Своя правда

Глава 8

— Сколько за постой и склад? — в очередной раз за этот день спросил Квильком.

— Нет мест, занято всё, — хозяин постоялого двора устало облокотился на столешницу, служившую в трактире барной стойкой. — Да вы дальше можете не ходить и не спрашивать. Нигде мест нет, за любые деньги. Корабли две декады уже не выходят из порта, а люди и грузы все прибывают. За городом уже целый лагерь разбит из таких же купеческих обозов. Не самое безопасное нынче место, но все же лучше, чем, если обособиться и отдельно стоять. Всякого сброда в Причале сейчас хватает, слетелись как стервятники на мертвечину, ищут чем поживиться.

— И долго это еще продлиться?

— Да почем я знаю, то лучше спрашивать у людей высокого владетеля, которые не дают кораблям отшвартоваться.

— И кто у них главный, и где его найти?

— В городской ратуше, где же еще. А как зовут, не знаю, но вроде как один из доверенных людей высокого владетеля лично по его поручению прибыл. А с ним сотня гвардейцев, чтобы народ из-за простоя поменьше роптал.

— И что, не ропщут совсем? Тут одних наемников в охране обозов сотни три наберется.

— Отчего же не ропщут? — ответил трактирщик. — Спорят, конечно, просят, требуют, угрожают. Ну и подарки несут, как без этого. Вот только без толку все это. Обозы особо строптивых купцов, говорят, даже проверили тщательным образом, после чего пару торговцев заковали и на суд в столицу повезли. Смелых и недовольных сразу стало меньше.

— И часто у вас так бывает? — спросил я.

— На моей памяти впервые. А я здесь 8 лет уж как осел.

— Ну а поесть то можем у тебя?

— Можете, стол найду, но ненадолго. Располагайтесь в том углу.

Сидя за столом и ковыряясь в тарелке с похлебкой из овощей и жира, я лениво придавался невеселым мыслям. Силы физические и духовные постепенно покидали отряд. Наше приключение продолжалось строго в соответствии с законом Мерфи. Все что могло пойти не так, шло не так. Вот и сейчас был риск застрять в Причале дольше чем планировалось. Мы же, наоборот, рассчитывали получить здесь несколько дней в относительном комфорте и уюте, пока ждем свой корабль. Вместо этого получили не самую лучшую еду по заоблачным ценам. Хозяин постоялого двора, говоря про всякий сброд, приехавший поживиться в переполненном городе, забыл упомянуть, что сам он и другие владельцы гостиниц, складов и харчевен обдирали сейчас гостей города не хуже воров и матерых аферистов. Из-за сложившегося дефицита цены были заоблачные, а маржа местных барыг и рантье стремилась к показателям колумбийских наркокартелей. Эти временные бенефициары в краткосрочной перспективе не были заинтересованы в решении ситуации в порту. Видимо, к таким же мыслям пришел и наш наниматель.

— Нужно разбить лагерь, встанем рядом с другими караванами и обозами, — сказал купец. — После я наведаюсь в ратушу, хочу все узнать из первых уст.

Я лишь кивнул в ответ. Верное решение.

— Давайте, жуйте быстрее, да за дело, — обратился я к бойцам.

Стихийно созданный лагерь торгашей раскинулся за пределами города неподалеку от ведущего к нему тракта. И хотя по численности копошащихся в нем людей он был сопоставим с привычным мне походным лагерем Вепрей, на этом сходство заканчивалось от слова совсем. Никакой организации, никакого порядка, просто хаотично разбросанные большие и малые повозки, костры, палатки и… отхожие места…

— Ну и срач, — резюмировал Колтун. — Давайте лучше с краю встанем.

— Тогда следующей ночью нас придут грабить первыми, — возразил я.

— Думаешь? Кто посмеет? — спросил рыжий.

— Пришлые бандиты, местное ворье… да хоть наши же коллеги наемники, что стоят в этом же лагере и от безделья ищут чем поживиться. Нет уж, пот е рпите неудобства, ищем место в общей толчее.

— Действуйте, а я пошел в ратушу, — сказал купец.

— Горунар, отправляйся с купцом, — велел я.

Нужное место нашли через пару часов, сполна наслушавшись матов и ругани в свой адрес, пока пытались провести свою повозку, не задев при этом скарб своих потенциальных соседей. Даже странно, что более-менее приличный клочок земли еще не был кем-то занят. В прочем, все быстро встало на свои места. Как только мы начали «обживать» стоянку, к нам подошли бравые ребята с «прекрасным», по их мнению, предложением.

— Слышь, народ, место понравилось, я смотрю? — сказал один из восьми вооруженных детин. — Да только занято оно. Но можем вам уступить.

На грязном лице мужика расползлась улыбка. Разводила в действии. Ну послушаем, может чего оригинального придумает.

— Отлично, — ответил я. — Будем тогда хорошими соседями.

— Не, ну уступить то можем, но не забесплатно же, — начал он гнуть свою линию. — Золотой за три дня, и можете оставаться. А мы проследим, чтобы все спокойно было, без происшествий.

Нет, ничего нового я не услышал, банальный развод. Довольный собой, мужик ждал нашего ответа, а его подельники как бы невзначай осматривали нашу телегу и нас самих. Кстати все были в какой-никакой броне, старые гамбезоны и стеганки, но кольчуг и или чего другого серьезного не наблюдалось. Как и боевого оружия. Только самодельные булавы и переделанные плотницкие топоры, сейчас заткнутые за пояса (они же пока «с предложением» пришли). Но странно, если берут по золотому в день, то даже с пары «разводов» могли бы и приодеться уже…

— Ну так че? — в нетерпении спросил их главный.

Можно, конечно, было развернуть обоз и еще потратить пару часов на поиск другого места. Но почему-то кажется, что все более-менее нормальные места будут крышеваться схожим образом. Да и сил у нас уже не было, а мои нервы, вообще, были как оголенные провода.

— Ты чей будешь? — спросил я.

— Чего? — не понял мужик.

— Я говорю, чьи приказы ты выполняешь?

— Ты че, не понял, что ли, я…

— Отвечай, **#*#**! — рявкнул я так, что на нас устремились все взоры в радиусе полсотни метров. — От твоего ответа сейчас зависит твое здоровье.

Уверенный в себе до этого момента разводила опешил, и начал вертеть головой в поисках поддержки своих товарищей. Я воспользовался его рассеянностью, сделал два быстрых шага вперед и жестко пробил правой ему в челюсть. От такого неожиданного удара он повалился на землю, после чего попытался встать, но не смог, видимо, схлопотав нокдаун. Остальные бандиты местного разлива потянулись за оружием, но как-то неуверенно.

— Я еще раз спрашиваю, кто у вас главный?

За моей спиной уже стояли Пруст и Шуст. Семеро против троих, в крайнем случае вмешается Колтун, стороживший в телеге пленника. Если начнется бой, то мне придется пошуметь, чего не хотелось бы. Но тут из-за спин вымогателей появилась голова Горунара. А это уже сильно меняло расклад.

— Что здесь происходит? — раздался голос купца, вернувшегося из ратуши.

— Да вот, какие-то оборванцы хотят, чтобы мы им платили золотом за постой на ничейной земле, — ответил я.

— Это земля не ничейная, — возразил Квильком. — Она принадлежит высокому владетелю.

Купец осмотрел оставшихся на ногах бандитов и задал прямой вопрос.

— Вы гвардейцы правителя Золотого дола?

— Эээ… нет, — как-то уж совсем рассеянно проблеяло несколько человек.

— Тогда на твое усмотрение, — кивнул он мне.

Горунар и братья достали оружие, Колтун встал в телеге в полный рост, чтобы и его было видно, а я еще раз спросил.

— Ну так что, дадите ответ, кто главный?

— Беспалый, — ответил сиплым голосом крайний справа.

— Ясно. Судя по имени, он не особо благородного происхождения. Так вот, передайте вашему Беспалому, что еще до конца декады у меня в Причале запланирована встреча с людьми владетеля Гариго. И если по каким-то причинам эта встреча не состоится, то его люди вырежут всю вашу шайку под корень. А Беспалому еще и вставят кое-что кое-куда.

— Эээ, вертел в жопу? — вдруг предположил другой мужик.

— Да ладно? — искренне удивился я. — Я смотрю, даже здесь наслышаны о методах господина Гариго. Ну тогда тем проще, не нужно подробно объяснять. А теперь берите своего горе командира и убирайтесь отсюда!

Через пару минут мы, наконец, смогли заняться бытом, но после такого знакомства с местным контингентом приходилось все время быть на чеку. А это значит опять мало сна для всех нас.

— Удалось узнать что-нибудь? — спросил я купца.

— Да, сведения обошлись недорого, видимо, уже многие в городе в курсе происходящего. Думаю, и трактирщик бы нам поведал все, дай мы ему серебрушку. Но информацию лучше получать напрямую.

— И что же за такая причина, по которой корабли не выходят из порта?

— Да как всегда — деньги.

— А подробнее? — уже раздражаясь, спросил я.

Квильком, заслышав нотки нетерпения в моем голосе, перестал ходить вокруг да около.

— Высокий владетель уже довольно давно закрывает глаза на то, что Причал переваливает в Вольные города незадекларированные товары. Плата берется лишь по весу груза и количеству людей. Раньше, говорят, и людей взвешивали, но практика была так себе, и не прижилась. Очень уж жадные купцы не ели и не пили, и падали в обморок прямо с трапа корабля. Хотя мне кажется, байки это все. Но не суть, важно то, что с каждой монеты, уплаченной перевозчикам, четверть шла в королевскую казну.

— Именно в казну? Не местному владетелю?

— Я же не зря сказал, что и город, и земля вокруг принадлежат непосредственно семье правителя и налоги платят напрямую в государственную казну. Вот только прошлый глава города решил, что столица далеко, а золото близко. И решил прикарманить себе чуть-чуть. Нет, он не наглел, брал совсем немного, может 10-ю часть, может даже меньше. Но как это часто бывает, о темных делах узнал кто-то из его окружения, и с ним пришлось делиться. И чем дольше это продолжалось, тем больше людей было в курсе, а значит, и в доле. За молчание и пособничество приходилось платить. И сумма недополученных в казну средств начала стремительно расти. В общем-то, поэтому в город и явилась королевская гвардия, а труп прошлого мэра только пару дней назад сняли с городской площади.

— А сейчас? Если все решили, то почему корабли не выпускают? Ведь так они тоже денег не заработают.

— Ну это только мэр висел на площади, а остальных увезли в столицу, там будет суд и приговор. Так уж вышло, что по результатам проведенного расследования замешанных в деле оказалось столько, что теперь попросту в городе некому работать на административных должностях. В общем ждем, когда прибудут новые люди и оформят все бумаги.

— И сколько ждать?

— Гонца в столицу отправили 9 дней назад. Должен уже был передать послание и запрос на новый административный штат. Думаю, через декаду городской порт заработает.

— Вот только мощности порта ограничены, а желающих скопится к тому времени еще больше.

— Верно, говоришь, Мазай. Но это уже будет моя проблема. Не все же тебе решать.

Помолчав пару минут, я вспомнил, что у меня к купцу было еще один разговор.

— Квильком, хотел с тобой посоветоваться. Помнишь, я сказал, что нам удалось убить колдуна?

— Конечно помню, но к жалованью больше не добавлю! Я итак уже пообещал его удвоить!

Купец не совсем верно интерпретировал начало разговора.

— Вообще-то, я хотел обсудить другой вопрос, — успокоил его я. — Колдун тот был непростой и «баловался» запрещенными ритуалами, для которых имел соответствующий реквизит. Как ты считаешь, что нам с ним делать?

С этими словами, я достал из сумки жертвенный нож. Почему-то у меня не было сомнений в том, что купец знает, что за вещь я держу в руках. Да по глазам видно было, что в курсе.

— Хм… А сам-то понимаешь, что с собой таскаешь? — спросил Квильком. — Такое лучше в западных землях не показывать.

— Вот я и думаю, может лучше в воду его, там, где поглубже?..

— Ну почему же сразу в воду? — немного занервничал купец. — Вещь безусловно непростая, и даже опасная. Но я смогу найти покупателя и на нее. Вот только не здесь. А, например, в том же Корпугаре. Жители Сияющего града или Золотой башни там частые гости, а некоторые из них ради знаний и редких вещей готовы на рискованные сделки. Да и из Диких королевств в Вольные города иногда заплывают корабли, а там к этому относятся куда как проще.

— И сколько ты сможешь предложить за него?

— Я — нисколько, мне самому он без надобности. Нужно сперва найти покупателя, а там уже определим цену. Пока же готов назвать свою долю, как посредника. Скажем, 50%.

— Не много ли, Квильком? — не сдержал я удивления.

— Ну так попробуй продать сам? Максимум получишь десятую часть от его стоимости. Или и вовсе окажешься в цепях.

— 30%, согласись, тоже звучит хорошо? Иначе вариант просто избавиться от этой вещицы выглядит слишком заманчиво.

— 40%. И если не согласен, то можешь идти и топить ее в мутной речке.

Черт его знает, много это или мало с учетом специфики сделки. Знать бы еще сколько эта вещь может стоить. Если вспомнить разговор с Лавлиеном, то вроде как за такие вещи платят золотом, чуть ли не по их весу.

— Согласен? — решился я.

Квильком молча кивнул и добавил.

— Наш корабль должен был выйти через 6 дней. Но скорее всего придется подзадержаться. Будьте осторожны и старайтесь не привлекать к себе внимания. Не нужно лезть в драки и другие авантюры.

— От нас тут мало что зависит. Наш поредевший отряд — лакомый кусок для всякого сброда. По крайней мере, им так кажется. Лучше один раз показательно обломать чьи-то зубы, чем каждый раз доказывать, что грабить нас — плохая идея.

— И все же, нашей задачей остается не только добраться до Корпугара, но и сделать это незаметно.

— Как скажешь, Квильком. По городу передвигайся только в сопровождении, Горунар на эту роль хорошо подойдет.

— Я… — Квильком что-то хотел сказать еще, но не стал. — Да, хорошо.

Настроение от разговора с купцом не улучшилось. Наоборот, гнетущая атмосфера переполненного загаженного города проникала все глубже, грозя перерасти в апатию. Чтобы отвлечься, я наконец, решил изучить записи, найденные у колдуна.

Потратив на это весь оставшийся день, я погрузился с головой в наброски и заметки, оставленные предыдущим владельцем (а может и кем-то до него). Что удивило в первую очередь, так это то, что почти половина записей была сделана на незнакомом мне языке. Я так привык, что все вокруг говорят и пишут на одном едином диалекте, что сперва даже всматривался в незнакомые закорючки, силясь разглядеть скрытый в них смысл. Но не сработало. Видимо, это был совсем другой язык, или, возможно, шифр, знание которого переход по Мосту мне не дал. А жаль, скорее всего именно там и запрятано все самое интересное.

Но даже то, что я смог прочитать и понять, было очень полезно. Всего я насчитал 8 техник, 5 из которых были описаны непонятными и недоступными для понимания символами. Но посмотрев на рисунки, желание углублять свои знания в этом направление у меня отпало. Часть явно была связана с жертвоприношениями, так как зарисовки пенто и гексограмм отчетливо напоминали те, что я видел под жертвами на импровизированном алтаре в лесу. Другие были связаны с контролем измененных тварей, по крайне мере на этом листе красовалась морда в а рга и еще нескольких не менее злобных зверюг. А вот оставшиеся заклинания были из аспекта контроля.

«Марионетка» позволяет на короткий срок манипулировать телом человека, находящегося в сознании, отдавая ему прямые простые приказы. Стой, брось, подними руки и так далее. Вот только напротив этой схемы красовалось цифра 2 аж с 5-ю черточками, напоминающими апострофы. Из лекций Кромвеля я помнил, что цифра скорее всего означает ранг заклинания, и чтобы его успешно применять, твоя ступень как мага должна соответствовать. Можно замахнуться на что-то и более сложное, как это делал иногда Кромвель, но и последствия я тоже хорошо помнил. А вот апострофами иногда маги помечали сложность исполнения заклинаний, то есть техническую его часть. И чем сложнее, тем меньше шансов разобраться в этом без помощи наставника, даже имея готовую схему перед глазами. Одно дело смотреть на закорючки и описание, другое дело пытаться проделать это внутри себя, используя свои каналы и узлы. Взгляд со стороны опытного мага сразу определит, что и где ты делаешь не так.

Самым «продвинутым» в моем арсенале был «разрыв», и он был второго ранга и лишь с тремя апострофами. Все остальные даже до 2-й ступени не дотягивали, и для таких сложность даже не определяли. Более того, самые сложные заклинания требовали специализации и предрасположенности мага в своем аспекте. Контроль же, по словам Кромвеля, моей сильной чертой не был от слова совсем.

Руки так уже и чесались на ком-нибудь опробовать свои силы и проверить, прав ли был Кромвель, или же он просто не хотел, чтобы в мои руки попали высокоуровневые техники. Но, пожалуй, действительно лучше начать с чего-то попроще.

«Сладкий голос» — запутанная схема перетоков энергии разной интенсивности, задействующая центры силы как самого мага, так и объекта воздействия. В такой разобраться без знающего практика будет ой как непросто. Четыре апострофа были тому подтверждением.

Оставался только «Первобытный страх» — прямолинейное воздействие на психику оппонента. Вполне понятные мне эффект и область применения. 2 штриха давали надежду на возможность освоить технику самостоятельно. Правда рядом были пометки по трансформации «Страха» в «Ужас» с коллективным воздействием, где количество апострофов вырастало аж до 6, а ранг заклинания повышался со 2-го до 3-го. Но это, как говориться, по ходу пьесы, а пока попробуем самый простой вариант. Осталось найти добровольца для испытаний…

— Колтун! Есть разговор!

В храме Триединого спать отправлялись рано, сразу после ужина и вечерней молитвы. Обездушенным тоже необходим был сон, хоть и сами они этого не понимали. Но стоило им сказать, чтобы те шли спать, и они шли и укладывались там, где укажут. В целом, несмотря на несамостоятельность, при должном подходе они вполне сносно могли выполнять указания и вести мирскую жизнь. Их мозг функционировал, был способен к простому анализу в решении бытовых задач, запоминал установки и распорядок. Вот только не было в них больше воли, стремления к жизни, способности испытывать эмоции в настоящем, рефлексировать по поводу прошлого и надеется на что-то в будущем. Все то, что делает человека человеком каким-то ужасным способом было вынуто из них, оставив лишь обездушенные оболочки.

Настоятель храма отвел для неожиданно свалившихся на него работников небольшую комнатку, где им постелили прямо на полу. Несколько часов он потратил на то, чтобы вбить в их головы распорядок дня и правила, по которым им отныне предстоит жить при храме. А затем приставил к ним одного из молодых служителей, дабы тот направлял их и следил за тем, чтобы от них была польза. Надо было видеть, как пыжился этот юный послушник от полученной вдруг власти, давая указания по уборке территории и чистке ночных горшков. Еще бы, ведь еще вчера всем этим занимался он сам. Надо бы провести с ним разговор, не дело это получать удовольствие от власти над несчастными. И хоть самим обездушенным уже все равно, но вот для их новоиспеченного наставника такой поворот может стать тяжелым испытанием как человеческих качеств, так и веры.

С этими мыслями настоятель еще раз осмотрел каморку, где расположились его новые подопечные, и прикрыв дверь, направился к себе. Как только его шаги стихли окончательно, глаза одного из спящих открылись. Человек, стараясь не шуметь, встал в полный рост и направился прочь из обители ненавистного бога. За прошедший день он хорошо запомнил расположение коридоров и редких постов храмовых воинов. А в его осторожно крадущейся походке больше ничего не напоминало безвольного обездушенного.

Напротив, у него была четкая цель и стремление ее достичь любыми средствами. Кинжал украден, младший слуга Отрекшегося мертв, а цель по доставке груза не выполнена. И все это из-за отряда наемников, возглавляемого неким Мазаем. Старшие слуги должны узнать об этом как можно быстрее, и тогда, возможно, он будет прощен и не превратится в такой же овощ, как те бедолаги, что остались лежать на холодном полу. Тем более, что за то время, пока он притворялся ходячим куском мяса, он услышал достаточно, чтобы найти и купца, и его наемников. А значит, он был полезен.