Сытые годы

Глава одиннадцатая Встречное настроение

Глава одиннадцатая

Встречное настроение

Москва. Кремль. Кабинет Александра Михайловича

27 декабря 1889 года

«Надо каждое утро говорить себе: сегодня меня ждёт встреча с глупцом, наглецом, грубияном, мошенником.»

(Марк Аврелий, 16-й римский император 121–180)

Его Императорское Величество, соправитель Российской империи Александр Михайлович (Сандро)

На полдень двадцать седьмого у меня была назначена важная встреча, от которой я пытался отвертеться. Нет, я не убегаю от проблем. Они все равно меня находят и их надо решать. Просто мои мысли были об экспедиции Полковникова, хотя бы потому, что мне важно было знать, сработала эта ставка или нет. Найти Михаила важнейшая задача, но ведь имелся шанс, что он сейчас находится где-то на острове святой Елены или еще на какой скале в море, принадлежащей долбанным лимонникам. Этим станется… хотя, победив своего противника бриты могли проявить и некоторое снисхождение, как это происходило с царьками в их колониях: после капитуляции туземцев их вождям иногда оставляли жизнь, и, хотя они и находились в неволе, но содержались в довольно приличных условиях. Даже Наполеон, которого Лондон ненавидел и боялся одновременно формально оставался владетелем тех островков, на которых его пытались запереть тюремщики. Хотя, могу и ошибаться — время наполеоновских войн это к Тарле. Но что случилось с Михаилом? А тут эта проблемная встреча на носу. Ладно, сосредоточился на целом ворохе неприятностей, которые она принесёт.

О том, что будут серьезные трудности, я понял, как только прочитал список — состав делегации. И он мне очень не понравился. Во-первых, эту группу господ возглавляли два священнослужителя: Макар I, католикос всех армян, избранный на этот пост в 1885 году, человек большой учености, который долгое время руководил одной из самых древних библиотек — собранием рукописей Матенадаран. В Персии он проводил поиски старинных армянских рукописей, оказался весьма успешен в этом деле. Ему перевалило за три четверти века, состояние здоровья было никудышным, тем не менее, он отправился в дальнюю и сложную дорогу, поскольку посчитал это своим долгом. Но намного серьезнее выглядела фигура второго священника: Мкртич Хримян. Это крупнейший религиозный деятель, влияние которого на армянскую апостольскую церковь даже более серьезно, нежели католикоса Макара. Он был избран Патриархом армян Константинополя, исполнял обязанности прелата Вана, но при этом активно участвовал в политической жизни Турции, защищая права и интересы армянской общины. Он оказался неплохим дипломатом, участвовал в политических интригах вокруг прав армянского населения Турецкой империи, старался привлечь к этому вопросу внимание мирового сообщества. И только интриги британки, которая сумела хорошо так нагадить армянскому народу, не дали добиться желаемой цели. В 1878 году англичане заключили с султаном секретное соглашение, по которому гарантировали защиту турецких территорий и фактически, давали правительству империи право на любые репрессии в отношении армян. Так готовился геноцид девятьсот пятого года. И ответственность Лондона в нем была более чем серьезной. Усилиями британских дипломатов армянский вопрос на международных саммитах просто игнорировался. А Мкртич политическую деятельность не оставил и способствовал созданию двух тайных национально-освободительных обществ на территории Турции — в Ване и Карине, городах, в которых проживало много армян. Естественно, его активная проармянская позиция очень не нравилась турецкому правительству. Поговаривали о его возможном аресте и ссылке. Однако, он набрал слишком серьезные политический вес и был известен во всем мире, поэтому к открытым репрессиям османы не перешли. Но палки в колеса его деятельности вставляли как могли, и вот он приехал в Москву. Понимаю, насколько тяжело дался ему этот шаг: по свидетельству наших дипломатов, контактировавших с ним на Берлинском конгрессе (1878 года), отношение к Российской империи у Хримяна было не самое благожелательное.

Был представлен и пул армянских бизнесменов. Как ни странно, но их интересы находились не в Армении, а на территории кавказских татар. Тут выделялся Александр Иванович Манташев, один из самых богатых людей страны. Он недавно заинтересовался разработкой нефтяных месторождений Баку и даже приобрел два танкера для перевозки нефтепродуктов, быстрыми темпами строил керосиновый завод. Это был довольно грузный крепкий мужчина с роскошными сталинскими усами, крупными чертами лица, весьма располагающий к себе. Кроме нефтяного бизнеса он занимался банковским делом, увлекался разведением лошадей, причем элитных скаковых пород, прославился как меценат, поддерживающий армянскую культуру и искусство. Сейчас его интерес к нефтяному бизнесу только-только начинался, он стал главным акционером Первого коммерческого банка Тифлиса, города, в котором родился. Он только-только приобрел убыточные нефтяные скважины. Убыточными же они были потому, что их владельцы и не задумывались о том, что нефть намного выгоднее перерабатывать, и продавать ее продукты, а Манташев сразу стал строить керосинную фабрику — для производства самого востребованного в это время продукта нефтянки. Вместе с ним приехал его партнер, старый знакомый по Тебризу, который и привлек внимание Манташева к разработкам нефти — Микаэл Овсепович Арамянц, человек, который обладал потрясающей стойкостью и умением находить выход из самых сложных ситуаций. Будучи известным и успешным купцом с миллионным капиталом, он потерял почти всё во время русско-турецкой войны, начав подниматься с нуля, его имущество тогда составляли семь тысяч рублей, плюс небольшой домик в качестве недвижимости. А уже через пару лет он на паях с карабахскими армянами начинает разработки бакинской нефти, создав общество «Цатурян и другие». Он был среди других, если что. Третьей, но не менее значительной фигурой оказался Георгий Мартынович Лианозов (Геворг Мартынович Лианосян), крупный бизнесмен, который еще в восемьдесят втором купил по льготной цене нефтеносный участок недалеко от Баку. Впрочем, он занимался не только нефтью, а за короткое время стал одним из крупнейших поставщиков в Европу черной икры, его рыбные промыслы приносили не самую малую часть его доходов. Недавно он купил имение под столицей в Алтуфьево, именно там и остановилась вся армянская делегация. Правда, тройка капиталистов была более чем серьезной — эти люди в ближайшее время должны были серьезно увеличить капиталы. Именно на нефтяных промыслах Манташева в иной ветви реальности начал свою политическую карьеру Сталин, который организовывал там забастовки.

Впрочем, была еще и политическая часть делегации, и она мне не нравилась более всего, поскольку, по моему предварительному мнению, именно эти деятели и были главными зачинщиками визита, впрочем, хотя, возможно я и ошибаюсь. Разговор покажет. Итак, в делегацию вошли Аветис Вартанович Азарбекян, известный социалист, товарищ Плеханова, совсем недавно основавший политическую партию «Гнчак» и одноименную газету социалистической направленности. Кроме него приехала тройка товарищей (они и были товарищами — и по жизни, и по политическим пристрастиям), которые сейчас готовились создать новую политическую силу, которая станет одновременно гордостью и горем Армении. Это были Семен Меликович Заварян, Степан Григорьевич Зорян и Христофор Микаэлян. В этом году люди, поддерживающие организацию «Молодая Армения», объединятся в партию националистического толка «Дашнакцутюн», но пока еще до этого дело не дошло, хотя их мысли уверенно движутся в этом направлении. Причем все они получили хорошее образование в России, вру, Зорян был исключен из числа студентов за политическую деятельность… да… А вот пятый участник из политического блока меня удивил. Никак не мог понять, как в эту представительную делегацию попал Мурад Себастаци, шестнадцатилетний парень. Впрочем, оказалось, что ларчик открывается просто: в самом начале года он убил в стычке с турецкими грабителями одного из бандитов и бежал от их мести в Константинополь, где оказался в негласной охране Мкртича Хримяна. Типичный боевик, правда, человек смелый и решительный. Надо бы к нему присмотреться.

Даже один анализ состава делегации может сказать многое. Поэтому круг вопросов, которые будут подниматься во время аудиенции, я уже представлял. А мои секретари подготовили мне справки по интересующим меня вопросам, в том числе по биографиям делегатов, что вообще дало ответы на практически все вопросы. Но расставить точки над i могла только личная встреча. Я проводил ее в зале для малых совещаний. Фактически, это был мой парадный кабинет с большим столом, выстроенным буквой Т. На рабочем столе располагался письменный прибор, самый простой и утилитарный, за спиной — российский флаг, императорский вымпел и большой парадный портрет Михаила Николаевича в полный рост. За шторкой прятался сейф с бумагами, за еще одной — шкаф для несекретных документов. По полу расстелена ковровая дорожка персидского производства, конечно же, ручной работы, а на стенах развешены портреты самых выдающихся полководцев и флотоводцев Российской империи. В такой обстановке я и принимал эту делегацию.

Они зашли, степенно поздоровались и заняли место за моим столом. При этом очень показательным стало размещение делегатов — церковники и промышленники заняли позицию с правой стороны от меня, а политические делегаты расселись по левую руку. Ближе всех ко мне оказались Мкртич Хримян справа и Аветис Азарбекян слева. Ну вот и определились с силовой расстановкой. Наверное, ждали долгого вступления и по-восточному цветастому обмена ничего не значащими комплиментами, но не дождались!

— Господа! Прошу сразу же перейти к делу. Возможно, это не в традициях Востока, но увы, мое время весьма ограничено, поэтому прошу не тратить его на пустословие. Приступим!

Как я и ожидал, разговор начал Азарбекян, который представлял именно политическую часть делегации.

— Государь! (делегаты были предупреждены, что во время частной аудиенции ко мне следует обращаться не полным титулованием, а словом «государь». Я бы лично предпочёл слово «хозяин», но пока еще будущий хозяин Российской империи ходил пешком под стол).

Мы собрались здесь для того, чтобы высказать вам обеспокоенность состоянием армянского населения Кавказа. Вы знаете, что армяне — это вечный и надежный союзник и вассал Российской империи, которая взяла их под свою руку и спасла от уничтожения. Но сейчас остро стал вопрос с положением армян в Турецкой империи! Мы уверены, что наши единоверцы в руках осман находятся под угрозой полного уничтожения! С каждым днем их положение становится всё опаснее и опаснее

Аветис перевел взгляд на сидящего напротив патриарха Константинопольского, и Хримян подхватил эстафету, продолжив:

— Даже я, Патриарх Константинопольский всех армян ничего не могу сделать для того, чтобы облегчить участь армянского населения.

Он говорил по-русски с трудом, но всё-таки разобрать его речь было возможно, хотя бы потому, что он тщательно строил фразы и произносил их достаточно медленно.

— Наш народ — это наша вера. И турецкие власти взяли курс на уничтожение веры и всех армян. Они заранее считают нас предателями и не защищают от банд грабителей, главная цель которых — разорять и уничтожать наши селения. Как жаль, что русская армия не смогла взять Константинополь…

И он сокрушенно покачал головой. Ага! Что-то я этому армянскому хитрецу не слишком-то верю! Хотя, скорее всего, это у нас взаимное.

— Государь! Долгое время армяне были опорой России на Кавказе. Мы всегда верой и правдой сражались с нашими общими врагами. Но в последнее время армянская община жалуется, что власти ущемляют права армян в пользу татар. Именно они становятся опорой империи, и мы хотели предостеречь вас, что эта опора не настолько надежна, как мы. Для татар единоверцы-турки всегда будут значить намного больше, нежели гяуры, как называют вас мусульмане Кавказа. — Это сказал свое веское слово и католикос всех армян Макар. И не скажу, чтобы он был совершенно не прав. Действительно, в последнее время чиновничья братия местного (тифлисского) разлива всё больше склоняется в сторону бывших владетелей Нахичеванских. Впрочем, они действительно заслужили такое отношение верной службой империи и императору. И на Кавказе давать преимущество только одному народу, пусть и близкому по вере, — недальновидно и преступно глупо. Слишком сложный узел противоречий завязан в этих благословенных горах. Слишком многие хотят разыграть карту межнациональной розни в этом регионе империи.

Но тут эстафету подхватывает Манташев:

— Государь! Мы, богатые армяне, подданные государя-императора, хотим поддержать самые главные устремления нашего народа — чтобы все армяне перешли под руку Российской империи и трудились во имя ее благополучия и могущества.

Он удивительно скромен и немногословен, я ожидал от представителей капитала намного больших усилий в общем направлении, впрочем, мне кажется, они распределили роли в этом спектакле заранее. И вот в дело вступил Христофор Микаэлян, человек, который считался идеологом возникающего движения дашнаков.

— Государь! Главное устремление армянского народа — не просто объединиться под твоей рукой, но и вернуть в лоно империи земли, исконно принадлежащие Армении. Для этого мы хотим объединиться и начать подготовку к великому освободительному походу против владычества турецкой империи на землях Великой Армении. Мы просим поддержать наши устремления и не мешать созданию молодежных организаций, которые начнут набирать и обучать патриотов, которые и войдут в нужный час на земли Армянского нагорья и вернут нашим братьям свободу… в рамках Российской империи. — все-таки с трудом, но Христофор ввернул в самом конце речи нужную фразу.

Так! Пора — это представление заканчивать, точнее, заканчивать с этим дурацким сценарием, в котором всё идёт не по плану, не по моему плану, если быть точным.

— Господа! Слушаю я вас и меня не покидает ощущение, что вы хотите столкнуть лбами Российскую и Турецкую империи. А сами под этот шумок обосновать независимую Армению. И вы действительно считаете, что независимая Армения возможна без патроната сильного государства? Или вам предпочтительнее, чтобы вас омусульманивала Персия, а не Турция. А иного выбора у вашего народа не будет. Или мы, или они.

— Да разве ж вы сомневаетесь в нашей преданности, государь? — Не выдерживает Лианозов. Этот невысокий мужчина с седой бородой и совершенно лысой головой сокрушенно оной покачивает.

— В вашей преданности, Георгий Мартынович, у меня никакого сомнения не имеется. А вот в интересах прочих господ у меня есть определенные сомнения. Надеюсь, их удастся сейчас и разрешить. Скажите, зачем сейчас сталкивать лбами нас и Турцию? Кто возьмется ответить на этот вопрос?

— Я возьмусь! — раздался голос, говоривший с очень легким акцентом. Заварян. Интересно, от него я ничего вразумительного не ожидал услышать. Но посмотрим, что выдаст на-гора.

— Сейчас Турция сильно ослаблена. Власть в Константинополе очень слаба, против неё зреют заговоры, которые имеют все шансы на успех. Египет отделился и с этим османы ничего не могут поделать. Империя трещит по швам. Сейчас, именно сейчас время нанести ей решительное поражение. Я уверен, что европейские страны захотят принять участие в разделе османского наследства. И именно в этой обстановке наступает очень удачный момент для того, чтобы вернуть армянам их исконные территории. Мы сейчас готовы создать боевые организации, которые пойдут на земли врага, как только там вспыхнет массовое восстание армян. Финансирование отрядов фидаинов возьмут на себя наши уважаемые предприниматели, пропаганда на землях Турции ложится на армянскую апостольскую церковь. Мы выставим не менее восьмидесяти тысяч добровольцев, может быть, даже и сто! Но нам нужно оружие и боеприпасы, а также есть просьба отпустить временно в отпуска армян-офицеров. И тогда наши планы, несомненно, осуществятся.

Я прокручивал в голове правильный ответ, хотя бы потому, что не хотел, чтобы русские солдаты гибли ради создания независимой Великой Армении. А то, что освобождение Турецкой части Армянского нагорья приведет к тому, что русского солдата сразу вытолкнут обратно в Россию, я уже практически не сомневался. Конечно, я знал, что турецкие власти готовы вырезать армян, а до трагедии в Ване остается почти пять лет. Но как это донести до моих посетителей? Да и врет Заварян, не настолько Турция слаба, поддержка, в том числе финансовая, британки сказывается. Но в этот момент раздался аккуратный стук, открылась дверь и вошел мой личный адъютант, лейтенант Гурин.

— Государь! Вам срочная телеграмма из Архангельска с пометкой «Жесть». И она зашифрована вашим личным шифром.

— Господа, прошу прощения! Мы продолжим наше общение несколько позже. О времени и месте встречи вас известит мой секретариат. Государственные дела, не терпящие отлагательств.

Коротко кивнул, и, не дожидаясь слов прощания, быстрым шагом покинул кабинет.