алексея Николаевича Крылова, Владимира Афанасьевича Обручева, Николая Дмитриевича Папалекси, Сергей Иванович стремился особо отметить тот выдающийся вклад, который каждый из них внес в мировую науку.

Просматривая старые газеты и журналы, не перестаешь удивляться, где Вавилов находил силы и время — кажется, ни одно событие культурной жизни страны не осталось не замеченным им. Он выступает на открытии мемориальных досок выдающимся русским ученым Василию Владимировичу Петрову, Михаилу Васильевичу Остроградскому, Борису Семеновичу Якоби, Якову Карловичу Гроту, Пафнутию Львовичу Чебышеву, Николаю Яковлевичу Марру, Францу Юльевичу Левинсон-Лессингу, Александру Петровичу Карпинскому, Владимиру Ивановичу Вернадскому, Ивану Петровичу Павлову на здании Академии наук СССР в Ленинграде, произносит большую речь в связи с восьмисотлетием основания Москвы.

Последнее публичное выступление Сергея Ивановича состоялось 11 декабря 1950 года. Он произнес речь на совместном торжественном заседании Академии наук СССР, Союза советских писателей СССР и Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР в связи со стопятидесятилетием со дня выхода в свет первого издания «Слова о полку Игореве». Свою речь он закончил словами: «Слава русскому патриоту, гениальному автору «Слова о полку Игореве!» Слава нашему народу!»

Вавилов глубоко интересовался философскими проблемами естествознания. Исследования по физике и философии не стояли у него обособленно, а представляли собой единое целое. Он писал: «Настроенные против философии естествоиспытатели полагают, что сознательное научное исследование возможно без каких-либо философских предпосылок. Однако даже поверхностный разбор конкретной научной работы всегда открывает тот философский (сознательный или незаметно для автора существующий) фон, на основе которого работа осуществлена и сделаны выводы. Самое важное при этом то, что философские предпосылки далеко не безразличны для выводов и для направления дальнейшей работы: они могут служить и тормозом, и стимулом развития науки».

На примере крупнейших ученых, в частности Эйнштейна, Вавилов показал, сколь отрицательно влияет идеалистическое мировоззрение на творчество. В статье «В. И. Ленин и физика» он писал: «Практическая бесплодность последних этапов развития теории относительности — опытное доказательство ошибочности этой умозрительной, идеалистической дороги. Неправильный метод мстит за себя жестоко как в случае механизма, так и идеализма, он влечет за собой научный застой».

Придя к выводу, что «в основу прогрессивного естествознания, в частности передовой физики, не может быть положена никакая иная философия, кроме диалектического материализма», Вавилов считал своим долгом всеми средствами пропагандировать идеи марксистско-ленинского учения. Он настойчиво призывал ученых «научиться ходить» по дороге диалектического материализма.

Сергей Иванович написал ряд работ, явившихся существенным вкладом в марксистско-ленинскую философскую литературу. Наиболее значительные из них — «Диалектика световых явлений» (1934), уже упомянутая «В. И. Ленин и физика» (1934), «Новая физика и диалектический материализм» (1939), «Развитие идеи вещества» (1941), «Ленин и современная физика» (1944), «Ленин и философские проблемы современной физики» (1950).

Эти работы Вавилова, явившиеся результатом его многолетних раздумий, были столь глубоки и интересны, что по выходе привлекали к себе всеобщее внимание.

А. Н. Севченко рассказал автору книги о разговоре, который произошел между ним и Сергеем Ивановичем вскоре после окончания войны. В то время Севченко был в ГОИ парторгом лаборатории, которую возглавлял Вавилов. Как-то, оставшись наедине с Сергеем Ивановичем, Севченко как бы в шутку сказал ему, что тот напрасно столько пишет на философские темы: при этом очень легко сделать какую-либо ошибку. Как бы ему, парторгу, не пришлось официально указывать на это своему учителю.

Вавилов, улыбаясь, ответил, что он защищен от подобной ситуации. «Дело в том, — сказал он, — что у меня с Иосифом Виссарионовичем есть договоренность: рукопись каждой новой работы я предварительно посылаю ему на просмотр. Если в течение десяти дней замечаний не поступает, значит, статью можно публиковать. Пока замечаний ни разу не было».

Особое значение С. И. Вавилов придавал книге В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которую глубо-ко изучил еще в молодости, в 1909 году. Много позднее он писал: «Книга Ленина, своевременно прочтенная физиками, конечно, освободила бы науку от многих последующих воображаемых «кризисов». Вавилов отмечал, что книга эта стала настольной книгой каждого советского интеллигента, книгой, по которой страна учится диалектическому материализму и которая стала философским руководством для любого советского ученого.

Сергей Иванович считал, что «для новой физики метод материалистической диалектики стал необходимостью». Сам он широко пользовался этим методом. Анализируя новейшие достижения физической науки, он показал справедливость ленинского тезиса о неисчерпаемости материи и ее форм. Рассматривая успехи в области физики кристаллов, он писал о выполнении одного из основных законов диалектики — закона перехода количества в качество. В работах Вавилова немало сказано об энергии и массе и их взаимодействии, о законах сохранения материи и движения. Сергей Иванович отвергал толкование некоторыми учеными взаимосвязи массы и энергии как превращение массы в энергию и наоборот.

Большое философское значение имеют труды Вавилова но выяснению природы света. Его вывод о единстве волновых и корпускулярных свойств света — убедительный физический аргумент в пользу справедливости одного из основных законов диалектического материализма — закона единства и борьбы противоположностей.

Вавилов активно боролся за диалектический подход к новейшим достижениям физики. Беспартийный ученый оказывал серьезную помощь партии в идеологическом воспитании. Вспоминая об этой стороне деятельности Вавилова, П. П. Феофилов писал, что Сергей Иванович был организатором и участником ряда дискуссий по философским проблемам физики. Он выступал в защиту крупнейших советских физиков, подвергавшихся со стороны некоторых философов обвинениям в «физическом идеализме». Заметим, что и самому Вавилову не удалось избежать этих обвинений.

По инициативе С. И. Вавилова в Институте философии Академии наук СССР был создан сектор философии естествознания. Сергей Иванович стал его первым заведующим.