Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша

Глава 26

— Проходи, Седьмая. — говорит Первый Брат и кивает ей на небольшой диванчик, стоящий рядом с ним. Перед диванчиком стоит небольшой столик, на столике стоят тарелочки со сладостями и серебряная чашка в виде треножника. Девушка в длинном шелковом наряде лилового цвета аккуратно наливает вина в чашку из кувшина с длинным носиком. Сяо Тай кланяется и поднимает руки перед собой в знак вежливости.

— Посылал за мной, Первый Брат? — спрашивает она и тот просто машет рукой, мол проходи уже. Она устраивается за столиком, диванчик оказывается на удивление удобным, и она сразу же задается совершенно ненужными сейчас вопросами, например — вот кому понадобилось тащить диван с шёлковой обивкой на гору? И зачем? И вообще, вон, в шатре у Первого даже комод есть, на вид очень тяжелый, из темного дерева и с серебряными ручками с круглыми коралловыми вставками.

— Я поговорить с тобой хотел, — говорит Первый Брат и Сяо Тай немного напрягается. Понятно, что хотел, иначе зачем бы за ней послал. Она как раз на кухне с Вторым Братом в сянци играла, пока девчонки на завтра заготовки делали, а тут посыльный прибежал. Вот мол, сам Первый просит, не требует, не приказывает, а именно просит проследовать к нему для разговора. Чудны дела твои, господи. Однако же каждый разговор с Первым для этой Сяо Тай заканчивался тем, что называется «из огня да в полымя», или как тут говорят «едва с парадного входа ушел тигр, как с черного зашел дракон». Обычным же в их с Первым общении были взаимные неприязненные отношения и придирки с его стороны, выражающиеся в том, чтобы навесить на Седьмую как можно больше неисполнимых обязательств, а потом спросить по всей строгости. Сперва «постарайся мне добыть то, чего не может быть… запиши себе названье, чтобы в спешке не забыть». А потом «ну а коли не добудет, то добытчика вина». Вот прямо квесты из сказок — накорми тысячу разбойников, раздобудь пятьдесят тысяч цзиней риса и прикончи посланника Фениксов… хм, хотя да, последнее это они уже погорячились.

— О чем Первый Брат хотел поговорить со мной? — говорит Сяо Тай провожая взглядом девушку в лиловом, которая налила ей вина в чашку и поспешно покинула шатер Первого.

— О чем? А ты думаешь, что нам с тобой не о чем говорить, Седьмая? — Первый Брат поднял свою чашку с вином, внимательно оглядел ее со всех сторон и хмыкнул, поставил ее на место, будто не решаясь отпить. Опустил руку вниз, нашарил запечатанный кувшин с вином и поставил его на свой стол. Осмотрел печать на горлышке кувшина.

— В самом деле, Первый, — вздыхает Сяо Тай: — этот разговор начат не по моей инициативе. Если есть что сказать — так говори. У меня там партия в сянци ждет и один Нефритовый Мудрец Запада. И заготовки на завтра проверить нужно. А разделку мяса я доверила Гу Тин, она оказывается умеет ножом владеть… и режет хорошо. Рука у нее не дрожит.

— Вот опять. — Первый разглядывает кувшин с вином, вернее — сургучную печать на горлышке: — ты опять неправильно все говоришь. Ты не умеешь обращаться к старшим, а? Тебя в детстве не учили? Должной степени почтения в тебе ни капельки. Ты же выделяешься среди людей как бык среди овец. Тебя издалека видно. Вот чем ты меня раздражаешь, Седьмая. Терпеть тебя не могу. Высокомерная ты больно, а ведь сама никаких заслуг за собой еще не имеешь… но ведешь себя так, словно у тебя два Императорских гуаня сразу, один «За высокомерие», а второй «За наглость».

— Ээ… — прошу прощения, Первый Брат, мне очень жаль, — поспешно склоняется в поклоне Сяо Тай. Она все еще не готова к прямому конфликту с Первым, хотя он сейчас находится в сфере ее Ци и она уже предприняла парочку действий, просто для того, чтобы в случае атаки — успеть среагировать и задержать Мастера Тысячи Мечей.

— Не ври, — взгляд Первого Брата вдруг становится острым словно лезвие его меча: — не жаль тебе. Давай уже откровенно, без всего этого. Хватит вокруг да около ходить. Власть над Братством я тебе не отдам и точка. Если хочешь меня этого лишить, то лучше бы тебе два раза подумать. О, ты, конечно, можешь отобрать ее силой, я чувствую твою мощь, которую ты пытаешься скрыть… ты наверное и не предполагала, что в такой глуши есть люди, которые в состоянии раскрыть твою невероятную способность по маскировке своей Ци? Ты, наверное, думала, что я — всего лишь глупец, который купится на «невинная девочка попала в плен к разбойникам и тут же начала всем заправлять»⁈ Знаешь что? Вот это и есть твое высокомерие! Ты даже не подумала, что среди нас есть люди, которые чувствуют скрытые колебания природной Ци рядом с тобой. Ты даже не подумала, что не бывает такого, чтобы девушка из благородной семьи так уверенно вела себя в лагере Братства.

— Первый? — Сяо Тай подбирается, собирая свою Ци вокруг него концентрическими кольцами. Она видит, что его уже не переубедить, что сейчас бесполезно убеждать его в том, что она — вовсе не Госпожа Кали, бывшая Глава Секты Темных Кинжалов, которую уничтожили вместе с Сектой более десяти лет назад. Что все остальное — всего лишь цепь случайностей, совпадений, а Ци у нее не природная, она сейчас просто как свисток на паровом котле, вся ее энергия просто шарашит в окружающее пространство и то, что Первый воспринимает как «попытку скрыть невероятно огромный потенциал энергии» на самом деле — свист. Просто свист выходящей из ее порванных меридианов Золотистой Ци, которой ее так щедро одарили пилюли Главы Баошу. На самом деле сейчас она сейчас самый настоящий бумажный тигр, все что есть у нее в запасе — одна мощная физическая атака на расстоянии, эту технику можно и нужно усовершенствовать и у нее есть мысли, однако сейчас это неважно. Потому что сейчас она не убедит Первого Брата в том, что она — не Госпожа Кали. Так. Хорошо.

Она выпрямляет спину. Смотрит на Первого Брата, но не так как прежде. Даже находясь с ним наравне, она умудряется смотреть на него сверху вниз. Какой же была Госпожа Кали? Опасная психопатка, бунтарка, горделивая и высокомерная, она предпочла погибнуть в бою, нежели прогнуться и помириться, а ведь ей предлагали. Как бы она поступила сейчас, будучи на ее месте, если бы все это и правда был ее план?

— Ты раскрыл меня? — говорит она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал так как и должен — надменно. Высокомерно.

— Как наивно. Ты не поймешь даже десятой доли моих истинных планов. Ты искренне полагаешь что можешь сделать что-то, что нарушило бы мои планы? — продолжает она, отчаянно блефуя. Все, она сказала достаточно, теперь нужно промолчать, и Первый Брат сам все себе придумает…

— Вот ты и показала свои истинное лицо… — ухмыляется Первый и мрачнеет, оставляя кувшин с вином в покое: — но ты… погоди-ка! Ты это и планировала с самого начала⁈ Это и есть твой план⁈

— Даже не часть его, — вздыхает она. Теперь, когда он сам себе чего-то там напридумывал, нужно смягчить конфликт. Самая больная точка для Первого Брата — его власть над Братством, тут он будет биться до конца, даже если это будет грозить ему смертью. Вот тут он не сдастся и не отступит. Необходимо успокоить его, показать, что она не претендует на его сокровище, не собирается смещать его с трона. Но как его убедить в этом? Убедить его в том, что она просто скромная девушка, которая не испытывает никаких амбиций — уже не получится. Для него она — Госпожа Кали, а про ее честолюбие, гордыню и амбиции здесь легенды ходят. Что же… если не удается убедить в том, что она не испытывает амбиций, значит надо действовать от противного.

— Первый Брат, — говорит она и откидывается на спинку дивана, расслабляясь. Поднимает чашу-треногу с вином и разглядывает ее: — мне не нужна власть над Братством Горы Тянь Ша. Ты серьезно думаешь, что быть королевой разбойников — это предел амбиций для такой как я? Остаться сидеть на горе, в полотняном шатре, руководить тысячей добрых молодцев? Серьезно?

— Но… — Первый Брат откидывается назад. Он прищуривается.

— Ты не ошибся, Первый Брат, Ли Баоцзу, Мастер Тысячи Мечей, — говорит она, чувствуя, что ее начинает заносить, что она блефует, но в то же самое время чувствуя, что именно так и следует говорить Госпоже Кали, если она хочет чтобы ей поверили.

— Мне и в самом деле нужна власть над Братством Горы Тянь Ша, — говорит она, краем глаза видя, как в воздух взмывают десятки мечей, кончики их лезвий направлены на нее, она чувствует их в Сфере Ци, чувствует, как они подрагивают от нетерпения.

— Но этого мне мало. Мне нужно Братство. Но мне нужна и провинция Чаньюэнь. Мне нужна твердыня Клана Лазурных Фениксов, мне нужно гораздо больше, чем это. Мне нужна моя месть и моя справедливость. И я не остановлюсь, пока не исполню и то и другое. — говорит она, словно бы вколачивая гвозди в дерево каждым своим словом, роняя их вниз словно камни.

— Так что — мне нужно Братство. Но я не собираюсь стоять во главе вашего веселого бардака. У вас уже есть глава, Первый Брат. И я не собираюсь чинить то, что не сломалось. Так что… ты нужен мне, Первый Брат, нужен на своем месте — во главе Братства Справедливости Горы Тянь Ша. А там… кто знает, может и во главе Императорской Гвардии… — заканчивает она и смотрит на Первого. Тот молчит. Неужели переборщила? Она осторожно наращивает щит, понимая, что от десятков накачанных Ци лезвий все равно не спастись, но если сперва упасть вниз, а потом резануть по капиллярам глаз, чтобы полопались, есть шанс…

— Я так понимаю, это последнее предложение? — задает вопрос Первый Брат: — больше предложений не будет? Или встать на твою сторону, или…

— Хватит. — перебивает она его, чувствуя, как во рту все пересохло, но ее уже несет, она уже отыгрывает Госпожу Кали по-полной. Вы хотели демона? Получите и распишитесь. Все равно она не сможет дольше удерживать концентрацию, или сейчас все будет хорошо или же… но лучше пусть все решится сразу, пока у нее еще есть силы.

— Довольно. Ты уже сделал выбор, не так ли? — говорит она: — заканчивай свой спектакль.

— Вот как. А теперь я совершенно точно узнаю Госпожу. — лезвия мечей, висящих в воздухе — рассеиваются, растворяются, словно легкая дымка поутру. Первый Брат грузно встает со своего места и преклоняет одно колено.

— Настоящим приношу присягу верности Госпоже. И прошу простить меня за прежние… недоразумения. Если бы я знал… мне нет прощения. — качает головой он: — я готов искупить свои грехи перед Госпожой в бою. Братство Горы Тянь Ша отныне — ваши войска, Госпожа.

— Разве это не требует вынесения на Совет Братства? — наклоняет голову Сяо Тай, все еще продолжая играть Госпожу Кали, хотя у самой сердце в пятки ушло.

— Как будто я не знаю, что они скажут. — ворчит Первый, вставая и отряхивая колени: — Второй и Третий у тебя разве что с рук не едят. Ах, да, совсем забыл — едят. Буквально вот едят с твоих рук. Я — буду твоим генералом, Госпожа, но не жди от меня особых почестей, моя шея недостаточно гибка для такого.

— И не надо. — быстро соглашается Сяо Тай: — будет лучше, если на людях все останется так как и было — ты у нас Первый Брат, а я — просто Седьмая.

— Спрятать сокровища в старом чулане. Конечно, как и ожидалось от Госпожи…

— Седьмой.

— Как и ожидалось от «Седьмой». — Первый выделил интонацией слово «Седьмой», разве что воздушные кавычки пальцами не поставил.

— Какие будут приказания… «Седьмая»? — продолжает он. Сяо Тай лихорадочно соображает — а какие у нее могут быть приказания?

— Устранять недостатки. — находится она: — по мере обнаружения. И да, у меня сестра скоро прибудет… временно изгнанная из дому, надо будет домик сообразить отдельный.

— Понял. — ворчит Первый и еще раз оглядывает запечатанный кувшин с вином: — скажи мне, «Седьмая»…

— Да?

— Этот кувшин подозрительным не выглядит?

— Кувшин как кувшин. — пожимает плечами она: — на нем же печать нетронутая, что может быть подозрительного.

— В наше время никогда не знаешь, где тебя отравят, — вздыхает Первый, разглядывая печать: — страшная ты женщина, «Седьмая». И люди тебе страшные служат. Надеюсь, хоть сестра у тебя нормальная.

В это же время в «Персиковом Саду» юная госпожа Вон Ми Лилинг, переодетая в мужское платье — оглушительно чихнула. Вытерла нос широким рукавом и вздохнула.

— На чем я там остановилась? — спросила она, поднимая взгляд вверх.

— Госпожа Лилинг отвергала учение Джона Милля и Джона Локка. Мораль — это всего лишь эволюционные костыли для того, чтобы в обществе могли сосуществовать разные люди. Правила социума зависят от окружения и ресурсов для выживания. — подсказывает ей Госпожа Бэйхуа, Цветок Лотоса взмахивая веером: — в то же время сама Госпожа Лилинг указывала что порой мы принимаем решения на основе махрового утилитаризма. Ситуационная этика…

— Я вот понимаю так, что философия юной госпожи говорит о необходимости и неизбежности существования в обществе и таких как мы и таких как она. — добавляет Госпожа Вэйлинг: — а также о том, что понятие «стыд» — синоним понятия «страх». Первое время мне было очень стыдно, что родители продали меня в публичный дом. Но потом я начала гордится что это не просто какой-то публичный дом, а Дом Персикового Сада. Начала гордится тем, что я — одна из лучших девушек в этом доме. То есть, как говорила юная госпожа ранее — у меня случился кризис самоидентификации. И идентификация себя как «приличной девушки» или «хорошей дочери» была разрушена, что и вызвало кризис. Но я нашла иные способы стать цельной и не в последнюю очередь, потому что моя идентификация сейчас — хорошая подруга Госпожи Бэйхуа, Цветок Лотоса и Госпожи Фэнхуа, Утренний Ветер в Цветочном Саду.

— Какой милый способ признаться нам в любви и дружбе. — прячет улыбку под своим веером Госпожа Фэнхуа, Утренний Ветер в Цветочном Саду: — очень мило и приятно. Если бы ты была юношей, моя милая Вэйлинг, ты смогла бы украсть мое сердце, даже если у тебя не было бы в кошельке серебряных слитков.

— Девочки! Серьезно, скоро юная госпожа покинет нас, а нам нужно научиться у нее всему, что она знает. — нетерпеливо взмахивает своим веером Госпожа Бэйхуа: — вы не понимаете. Философия юной госпожи — это не просто ответы на вопросы и религиозные догматы. Это то, что помогает выжить. Таким как мы. Тем, у кого нет власти над своей жизнью и есть только страдание. Конфуцианство говорит о уважении к старшим и мужчинам. Такие как мы с вами — в самом низу любой иерархии, хотя на самом деле даже самые мудрые и властные мужи склоняют перед нами свои головы. Это парадокс, нам поклоняются и нас же обзывают последними словами. Раньше меня это очень сильно задевало, но не сейчас. Истина Первого Круга Посвящения открыла мне глаза. Ничто не истинно, все дозволено. Нет морали. Нет страха. Есть только моя воля. Никто не может предопределить нашу судьбу, кроме нас. Для начала — нужно выкупить наши контракты и взять власть в «Персиковом Саду» в свои руки. Затем — выйти на связь с Горой Тянь Ша и заручиться поддержкой Седьмой Сестры.

— Сестра юной госпожи Лилинг — богиня, — бормочет Госпожа Бэйхуа: — нет бога, кроме сестры юной госпожи.

— Разве само учение о том, что ничто не истинно — не подвергает эту догму сомнению? — задается вопросом Госпожа Фэнхуа, наклонив голову набок.

— Вовсе нет, — отвечает ей Лилинг: — наличие парадокса в том, что даже моя сестра — не бог, но каждый из нас может выбрать ее богом и тогда, рано или поздно мы сделаем из нее такового. Создание богини своими руками — довольно серьезный процесс, а? Дух захватывает. У нас есть ее истина, есть ее мудрость и конечно же — ее сила. Люди как правило ведомы и отдать им в руки свою же судьбу… они просто лягут, не зная что с ней делать. Сперва нужно дать им простую цель — следовать по пути, указанному для них Богом. А уже потом, когда каждый из них вырастет, уже тогда и дать им Первую Истину Посвящения.

— Ничто не истинно. Бога нет… — шепчет госпожа Вэйлинг: — давайте захватим этот «Персиковый Сад»!