Глава сорок пятая

Странное дело — память. Я помнил, как обнимаю крыльями Розали, делясь с ней своей силой, помнил, как гибнет Ант-Лейк, а Агнесс, словно сорвавшаяся с цепи дикая огненная кошка, воспламеняет все вокруг и убивает Лилит, расплавляя ей сердце.

А затем… я вдруг прихожу в себя в гостиной «Лавандового приюта», а Розали шепчет мне признание в любви. И я понимаю, что всего этого уже не случится — лорд Алвор Рейн жив, а Агнесс по-прежнему находится в его плену с запечатанной ковеном силой. Селин скоро придет ко мне, чтобы попытаться спасти нашу любовь… Любовь, от которой давно уже осталось лишь пепелище. И Лилит… еще не знает о том, что правду знаю я.

Розали… моя Розали в Пустыне Снов.

В этот момент мне не хотелось ничего — даже жить. Но я, превозмогая боль, терзающую мою душу на части, исполнил последнюю просьбу любимой. Со страхом глядя на распустившиеся за моей спиной крылья — бедняга, он впервые воочию видел Ангела Смерти — Верховный колдун согласился отпустить Агнесс. Покидая поместье лорда Рейна, я знал, что спустя несколько дней Селин окажется здесь.

Расплетать чары Агнесс, в прошлом уничтожившей город, я не стал — Розали права, слишком смертоносной и непредсказуемой была ее сила. Но теперь у нее появилась возможность начать все с чистого листа, вдали от ковена и… вдали от Ант-Лейка. Я отвез Агнесс на вокзал и снабдил ее достаточным количеством денег, чтобы она могла начать новую жизнь.

Осталось последнее нерешенное дело… Лилит.

Я вошел в ее дом, дождался, когда дворецкий позовет виконтессу, и, когда он скрылся, оплел запястья сестры нерушимыми цепями. Так просто и легко одолеть врага, когда ты обладаешь знаниями, недоступными никому другому.

— Кристиан… — изумленно прошептала она.

— Тебе пора возвращаться домой, в Инферно. Туда, где тебе самое место — в темницу, в которой ты, надеюсь, проведешь целую вечность. Не самое суровое наказание за то, скольких людей ты погубила и скольких собиралась погубить.

— Ты все знаешь, — бесстрастно сказала Лилит. — И ты готов вот так легко обречь меня, свою родную сестру, на вечное заточение в тюрьме Инферно? Ты разочаровал меня, Азаэль.

— А ты разочаровала меня. — Голос холодный, что лед, раздался за моей спиной.

Лилит побледнела. Оборачиваясь, я знал, кого увижу. Так и есть — Касикандриэра в окружении темно-серой дымки, в длинном платье из белого шелка, контрастирующим с иссиня-черными волосами. Я понятия не имел, как наша мать оказалась в мире живых, но скрипнул зубами от злости — почему она не попыталась вмешаться раньше, в тот самый миг, когда Агнесс и Лилит в своей безумной схватке уничтожали мой город? Причина была очевидна, но от того не менее ужасна — Касикандриэру не волновала судьба смертных, она играла в свою собственную игру.

Я жалел, что я являлся ее сыном, но был рад тому, что не перенял, как Лилит, многие ее черты — безжалостность, равнодушие, готовность использовать людей ради достижения собственных целей.

— Ты убила моего сына, — чеканя слова, произнесла Касикандриэра. — Неважно, в прошлом это случилось, в будущем или настоящем — время надо мной не властно. А ты должна ответить за братоубийство. — Потеряв к Лилит всяческий интерес, она повернулась ко мне. — Спасибо и прощай. Увидимся в Пустыне Снов, когда придет время.

— Мама… — Это слово далось мне нелегко. Оно казалось чужеродным, особенно сейчас, когда я смотрел в глаза демонице и супруге самого Люцифера.

Касикандриэра удивленно вздернула бровь.

— Я никогда и ни о чем у тебя не просил. Но… сейчас мне нужна твоя помощь. Страж Времени забрал Розали.

— Знаю, — спокойно откликнулась моя мать. — Это ее расплата за дар, которым она обладала. И о чем ты хочешь попросить меня? Чтобы я ее вернула?

Она все прочитала по моим глазам.

— Эта девушка настолько тебе дорога, что ты готов ради нее усмирить свою гордыню и позабыть о ненависти ко мне? — спросила Касикандриэра с едва заметной усмешкой.

— Она — моя жизнь.

На лице демоницы появилось странное, едва уловимое выражение. На мгновение мне показалось, что она, правительница Инферно, даже отчасти завидует мне — смертному, полукровке. Завидует тому, что я способен любить. Но, едва я успел об этом подумать, как на ее лицо вновь вернулась маска хладнокровия.

— Азаэль, я не могу вернуть ее к жизни, — с ноткой сожаления ответила Касикандриэра, — не я повелеваю жизнью и смертью. Но я попытаюсь тебе помочь.

И она растворилась в окружающей ее дымке, утянув за собой в Пустыню Снов и Лилит. Мою сестру ждала заслуженная кара.

Касикандриэра появилась в «Лавандовом приюте» несколько часов спустя — наверное, в Пустыне Снов за это время прошла целая вечность.

— Как я и говорила, вернуть Розали в мир живых не в моих силах, — начала она. — Но я отыскала способ для тебя хоть иногда видеть свою возлюбленную.

Боясь спугнуть призрачный шанс, внезапно представившийся мне, я просто молча смотрел на Касикандриэру. Она положила на мою ладонь сверкающий темный амулет на цепочке.

— Я создала его сама. Амулет позволит тебе создавать в мире живых особое пространство и вытягивать туда Розали из Пустыни Снов. И, Кристиан, я понимаю, как соблазнительна для тебя его сила и как велико желание подольше быть рядом с любимой, но… магией, заключенной в амулете, нельзя пользоваться слишком часто — он притягивает в мир темную энергию Пустыни Снов, и нужно время, чтобы она развеялась. Иначе, скопившись возле тебя, она, рано или поздно, затянет тебя в Пустыню Снов. Она как яд — сильнейший, потусторонний яд.

— Я знаю. Все в этой жизни имеет свою цену, — глухо отозвался я, сжимая амулет в руке так бережно, словно он мог разрушиться от одного прикосновения. Вскинул голову, глядя на мать. — Спасибо.

Касикандриэра просто кивнула и растворилась в дымке Пустыне Смерти, оставляя меня наедине с моими мыслями и надеждами. Я поднялся наверх, в кабинет, и запер дверь. Сжав в руке амулет и представляя в голове любимый образ, мысленно позвал Розали.

Амулет потеплел в моей ладони и засиял призрачным светом, распространяя вокруг серо-черную дымку — ту самую, в которой несколькими минутами раньше исчезла Касикандриэра.

— Розали, — едва слышно произнес я, глядя на появившуюся посреди комнату любимую в ореоле темной энергии Пустыни Снов.

— Кристиан… — Лицо Розали было нежно-печальным. Она улыбнулась, по полупрозрачной щеке скатилась слеза.

Я подошел ближе, но прикоснуться к возлюбленной не сумел — рука прошла сквозь ее призрачное тело. Увы, у Розали не было сил Касикандриэры, позволяющей ей проявляться в мире живых. Мы молчали, стоя друг напротив друга и не имея возможности друг друга коснуться.

— Мне жаль, что так случилось, — охрипшим голосом сказал я.

— А мне нет, — тихо отозвалась Розали. — Эта жизнь… не была напрасной. Кристиан, я успела пережить столько, сколько никому не снилось! Я путешествовала из настоящего в прошлое, я меняла реальности, увидела крах и возрождение целого города, и битву двух, возможно, самых сильных и безжалостных людей — или существ — на планете.

Мы долго говорили — о Пустыне Снов, о «возрожденном» Ант-Лейке. Розали была рада услышать, что Агнесс обрела свободу — но не губительную всех и вся силу. Я же жалел лишь об одном — несмотря на то, что в этой реальности лорд Алвор Рейн был жив, в Эдем Розали все же не пустили — ее душа была запятнана, а над высшими силами, как и говорила Касикандриэра, время не властно.

Прощаясь, Розали сказала, с нежностью глядя на меня:

— Помни — я люблю тебя, и так будет всегда.

— Я тоже тебя люблю, — прошептал я, разжимая руку. Амулет выпал из раскрытой ладони и темная дымка, которая окружала возлюбленную, тут же втянулась в амулет.

Розали исчезла.

Загрузка...