Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша

Глава 6

— Запасы на исходе, потому иного выхода как пополнить запасы рейдом по армейским складам. Если взять с собой все телеги из лагеря и замаскировать рейд под торговый караван, то к самим складам ватаги смогут подойти, не поднимая шума. На месте склады охраняют буквально несколько человек, они не окажут серьезного сопротивления. Если не начинать обычный бардак, не жечь здания, не насиловать селянок, не убивать направо и налево — то никто ничего и не заметит. Можно спокойно погрузить все продукты на телеги и отправиться обратно. Как говорит один мой знакомый — приключение на пару дней, вошли и вышли. — говорит Сяо Тай, стоя перед Старшими Братьями.

— И откуда у Седьмой такие сведения? — подозрительно спрашивает Первый Старший Брат, опираясь на подлокотник кресла и подаваясь чуть вперед: — у тебя есть свои шпионы в долине?

— В самом деле, Седьмая, поясни братьям откуда ты это знаешь? — говорит Второй Брат, глядя на которого эта Сяо Тай никак не может избавиться от мысли, что это все еще Лу Цзижэнь ее дразнит. И как у этого мордопляса хватает наглости разгуливать посреди лагеря разбойников, практически в открытую? Хладнокровен, мерзавец, этого не отнять. Такой вот «подчиненный» — это головная боль, нужно соответствовать его высоким ожиданиям от некой госпожи Кали, а то ведь прирежет и глазом не моргнет, не смотря на свой внешний цивилизованный вид он гораздо опасней любого из этих головорезов. Но не время думать об этом! Она сейчас на Совете стоит, от нее ждут ответа.

— У меня есть связи, — признается она. Этот несносный Хитрожопый Змей Лу так и советовал ей поступить — признать, что у нее якобы есть сеть шпионов по всему уезду. Это повысит ее ценность в глазах Старших Братьев, а также легализует ее помощника, станет возможным посещения и встречи с этим змеем Лу на официальной основе, а не прикидываясь кем-то из Братства. Да, есть и риски, признавал змей, могут испугаться и все-таки прирезать от греха подальше, дескать откуда у приемной дочери Баошу такие связи, наверное, сама шпионка, а уж кого — кланов Лазурного Феникса, Северного Пика, Пути Дракона или вовсе инициатива Имперских гарнизонов, богатых семей — не важно. Могут и прирезать, да. Но тут змей полагался на ее, госпожи Кали, искусство и заверял что вся совокупная боевая мощь разбойников Летнего Лагеря горы Тянь-Ша не стоит и мизинца на ноге Темной Госпожи. То есть тут он не беспокоился, не получится убедить членов Совета Братства, значит госпожа Кали их всех убьет. Вот и все. Жалко, конечно, будет, такие люди пригодились бы в будущем, и лично он, змей Лу — просит госпожу Кали хотя бы рассмотреть возможность… нет, только рассмотреть, он не смеет указывать, но если все-таки получится, то… пожалуйста оставьте в живых господина Гуань Се, известного в Братстве как Второй Старший Брат, а в миру оставившего по себе прозвище Нефритовый Мудрец Запада. Сломайте ему руку, которая держит меч, ну… глаза можно выколоть. Даже спину перебить, главное, чтобы его блистательный ум мог трудиться на благо госпожи. На этом вот месте она только глаза выпучила. Ну да, конечно, оставьте Второго Брата в живых, госпожа. Эта госпожа только рот открыть успеет и из себя «Спасите!» выдавить, а ее уже отделают как бог черепаху. Видела она на что Третий Брат способен, а ведь он в боевых искусствах Второму Брату заметно уступает. Даже со всеми ее наработками, с усилением тела, ускорением реакции, укреплении кожи и внутренних органов, манипуляции предметами с помощью ци — вряд ли она хотя бы с кем-то в этой палатке справится. Потому сейчас она мысленно зажмурилась.

— У тебя — есть связи? — надавил голосом Первый Брат, собирая брови у переносицы, словно грозовые тучи: — какие именно? Кто? Что за люди?

— К сожалению я не могу раскрыть свои контакты, эти люди принесли клятву верности лично мне и с условием полной анонимности. — наклоняет голову Сяо Тай. Об этом они тоже со змеем Лу говорили, такая клятва не передается по цепочке субординации, нет тут такого, что вассал моего вассала — мой вассал. Так что Сяо Тай может подчиняться Совету Братства, но Лу Цзижэнь подчиняется только Сяо Тай и никому больше.

— И ты хочешь, чтобы мы поверили тебе на слово и отправили своих лучших людей в далекое путешествие? На дневной переход от горы? В самое сердце врага, где вокруг есть вооруженные отряды кланов и армейские гарнизоны? На верную смерть? — спрашивает ее Первый Брат и она вздыхает с облегчением. Слава богу, не стал Первый настаивать на открытии своих контактов, уважает личную присягу, здесь это штука редкая и оттого ценная. Что же до остального…

— Сведения верные, я могу в этом поклясться своей жизнью, — говорит она, подталкивая Первого к нужному решению: — да и не нужно там много людей. Два десятка вполне хватит. Просто пошлите лучших из лучших, ту же «Грозовую Стражу». Они же не сражаться будут, а мешки с рисом грузить. Единственный раз, когда придется в конфликт вступить — это когда нужно будет стражников убрать. Ну уж с этим то и я справится могу.

— А если они все же столкнуться с войсками Императора? — задает вопрос Второй Брат, он сосредоточен и серьезен, взгляд у него ясный и твердый, хорошо помогла ему лечебная каша, раньше он с мутным взглядом сидел и ничего вокруг не замечал из-за боли в животе. Третий Брат, Чжан Хэй, оставался верен своей парадигме «если ничего не понимаешь, то и не встреваешь», он с задумчивым видом ковырялся в ухе толстым мизинцем, время от времени доставая его и внимательно разглядывая кончик пальца.

— Если караван столкнется с войсками Императора на равнине, то им не помогут даже все наши войска, — отвечает Сяо Тай: — сметут их и все тут. Вся задумка как раз в том, чтобы пройти незамеченными, переодевшись и сделав вид что купцы. Если поднимется тревога и окрестные гарнизоны вместе с отрядами самообороны стянутся к месту — всему конец.

— Все-таки ты хочешь послать людей на верную смерть. — констатирует Первый Брат, Ли Баоцзу и откидывается назад, на спинку кресла.

— В самом деле, Седьмая, — говорит Второй Брат Гуань Се, тот самый которому змей Лу попросил только руку сломать: — в самом деле, подумай. Жизнь и смерть наших братьев будет зависеть от их актерского мастерства, а я такого таланта в ватагах не замечал. Актеров среди удальцов найти сложно.

— Почему? Я могу сыграть! — спохватывается Третий Брат Чжан Хэй и даже вынимает мизинец из ушной раковины, вытирая его об штаны из красного шелка: — я знаете как Чжу Бацзе играю⁈ Героя-кабана, товарища и друга Царя Обезъян Сунь У-куна? Сейчас покажу! — он соскакивает с места и подхватывает свою алебарду.

— УООО!!! — трубным голосом завывает он и проводит алебардой по воздуху. Сяо Тай на всякий случай приседает, чтобы голову не снес, палатка просторная, но не до такой степени, чтобы внутри алебардой махать.

— Я — Чжу Бацзе, Небесный Маршал, Кабан Шести Заповедей, Генерал Застолий и Пьянок, Император Лени и Чревоугодия! — рычит Чжан Хэй и стенки палатки колышутся от его рева.

— Ради Святой Гуанинь, прекрати, Третий Брат! — морщится Гуань Се, прижимая указательные пальцы к вискам: — это невыносимо! Ты не попадаешь в ритм, у тебя нет музыкального слуха! Это ужасно!

— Да, но именно таким и должен быть Чжу Бацзе, — неожиданно спокойным голосом отвечает Чжан Хэй, садясь на свое место: — не в такт, не попадая в музыку, это и есть его образ. Чжу Бацзе позиционируется именно как комический персонаж, а потому безупречное пение из его уст будет слегка неуместно. Даже очень неуместно.

— … а ведь ты прав. — поднимает голову Гуань Се, уставившись на Чжан Хэя с видом человека, которому предстал свет откровения: — ты прав, Третий Брат! Действительно, появление в пьесе персонажа Чжу Бацзе с идеальным поставленным пением и отточенными движениями противоречит самому характеру персонажа! Хм, я всегда чувствовал фальшь при первом появлении Чжу Бацзе на сцене… но раньше я полагал что это из-за моей личной неприязни к нему, как к персонажу.

— Вот именно, — наклоняется вперед Чжан Хэй: — все пытаются сыграть Чжу Бацзе как можно лучше, такова идея театра. Однако именно его необходимо играть как можно хуже. Понимаешь, Второй Брат?

— Потрясающе. Это просто потрясающе. Как же я давно не был в театре, я бы хотел взглянуть на пьесу, где уважаемый Третий Брат сыграл бы Чжу Бацзе… оказывается у него в запасе много скрытых талантов! Поистине, если ты не видел человека три дня ты должен относиться к нему как к незнакомцу.

— Если вы закончили обсуждать театр во время сбора Совета, то давайте уже начнем о деле. — говорит Первый Брат с кислым лицом.

— Это потому, что Первый Брат не разбирается в театре, — говорит Чжан Хэй и подбоченивается: — вот во всем он силен, а в искусстве не разбирается.

— Обычно я бы сказал, «уж кто бы говорил, Чжан Хэй, Яростный Кабан», но сегодня я не могу, так сказать. Ты поразил меня до глубины души, Чжан Хэй. Если тебе не трудно, не могли бы мы с тобой встретиться сегодня вечером и за чашкой чая обсудить… театральное искусство?

— Хо! Если только это будет не чашка чая а кувшин вина или рисовой водки! — оглаживает бороду Чжан Хэй. Первый Брат морщится.

— Ну… насчет вина или водки это надо спрашивать у Седьмой, я как законопослушный разбойник сдал все запасы в общий склад, — говорит Гуань Се и подмигивает этой Сяо Тай, глядя ей прямо в глаза: — говорят она страшна в гневе. И еще говорят, что тех, кто что-то утаит — вбивают в землю по самые уши. Или врут? — он с интересом смотрит на Чжан Хэя, который начинает багроветь.

— Врут, Второй Старший Брат, как есть врут! — Сяо Тай тут же вступается за Чжан Хэя, не желая оставлять его в неудобном положении: — уши просто в землю никак не вбиваются. А так вообще по темечко. И землей присыпать.

— Значит правильно я сделал что все сдал. Ну, так выделишь немного вина из общих запасов на вечер мне и брату Чжан Хэю? — спрашивает Гуань Се и Сяо Тай радостно кивает.

— Еще спрашиваете! Три кувшина лучшего вина! Хорошее настроение командиров — благополучие всех нас!

— С вами всеми Совет в какой-то балаган превращается, — говорит Первый Брат: — а ну заткнулись все! — все тут же замолкают. Первый Брат обводит взглядом палатку и останавливается на Сяо Тай.

— Людей я тебе не дам. — говорит он: — все. Пошла отсюда.

— Первый Старший Брат! Послушайте!

— Нет, это ты послушай! Чужими жизнями рисковать, опираясь на какие-то там связи! Пока ты тут будешь на кухне приправы пробовать, они там в долине умирать будут! Не дам! Хочешь рисковать — сама иди!

— Если такова воля Первого Старшего Брата — я пойду. Мне и людей много не надо, кухню я Минмин передам, а с собой несколько добровольцев возьму. Разрешите? — склоняется в поклоне Сяо Тай. Она с самого начала знала, что никто ей под командование ватагу разбойников не даст. И ее это вполне устраивало. На черта ей эта ватага? Прав был Второй Брат Гуань Се — никакие из них актеры, они в первом же селе резню и пожар устроят, просто по привычке. Это не полноценный рейд, а скорее диверсионная операция, тут нужны несколько мотивированных добровольцев и парочка специалистов. Специалист у нее уже есть, один, но такой, что любой отряд заменит. С Хитромордым Змеем Лу любая диверсия в легкую прогулку превращается. И вторая причина — эта вылазка и обеспечение продовольствием всего Летнего Лагеря — должны быть ее личной, персональной заслугой. Она сама взяла горстку людей и совершила то, чего были не в состоянии сделать Старшие Братья со всей своей силой. Репутация в этом мире значила многое, если не все.

— В самом деле, а чего мы теряем, если так? — задается вопросом Гуань Се: — разве что нескольких телег? Так они у нас и так стоят невостребованные, как ограбят очередного купца, так и притащат, а они потом стоят и гниют, на палатки их разбирают, да на дрова, кому в лес лень идти. Сама Седьмая и несколько добровольцев… ну так они знают на что идут.

— Эти люди… — начинает было Первый, но осекается. Оглядывается. Все в палатке смотрят на него в ожидании. Он оседает на кресло и даже как-то становится меньше, словно воздух из него выпустили.

— А и пес с вами, — говорит он наконец: — делайте как знаете. Но чтобы только добровольцы и не больше двадцати человек! Телеги — берите. Быков не дам. Руками толкать будете, у нас ни быков, ни лошадей лишних нет.

— Как скажете, Первый Старший Брат! — склоняется в поклоне Сяо Тай, внутри ликуя — получилось!

— Твои Минмин и Гу Тин — останутся в лагере. Чтобы было кому готовить. — добавляет Ли Баоцзу и она кивает. Она прекрасно понимает то, что он недосказал. Минмин и Певчая Птичка Гу Тин не просто поварить остаются, они — заложники, на тот самый случай, если она решила стрекача отсюда дать. Что же, все верно просчитал Первый, не стала бы она оставлять своих девчонок, но в одном он ошибается — когда думает, что она откусила больше, чем может прожевать. Риски есть, как без них, но на ее стороне такой союзник, который и в одно лицо все это бы сделал легко и непринужденно, она тут только для ширмы, бонусы потом получить. Даже немного нечестно. Но это жизнь, она полна несправедливости. Просто приятно, когда эта несправедливость на твоей стороне. Чит-код «Лу Цзижэнь, скользкий тип гражданской наружности» активирован.

— Все, Совет закончен. Ступайте. — машет рукой недовольный Первый и они выходят из палатки. Сяо Тай выходит последней и быстро догоняет Чжан Хэя.

— Третий Брат! — говорит она ему: — а ты оказывается у нас театральный знаток! Вот кто бы мог подумать!

— А то! — довольно оглаживает бороду Чжан Хэй: — у меня много талантов!

— И то верно. — Сяо Тай окидывает взглядом Третьего Брата. Большой, здоровенный, едва ли не великан. Громогласный голос, ноги как стволы деревьев в лесу, руки как лапы у горной гориллы, красное лицо, черная борода, растущая во все стороны, на взгляд — тип иный дикарь, громила и чудовище. Но поди ж ты. И самое главное — она сама поддалась этому впечатлению. А это недопустимо. Ясно же что в отношении человека такой внешности эффект самосбывающегося пророчества действует в полный рост! Все ожидают от него действий громилы, все думают что он здоровенный, грубый и невежественный, недалекий и привыкший решать дела грубой силой, вот эти ожидания и оправдываются. Но какой же на самом деле этот гигант? Стоп, прекращай думать о нем, используя физические характеристики — гигант, здоровяк, громила, это и есть самосбывающиеся пророчество, эффект Розенталя. Когда ожидаешь от человека чего-то конкретного, это — сбывается. С этого момента она, Сяо Тай, будет думать о Чжан Хэе исключительно как об умном, чутком и деликатном человеке. И добром конечно же. Станет так думать, станет так говорить, станет так относится и глядишь, он и в самом деле откроется с неожиданной стороны. И ведь он действительно умен — сколько раз его казалось бы неуклюжие шуточки да прибаутки точно в цель били. И деликатен, вспомнить даже первый раз, когда он ее на руках в телегу положил. И добр… кажется вот как может быть добрым человек, который людей пополам рубит своей алебардой, но это в бою. Вне боя он всегда поддерживал ее, даже защищал. Ненавязчиво так, но был рядом.

— Скажи мне, Третий Брат, а какие еще персонажи тебе нравятся в «Путешествии на Запад»? — спрашивает она, прибавив шаг, чтобы поравняться с ним: — не скажу, что я в восторге от Ша Сэна.

— Пресветлая Богиня Гуанинь, — тут же отвечает Чжан Хэй, шагая с ней рядом, запрокинув свою неразлучную алебарду на плечо: — вот кто искренне и бескорыстно помогает всем окружающим и не обижается на шуточки Царя Обезьян. К сожалению, сыграть роль Богини Гуанинь у меня совершенно точно не получится. Засмеют.

— Ну… я думаю, что смеяться они точно не будут. Кто не хочет быть вбитым в землю по уши… — замечает Сяо Тай: — извини. Это у меня старая парадигма в твоем отношении действует. Знаешь, что такое эффект Розенталя?

— Седьмая, Седьмая, — укоризненно качает головой Чжан Хэй: — вроде с виду приличная девушка, а такие слова уже знаешь… как не стыдно. И потом, я тебе ж в отцы гожусь, ты чего? Давай я тебе молоденького офицера из третьей сотни сосватаю, если невтерпеж, а?

— Да я не в этом смысле!