Сытые годы

Глава восьмая На безымянной высоте

Глава восьмая

На безымянной высоте

Мыс Святой Нос. Маяк (район Губы Лопское становище)

16 декабря 1889 года.

И вечный бой.

Покой нам только снится.

И пусть ничто

Не потревожит сны.

Седая ночь,

И дремлющие птицы

Качаются от синей тишины.

И вечный бой.

Атаки на рассвете.

И пули, разучившиеся петь,

Кричали нам,

Что есть еще Бессмертие

А мы хотели просто уцелеть.

(Й. Бродский)

Офицер по особым поручениям при Его Императорском Величестве Александре Михайловиче, Полковников

На борту дирижабля я предложил офицерскому составу «Опыта» провести военный совет в миниатюре. Помимо меня, моего верного помощника Валериана Данилова, присутствовал и каптиан-лейтенант[1] Чкалов, исполняющий роль командира плавающего корабля, а также лейтенанты Беляев и Байдуков. Роли было предложен распределить следующим образом: командир воздушного крейсера отвечал за маневры нашего главного козыря в предстоящей операции. А Беляев — становился старшим над группой усиления, которую следовало выбросить по моему сигналу. Сажать дирижабль было небезопасно, ибо даже в условиях постоянных сумерек полярной ночи его могли обнаружить. А мне вовсе не улыбалось попасть под залповый огонь, тем паче, что пуля, выпущенная из современной винтовки, теоретически была способна пробить даже бронетранспортёр в боковой проекции корпуса. Устраивать парашютный десант, тоже не комильфо. По закону подлости вполне мог подуть слабый ветерок, плавно переходящий в сильный и далее по шкале Бофорта и отнести наши купола в сторону моря. Я, конечно, сторонник здорового образа жизни, в том числе и водных процедур, но всё-таки не морж и не нерпа.

В общем, мы посовещались, и я решил, что загружаем в гондолу пару винтовок с оптикой, столько же винчестеров, револьверы, гранаты, ножи, сапёрные лопатки, аптечку, фляжки с водичкой и водочкой, кое-какие вещи, позволяющие пролежать на мерзлой земле несколько часов, белый маскировочный халат, а также переносной гелиограф, оснащенный электрическим фонариком, и ракетницу. На оставшееся пространство втискиваемся мы с Валерианом, после чего нас опускают на грешную землю на разумном расстоянии от башни маяка. Затем занимаем позиции таким образом, бы ружейным огнём перекрыть все походы к ней. Затем «Опыт» скрывается за облаками и работая двигателями на малом ходу зависает в обозначенной точке, ожидая сигнал с земли и воды о начале операции по спасению Императора. Это не оговорка, именно и с воды. Я, конечно, не Хельмут Мольтке-старший, и даже не младший, но наши планы базируются именно на принципе «идти врозь, а бить вместе!». Когда мы прибыли в Соловецкий монастырь, где, собственно, и базировался «Опыт», то застали там и Епископа Архангельского и Холмогорского, который прибыл с визитом, рискнув совершить морское путешествие практически на исходе навигации. В перечне лиц, на помощь которых можно рассчитывать в нашей нелёгкой миссии, который мне огласил Сандро, помимо настоятеля Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря, было упомянуто и имя его высокопреосвященства Никанора. И вот именно из уст этих двух святых отцов мы в первые услышали первые слухи о наличие в месте предполагаемого заключения Императора британского боевого корабля.

Точных данных не было, но стали пропадать баркасы с местными рыбаками, а недавно в полузатопленном судёнышке нашли полумёртвого саамского охотника. В предсмертном бреду на ломанном русском языке он говорил что-то об англичанах и о корабле с двумя мачтами, трубой и пушками в Обской губе. Похоже, что лимонники сработали по своей стандартной схеме. Порылись по сусекам, и нашли или выкупили старую, но хорошо сохранившуюся лоханку, которая не числится в составе Royal Navy, и в случае каких-то неприятностей всегда можно пожать плечами и развести руками. Естественно, что назначенная на неё команда об этом предусмотрительно не информирована, быть может за исключением её командира. А обычный Jack[2] не приучен задавать ненужные вопросы. Жалованье платят вовремя, ром наливают, на мачте поднят «Юнион Джек», боцман исправно раздает зуботычины. А если в экипаже есть парочка морячков помоложе и посмазливее, то можно их использовать для плотских утех. Как там говорил или скорее, должен сказать сэр Уинстон Черчилль: ром, содомии, молитва и плети — вот и все традиции Королевского Флота.

Это конечно не броненосец и даже не канонерка, но на палубе даже небольшого пароходика можно разместить не менее четырёх 9 -фунтовых пушек RML 8. Одним словом — антиквариат. Но антиквариат кусачий, способен швырять снаряде километра на три или чуток дальше. А если это корыто подплывёт поближе к маяку и начнёт обстрел шрапнелью, то крови прольётся немерено и самое главное: может погибнуть Император. Единственный выход — обратиться за помощью к святым отцам, и попросить одолжить на время их корблик с командой. Естественно, принимать участие в возможном бою им не придётся, и грех убийства не падёт на их души. Согласие, пусть и неохотное было получено. Но ситуация изменилась кардинально, когда под величайшем секретом и после крестного целования обоим православным иерархам предъявили документ, в котором император-соправитель Александр Михайлович требовал предъявителям сего оказывать максимально возможное содействие и держать при этом язык за зубами. Получив высочайший пинок под зад, господа служители Господа вспомнили о том, что кесареву — кесарево, и после окончания этих экспресс-переговоров начались лихорадочные сборы. Загрузили уголь и пресную воду, продовольствие. Очень кстати, среди монастырской братии нашелся весьма сведущий в медицине, да и мы выделили человечка с аптечкой, набитой лекарствами, которые пока отсутствуют в свободной продаже. Нашлось место и для десятка моих головорезов. В первую очередь разместили, настроили, и опробовали радиостанцию. Под неё вытребовали отдельную каюту, на дверь которой повесили дополнительный замок. Там же нашлось место и для портативного фотоаппарата, к сожалению, киноаппарат захватить с собою не смогли, да и был се агрегат слишком массивным и капризным к обслуживанию и эксплуатации.

Затем пришел черёд оружия. Помимо обычной стрелковки и ручных гранат, были доводы и повесомее: два пулемёта Максима на морском станке, рассчитанные на ведения огня патронами от винтовки Бердана калибром в четыре линии, и кардинально доработанная версия реактивного гарпуна Томаса Ройса. Если быть абсолютно точным, то упоминание в документации этого американского изобретателя, как автора прототипа, послужило своеобразной дымовой завесой даба отсечь ненужные вопросы тем, кто осуществлял так называемую «модернизацию китобойного гранатомёта». Дабы последним было чем отвечать на недоумения коллег из серии: «но чёрт возьми, Холмс, как⁈». Это конечно не ДШК и не базука, но покрошить в фарш полсотни лимонников и передать очень горячее приветствие и кораблю зажигательными снарядами им было вполне под силу. Пришлось привлечь к планированию операции мичмана Байдукова и кормщика шхуны епископа, который был не монахом, а трудником[3]. Когда в комнату зашел высокий, ладно скроенный степенный мужчина с недлинной, но густой бородой и светлыми волосами, то мне показалось что я его уже где-то видел. Но где? Профессиональная память чекиста исключала ошибку, но и пока не давала нужный ответ. Тем временем, вошедший неспешно перекрестился на образа и представился: Рябов, Иван Никандрович. И всё стало на свои места. Передо мной стоял практически двойник актера театра и кино Бориса Георгиевича Невзорова, который блистательно воплотил роль кормщика Ивана Савватеевича Рябова в фильме «Россия молодая». Да-с, пути провидения неисповедимы. Не знаю, что это, ирония судьбы или дар Божий, но сейчас рядом со мной два человека и почти полные тёзки героев из веков семнадцатого и двадцатого. И сейчас, как и тогда в их руках судьба и слава России. Алексей Петрович, как дипломированный штурман рассчитал время выхода из порта шхуны и вылета нашего дирижабля. «Сергий Радонежский» должен был к условленному часу добраться до Йоканьгского погоста и оттуда связаться по радиотелеграфу с «Опытом» и ждать команды выдвигаться к Лобской губе. Его целью обозначили нейтрализацию, а точнее уничтожение британского корабля.

Процесс следовало зафиксировать на фотоплёнку, в плен брать по минимуму из числа тех, кто может знать что-то полезное. Для остальных организовать экспресс обучение дайвингу, причём особое внимание уделить нырянию под воду, всплытие не предусматривается. Управление процессом дистанционное, дистанция определяется эффективностью ведения огня. В конце концов, мы в гости их не звали и виз не выдавали. Естественно, что задачи столь подробно и немножко цинично я ставил своим архаровцам. На робкий вопрос: а что делать, если будут сигнализировать о капитуляции и сдаче в плен? Я посоветовал применить подход адмирала Нельсона и в упор не видеть никакие сигналы. Тем более, что играть по-честному лимонники не привыкли и всегда готовы пойти на подлость. А мне жизни своих дороже ихних, а посему не забывать про контрольку в процессе зачистки.

Лежу я в маскхалате на открытой местности и понимаю, что зря он у меня такой белый. Дело в том, что тут сильные ветры, которые постоянно снег сдувают с поверхности, которая из-за этого, местами белая, но, по большей части какая-то сероватая. Эхма… пробую почву рукой и немного (пару раз) перекатываюсь, чтобы хоть как-то измазаться в окружающей действительности. Вроде стало лучше. Данилов, увидев более-менее успешное завершение операции по моей маскировки повторяет манёвр с перекатом, тоже прибавив в своем облике серого цвета. А потом ползком, по-пластунски ищем место, чтобы стало как-то удобнее работать, расползаясь друг от друга — чтобы наверняка перекрыть подходы к мачку. Но маяк — это моя первейшая цель, у моего казачка в приоритете небольшой домик, который мы идентифицировали, как домик смотрителя. Очень хотелось бы, чтобы государь оказался именно на маяке, но гарантии стопроцентной этому я не имею. Поэтому нам вдвоем надо перекрыть два направления, а ее держать под прицелом ворота казармы. К сожалению, из всей нашей команды быть уверенным в стрельбе я могу только у двух боевых единиц: себя лично и казака Данилова. Он любой винтарь превращает в оружие бекасника[4]. В зависимости от обстановки ракетницей покажу, куда выбрасывать подкрепление и какое направление перекрывать моему резерву на дирибабле, простите, дирижабле… Всё время их путаю. Прильнув глазами к окулярам бинокля, наблюдаю за башней маяка. Вроде как у неё только основание каменное, сама башня — сооружение из дерева, а посему в качестве ДОТа или просто укрытия от пули ни к черту не годится. Хорошо, что мы, не страдая излишним садомазохизмом, озаботились и об утопленных водонепроницаемых подстилках, и некоторых «удобствах» разработанных мной на основании опыта войн веков грядущих.

Но вот, кажется, мне махнула рукою госпожа Удача. Я вижу, как на самой верхушке маяка довольно высокая фигура, затянутая в тяжелый тулуп. Отсюда даже в оптику сложно сказать, государь это или нет, хотя по фигуре, очень похоже (я в свое время в эту фигуру прицеливался, так что помню хорошо). Вот если бы он к огню системы маяка стал поближе, нет, не так, развернуться чуть-чуть, чтобы я более четко разглядел черты лица! Кажется, неведомый на мачке меня всё-таки расслышал. Он не только разворачивается так, как мне нужно, а еще и зажигает огонек, по всей видимости, прикуривая. И вот это дает мне возможность окончательно убедиться — государь на маяке! Чёрт… а мне как передать ему знак? Фонариком? А что? он у меня узконаправленный. Луч даст с небольшим отклонением. Надо рискнуть! Вытаскиваю сей девайс, идею которого удалось спереть из будущего, нажимаю три раза на кнопку, надеюсь, что это световое пятно на маяке заметят. Заметил! Ей богу, заметил! Да у него и какой-то бинокуляр имеется! Смотрит прямо на меня! Я стараюсь жестами передать, что выходить из башни не надо, наоборот, забаррикадироваться в ней. Кажется, моя лежачая пантомима доходит до адресата. Он исчезает из вершины башни.

Теперь в игру должен вступить «Сергий Радонежский». Потому как вижу, что англичане на берегу Лопской губы зашевелились, на шхуне своей пары разводят, а к домику смотрителя направилась группа из нескольких офицеров и матросов, общим числом до десятка. Так… а у нас тут что? Стоявший у дверей маяка постовой срывается, как ошпаренный, бежит в казарму, откуда возвращается с еще пятеркой солдатиков, вооруженных берданками, которые занимают позиции около входа в маяк. Оппаньки! А Михаил-то Николаевич время тут зря не терял. Есть у него свои люди в охране! И это очень даже благоприятный момент, не будь я Полковниковым! Тогда надо подумать, я хотел, чтобы мои ребятки перекрыли казармы, а теперь самое стрёмное направление — это от английской шхуны. Надо будет оказать помощь добровольной охране маяка, ребятки там, смотрю, решительные. Не побоялись против начальства пойти. Или это сам офицер, который ими командует, дал приказ прикрыть государя? Вот, сейчас события и покажут, как дело пойдёт. Кто тут чем дышит и как себя вести будет. Не может так оказаться, что командир местный государем перевербован, и не сторожит, а оберегает. Как-то не верится. Сюда должны были сослать настоящую сволоту. Преданную Николаше и купленную англичанами. Посему булки не расслабляем и оружие на изготовку. Время-то есть… пока шхуна пары разгонит да из бухты выйдет — время точно есть. Но кто знает, как тут, у маяка, сейчас события разворачиваться будут?

А на море события разворачивались своим чередом. Очевидно, что морские волки все-таки засекли на горизонте дымы «Радонежского» и спешат проверить, кто такой сюда прется, а заодно или отогнать оного, или, что скорее всего, затопить. Учитывая дальность действия их артиллерии, чтобы наверняка попасть, подобраться к неизвестному плавсредству британская посудина должна будет буквально на пару кабельтовых, иначе попадания им даже компания Ллойда[5] не гарантирует. И это есть гут, потому как гарпун реактивный тоже работает уверенно на дистанции не самой большой. Тут уж кто кого переиграет. Надеюсь, что наши. И пусть только сверху мой знак проморгают! Убью гадов, если выживу, конечно же… Только не надо думать, что мы вдвоем с Даниловым всех бритишей одной левой уложим. Вот уж чего нет, так нет… И пусть я понимаю, что сюда Лондон сослал самых отъявленных отморозков, но вооружены они далеко не копьями и мечами, а винтовками и револьверами. А пуля — дура, может и попасть! О! кажется, пошла жара!

[1] Воздухоплаватели получили в наследство структуру флотского типа, и звания, соответственно флотским. На время операции Чкалов, как командир «Опыта» получил звание временного капитан-лейтенанта, чтобы как-то отличаться от своих товарищей. Впрочем, после операции это звание стало у него постоянным.

[2] неформальное прозвище моряков и матросов со времен Британской империи и по сей день

[3] человек, который живёт и работает в монастыре временно, в отличие от послушников и монахов

[4] Снайпер — это, с английского, собственно говоря «бекасник», то есть человек, способный попасть в бекаса — маленькую и верткую цель.

[5] Одна из старейших страховых компаний, в том числе страховали морские перевозки.