Сытые годы

Глава двадцать вторая Стратегия сытых лет

Глава двадцать вторая

Стратегия сытых лет

Подмосковье. Хотьково. База воздухофлотского отряда №2.

16 января 1890 года

ЕИВ, соправитель Александр Михайлович

До торжественной встречи «воскресшего» императора, вернувшегося из плена агарянского[1] оставалось всего ничего. Подготовка шла полным ходом, а эти несколько дней превратились в череду бесконечных совещаний с самым различным составом, участников, кроме того, еще необходимо было совершить несколько стремительных поездок в столицу, воспользовавшись воздушным транспортом, благо, аэродромное поле, с легкими учебными этажерками располагалось тут же, в Хотьково. Кстати, по инициативе попаданцев территорию, на котором разместился УВО переименовали в в/ч «Школьное». Официально, сии изменения в сфере топонимики объяснялись тем, что в этой воинской части обучали будущих покорителей неба и обкатывали на практике всевозможные новинки. Но был и иной смысл. Во времена СССР так именовался поселок в Крыму, в котором находилась в/ч 14109, то бишь отдельный научно-измерительный пункт, сыгравший важнейшую роль в отечественной космической программе. Результаты челночной дипломатии, которой занимался я с активным участием графом Вороновым-Дашковым, принесли необходимые результаты. Подготовка к торжественному въезду императора в столицу шла строго по графику и все надлежащие меры безопасности были приняты, причем именно надлежащие, а не как в приснопамятной Олимпиаде-80 в Москве, когда из столицы удалили не только бомжей и проституток, но и всякую неблагонадежную, по мнению коммунистического руководства, интеллигенцию.

Но сегодня поутру состоялось совещание, по обсуждению путей движения государства Российского в светлое будущее. В сем мероприятии, кроме Михаила Николаевича и меня приняли участие военный министр Милютин, граф Воронцов-Дашков, как руководитель Священной дружины, преобразованной, фактически, в ЧВК, один из важнейших военных фигур, поддержавших меня в противостоянии с Николаем и его зарубежной кликой, генерал-фельдмаршал Скобелев, новый военно-морской министр, контр-адмирал Тыртов[2], новый начальник только что созданного Специального корпуса Российской империи, объединившим жандармский корпус, контрразведку и разведку Генерального штаба, еще один попаданец, полковник Полковников (представленный к генерал-майорским погонам и Георгию третьей степени за спасение государя), новый глава кабинета министров Вячеслав Константинович фон Плеве, новый министр иностранных дел, Николай Павлович Шишкин. Назначение последнего на эту должность состоялось благодаря его твердой позиции по сохранению равновесного состояния в отношениях с Францией и Германией, совместно с активным противостоянием английской дипломатии. Николай Павлович являлся противником как чрезмерного сближения с Германией, на чём настаивал его предшественник, Гирс, так и заключения «сердечного союза» с Парижем[3].

Совещание начал сам император Михаил Николаевич. Было видно, что лечение (как и общение со своими близкими — не только женой, но и приехавшими детьми, всеми, кроме Николая) пошло ему на пользу. Государь избавился от хандры, посвежел, хотя нездоровая бледность еще свидетельствовала о том, что он ещё не полностью победил недуг, но выглядел тем самым энергичным трудоголиком, которым всегда был по жизни. И ТОЙ, и ЭТОЙ. Несколько минут он принимал поздравления с возвращением из плена и выражения верноподданнических чувств, которые прозвучали искренне, без фальши и немного даже растрогали.

— Господа, прошу вашего внимания! — произнёс Михаил, как только все расселись по своим местам и в зале офицерского собрания установилась тишина. — Сначала хочу известить вас о переменах, кои вызваны моим возвращением к работе. С перестановками в кабинете министров вы уже ознакомлены. Позвольте представить нового начальника Генерального штаба, генерал-фельдмаршала Михаила Дмитриевича Скобелева.

Теперь присутствующим наличие в составе участников совещания прославленного белого генерала стало совершенно понятным.

— Теперь о планах на ближайшее будущее. Мой сын Александр прекрасно проявил себя в хаосе государственного переворота. Как соправитель империи он сумел обойти сложные подводные камни и вывести корабль государственный из сильнейшего кризиса. Посему, решили мы, оставить за ним титул соправителя сроком на пять лет, после чего ему будут переданы бразды управления империей. Я же отойду от дел, буду помогать советом, да писать мемуары. А вдруг блесну еще литературным талантом.

Эту шутку государя все восприняли соответствующе, Михаилу удалось немного разрядить напряженную обстановку. На меня же смотреть стали как-то по-другому, более оценивающе, что ли.

— Государю не гоже быть без супруги, поэтому скажу о том, что в ближайшее время будут завершены соответствующие переговоры, но пока не будем торопить события. Учитывая, что мое возвращение делает нелегитимными все перестановки в государственном аппарате, равно как и все указы, я подтверждаю те из них, что были приняты соправителем Александром и отменяю те, на коих стоит подпись второго соправителя — Николая. По поводу моего старшего сына хочу сказать, что он был введен в заблуждение врагами, в частности, агентами Ватикана и Лондона, в чем сейчас раскаивается. К сожалению, потрясения последних лет вызвали расстройство здоровья Николая Михайловича, и он принял окончательное решение отрешиться от мирской жизни и принять постриг. Я не имею права препятствовать сознательному выбору человека, которого планировал сделать наследником империи. Это решение его служить нашему Господу. Бог ему судья, а я не буду!

Сказав эту фразу, Михаил перекрестился, глядя на иконы, выставленные в Красном углу офицерского собрания. Неожиданно все поднялись в едином порыве и произнесли молитву Господу Богу нашему, истово осеняя себя крестным знаменем.

— Посему принято мною решение, которое поддержала вся семья Романовых, после торжественного въезда в столицу Александр становится пока что только лишь товарищем председателя кабинета министров, его обручение с невестой и свадьба состоится в срок до апреля сего года. После чего в июне состоится коронация Александра как моего соправителя в храме Христа Спасителя. А через пять лет, если я доживу, торжественная коронация Александра как императора Российской империи. Надеюсь, к этому времени Господь подарит ему наследника.

Сделав небольшую паузу, государь несколькими глотками осушил стакан воды. стоявший на трибуне, который я тут же заботливо наполнил повторно водой из графина, когда Михаил отставил пустую тару. После нескольких глотков, освежив горло, император продолжил:

— Что касается внутренней политики, господа нас ждут перемены, причём весьма радикальные, ибо империя не может зависеть от заговоров каких-то групп аристократов, возомнивших себя вершителями судеб. Как известно, службы имперской безопасности не справились с заговором, что говорит о необходимости их реформирования. Но это только первый шаг. Скажу так, у дворянства останется одна привилегия: служить государству! И никаких более! Вся система государственного устройства претерпит реформу, иначе нас в ближайшие пять-десять лет просто сомнут! Грядет не просто европейская война, а мировая бойня! И чтобы подготовиться к ней нам необходимо десять сытых лет! И вся наша политика, как внутренняя, так и внешняя будет направлена именно на подготовку к этому событию. Внутренняя — это реформа государственного устройства, и развитие промышленности и сельского хозяйства самыми быстрыми темпами. Указы и необходимые меры уже подготовлены. Говорю сразу — длительного обсуждения и забалтывания, а тем более бюрократических препон этим мерам не потерплю. Виновные в саботаже будут попадать не под гражданские суды, а в военно-полевые. И меры наказания планируем применять самые строгие! Хватит нам либеральничать! Законы следует исполнять, даже самые строгие и по отношению ко всем без исключений. А то у нас, в России, строгость законов компенсируется возможностью их игнорировать! Этого больше не будет!

Далее Михаил Николаевич подождал, когда на стене прикрепят карту мира, правда не всю — только Евразии и Африки, специально изготовленную для этого совещания.

— Теперь о военном деле. Соправитель Александр подготовил программу строительства флота. Подчеркну, нового броненосного флота, без которого отстаивать наши интересы на просторах океанов будет невозможно. Доминированию Британии на море необходимо противопоставить рациональное распределение сил и средств. Затягивать строительство боевых кораблей, как и вспомогательных — сие приравнивается к государственному преступлению! Сдача кораблей с недоделками и откровенными недостатками, и браком — трибунал! Поэтому через десять лет мы должны обновить флот на семьдесят процентов, выведя из строя откровенный хлам, а через тринадцать, в перспективе, полностью весь состав императорского флота! Задача сложная, амбициозная, и ответственность за ее выполнение полностью ляжет на плечи соправителя Александра Михайловича. При этом он получает карт-бланш для наведения во флотских делах порядка! Наша стратегия — создание крупных океанских группировок на Севере и Тихом океане, с чисто оборонительными эскадрами Чёрного и Балтийского морей.

Михаил показал примерное размещение этих группировок на карте. После чего продолжил:

— Армия же будет перевооружаться, и готовиться к военным действиям на различных театрах, в первую очередь, европейском. Правда, наша задача влезть в мировую войну только тогда, когда нам это будет выгодно. Поэтому позиция России — никаких союзов! Нейтралитет в европейской политике. Хочу обратить ваше внимание, что длительный мир плохо сказывается на состоянии вооруженных сил. В армии станут преобладать паркетные генералы, а боевые просто теряться на фоне шаркунов с многочисленными наградами. Поэтому мы будем проводить локальные войны стремительного типа, стараясь решить поставленные задачи за одну, максимум, две кампании. Наша стратегия ближайшего будущего — развал Турецкой империи, мы воспользуемся планируемой Стамбулом резней христианского населения и выступил в его защиту, в первую очередь, на Кавказе. Ни о каком занятии проливов речи не идёт! Если удержим и расширим свои позиции в этом регионе и Персии — проливы для нас перестанут играть приоритетную роль! Второе — усиление наших позиций в Маньчжурии и Китае! Противостояние с Британией — это зона Суэцкого канала. Граф! — государь обратился к Воронцову-Дашкову. — Именно на ваших людей ляжет прямое противодействие планам Лондона в этом регионе. Армейские части мы подключим только в случае крайней необходимости. Мы полностью полагаемся на вас. И последняя зона, которая должна позволить нам продержаться подальше от глобальной войны — это Африка. Европейские державы по результатам переговоров ее разделили, но многие остались этим переделом недовольны. На этих противоречиях мы попытаемся сыграть и не дадим возможности создания против нас широкой коалиции. Роль дипломатии и спецслужб будет осуществляться именно в этом ключе.

После чего государь отправился на медицинские процедуры, а я занялся уточнением всех нюансов завтрашнего торжества. После совещания он вызвал к себе командира УВО кавторанга Иванова- Четвёртоого. Уже в будущем, пройдя через череду войн и сражений, Дмитрий Георгиевич, выслуживший орла на погонах, вспоминал, что первая седина у него появилась именно в январе 1890 года. Но это было потом, а сегодня кавторанг пахал в режиме именуемом «белка в колесе». Однако, он относился к нечасто встречающейся категории начальников, которые, несмотря на скопившееся нервное напряжение, старался беречь своих подчинённых и не срываться на них по поводу и без оного. Перед тем, как прибыть на мой вызов, Дмитрий Георгиевич зашел на метеостанцию и ознакомился с прогнозом погоды на завтрашний день, составленный как на основании собственных наблюдений, так и данных, поступивших от московских коллег. Последним штрихом для формирования общей картины стал разговор с старым фельдфебелем и однофамильцем Ивановым, который считался живым талисманом УВО, ибо, по слухам, ещё в молодости принимал участие в экспериментах поручика Мацнева, и даже совершил с ним подъём на аэростате в Кронштадте во время Крымской войны. Сей достойный служака по достижению весьма зрелого возраста обзавёлся различными хворями, которые позволяли предсказывать дождь, снег, жару или холод в зависимости от места расположения и степени воздействия очага боли на поясницу или ноги. Научные методы и народные приметы сошлись на одном: завтра погода будет солнечной с лёгким морозцем и без ветра.

Правда, этим морозным утром должна состояться еще одна церемония, более чем показательная, предваряющая, так сказать, торжественный въезд императорской четы (Михаила Николаевича и Ольги Федоровны) в столицу. Это освещение полкового храма. Почему полкового? Да потому, что особый воздухофлотский отряд решено было развернуть в учебный авиаполк с соответствующей структурой. А посему ровно в полдень прибыли несколько карет, в одной из которых находился Патриарх, сразу же заглянувший в здание медицинской части. Хотя, посещение богоугодных заведений, как это прекрасно описано в любимой комедии Императора Николая Павловича, входило в прямую обязанность лиц, совершающих инспекцию или проверку. И так, наступило два часа пополудни. Обряд освящения храма приближался к завершающей стадии. Был совершен крестный ход, ковчежец с мощами по благословению архиерея, поставлен ключарем под престол. Завершили чтение заключительных молитв и преступили к совершению Божественной литургии. На плац возле храма вывели личный состав УВО, за исключением тех, кто нёс караульную службу или обеспечивал связь. Естественно, наличествовал и военный оркестр.

Как только Патриарх и Протопресвитер военного и морского духовенства вышли их храма к ним присоединились фельдмаршал и военный министр Милютин, который сопровождал Императрицу Ольгу Фёдоровну и несколько её фрейлин принадлежащим к старинным родам России. Глаза всех были направлены именно на эту группу людей, когда кавторанг Иванов — Четвёртый дал отмашку оркестру, фанфары заиграли сигнал: «слушайте все». Обнажив саблю, украшенную знаком отличия ордена св. Анны, капитан второго ранга зычным голосом подал команду: — ОТРЯ — Я- Д СЛУ-УШАЙ!.. Для встречи государя-императора… На кра-УЛ! И двинулся в противоположную сторону. Барабанщики выбивали чёткую дробь, а на встречу ему приближались две фигуры. В одной из них, державшейся позади все узнали Великого Князя Александра Михайловича, а вот впереди в шинели с погонами генерал- фельдмаршала шел постаревший, с выбритым и измождённым лицом, но живой и во плоти Император Михаил Николаевич! Вопреки всем требования уставов, часть из выстроенных на плацу бросили взгляд на Военного Министра и Патриарха. Но увидев, что первый из них взял под козырёк, а второй поднял крест, благословляя присутствующие войска, головы повернулись в сторону кавторанга и Императора. Барабаны смокли и в абсолютной тишине прозвучал рапорт:

— Ваше императорское величество! Вверенный мне первый учебный воздухоплавательный отряд по случаю освящения полкового храма и проведения Церковного парада построен! Докладывал командир отряда, капитан второго ранга Иванов — Четвёртый. Затем последовал четкий шаг в сторону, клинок сабли резко направляется вниз и кавторанг занял место чуть позади Великого Князя. Оркестр заиграл егерский марш, и Император в сопровождении сына и командира отряда отдавая воинское приветствие вышел на середину плаца и в наступившей тишине прокричал: здорово, храбрецы-воздухоплаватели!

Сотни глоток молодых и матёрых мужчин в едином порыве проревели:

«Здра-вия же-ла-ем ва-ше им-пе-ра-тор-ско-е ве-ли-чес-тво!»

Когда стихло эхо, к Императору подошли Императрица, Военный министр, Патриарх и Протопресвитер. Обменявшись рукопожатием с фельдмаршалом Милютиным, получив благословение от Патриарха и поцеловав руку супруге, Государь попросил Военного министра, Великого князя и обоих Святых отцов сопроводить его в обходе войск.

Самый длинный день перед возвращением императора в столицу продолжался.

[1] Кочевники, библейские враги еврейского народа, тут — символ непримиримого и подлого врага.

[2] Павел Петрович Тыртов, родной брат другого адмирала, Сергея Петровича Тыртова. В РИ стал морским министром несколько позже, в 1896, тут, из-за позиции адмирала Чихачева во время переворота Николая Михайловича стал морским министром в 1889 году.

[3] Это реальная позиция Шишкина, но в это время Гирс тянул в сторону Германии, а император Александр III заключил союз с Францией, большинство же государственных секретов новый руководитель МИДа узнал со смертью императора.