Сытые годы

Глава шестнадцатая Четвертый сон Ольги Федоровны

Глава шестнадцатая

Четвёртый сон Ольги Фёдоровны

Астрахань. Железнодорожный вокзал

2 января 1890 года

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой, —

Просто ты умела ждать,

Как никто другой

(Константин Симонов)

Михаил Николаевич Романов, император и соправитель Российской империи

Медленно и тягуче тянется время ожидания. Территория вокзала оцеплена, и тут нет вообще никого лишнего. Никаких провожающих, лоточников-торговцев или праздношатающегося люда, нет и бродяг-побирушек, криминальных авторитетов, только двойное кольцо охранения по периметру, внутрь которого никак не попасть, если ты не имеешь отношения к отправляющемуся поезду. Литерный государев состав сформировался, как только доставили блиндированный вагон из резерва Министерства путей сообщения. Вот его подают на перрон, паром исходит локомотив, медленно накатывает к подъездному пути, он пыхтит — тащить вагоны с охраной и сопровождением непросто, поэтому и скорость движения будет немного меньше, нежели у обычного. Вот только мало кому из поездов предоставят «зелёную волну», возможность первоочередного прохода по любым мыслимым участкам колеи. Полковников выразил сомнение в том, что проложенный путь к Архангельску выдержит блиндированный вагон, но инженер-путеец заверил его, что чугунку строили с запасом и возможностью пропуска более тяжелых эшелонов. Мой страж не удовлетворился этим и прошерстил всю документацию, заодно переговорил с путейцами, выяснив состояние дороги, и только после этого дал «добро» на движение поезда. Была мысль продолжить путь по воздуху, тем более что наши кулибины сумели подлатать «Опыт», и он буквально вчера прилетел в Архангельск, где для него соорудили годную причальную мачту. Не мудрствуя лукаво склепали уменьшенный вариант Эйфелевой башни. Но после совещания решили ничего не менять. Всё-таки пока ещё самый надёжный воздушный транспорт не настолько надёжен, в первую очередь из-за несовершенства машинерии. Михаил затянулся сигарой, чуть не подавился неожиданно крепким дымом, хлынувшим в лёгкие. По всей видимости, задумался и сделал более глубокую затяжку, нежели обычно.

Хорошо, что сюда, в Архангельск, прибыл срочно оторванный от дел Манассеин, всё-таки этому лейб-лекарю государь доверял. Вячеслав Авксеньтевич сначала был поражён тем, что государь оказался жив, но достаточно быстро пришёл в себя и начал профессионально делать своё дело: прежде всего выдал официальное заключение о том, что перед ним находится его старый пациент, Михаил Николаевич Романов (еще одно подтверждение личности государя лишним не будет), а потом приступил к его обследованию и лечению. И рекомендации проверенного специалиста оказались весьма кстати. Через какое-то время мысли императора вернулись к Сандро, а позже и к Ольге Фёдоровне. Он беспокоился, выдержит ли сердце этой славной женщины сообщение о его внезапном воскрешении. Говорят, что сильные положительные эмоции убивают не хуже сильных негативных. Остановившийся точно напротив Михаила блиндированный штабной вагон прервал неспешное течение мыслей.

* * *

Кавказ. Чакви. Имение Михаила Романова

2 января 1890 года

ЕИВ Ольга Федоровна

Новый год не принёс вдовствующей императрице много радости. Рождество она отметила весьма скромно, раздарив небольшие, но по-своему ценные подарки слугам и охране, а Новый год не отмечала вовсе, не было никакого настроения. Смерть супруга, как и более чем странное поведение Николая не давали возможности окунуться в безоблачное веселье. Тяжелые мысли не давали покоя, а уснуть для измученной женщины без капель доктора Манассена вообще не представлялось возможным. И только молитва даровала временное облегчение. Ольга Фёдоровна, отложила в сторону карманное перо, а иначе говоря — авторучку, и устало откинулась на спинку кресла. Перед ней на столе лежал дневник, в который она заносила самые заветные мысли и выплёскивала всю ту боль и страдания, что рухнули на её плечи после известия о смерти мужа. Среди монархов считалось моветоном слишком открытое проявление чувств, тем паче, что чаще всего браки в августейших семействах заключались исключительно на деловой основе. В основе этих договоренностей лежали меркантильные интересы: традиции, деньги, военный союз против третей державы или приращение территории своих государств. В общем, как это там напевал любимец Сандро в бытность ещё гардемарином, пытаясь отшутиться в ответ на её намёки насчёт влюблённости в Оленьку Оболенскую: «…но, что не говори, жениться по любви, не может ни один король».

На мгновение лицо Ольги Фёдоровны озарила улыбка и былая красота выглянула из-под покрова скорби упавшего на него с момента ухода из жизни милого Михеля, Мишеньки. Но через миг её плечи опять опустились и скорбь потери вновь легла на плечи, замораживая сердце и кровь. Никто, даже Сандро не догадывался о том, что помогало вдовствующей Императрице и просто несчастной женщине держаться и упрямо цепляться за жизнь. Это была вера в чудо, которую не смогли поколебать никакие факты и доказательства, вера в то, что Михаил жив.

И не так давно, Господь, видимо, отозвался на ее молитвы: ей приснился вещий сон, настолько яркий и запоминающийся, что скорее походил на знамение или промысел Божий. В нём, Ольга Фёдоровна направлялась в храм, дабы помолиться за упокой души супруга, была остановлена старцем, облаченным в рясу священника. Не произнеся ни слова, Иоанн Кронштадтский, а это был именно он, начертал рукой круг, на котором явственно проявилась картина маячной башни, рядом с которой стоял живой и во плоти Михаил Николаевич. Хотя исхудавший и лишившейся своей роскошной бороды, облаченный в какую-то морскую робу, но живой. Причём изображение было ярким и в отличии от «туманных картин» оно двигалось. Вот к мужу приблизился какой-то офицер и стал что-то говорить, подтверждая неслышимою речь энергичным размахиванием кулака… Далее круг растаял, Иоанн Кронштадтский перекрестил Ольгу Фёдоровну и перед тем, как исчезнуть, приложил палец к губам, призывая хранить увиденное в секрете… Именно после этой ночи, она получила надежду и снова ощутила смысл жизни. Безусловно, что о сем видении никто не узнал, поведение вдовствующей Императрицы не изменилось, но более ни одной молитвы за упокой души более не было. И лишь лейб-медики отметили позитивную тенденцию в состоянии здоровья августейшей пациентки, но этот эффект, поспешили приписать исключительно курсу лечения ими назначенному.

* * *

Москва. Здание Главного морского штаба

31 декабря 1890 года

Александр Михайлович Романов, император-соправитель Российской империи

В канун Нового года Сандро пребывал в Москве, в помещении Главного морского штаба, где размещался аналитический отдел, от службы в котором никто его не освобождал, да и он сам не собирался манкировать сими обязанностями. Кроме того, в обоих столицах, и старо-молодой (Москве) и молодо-старой (Санкт-Петербурге) активно проходила зачистка того змеиного гнезда, которое свили в нём иностранные посольства, особенно представляющие Британскую и Австро-Венгерскую империи. Нет, французов, немцев и прочих итальянцев никто с прицела не сбрасывал, но сети этих двух враждебных империй оказались наиболее разветвлёнными. А посему не стоило облегчать задачу недобиткам из числа так называемых «заклятых друзей» России. И без того немало они с батюшкой ошибок допустили. Полковник Полковников в приватной беседе, более напоминающей головомойку, перечислил только основные. Но и после оглашения лишь основной части списка «упоротых косяков», долго болела не только голова, но и иные части тела, куда попадали вставляемые фитили. Хотя Первопрестольная вновь стала тем центром силы, вокруг которого сплотились патриотические силы истинных патриотов Отечества, ее необходимо было прошерстить заново, не только для порядка, но и для пользы общего дела. Как только Михаил Николаевич окажется в состоянии выдержать поездку в Москву, Из Архангельска сообщение по телеграфу перебросят в Первопрестольную, напрямую в Морской штаб. В случае успеха текст представлял фразу, заимствованную из одного их популярнейших литературных произведений написанных в стиле военных приключений и хорошо знакомая выходцам из СССР: «бабушка приехала»[1]. В противоположной ситуации, когда лечение Михаила Второго затянется. Полковников должен отправить четыре слова: «гипс снимают, клиент уезжает»[2].

Слава Богу, что дел накопилось с вагон с маленькой тележкой, а иначе ожидание и сопровождающее его самоедство, могло подтолкнуть к использованию антистрессового средства до наступления адмиралтейского часа с его традиционной чаркой. Во-первых, следовало поздравить личный состав штаба с Рождеством и Новым, 1890-м годом. К сему было приурочено вручение нескольких положенных по статусу и заслугам наград, в том числе два срочных[3] повышения в чине и одно внеочередное. Пьянка по случаю вручения наград не предполагалась — дел оставалось еще навалом, впрочем, канун Нового года праздничным днём не считался и все работали в привычном режиме. Перед ним, стояла архисложная задача, требующая использования казуистических методов для разрешения правовой, богословской и моральной проблемы. И было от чего перегреться мозгам: в столицу Империи въезжает Император, до этого официально объявленный манифестом Цесаревича умершим, после ритуала отпевания и церемонии венчании на царствование двух сыновей в качестве соправителей. В истории России не было подобных прецедентов. С некоторой натяжкой, можно признать за оный пример с Лжедмитрием I, но он появился в образе воскресшего царевича, но не царя. Аналогично и с папашей настоящего Дмитрия, то бишь с Иваном Васильевичем. Да-с, товарищ Грозный отрекся от престола и передал форменный головной убор, в смысле шапку Мономаха потомственному чингизиду Симеону Бекбулатовичу. Но спустя годик, вернулся к своим обязанностям.

А ежели обратиться к европейскому опыту, то в первую очередь на ум приходит один из самых прославленных монархов Англии — Ричард Львиное Сердце. Если мне не изменяет память, то после возвращения из плена, этот король провёл повторную коронацию в Лондоне. А вот это весьма интересная деталь, может пригодится. Ну и, пожалуй, стоит заглянуть во времена не столь отдалённые и припомнить сто дней Наполеона I и его триумфальный въезд в Париж, который плавно перешел в торжественный внос на руках в королевский дворец. Придётся прибегнуть к привычной для научной братии методике: чуток плагиата, толику компиляции, совсем немножко собственных идей и извольте-с, любезные, диссертация к защите готова. А в нашем случае это сценарий возвращения из небытия законного Императора и возвращения бразд правления в его руки. Но до коронации отца необходимо как следует пролечить, да и здоровьем маМа необходимо заняться по-настоящему. Академик неожиданно осознал, что его мозги потихоньку, но неотвратимо съезжают набекрень. С одной стороны, он с замиранием души ждёт, когда же телеграфный аппарат «Бодо» подаст признаки жизни, а с другой, страшно боится этого.

Боится того, что надо будет встретиться с Михаилом (Учеником) глаза в глаза и признаться себе и ему — это мой прокол! Этого не должно было случиться! Из-за этого все могло рухнуть в один момент! Чёрт, как же он всегда не любил признавать свои ошибки и заблуждения, особенно когда научные труды справедливо вознесли его в ранг Академика, так его итить! Легче накричать на ассистента и выставить его идиотом (чем Академик не раз и не два пользовался в своём прошлом), чем честно признаться себе и другому: я оказался неправ. Сандро напряг остатки воли, вскочил, снял китель и начал отжиматься от пола. Отжавшись сто раз, понял, что постепенно приходит в себя. Но процесс самолечения необходимо довести до конца. А что, если ударить по депрессии резким вбросом глюкозы и танната кофеина?Что в переводе на нормальный русский язык означает: пойти в буфет и выпить не менее трёх стаканов крепчайшего китайского черного чая, заедая сей божественный напиток конфетами производства кондитерской фабрики Леновых. А что касаемо отслеживание телеграфного аппарата, так у меня в отделе за связь отвечает целый мичман по фамилии, вы не поверите — Панин, да еще крещенный Василием!!! Опять, ирония судьбы: тёзка и однофамилец главного героя фильма Михаила Швейцера. Кстати, а вот и он, лёгок на помине.

— Василий Всеволодович, не откажите в личной просьбе. Вы, как вижу уже отобедали?

— Точно так, Александр Михайлович, как говорится — червячка заморил. К слову, хочу заметить, что сыр сегодня, особенно отменный. Хотя, чему удивляться? Особый, Менделеевский. А чем я могу быть полезным?

— Да вот, жду одну приватную телеграмму, можно даже сказать семейного характера. Не хочется посвящать в сии сферы наших телеграфистов. Но опасаюсь, что в буфете всю выпечку изничтожат, да и после вашей рекламы не откажусь от парочки бутербродов с сыром…

— Понаблюдать за аппаратом Бодо? Охотно займусь этим, Александр Михайлович, а вы поспешайте, не то действительно голодным останетесь.

Получасовое пребывание в храме чревоугодия изрядно улучшило моё настроение, и подтвердило аксиому, что женщина априори не способна качественно заварить крепкий чай, ибо главный критерий, это количество заварки. Слава Богу, что у нас занимались сей церемонией исключительно мужчины и после трёх стаканов меня буквально распирала энергия. Но тем не менее, подойдя к двери своего кабинета, я трижды перекрестился и лишь потом вошел. Мичман Панин сидел возле телеграфного аппарата и заполнял журнал и лишь поставив точку, он отложил в сторону ручку и повернулся в мою сторону.

— Принял я телеграмму, Александр Михайлович. Хочу отметить, что ваши родственники, несомненно, приверженцы спартанского стиля речи, то бишь лаконичности.

Но увидев мой недоумённый взгляд, Василий Всеволодович, протянул мне короткий обрезок бумажной ленты. На нём было всего лишь два слова: «Бабушка приехала».

Ну вот мы и приехали. Ну что же, пора быстро подтянуть тут самые неотложные дела и готовиться к встрече с Михаилом Николаевичем по первому сценарию. Не знаю, кто режиссёр этой пьесы, но есть у меня несколько альтернативных вариантов развития событий и зависят они от Михаила Второго и его настроения и возможностей на сей момент. Среди этих сценариев и тот, что предложен хитромудрым Победоносцевым. А что делать? Не следует отбрасывать в сторону никакой из возможных вектор развития событий. Даже самый маловероятный. А еще многое зависит от позиции наших военных и флота: в случае возвращения Михаила нельзя будет скрыть роль британки, которая постаралась опять нагадить России. Конечно, Лондон постарается как-то дезавуировать и откреститься от происходящего, например, сообщит, что произошедшее — частная инициатива и люди, участвовавшие в авантюре, никакого дела с Британской империей не имеют. Уверен, что готовы приказы об их увольнении со службы задним числом. Хвосты подтирать господа из Сити умеют и делают это всегда весьма тщательно.

Но «казус белли»[4] налицо. Флот. Скорее всего, сообщит, что к полноценному противостоянию с Royal Navy не готов. Это верно. А когда он будет готов? Правильный ответ — никогда в обозримом будущем, если мы с Учеником и Полковниковым это будущее не изменим. И мысли есть, и проект первого российского крейсера на нефтяном топливе готов. Надо только дать отмашку на его закладку и выделить финансы. Но сейчас, на данный момент, флот от боевых действий отмажется. Тогда что? Экспедиция в Индию? Тоже такой себе альтернативный вариант… Логистика этой экспедиции представляется чем-то крайне сложным, почти невозможным. Перекрыть Суэцкий канал? Как один из вариантов. Тогда английские торговцы попрутся вокруг Африки. А в Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые черномазые пираты на быстроходных катерах! О! Это уже какая-никакая, а идея!

[1] Кодовая фраза из романа Владимира Богомолова «Момент истины (В августе сорок четвертого»)

[2] Цитата из фильма". Бриллиантовая рука"

[3] Здесь в смысле «по срокам», очередное.

[4]Формальный повод к войне