Свой выбор

Глава 38. Аргус Филч и волшебный пылесос. часть1

Каменный пол Большого зала усеивали свалившиеся со стен бумажные летучие мыши, тыквы. Кое-где между плит застряли кружочки конфетти. Не меньше уже ненужных украшений валялось на лавках и столах между опустошенных эльфами блюд и тарелок. Осмотрев эту неприглядную картину, Аргус Филч недовольно скривился.

— Эти маги… — привычно проворчал себе под нос пожилой завхоз.

— Мря-яу, — ответила ему миссис Норрис, восседая на ближайшей лавке.

К своей любимице Аргус относился с трепетом, но еще не впал в маразм, чтобы ожидать от нее сочувствия или помощи в уборке.

— А убраться придется, — пробормотал мужчина, берясь за свою неизменную щетку с длинной ручкой.

Начав сметать мусор в ближайшем проходе, пожилой мужчина невесело думал о своей жизни. Кто бы знал много лет назад, что жизнь запихнет его сюда, в затерянный среди гор Шотландии замок, крепко-накрепко привязав к школе, полной студентов, каждый из которых хоть немного, но ненавидел Аргуса Филча, хотя при этом никому не было никакого дела до него же.

Вот уже много лет завхоз Филч такое же приложение к Хогвартсу, как парты и лавки. Что-то, что никогда не меняется. И останется неизменным, если повезет, еще достаточно долго.

И вот уже много лет даже учителя, начавшие здесь службу до прихода старого сквиба, не задумываются над тем, что же когда-то привело сюда Аргуса, которому, по-хорошему, нет места в школе волшебников, и что удерживает его здесь до сих пор. Все они принимают присутствие завхоза как что-то само собой разумеющееся.

А ведь еще несколько десятков лет назад ничто не предвещало, что Филча ждет такая судьба: прожить всю жизнь среди детей-волшебников, среди магов, быть ими презираемым и терпеть это.

Никто не знал, что Аргус родился во вполне волшебной семье. Пусть очень небогатой, малочисленной, но вполне чистокровной.

Жизнь не баловала Филдов миром и счастьем. Как и добропорядочностью представителей. Но до какого-то момента Аргус искренне верил, что у него хорошая семья, мало чем отличающаяся ото всех других подобных в их магическом поселении.

Так было ровно до того момента, пока не умер отец. Аргус его едва помнил, был в то время еще слишком мал, да и не так уж много времени Леонел Филд уделял своим многочисленным детям. Да и от матери, что уж там, Аргус получал мало внимания, большую часть времени проводя в обществе старших сестер.

Именно это и стало причиной того, что единственный сын ничего не знал о мании матери и болезни отца. Сестры бережно хранили веру Аргуса в хороших родителей, в крепкую и дружную семью. И это сыграло со всеми злую шутку в дальнейшем.

Лишь лет в шесть Аргус стал замечать странности, происходившие в их большом, но неуютном коттедже. А еще — как сестры реагируют на появление матери. А та, надо сказать, постоянно отсутствовала, потом появляясь в ярких нарядах и в облаке душистого аромата.

Сестры твердили, что миссис Филд много работает, но мальчик все меньше в это верил. Особенно в те дни, когда старшие сестры смиренно спускались за матерью в подвал, а выходили оттуда изможденными, с сильным магическим истощением.

Однажды мальчику удалось подсмотреть, что же происходило в подвале. Но лишь еще несколько лет спустя Аргус понял то, что видел. Как понял и многое другое.

То была очень странная ночь. Он проснулся от непонятного шума, доносящегося откуда-то снизу. Долго вслушивался, а потом звал Китти — старшую из сестер. Прежде она всегда приходила, ведь спала очень чутко. Но в этот раз Аргус слышал лишь свой тихий дрожащий голос, ответом которому была лишь тишина, прерываемая далеким шумом.

Мальчик, как был, в длинной застиранной до серости рубашке, потопал вниз, вздрагивая от каждого шороха. Звуки привели его ко входу в подвал. Дверь оказалась не заперта, и именно из подвала слышался шум.

Различив голоса Лиззи и матери, Аргус поспешил вперед. И замер вне светового круга, в ужасе распахнув глаза. Пусть его учили пока лишь бытовым чарам, но мальчик интуитивно понял, что сложная пентаграмма на полу, в центре которой без сознания лежала Кетрин, не несет ничего хорошего. Как и то, что часть линий и рун в рисунке уже светились. Довершить чтение катренов матери, похоже, не дали Лиззи и Дафна. Сестры, подрагивая от ужаса и злости, вместе пытались оттеснить мать от старшей сестры и пентаграммы, но в свои двенадцать и четырнадцать девушки знали не так уж много серьезных заклинаний.

Замерев и тяжело дыша, Аргус долго смотрел на происходящее. То и дело обзор ему закрывали слезы, он всхлипывал, глядя на Китти, но не решался выйти на свет. Сосредоточившись на сестре, мальчик порой терял связь с реальностью, а потому пропускал перемены в схватке, не слышал фразы, которыми со злобой обменивались Лиззи и мать. Дафна же помалкивала, хотя ее бледные щеки показывали эмоции лучше слов.

В какой-то момент матери удалось обездвижить девочек. Она победно вскинула голову и переключилась на Кетрин, нараспев дочитывая катрены.

— Не делай этого! — хрипло прокаркала Лиззи. — Что ты за мать? Сначала отец… Теперь ты принялась за нас! Не смей! Магия тебя накажет!

— Не накажет, — с усмешкой ответила ей мать. — Вашей сестре уже есть семнадцать, она более не ребенок. А значит… готова к тому, чтобы отплатить мне за то, что я вас рожала, растила, кормила.

Китти, не приходя в сознание, захрипела в центре рисунка. Взметнулись вверх нити, похожие на золотистые щупальца. Они устремились к матери, которая с довольством подставила ладони им навстречу. Как только магия сестры коснулась ее, мать радостно принялась читать новые строки заклинаний, а Китти закричала от боли, серея на глазах.

— Нет! — взвыла Лиззи, а за ней и Аргус.

В этот миг Дафна, молча боровшаяся с путами, сумела освободиться и вскинула волшебную палочку, посылая в мать луч заклинания. Секунду спустя бой завязался вновь, но нити, протянувшиеся от Китти к миссис Филд, не оборвались.

— Китти! Китти! — вскричали Лиззи и Аргус и рванули к старшей сестре.

Дальнейшее Аргус помнил плохо. Дафна сражалась с матерью, Элизабет рыдала, а он стоял на коленях рядом с бьющейся в конвульсиях Китти и ничего не мог сделать. Он так сам и не понял, в какой момент взял старшую сестру за руку и ощутил тот опустошающий холод, что исходил от нее. А потом пришла боль. Столь сильная, что Аргус закричал и повалился навзничь. Он хрипел и бился в агонии. Звал Китти, видел сквозь слезы белое от боли и ужаса лицо Лиззи и мелькающие по подвалу вспышки заклинаний. А потом пришло благословенное забытье.

В следующий раз глаза Аргус открыл уже на больничной койке. В крохотной палате стояло две кровати. На второй, тяжело вздрагивая во сне, лежала Лиззи, а между родственниками на тонконогом стуле дремала Дафна.

— Даффи? — тихо позвал Аргус и не узнал собственный голос. Тот оказался тихим и ломким, как у древнего старца. — Даф…

Сестра вскинулась, с тревогой посмотрела на мальчика, но тут же постаралась скрыть мелькнувшее на лице беспокойство.

— Ты очнулся! — как можно бодрее сказала она, пересаживаясь на край койки Аргуса.

— Что случилось?

— Все потом, вот поправишься… — начала было сестра, но Аргус уловил в голосе Дафны что-то такое, что заставило его перебить девушку:

— Что случилось?

Не выдержав взгляда младшего брата, Дафна сдалась и рассказала всю правду.

Их мать никогда не была сильной ведьмой, но мечтала ею быть. За их отца она вышла лишь потому, что он был сильным волшебником. Но глупым. Матери удалось обмануть его и провести темномагический ритуал, благодаря которому изо дня в день часть сил отца утекала к матери.

Подсев на подпитку, миссис Филд чем дальше, тем больше хотела. А рождение детей лишь усугубило ситуацию, ведь с годами у женщины появилась неудовлетворенность не только собственным магическим потенциалом, но и внешностью. И в какой-то момент все закончилось смертью отца от постоянного магического истощения, которое он игнорировал.

Потеряв донора магии, мать некоторое время бушевала, а потом попыталась заимствовать силы у случайных любовников, но те быстро ее вычисляли и устраивали скандалы, из-за чего Филды враз потеряли всякое уважение в магическом обществе.

Не имея доступа к дармовой магии вне дома, мать нашла способ качать силы у детей. Даже смогла обойти опасность магического отката за нанесение вреда собственным детям.

Именно из-за матери юные Филды были весьма слабыми магами, но той было мало заимствованного. С каждым годом она хотела все больше. И решилась на ритуал над Кетрин, как только той исполнилось семнадцать.

Мать выбрала не постоянную подпитку, а ритуал полного изъятия магии, узнав, что у Китти есть возлюбленный среди студентов ее курса и девушка собирается замуж. Давно растеряв всякую любовь к собственным детям, миссис Филд не желала упускать из рук ходячую батарейку, а потому воспользовалась первым же удобным моментом — зимними каникулами последнего курса Китти.

Но у матери не хватило сил наложить мощные сонные чары, и другие дети проснулись до того, как мать завершила ритуал. И план сорвался. А вмешательство Аргуса аукнулось матери.

— Ты ведь единственный мальчик. И наследник. Мать и так рисковала, когда качала силы у нас… Но ты самый младший. Тебе еще нет одиннадцати. Дар был нестабилен, ты не прошел первый этап взросления. И Мать Магия вмешалась, наказав нашу мать… — шептала Дафна сбивчиво. — Но… ритуал, который она запустила… Он должен был забрать у Китти всю магию, а вместе с ней и жизнь. А вы с Лиззи были рядом, касались ее.

— Что произошло? — с тревогой спросил Аргус. — Китти… Она же не умерла?

— Нет, — заверила Дафна. — Она в соседней палате. Но… Врачи говорят, что… — Сестра всхлипнула и прикрыла глаза. — Она, возможно, никогда не придет в себя.

Аргус тоже заплакал. Дафна сжала его в объятиях, укачивая десятилетнего мальчика как младенца.

— И… они не уверены, что к вам вернется магия, — договорила Дафна, когда сумела успокоить брата. — Мать Магия наказала нашу мать, та умерла на месте. Но вот защищать тебя и Лиззи Магия не стала. Прямо сейчас вы… почти сквибы.

Тогда Аргус еще не осознавал сказанное в полной мере. До него случившееся дошло позже, когда он вернулся из Мунго домой вместе с Элизабет и Дафной. Кетрин так и осталась в клинике.

Магия не вернулась ни через месяц, ни через два. Они с Лиззи стали сквибами. В школе вошли в положение Дафны, и та пропустила целый год, присматривая за младшими и навещая Китти в Мунго. Денег почти не было. И Лиззи пришлось пойти работать, ведь ей-то точно дорога в Хогвартс была заказана. Дафна вернулась в школу. Жизнь казалась беспросветной. А потом… Потом умерла Китти, так и не придя в сознание. А у Аргуса после одиннадцатого дня рождения начались проблемы со здоровьем, быстро вылившиеся в неутешительный диагноз.

Никто так и не понял, какая болезнь его постигла из-за ритуала, но Аргус оказался неспособен жить вдали от источника магии. Пока рядом была Дафна, он чувствовал себя неплохо, но стоило ей отправиться в школу, как мальчик почти впал в кому.

Даже много лет спустя Аргус так и не узнал, чего стоило Дафне уговорить директора Диппета допустить присутствие сквиба в школе. Но преподаватель артефакторики очень заинтересовался случаем Аргуса и был готов попытаться как-то ему помочь, и директор согласился. Так будущий завхоз поселился в Хогварте в качестве личного помощника профессора. А ради сестры Аргус сменил фамилию, боясь, что над ней будут потешаться из-за брата-сквиба.

Все шло хорошо, профессор исследовал случай Аргуса, привлекал других специалистов. Дело должно было сдвинуться с мертвой точки. Не помешала исследованиям даже смена директоров. Но всего через несколько лет Альбус Дамблдор начал освобождать программу от «лишнего», что не понравилось части преподавателей. Одним из недовольных стал и профессор артефакторики. И вскоре сократили и этот предмет.

Аргуса Дамблдор не выгнал, долго с ним беседовал. Даже обещал помочь. И Филч даже верил, хотя Дафна, давно закончившая школу, высказывалась негативно о новом директоре.

Чтобы жить в школе, Аргусу пришлось занять должность завхоза и согласиться на мизерную зарплату. Но Хогвартс всегда был особенным местом. Из-за специфики школы, сквибам на его территории жить было тяжело. И Аргус это чувствовал первое время, пока не узнал от эльфов, как договориться с замком. С тех пор и каждый день Филч то и дело махал метлой или шваброй, хотя его услуг по уборке не требовалось, со всем справлялись эльфы. Но физический труд был единственным способом оставаться в школе.

Дафна получила дополнительное образование и уехала работать в США. Лиззи же прижилась среди магглов, выйдя замуж за сквиба. Аргус иногда ее навещал. В одну из таких вылазок он и повстречал кошку, которая сама бросилась ему под ноги. Никогда не интересовавшийся животными, Филч как-то враз проникся симпатией к кошке. Она почему-то вызывала у него почти такие же теплые чувства, как старшая сестра когда-то. Но называть кошку Китти Аргус не мог, а потому придумал для нее совсем иное имя, но все равно связанное со старшей сестрой. Юношу, за которого собиралась Кетрин, звали Мартин Норрис, и если бы Китти все же вышла за него, то все величали бы ее миссис Норрис. Так в жизни Аргуса и появилась любимица с необычным именем.

Шло время. Все в школе привыкли к завхозу и его кошке. И забылось, как он появился в Хогвартсе. Но сам Аргус продолжал помнить, что ему обещали помощь. И иногда спрашивал о том Дамблдора, постепенно разочаровываясь в директоре. И пусть внешне завхоз оставался преданным ему, в душе Аргус ненавидел Альбуса гораздо сильнее всех студентов школы вместе взятых. Вот только открывать истинные эмоции он не мог, ведь Хогвартс был единственным местом, где Филч получал постоянную подпитку магии.

Разочарование копилось в мужчине, с годами превратившись в ненависть ко всем магам. И усугублялось тем, что даже в Хогвартсе его не воспринимали как своего. Любой маг, даже самый слабый, получал в стенах замка достойное отношение. Тот же Хагрид мог сидеть за столом с преподавателями и персоналом. Но не Филч, который был вынужден питаться или на кухне, или в своей каморке, как какой-то эльф. И то, эльфам жилось лучше, ведь в Хогвартсе они находились среди своих, в большой и дружной семье, а завхоз всегда оставался один. Лишь кошка составляла ему компанию все эти годы.

Взмахнув щеткой, Аргус Филч осмотрелся. Погруженный в воспоминания, он незаметно для себя смел все бумажки к противоположному концу прохода между столами. Тем временем за окном уже немного посветлело, приближался рассвет. За час до него в Большой зал явятся эльфы, чтобы довершить уборку. Помня об этом, завхоз оставил кучу мусора перед учительским столом и направился к выходу. Спину ломило после продолжительного физического труда. Если он не выпьет укрепляющее зелье, фиалы с которым неизменно выдавала ему Помфри по первой просьбе, то к утру легкая боль перерастет в серьезное недомогание.

Мужчина как раз пересекал холл, когда заметил маленькую фигурку, медленно бредущую вверх по лестнице.

— Так!.. И кто тут у нас? — пробормотал Филч, обращаясь к своей кошке.