Свой выбор

Глава 39. Аргус Филч и волшебный пылесос. часть 2

— Перенеси меня в холл... — невнятно попросил Поттер домовушку, вызывая её в кабинете поверенного. — Я... Да. В школу, но не в спальню.

Мальчик почти физически ощущал, как пухнет голова от всех тех знаний, которые в неё вложили. После такого он не мог сразу же вернуться в спальню мальчиков. Стоило немного проветриться и подумать, иначе Гарри рисковал перебудить воронят, взявшись шататься по спальне или общей гостиной.

Визит в Гринготтс едва не сорвался. После известий о тролле сокурсники вернулись возбужденные и под чай и сладости трижды пересказали Поттеру о произошедшем, прежде чем угомонились. И Гарри пришлось терпеть, ведь отсутствие интереса к событию выглядело бы подозрительно. В итоге домовушку мальчик вызвал позже, чем планировал, и очень беспокоился, что соседи по спальне попытаются ещё раз втянуть его в беседу, тем самым обнаружив отсутствие юного волшебника в спальне. Но все обошлось. А Тинки, перенеся Гарри в банк, осталась в Хогвартсе надёжно охранять ложе хозяина и изображать спящего мальчика.

В банке юного мага уже ждал заранее предупрежденный поверенный и выглядел при этом невероятно довольным. Рядом с ним Поттера дожидалась и целая делегация гоблинов, которые тут же на удивление велеречиво выразили желание помочь Гарри с предстоящим ритуалом принятия ещё одного рода.

Если бы не предупреждение родственников, мальчик бы перетрусил от такого внимания, но предыдущий Поттер-Певерелл предусмотрел подобное и просветил потомка.

Оказывается, сам факт главенства в двух родах в магическом мире довольно большая редкость, что уже выделяет Гарри на фоне многих. Но он ещё и не простой род собрался унаследовать, а тот, который был заложен до мирных соглашений между магами и магическими существами. Более того, род, чтящий этот самый мирный договор.

Певереллы были одной из немногих семей, кого те же гоблины на самом деле уважали, считали своими, а для магических существ это значит очень многое. И возрождение древней семьи — важное событие. Почти как возрождение клана гоблинов, кентавров, русалок или вейл.

В итоге Гарри со всеми почестями препроводили в кабинет Ринготта, где он и переоделся в специальное ритуальное облачение. Прежде ему оно не требовалось, но и Поттеры оставались без лорда не так уж и долго.

В длинной чёрной рубашке, расшитой серебряной и золотой нитью, Гарри чувствовал себя жертвенным агнцем или участником чёрной мессы, что его ужасно веселило. А выпитое специальное зелье, позволившее даже босиком не чувствовать холода, совсем немного одурманило голову, делая её лёгкой, а мысли простыми и ясными.

После множеством лифтов и лестниц поверенный проводил Гарри на нижние уровни хранилищ. Здесь двери сейфов были больше и расположены на большем расстоянии одна от другой, хотя чары расширения у гоблинов работали гораздо лучше, чем у волшебников. Оказалось, это и дань уважения древним родам, и результат особых договоренностей. Если другим родам дополнительные сейфы, для детей, например, открывали на том уровне, где и новым клиентам, то у древних родов имелась возможность вклинить ещё несколько отдельных хранилищ рядом с семейными.

В случае с Певереллами это когда-то позволило безболезненно разделить родовое хранилище на три части, когда Певереллы решили разделить и семью на три равные части. И Гарри предстояло побывать в хранилище той ветви, что шла от Игнотуса.

На этом этапе Ринготт оставил мальчика одного, соблюдая ещё один пункт из договоренностей семьи с банком, согласованных сотни лет назад. Оставшийся путь по знакомству с наследием Поттеру предстояло пройти одному, опираясь лишь на инструкции предка.

Мальчик очень волновался, но все оказалось проще, чем он представлял. Да, замок пришлось окропить кровью, как и камень в центре совершенно пустой маленькой пещерки. Но Гарри об этом предупредили и он не испугался. От родича он знал, что в хранилище его ждут вовсе не деньги или книги, а кое-что более ценное. Поэтому оцарапанную руку на алтарный камень мальчик опускал без страха и сомнений. Хотя от напряжения тянуло рассмеяться.

Готовясь к ритуалу, Гарри выяснил все, что смог, о Певереллах, а потому знал, что сотни и даже тысячи волшебников за прошедшие столетия мечтали увидеть, прикоснуться, а то и присвоить богатства древнего рода. Многие авантюристы представляли себе огромные сейфы, полные золота, серебра и удивительных артефактов, которых мир еще не знал, дома, библиотеки которых полны редких книг, и тайники, куда спрятано то, что Певереллы не доверили гоблинам. Но все было куда прозаичнее.

Певереллы не видели надобности накапливать золото, а то, что от них осталось, давно перекочевало в хранилища Поттеров и других потомков. Не видели представители этой семьи надобности и в том, чтобы создавать и хранить какие-то тайные знания, а потому их идеи давно были пересказаны миру другими артефакторами или канули в Лету, ведь мало кто иной, не из этой семьи, мог не только понять, но и повторить за Певереллами. Что же до самих артефактов, то многие из них, хоть и в единственном экземпляре, давно стали достоянием той или иной семьи, а то и вовсе их создание за столько веков начали приписывать другим волшебникам. Так и получилось, что в хранилище, которое этой ночью посетил Поттер, не было и намека на какие-либо ценности. А все потому, что главную ценность и нельзя было увидеть, взять и вынести из хранилища. Это была магия. Магия знаний рода. И сегодня Гарри собрался к ней прикоснуться.

Какое-то время ничего не происходило, камень оставался холодным и безжизненным, но Поттер терпеливо ждал. И дождался. Сначала немного потеплел камень, а потом от него в разные стороны устремились щупы-ленты, вращаясь в воздухе и постепенно заплетаясь вокруг мальчика в своеобразный кокон.

Все дальнейшее слилось для Гарри в странное и не очень понятное действо. Он мягко покачивался, как на волнах, внутри светящегося матового шара, ощущая уютное тепло. Его клонило в сон, реальность уплывала. Он чувствовал себя совсем маленьким ребенком, которого закутали в теплый плед, усадили на колени и, то нашептывая, то напевая, рассказывают что-то интересное. Поттер не мог разобрать слов и не мог понять, мерещатся ли ему теплые родные руки, но почему-то был уверен, что все происходит именно так, как и должно быть.

Расслабившись, мальчик прикрыл глаза и отдался во власть магии. Он не знал, сколько прошло времени, но, когда открыл глаза вновь, был уверен, что провел в сияющем коконе несколько часов. Тело было легким, как пушинка. Лишь в голове царил какой-то хаос, но это не пугало. Из пояснений Гарри знал, что через несколько дней все пройдет.

— Поздравляю с вступлением в наследие, — торжественно поприветствовал мальчика поверенный, когда тот покинул хранилище.

— Спасибо, — чуть заторможено отозвался Гарри и пораженно осмотрелся.

Даже не напрягаясь, он видел сияние струящейся вокруг магии. Ее частицы витали в воздухе, как разноцветная пыль, свивались в нити и выстраивались в руны, складывались причудливыми рисунками, спиралями поднимались вверх вместе с легким сквозняком.

Пару раз моргнув, Поттер припомнил, что и об этом его тоже предупреждали. Еще неделю или две он будет видеть магию, не переходя на магическое зрение, а потом это сияние постепенно поблекнет и перестанет мешать. Лишь самые сильные чары продолжат бросаться в глаза. Да еще то колдовство, которое приобретенное наследие посчитает опасным для носителя. А в дальнейшем Гарри сможет еще легче переключаться на магическое зрение.

— Скоро утро, — напомнил Ринготт. — Вы желали вернуться назад до того, как вас хватятся.

— Да, точно, — согласился Гарри. — Спасибо. Вы мне очень помогли сегодня.

— Это моя работа, — величаво ответил гоблин. — И мне было приятно. Для нашего банка большая честь принимать у себя того, кто оказался достоин наследия Певереллов.

— М… Надеюсь, и мой визит, и все, что произошло, останется тайной, — напомнил мальчик об уговоре.

— Конечно, лорд Поттер, — не моргнув, ответил поверенный. — Позвольте вас проводить.

Гарри порадовался, что гоблин не стал заводить с ним каких-либо бесед, а позволил покинуть банк ровно в тот момент, когда они достигли кабинета Ринготта и мальчик переоделся. Поттер бы просто не смог поддерживать как обычную беседу, так и важный разговор о делах рода. В голове царила такая каша, что ее стоило хоть немного разобрать, прежде чем отправляться спать.

Певереллы очень сильно отличались от других старых магических семей. Ведя свое происхождение из седой древности, они и к магии относились не так, как многие другие семьи. Они не видели смысла цепляться за какие-то символы и атрибуты власти, не ограничивали себя какими-либо рамками и не смотрели на других. Пока семьи, вроде Гриффиндоров, Слизеринов, Рейвенкло и Хаффлпафф создавали свои семейные Кодексы, отливали перстни для наследников и лордов и копили богатства, отмеченные семейным гербом, Певереллы лишь пофыркивали. Для них все подобные маги были слишком слабыми, раз не могли передавать знания напрямую или через камень рода, а для подтверждения статуса им требовался какой-то особенный перстень.

Вот и Гарри будто кто-то невидимый мягко вложил в голову многие и многие тома книг, нашептывая что-то невнятное, а на предплечье, обвивая руку, появился тонкий золотистый узор из завитков и символов — своеобразная альтернатива перстня, которую ни отдать, ни потерять он не сможет.

— Так!.. И кто тут у нас? — выдернул Гарри из размышлений смутно знакомый голос.

Мальчик нахмурился и обернулся. Он так погрузился в размышления, что даже не испугался, увидев оскалившегося в довольной ухмылке Аргуса Филча. Поттер лишь запоздало и спокойно отметил, что в тишине голос завхоза звучит иначе.

— Мистер Поттер, — констатировал Филч. — Бродим по ночам, нарушаем правила.

Все еще пребывая в своих мыслях, Гарри даже не попытался удрать от завхоза. А тот, прихватив мальчика сзади за ворот мантии, повел Поттера в свою коморку, предвкушая, как внесет новое имя в свой список отработок. Сам Филч мог назначить студентам лишь один штрафной вечер, если кого-то ловил ночью, и не мог снять баллы, но это не мешало сквибу наслаждаться своей небольшой властью.

— Сейчас-сейчас, — довольно закряхтел Агрус, подтолкнув Поттера к табурету в центре коморки, а сам зарылся в ворох бумаг, пергаментов и газет на столе, ища журнал с пометками. — Глянем, что там у нас.

Гарри вяло осмотрелся и потер нос, сдерживая желание чихнуть. Владения завхоза напоминали не столько кабинет, сколько какую-то кладовку, чуть побольше тех, в которых по школе хранились метлы и щетки для уборки. Вдоль длинных стен выстроились стеллажи, до самого потолка заваленные всевозможным хламом и вещами, которые Филч когда-то конфисковал у студентов. Яркие упаковки из магазинчиков приколов соседствовали с непонятными сосудами разной формы и цвета, свитки со светящимися перьями, модные журналы с какими-то конструкциями из дерева и ткани. Были тут и фиалы с мутным содержимым, и бутылки из-под сливочного пива, и огромное количество обрывков и свитков пергамента, и пучки каких-то трав. И если на стеллажах вещи давным-давно покрылись толстым слоем пыли, то в картонной коробке на столе пока сияли чистотой, хотя из самой коробки тянуло чем-то неприятным, намекая на то, что совсем недавно Филч отобрал у кого-то несколько навозных бомб.

Пока мужчина слюнявил палец и старательно перелистывал страницы внушительного по размерам журнала, Поттер успел несколько раз повернуться вокруг своей оси. Хоть стеллажи и были завалены всякой всячиной, но ничего по-настоящему интересного мальчик не заметил и вернулся к своим мыслям, вынырнув из них вновь лишь тогда, когда Аргус Филч глумливо спросил:

— Чем же вас озадачить, мистер Поттер? Уборкой коридоров или мытьем туалетов? Погода сейчас как раз такая, когда все вы изо дня в день таскаете в школу, а потом и по коридорам кучу грязи!

— Уборка? — переспросил Гарри. Вряд ли его этим можно было напугать.

— Именно! Уборка. И без палочки! Чтобы было неповадно таскаться ночью по коридорам, — с удовлетворением ответил завхоз.

— Но я ведь первокурсник, — напомнил Поттер. — Нас мало чему научили, так что я при всем желании не смогу применять чары для уборки.

Завхоз на это лишь фыркнул и ответил:

— Это сейчас так, но не пройдет и пары лет, как вы и вам подобные быстренько наловчитесь всему. Маги! Лишь бы палочкой махать. Забываете, что такое «работать руками».

— Но ведь на каникулах несовершеннолетним нельзя колдовать, — ничего не понимая, пробормотал Гарри. — Это означает, что до семнадцати лет все студенты и тут, на отработках, и дома так или иначе выполняют бытовые задания без магии.

Филч лишь пренебрежительно фыркнул, явно не вслушиваясь в шепот ребенка.

— А потом вырастаете — и совсем перестаете что-либо делать без палочки, — припечатал он.

— Но разве это не логично? — удивился Поттер. — Магия ведь очень удобна.

— А на что способны маги без магии? — вздернул бровь завхоз. — Ничего не могут. А еще на магглов посматривают свысока.

— Это зря, конечно, — согласился Гарри. — Обычные люди в плане бытовых удобств давно обошли магов, хоть и иным образом. Огромное количество бытовой техники вполне способно заменить большую часть чар.

Филч как-то разочарованно вздохнул, но Гарри этого не заметил. Одна мысль увлекла его настолько, что мальчик вскочил с табурета и принялся расхаживать по коморке.

— А ведь если подумать… — бормотал он себе под нос. — Это ведь не сложно…

Филч хотел было одернуть странного мальчишку, сделать запись о наказании в журнал и спровадить прочь, но замер, когда Поттер бесцеремонно стащил с одной из полок металлическую коробку, с которой за много лет откололась часть краски, но еще можно было разобрать, что прежде в ней продавались сладости.

— Вот это подойдет… Еще палка…

Дальше мальчик схватил обломанный черенок старой швабры, который Аргус и сам не знал, для чего хранил — Хагрид давно вытесал завхозу новую палку.

Дальше Поттер без всякой палочки соединил собранные предметы и начал их трансфигурировать, придирчиво морщась, если получившееся его чем-то не устраивало. Вскоре вместо старой палки и металлической коробки в руках юного волшебника была причудливая конструкция. Металл поменял цвет, став напоминать полированную латунь. Коробка переплавилась в изогнутую, как водопроводное колено, трубку, расширявшуюся тем краем, что располагался параллельно полу. А деревяшка приобрела вид благородного куска дерева с какими-то только Поттеру ведомыми изгибами и нижним краем входила в трубку, почти с ней сливаясь.

Оценив свою работу, мальчишка осмотрелся и стащил с полки пару металлических колец, назначение которых Филч так и не выяснил, хотя штуковины хранились у него не первый год. Через пару минут на дереве красовалось два латунных кольца, закрепленных одно над другим.

— Смотрите, — довольно улыбнулся Поттер и практически впихнул Филчу в руки получившуюся штуковину. Та оказалась на удивление легкой, а изгиб ручки удобно лег в руку.

— И что это? — нахмурился Аргус.

— Магический пылесос! — довольно сообщил Поттер.

— Вы решили надо мной поиздеваться, мистер Поттер? — недовольно проскрипел завхоз.

— Ну что вы! — опешил мальчик. — Смотрите. Видите, тут два кольца?

Филч вынужденно вгляделся в то, что показывал мальчик, искренне опасаясь, что уже попал в какую-то ловушку, а Поттер просто издевается.

— Тут кольцо в кольце… Уж не знаю, как это на самом деле называется, — трещал тем временем мальчик. — Внутренние колечки вращаются. На них есть отметки. Видите? А на основном кольце засечка. Это настройки!

— Настройки?

— Вы видели когда-нибудь обычный маггловский пылесос? — задал Поттер провокационный вопрос, но ответа ждать не стал. — У дорогих моделей бывает несколько режимов работы. Я тут сделал похожим образом. Смотрите, нижнее кольцо — сила всасывания. От одного до пяти. От слабого до очень сильного. А второе кольцо — режимы работы. Программы!

Филч озадаченно таращился на крохотные искусно изображенные значки. На нижнем кольце они были в виде завихрений воздуха и цифр, а на верхнем — в виде аккуратных метел. Только последняя пиктограмма была не в виде четырех метел, а в виде сметки для пыли.

— Первая программа самая простая, — вещал тем временем Поттер. — В трубку всасывается пыль и любой мелкий мусор, размером меньше клочка бумаги. И все уничтожается.

Доказывая это, мальчик выставил нужную настройку и силу втягивания поставил на единицу. В тот же миг без всякого шума и вибрации конструкция в руках Филча ожила и деловито втянула в себя всю пыль, оказавшуюся в радиусе поражения ее ствола на пару метров. Аргус неожиданно для себя охнул, но удивительную штуковину не выронил. Миссис Норрис, все это время наблюдавшая за мужчиной и мальчиком от двери, длинно мяукнула и подалась вперед.

— Вторая программа — все тоже самое, но и мусор покрупнее, — тем временем говорил Поттер. — Только на живых существ не действует. Даже на мух. Третья — предметы, размером до книги… но они не уничтожаются, а… я привязал действие к этой вот коробке… — Мальчик кивнул на картонную коробку, полную всякого хлама. — Предметы будут перемещаться сюда.

На этот раз Филч сам крутанул колесико, выставляя нужный режим, и направил раструб на небольшой стеклянный шар на нижней полке ближайшего стеллажа. Тот плавно влетел в трубку, а через пару секунд плюхнулся в коробку, возникнув в нескольких дюймах над ней.

— А четвертая? — уже заинтригованно спросил завхоз.

— Это… сложно объяснить, но можно показать! — замялся мальчик.

Стоило переключить пылесос на четвертую программу, как трубка сама собой изогнулась, встав отверстием к полу, расширилась и с легким чпоком присосалась к нему.

— Мне хотелось получить эффект моющего пылесоса[3], — попытался пояснить Поттер, пока Филч пытался оторвать трубку от пола. — Наверное, проще попытаться сдвинуть в сторону. Или выключить.

В бок конструкция пошла без усилий, а пол там, где только что побывал ее зев, оказался настолько чистым, что даже заблестел.

— Ну а последняя программа — мечта моего дяди, — признался Поттер. — Минипылесос[4]. Он себе такой хотел в автомобиль. Хотя сам никогда не убирался в нем…

На этот раз артефакт снова преобразился. Рукоятка уменьшилась. Трубка изогнулась, но ее раструб вытянулся и сплющился. Теперь всю конструкцию вполне легко было держать одной рукой.

Зачарованный удивительным прибором, завхоз несколько раз переключил его между разными режимами, а потом с сомнением глянул на Поттера, ища в его поведении или взгляде подвох.

— И что? Ваш волшебный пылесос не развалится на части через час?

— Не должен, — отмахнулся юный маг. — Я привязал его трансфигурацию и подпитку к магии школы. Так что он не требует ни зарядки, ни корректировки. И будет работать всюду в Хогвартсе, но не за его пределами.

Что дальше говорил Поттер, Аргус Филч уже не слышал и слышать не хотел. Все его внимание захватил магический прибор, позволявший даже ему, давно считавшемуся сквибом, творить магию. Пусть и такую, ограниченную уборкой.

— Так что с отработкой? — все же привлек внимание завхоза мальчик.

— Идите, мистер Поттер, — отмахнулся мужчина. — Идите.

Юный маг вздернул брови, подождал еще с минуту, подозревая, что завхоз в любой миг может прийти в себя, а потом тихонько вышмыгнул из каморки.

Не рискуя вновь на кого-нибудь напороться, мальчик призвал Тинки и с ее помощью перенесся в спальню мальчиков-воронят. Мысли его плыли медленно, перескакивая с одного на другое. О завхозе и пылесосе он забыл в тот же миг, как вновь погрузился в исследование полученных от Певереллов знаний. И не заметил даже, как домовушка, покачав головой, одним щелчком пальцев переодела Гарри в пижаму. Глянув на свою одежду, мальчик неопределенно кивнул и потянул с кровати покрывало. Когда его голова коснулась подушки, Поттер практически спал и не подозревал, сколько событий произойдет в школе еще до завтрака…

Северус Снейп промаялся от боли почти до рассвета. Ни одна мазь, зелье или заклинание не убирали неприятных ощущений и не могли быстро залечить прокушенную ногу. Зельевар о слюне церберов только читал и не думал, что когда-нибудь придется на собственной шкуре ощутить ее действие. Даже в детстве ему не приходилось терпеть боль слишком долго — Эйлин Принц всегда держала под рукой баночки с подходящими мазями и обезболивающее зелье. Начав же служить Темному Лорду, Снейп был достаточно сильно мотивирован изобрести зелье, облегчавшее последствия Круцио. Вот только сейчас ничего на боль не действовало, даже самое мощное обезболивающее притупляло боль лишь немного.

Решив не бороться с собой, а выпить зелье Сна-без-сновидений, мужчина с трудом сполз с кровати и отправился в личное хранилище зелий. И уже там с раздражением обнаружил нужную полку пустой. Из-за боли он и забыл, что споил последние пару флаконов кому-то из семикурсников-слизеринцев.

Тихо выругавшись, Северус вернулся в спальню, распахнул шкаф и с отвращением взглянул на ряд одинаковых черных мантий. Стоило полностью переодеться, но от одной лишь мысли, что нужно влезть в штаны, а после — в ботинки, зельевар скривился.

Ограничившись самой длинной мантией, застегивавшейся спереди от горла и до пола на мелкие пуговки, Снейп отправился из подземелий в Больничное крыло. Во владениях Поппи уж точно был запас нужного зелья. Его она выдавала школьникам уж очень неохотно, предпочитая ограничиваться другим снотворным зельем или же успокоительным.

Выйдя в холл, мужчина направился было к лестнице, но потом круто развернулся, недоуменно глядя на чуть кривоватую светлую полосу, пересекавшую холл по всей ширине. Даже боль на миг отступила, стоило представить тех безмозглых лоботрясов, что посмели раскрасить камни холла.

Вот только вблизи полоса оказалась не нарисованной. Это сами камни сияли чистотой настолько, будто их не топтали ноги учеников и учителей почти тысячу лет.

Снейп осмотрелся, ища причину случившемуся. Но кругом было тихо. Лишь факелы потрескивали в держателях…

Утро для профессоров началось не с чая и не с кофе, а с необычного явления в холле, которому даже опытный в чарах Флитвик не смог дать объяснения. Вызванный в холл директор долго изучал полосу, водил палочкой и подергивал носом, но тоже не смог ничего сказать. Домовые эльфы лишь неопределенно пожимали плечами. И лишь появление Аргуса Филча с непонятной штуковиной в руках дало хоть какую-то зацепку.

Завхоз не стал отпираться и признал, что полоса появилась его стараниями. И даже пояснил, что артефакт у него в руках — волшебный пылесос, но про Поттера умолчал, решив, что мальчишке можно простить нарушение правил.

Директор очень заинтересовался артефактом и попытался отобрать его у завхоза, якобы для проверки и изучения, но даже всегда спокойная и терпимая Помона недовольно хмыкнула, видя алчный блеск в глазах Дамблдора. Филч заартачился было, но зря. Как выяснилось через минуту, ни директор, ни кто-либо из учителей не мог взять пылесос или воздействовать на него магией. Это настолько разозлило Альбуса Дамблдора, что он на миг растерял всю свою показную мягкость, представ перед толпой подтянувшихся в холл студентов в своем истинном облике: злого пожилого мага в аляповатой мантии. Но ничего не помогло, пылесос остался у Филча, и тот с довольным оскалом удалился прочь, неся свой новый агрегат одной рукой. А миссис Норрис, задрав хвост, по-кошачьи выругалась в сторону учителей и удрала вслед за хозяином.

Но все случившееся Гарри проспал. Как и всем младшим курсам, воронятам изменили расписание так, что уроки первого ноября начались лишь ближе к обеду.