Та, что превращает время в пыль

Глава девятнадцатая

Я стоял у окна, пока миссис Эйзерваль накрывала стол. Мальчишки-газетчики надрывали голоса:

-… второе убийство!

— … убита в собственном доме!

— … убийца вернулся два года спустя!

За спиной я услышал тяжкий вздох Дори: «Ужас-то какой», и порывисто развернулся к ней.

— Что значит: «убийца вернулся»?

— Как же, сэр Валентрис, вы не знаете? Ох, простите, вас же не было в Ант-Лейке в тот год!

— А что произошло в Ант-Лейке два года назад? — осторожно спросил я, отходя от окна.

— Убийства, сэр. — Миссис Эйзерваль замолчала. Даже губы поджала, словно подчеркивая, что не желает говорить. В отличие от большинства слуг, сплетни она не жаловала.

— Пожалуйста, Дори, скажите мне, что происходило два года назад, — с нажимом сказал я. — Это очень важно.

Что-то в моем лице — или же тоне — убедило ее. Помявшись, она неохотно произнесла:

— Да и рассказывать, сэр, особо нечего. То же, что и сейчас — девушки с глазами на ладонях, черные лилии, свечи. Все то же, о чем газетчики кричат.

— И сколько было жертв?

— Пять жертв, сэр. Пять убитых девушек.

Я молчал, постукивая пальцами по поверхности стола. И почему мне не приходило в голову разузнать, случались ли прецеденты? Неверное, потому, что прежде мне не приходилось и прибегать к расследованию — зачем, если жертва сама указывала мне на своего палача? Теперь же было все иначе.

— И убийцу, конечно же, не нашли?

Миссис Эйзерваль покачала головой.

— Нет, сэр. Девушки еще долго из домов выходить боялись.

— Дори… А вы когда-нибудь слышали о Дочерях Лилит?

Нахмурившись, она снова помотала головой.

— Нет, сэр. Простите.

Пообедал я без аппетита — после услышанного кусок в горло не лез. Взяв из рук Эйзерваля перчатки и трость с набалдашником в виде морды оскаленного тигра, поправил цилиндр и покинул дом. Оказавшись на улице, вытянул руку. Спустя пару мгновений ко мне подъехал кеб, я сел на потрескавшееся кожаное сидение. Кучер подстегнул лошадей, и экипаж покатился по мостовой. Я провожал взглядом пышно одетых дам — редко кто из них одаривал меня улыбкой или даже кротким взглядом из-под опущенных ресниц. Возможно, некая холодность в моем лице отталкивала, отпугивала их. Но не скажу, чтобы это сильно меня тревожило — я все еще не мог забыть Селин.

Как только мы прибыли на место, я спрыгнул с приступки, и тут же отшатнулся — едва не попал под копыта лошадей, бредущих следом и везущих крытый фургон. Протянув кучеру монету, поднялся на крыльцо.

Дверь мне открыл высокий смуглокожий мужчина с идеальной выправкой. Кажется, его звали Фердинанд.

— Кристиан Валентрис к виконтессе Фелиции Арей.

Дворецкий обронил: «Прошу вас подождать», и скрылся в глубине дома. Спустя минуту ко мне вышла взволнованная сестра.

— Ах, Кристиан, ты слышал, какой кошмар творится в Ант-Лейке?

Фелиция выглядела бледной, тщательно скрываемый страх плескался на дне ее изумрудных глаз. Но даже страх не мог затмить ее красоту или допустить малейший огрех в безупречном облике. Волосы заколоты шпильками с драгоценными капельками на конце, и лишь одна витая прядь падает на фарфоровую кожу. Платье из багряного бархата, на плечи накинута кружевная шаль.

— Слышал и, признаюсь, меня это очень беспокоит.

В очередной раз мне пришлось пожалеть о пропасти, однажды появившейся между нами. Пропасти, имя которой «ложь». Я бы хотел говорить с сестрой так же открыто, как с Розали, но что бы я ей сказал? Что не просто слышал об убитых девушек, но и видел их своими глазами — так же ясно и отчетливо, как видел сейчас Фелицию? И больше всего на свете боялся однажды прийти на зов ночи и увидеть усыпанное черными лилиями тело сестры? В отличие от Розали, Фелиция не знала о моей сущности Ангела Смерти. Ей не объяснишь, что я делал на месте преступления.

А открыть правду я не был готов.

Меня встревожило сказанное Дори Эйзерваль несколькими минутами ранее. Пять жертв два года назад, и две — за одну неделю в этом. Черные лилии и свечи, татуировка глаза на ладони — все это могло оказаться лишь фальсификацией, призванной скрыть истинный мотив убийцы и убедить общественность в возвращении маньяка прошлых годов. Что, если и поклонение дочери дьявола было здесь ни причем — ведь я не знал, была ли вторая жертва Дочерью Лилит. Что, если жертвы были выбраны совершенно случайно?

— Господи боже, Кристиан, ты что, беспокоишься за меня? — Фелиция слишком хорошо знала меня, чтобы увидеть за маской сдержанности мои истинные чувства.

Я сдержал вздох, с тревогой глядя на сестру. Хотел бы я передать ей часть своих сил, отсыпать в ее ладони толику своего дара — и, наверное, это стало бы возможным… но Фелиция не верила в магию и все, что было связано с ней.

— Просто… пообещай мне, что будешь осторожна, — тихо попросил я.

Фелиция тепло мне улыбнулась.

— Обещаю.

Разговор не клеился, и очень скоро я покинул дом виконтессы. Уходя, ненароком коснулся стен, которые жадно впитали мое прикосновение. Отныне, куда бы Фелиция не отправилась, ее невидимым шлейфом будет окружать магическая завеса. Если ее жизни будет угрожать опасность, я в то же мгновение узнаю об этом.

И тому, кто посмеет тронуть сестру Ангела Смерти, несдобровать.