Сяо Тай 6: Путь Мечника

Глава 19

Глава 19

Интерлюдия Кайсеки

Когда он открыл глаза, то увидел наставницу, которая сидела рядом с ним и читала какую-то книгу, и эта картина была такой мирной, такой спокойной, что он поневоле умилился тому, как же уютно она выглядит. Но только на первый взгляд. Если присмотреться внимательней, то сразу же становилось видно ее крайняя болезненная худоба и бледность, даже в желтоватом свете светильника у кровати. У кровати?

Он приподнял голову озираясь. Так и есть, он лежал на кровати! И что самое главное — у него ничего не болело. При осознании этого простого факта у него вдруг закружилась голова и он непроизвольно вцепился руками в одеяло, словно боялся, что сейчас — перевернется и упадет с кровати.

— Ты проснулся. — сказала наставница, закрывая книгу: — это хорошо. Я хотела быть с тобой рядом, когда ты проснешься.

— Где это я? Наставница, с вами все хорошо? Где мы и… — забеспокоился он, пытаясь встать. В последний раз как он себя помнил — он был на корабле этого трижды проклятого предателя Фудзина, который грозил что выпотрошит его и выбросит за борт на веревке, чтобы акулы сожрали его потроха живьем! Что случилось⁈ И… как он может тут лежать, когда наставница — сидит! Нужно срочно вскочить и предложить ей лечь, вон какие круги у нее под глазами!

— Тшшш…. — говорит наставница: — не дергайся. Лежи. Кому сказала — лежать! Вот так. Встать ты все равно не сможешь. Это пока ты боли не чувствуешь, мощные обезболивающие у кланового лекаря… но лучше все равно лежи. Это меня нужно было в товарном виде сохранить, а тебя били от души. Удивительно что ты живой еще. Хоть за это Фудзину нужно спасибо сказать.

— Этому подлому предателю! — задохнулся Кайсеки и привстал на локтях: — чтоб его крабы жрали!

— Уже. — говорит наставница с мягкой и грустной улыбкой: — уже жрут. И вообще, о покойниках ничего кроме хорошего.

— Фудзин мертв? Вы… его убили⁈ — он так и знал! Так и знал! Никто не смеет предавать его наставницу, никто не смеет бить ей в спину таким подлым и коварным методом…

— Да. И… да. — кивает она: — я бы, наверное, предпочла оставить его в живых… а хотя что я тебе врать буду. Убила. И еще сотню раз убила бы сукина сына. Правда это ничего не меняет.

— Как это не меняет? Еще как меняет! Он — мертв, а мы — живы. Значит мы правы, а он нет. Туда ему и дорога, урод двуличный. А ведь я говорил вам, наставница, что не стоит на Береговую Охрану работать! Вот как теперь в глаза приличным людям смотреть⁈

— А приличные люди — это пираты, грабители и разбойники? — поднимает бровь наставница и он — аж поперхнулся и ничего не сказал. Задумался. Вроде так и выходит, что для них приличные люди — это как раз пираты, потому как они сами пираты. Есть же такое понятие как пиратская честь? Есть. Правда слово «приличные» он и вправду зря употребил…

— Мы с тобой на «Морской Выдре». Это отличный корабль, правда не совсем приспособленный чтобы по морю ходить, скорее речной тип, плоскодонная джонка. Но все равно неплохой корабль, пусть и не такой быстроходный как боевые корабли Береговой Охраны. Судно зафрахтовано кланом Лазурного Феникса… боже как давно я не слышала этого названия. На судне с нами Пятый Наследник клана, господин Сю Тиен. И его наставник, а по совместительству дядя — мастер Ло Сы. Ну ты его должен помнить, я с ним на «Орхидее» дуэль провела, такой низенький, приземистый, широкий и с седой бородой?

— А… что мы тут делаем? И как мы тут очутились? С вами все в порядке? Что они хотят с вами сделать⁈

— Тихо, тихо, тихо… успокойся ты. Не волнуйся, тебе вредно. Ничего они со мной не хотят делать. Насколько я их поняла, все что они хотят — это чтобы я проехала с ними в Цитадель Фениксов и прошла парочку тестов, чтобы удостоверится что я — это я. Или не я. Есть у них тут бзик на Избранной, Темной Госпоже Кали и все такое прочее. Говорят, что колхоз дело добровольное…

— Что?

— В смысле насильно никуда не тащат. Если хотим, могут в любом месте высадить и даже денег на дорогу дать.

— Так чего же мы ждем! — Кайсеки снова пытается привстать: — давайте высадимся на берег! И уберемся подальше!

— Да сиди ты! Куда ты собрался!

— Как куда⁈ Императорская Береговая Охрана вас теперь по всему Югу искать будет! А пиратское братство теперь для нас тоже закрыто! На север! — он откидывает одеяло в сторону, собираясь встать и упирается взглядом вниз. Туда, где ноги. Где должна была быть его нога… которой нет. Обрубок, замотанный бинтами.

— На север… — тихо говорит наставница и аккуратно накидывает одеяло обратно. Подтыкает его со всех сторон.

— Так они тоже на север собирались. Мы с ними и поплывем. — продолжает она: — все же на корабле легче путешествовать.

— Наставница… — Кайсеки вдруг понимает. Он и есть та причина, по которой она сотрудничает с кланами. Потому сейчас он — обуза. Он не сможет помочь ей ни в чем. Ни поклажу понести, ни переодеться помочь. Вместо того, чтобы помогать — он будет обременять ее! Обременять свою наставницу, с ним она теперь как будто с гирями на ногах! Да и… какая она ему теперь наставница? Кто-нибудь видел одноногого мечника? Горькие мысли пронеслись у него в голове за долю секунды. Вот и его будущее — как он сидит у городских ворот и клянчит милостыню, демонстрируя всем свою культю, а мальчишки кидают в него камнями. Как ползет по пыльной мостовой на локтях, словно червяк. Питается объедками. Мерзнет под дожем в канаве у дороги.

— Одну ногу мы уже не смогли спасти. — говорит наставница, которая больше уже не наставница: — этот хер и правда свесил тебя с борта, подрезав поджилки. Правую ногу успели сожрать… чертовы акулы вечно голодные и их тут полно. Так что… спасать особо нечего было. Но есть и положительные моменты… если бы тебя и впрямь выпотрошили, то… — она качает головой: — так что хватит сопли распускать! Я твоя наставница или что?

— Да какой из меня теперь мечник…

— Самый лучший. Мы сделаем тебе протез. Но не просто протез, а с встроенным лезвием! Ты сможешь блокировать удары ногой! А если научишься Ци через него пропускать, то и вовсе… в общем не смей тут раскисать. Ты по-прежнему мой ученик, а заодно разнорабочий, мальчик на побегушках и служка. Все сразу. — твердо говорит наставница: — а что? Что за зависимость от физических параметров. Вот меня, например возьми — я же мелкая, на голову ниже самых маленьких матросов и что? Как говорил мой учитель — если ты здоровенный двухметровый бугай — это твое преимущество. Если ты маленький одноногий карлик — это тоже твое преимущество. Нужно только правильно использовать его.

— Оставьте меня. — бурчит Кайсеки: — пожалуйста.

— Понимаю. Нужно в одиночестве пережить. Тут у изголовья колокольчик есть, позвони в него и к тебе тут же прибежит клановая служаночка, такая, знаешь — волоокая и с большой грудью. Но ты себе лишнего с ней не позволяй, мы все же в гостях.

— Нет. Я в смысле — совсем. Оставьте меня и двигайтесь дальше. Я вам только обузой буду. — говорит он: — только мешать стану. С одной ногой-то…

— Знаешь что? Меня вот просто жутко сейчас в сон клонит после всей этой ванной и куриного бульона… а еще лечебный массаж обещали. Так что я ничего тебе говорить не буду, нету у меня сейчас сил тебя по голове бить, да и неудобно как-то… схожу посплю, утро вечера мудренее. А завтра мы с тобой поговорим обстоятельно. Все равно кругом море, я бы даже хотела тебя оставить — где тебя оставлять? На плотике посреди моря? Это ты вон к Фудзину, покойничку обращайся. А я… — она отчаянно зевает: — пойду посплю. Сил моих уже нет.

— А… куда мы плывем?

— Назад. На «Орхидею». В конце концов я же Первая среди Багровых. Пора напомнить мадам Фу, что врать нехорошо. И ведь я у нее спрашивала, вот ничего бы ей не было, если бы призналась… хотя да. Тогда бы я стала у нее спрашивать откуда у нее женщины семьи Су, а ей пришлось бы сдать Фудзина, а это она сделать никак не могла. Боялась. Эх, вот хочешь людям как следует отомстить, а у них у всех свои причины. И как после этого мстить? Все равно отомщу… из любви к искусству. Всех поубиваю, а «Орхидею» в море потоплю, вот. — глаза наставницы на секунду полыхнули золотым пламенем.

— На «Орхидею»? Так вы все-таки нашли тех, кого искали?

— Фудзин напал на ту островную деревню, а рабынь продал на «Орхидее». Эх, вот нужно было мне там остаться да людей поспрашивать. Не могут же все врать. Хотя эта Ай… от нее у меня сразу же мурашки по коже.

— Не станете вы «Орхидею» топить, наставница. Знаю я вас. Вы только грозитесь, а как до дела дойдет, так пожалеете. Добрая вы слишком. Нужно было сразу Фудзина с его флотом топить и все. — говорит Кайсеки: — а если топить не станете, то оставьте меня там. Чего вам с обузой таскаться-то…

— Вот ты у меня допросишься, Кайсеки. — грозит ему кулаком наставница: — ты чего, бунтовать против меня вздумал? Али не мила я тебе как наставница? Не подхожу под твои высокие стандарты?

— Нет! Дело не в этом!

— Ну вот и заткнись. То, что с тобой произошло — это моя вина. Нужно было к тебе прислушаться. — вздыхает она и склоняет голову в поклоне: — нет мне прощения, точно так же как не вырастет у тебя новая нога, но все же я прошу тебя меня простить. Я приложу все усилия к тому, чтобы ты смог жить полноценной жизнью. Чтобы смог реализовать свою мечту — стать лучшим мечником в Поднебесной. Так что утри сопли и прекрати тут себя жалеть. Я сказала, что сделаю из тебя мечника? Значит сделаю, даже если тебе все конечности пообрубают! Ясно⁈

— Но наставница…

— Ясно⁈ — она влепляет ему короткую, но хлёсткую пощёчину и он аж задыхается от несправедливости. Пытается протестовать, но она бьет его еще раз.

— Тебе! Понятно⁈ — повышает она голос: — слышишь меня⁈

— Да! Да! Понятно! Прекратите уже! Все! — поднимает он руки. Она отступает от него, тяжело дыша.

— И не вздумай мне чего сотворить с собой. — угрожающе цедит она сквозь зубы: — я тут недавно узнала, что смерти нет, а на том свете у меня хорошие знакомые есть. Скажу сестрице Ли Цзян чтобы тебя придержала пока я не появлюсь… так что лучше бы тебе меня слушаться, малохольный ты наш! Вздумал из себя жертву строить! Ясно⁉ Не слышу!

— Да! Все мне ясно! Ладно! Я как лучше хотел!

— Ты, млять, указывать мне будешь как лучше! Ууу… убила бы!

— Так оставили бы за бортом висеть, чего вытаскивали, раны бинтовали… — недовольно бурчит он, отводя взгляд в сторону: — акулы бы дожрали.

— Я беспокоилась о популяции акул. Наверняка та, что твою ногу сожрала — теперь от депрессии страдает! Плавает вся такая «я обуза, бросьте меня прямо тут, насрите мне на голову!» — передразнивает его тон голоса она.

— Ах так! — Кайсеки аж подпрыгивает на кровати: — а сама-то! Куда полезла вперед, этих лаоваев выручать⁈ И наоборот! Ты-то с ними общий язык нашла, дала бы им людей Фудзина на острове поубивать и все! Но нет! Вот если твою ногу акула съест, то она сразу вообразит себя героиней романов! Будет всех спасать и помрет с голодухи!

— А ты… скотина ты Кайсеки! О тебе заботишься, учишь, везде с собой таскаешь, а ты! Мог бы и прикинуться что меня бросил, пару раз плюнул бы в клетку ничего страшного, зато нога бы на месте осталась! Кто тебя просил еду да лекарства мне таскать, дурень⁈

— Вот и не буду в следующий раз! Хоть помри в этой клетке, мне-то что! — складывает он руки на груди и отворачивается: — не наставница ты мне больше! Отказываюсь я от ученичества! В монастырь пойду!

— В монастырь он пойдет! Да как у тебя язык повернулся… сейчас я тебя! — она подпрыгивает на месте, стягивая с ноги башмачок и замахиваясь им на него… и тут открывается дверь.

— У госпожи Тай все в порядке? — спрашивает вошедшая девушка, склонившись в поклоне. Сяо Тай замирает, стоя с башмачком в руке. Девушка выпрямляется. Она одета в нарядное шелковое ханьфу сине-белого цвета с рисунком летящих журавлей. Девушка быстро оценивает обстановку, ее взгляд останавливается на башмачке в руке у Сяо Тай.

— Если госпоже угодно наказать своего слугу, то я могу помочь, могу поколотить его башмаком. — продолжает девушка: — но вообще-то доктор велел ему покой соблюдать. Когда он выздоровеет, то госпожа Тай сможет наказать его гораздо суровей.

— Он не слуга. — бурчит она, натягивая башмачок на ногу: — И не ученик больше. Слышишь, Кайсеки⁈ Хрен тебе, а не ученичество. Будешь опять выпрашивать.

— Если он не слуга и не ученик, то кто же он по отношению к госпоже Тай? — девушка выпрямляется и бросает на нее вопросительный взгляд.

— Этот ничтожный и жалкий тип — мой друг. — твердо говорит она: — так что относитесь к нему соответственно.

— Как скажете, госпожа Тай. — девушка снова склоняется в поклоне: — вам тоже следует отдохнуть. Еще порция куриного бульона и отвара из трав, знаменитый «таван аршан», пять трав Северных Степей. И конечно же наш лечебный массаж с укрепляющим организм маслом. Массажистки уже ждут.

— Я… ваш друг? — не верит своим ушам Кайсеки.

— Знаешь, когда я там в клетке лежала — что-то не видела я ни кланов, ни служанок, ни массажисток. Ты вообще мог от меня отречься, но решил рискнуть, чертов идиот. Притащил мне ночью еду и лекарства, чертов дебил. Неужели не понятно, что клетку сторожить будут, что это ловушка? Хотя, о чем это я. Ты ведь знал это, верно? И все равно поперся. Чертова идиота кусок. Вот нахера, спрашивается?

— Я не мог иначе!

— Вот и я о том же. Дурак. Ты совершил нерациональный поступок, нелогичный. Ладно, пойду я на массаж и бульончику попью, а ты лежи. Поправляйся. И раз уж ты никакой не слуга и не ученик мне больше, то и глупостей не делай. Теперь я тебя с собой будут везде таскать. Протез тебе выправим. Научу как драться с ним. Я тут спрашивала уже, говорят, что в столице есть такие мастера, что лучше чем живая нога будет. На управлении энергией Ци будет работать… плюс встроенные инструменты. Лезвия, конечно же… ну и по мелочи. Отвертки, пассатижи, набор для выживания, всякие крючки рыболовные, компас, кресало и трут, увеличительное стекло и прочее. Мальчишкам такое нравится.

— Это… это же глупо! — не выдерживает он: — это неправильно!

— Да, да. Нерационально и нелогично. На себя посмотри, идиота кусок. И как ты еще всех акул в океане не отравил своей дуростью? Все, я на массаж и спать, завтра у меня разговор с Пятым Наследником… да и сил нужно набраться, не буду же я «Орхидею» издалека топить, а опыта абордажного боя у меня пока нет. Как с этой Аей в тесных коридорах драться — ума не приложу, видимо придется доспехи надевать…

— Дура… — ворчит он себе под нос ей вслед.

— Я все слышу! Сам дурак! Вот поправишься — выхватишь у меня!