Таиландские встречи

ТАИЛАНДСКИЕ ДЕТИ

На перекрестках бангкокских улиц, где постоянно образуются «пробки», снуют босоногие, чумазые ребятишки. Они предлагают скучающим в ожидании зеленого сигнала светофора водителям и пассажирам свежие газеты, букетики роз, маленькие гирлянды из душистых цветов жасмина, мелко нарезанные фрукты и сладости или протирают лобовое стекло машины.

В Бангкоке этих ребят называют «детьми перекрестков». Они, как и многие их сверстники, не ходят в школу. Чуть ли ни с шестилетнего возраста им приходится помогать своим родителям. На перекрестках существуют целые «торговые корпорации». Взрослые нанимают детей для торговли и, сидя на тротуаре, наблюдают за ними. Ребенку за целый день работы на загазованном перекрестке достается не больше семи-восьми бат.

Много детей у кинотеатров, крупных магазинов. Они предлагают посторожить машину, заодно помыть ее или протереть стекла. Получив за это мелкую монету, дети складывают ладони, делая знак «саватди» — традиционный таиландский жест приветствия и благодарности, низко кланяются.

Маленькие чистильщики обуви с большими деревянными ящиками бегают по Сукумвиту и другим центральным улицам Бангкока.

Все это наводит на грустные мысли. Ведь ребятишки лишены детства. Почему они не ходят в школу? Почему, вместо того чтобы играть и отдыхать, бегают по улицам в поисках грошового заработка?

Ответ на эти вопросы дают цифры, приводимые таиландской прессой. Уровень бедности, т. е. прожиточный минимум, в Таиланде составляет 200 бат на человека в месяц в городах и 175 бат — в сельских районах. 25 процентов населения страны живет ниже этого уровня. Поэтому 40 процентов десятилетних ребятишек не посещают школы, а из детей в возрасте старше четырнадцати лет школьниками являются только 10 процентов.

Хотя начальное образование (с первого по седьмой класс) в государственных школах бесплатное, во многих семьях дети не ходят в школу. Ведь надо покупать школьную форму, учебники. Да и не все родители могут прокормить своих детей. Вот они и выходят на улицы, чтобы принести в семью хотя бы несколько бат.

Но эти дети живут дома с родителями. Судьба некоторых их сверстников складывается гораздо хуже.

Однажды ранним утром полиция совершила рейд на кондитерскую фабрику в Тонбури. Поступили сведения, что на ней незаконно используется детский труд. Было обнаружено пятьдесят шесть девочек в возрасте от восьми до пятнадцати лет. На фабрику детей отдали родители, доведенные до отчаяния нищетой. Ежегодно им платили от тысячи до тысячи восьмисот бат. Девочек заставляли работать с шести утра до одиннадцати вечера, кормили впроголодь, за малейшие провинности жестоко избивали, жили они в антисанитарных условиях. Незадолго до рейда умерли два ребенка. У одной девочки отнялись ноги. Владельцы фабрики никогда не показывали заболевших детей врачам. В ходе медицинского обследования у многих детей были обнаружены туберкулез, желудочные заболевания, расстройства нервной системы. Все они были худыми и изможденными. Против хозяев фабрики возбудили уголовное дело. Описанный случай эксплуатации детей далеко не единственный. По данным бангкокской печати, детский труд используется на трех тысячах крупных и мелких предприятий страны. Хотя законодательство запрещает принимать на работу лиц моложе пятнадцати лет, большинство частных предпринимателей в погоне за барышами используют труд детей даже на очень тяжелых участках производства. Дети работают на химических предприятиях, стройках, в авторемонтных мастерских.

В местной прессе часто появляются сообщения о продаже детей. Эту скверну таиландского общества журналисты сравнивали с работорговлей. Правительство постаралось опровергнуть эту информацию. Однако доводы официальных представителей были неубедительными.

Два западногерманских журналиста, решив внести ясность в этот вопрос, провели своеобразный эксперимент. В Бангкоке при помощи переводчика журналисты без труда отыскали посредника в торговле детьми. Они сказали ему, что купят трех детей в возрасте от десяти до двенадцати лет. Посредник казался весьма исполнительным и через два дня доставил свой «товар» на автовокзал Бангкока. За двенадцатилетнего Тхонг Дума он запросил 170 марок, за одиннадцатилетнюю Буонлай — 140 марок. Ее ровесник Мон обошелся журналистам в 130 марок.

Этим детям повезло. Ведь Тхонг Дум вначале был продан на стекольный завод, где должен был таскать тяжести. Буонлай — на прядильную фабрику. Позднее она, очевидно, попала бы в детский публичный дом, называемый в Бангкоке «чайным домиком». Мону предстояло мыть в ресторане посуду. Но журналисты заплатили за детей чуть больше и получили возможность вернуть их родителям.

Корреспондентам захотелось встретиться с этими людьми. Вместе с детьми они отправились в далекую таиландскую провинцию. Родители безучастно выслушали объяснения переводчика о тяжелом детском труде на фабриках, о лживых обещаниях посредников. И их нельзя обвинить в бессердечии. Мать Буонлай, например, продала свою дочь, потому что была не в силах прокормить пятерых детей. Муж ее умер два года назад. Она никогда не училась в школе, не знает, где находится Бангкок, но слышала, что там живут богачи. Деньги, полученные за дочь, для нее целое состояние.

Трудно сказать, как сложится дальнейшая судьба Тхон Дума, Буонлай и Мона. Может быть, их родители уступят уговорам очередного торговца, если на следующий год случится неурожай и в деревне опять начнется голод.

Об этом корреспонденты написали статью, опубликованную в журнале «Штерн». В Бангкоке хозяевам фабрик и других предприятий, отмечают журналисты, ежегодно продается пятьсот ребятишек в возрасте от 10 до 15 лет. Авторы указывают, что обнищание народных масс в таких странах, как Таиланд, ведет к торговле людьми. Они призывают общественность Таиланда и других стран помочь несчастным детям, которым грозят рабство и унижения.

1979 год был объявлен ООН годом ребенка. К этому событию был приурочен международный конкурс детского рисунка под названием «Моя жизнь в двухтысячном году».

В рисунках нашли отражение детские мечты. Ребята пытались представить себе, кем они станут, когда вырастут. Маленькие корейцы, киприоты, датчане и сингапурцы нарисовали космонавтов в скафандрах, отправляющихся в неведомые миры, изобразили встречи с обитателями других планет. Кто-то видел себя за рулем быстроходного поезда на монорельсовой дороге, кто-то — за пультом управления строительством, на котором нет ни одного рабочего.

Одиннадцатилетняя бангкокская школьница Лим, одна из победительниц международного конкурса, изобразила на своем рисунке женщину, стоящую у мольберта. На стенах развешано множество картин, видимо принадлежащих кисти этой художницы, на столе разложены краски. На полу играют четверо маленьких детей. Таким Лим видит свое будущее. Она мечтает стать художником.

Способности девочки к рисованию заметили школьные учителя. Лим было необходимо заниматься с опытным художником. Но родители Лим с трудом сводили концы с концами, они хотели дать только начальное образование Лим, ее сестрам и братьям. Дальнейшее обучение детей им было не по карману.

Может, и не суждено было бы Лим участвовать в международном конкурсе, если бы на нее не обратил внимания департамент изящных искусств Таиланда. Там от учителей узнали об одаренной девочке, посмотрели ее рисунки, и департамент принял решение выделить средства на обучение Лим в художественной школе.

Сразу же после того как были объявлены результаты конкурса, в бангкокской гостинице «Ориентал» устроили выставку работ юной художницы. Мне довелось побывать на этой выставке.

На белых стенах фойе было развешано свыше двадцати рисунков акварелью: переданные с детской непосредственностью виды окраин Бангкока, домашние сценки, изображения животных и птиц. Юбиляр, маленькая, коротко подстриженная девчушка в школьной форме, стояла в углу зала, скромно опустив глаза. Лим никогда не думала, что столько взрослых будут смотреть ее рисунки. Она смущалась и почти совсем не могла разговаривать, только смеялась и отворачивала голову. Девочку можно было понять: ведь раньше никто не проявлял к ней такого интереса, не задавал ей столько вопросов.

Мне все-таки удалось с ней поговорить. Больше всего на свете она любит рисовать, мечтает стать художницей. Рада, что победила в конкурсе, поскольку на деньги, полученные в качестве приза, сможет продолжать учебу в художественной школе.

Рядом с Лим стояла одна из ее «крестных матерей» — госпожа Вират, искусствовед, сотрудница департамента изящных искусств. Это она настояла на том, чтобы девочке предоставили возможность учиться живописи.

— Теперь я спокойна за мою подопечную, — сказала госпожа Вират. — Лим может учиться дальше. Приз за победу в конкурсе — девяносто пять тысяч бат. Кроме того, все демонстрирующиеся здесь картины уже проданы любителям детского рисунка. Так что Лим будет даже помогать своей семье. К сожалению, — продолжает она, — такие случаи у нас редки. В бангкокских школах много одаренных детей, но из-за бедности родителей они не могут получить специального образования. Фонд нашего департамента и различные пожертвования недостаточны для помощи талантливым детям.

Таиландская интеллигенция обеспокоена тем, что значительной части детей закрыт доступ к образованию. Прогрессивная общественность выступает за улучшение системы просвещения в стране, за создание широкой сети бесплатных государственных школ, за помощь со стороны правительства детям из бедных семей. У многих слова не расходятся с делом.

Одним из таких энтузиастов является двадцатишестилетняя учительница из Бангкока Пратип Унгсонгтхам, или, как ее в шутку называют местные журналисты, «ангел трущоб».

Пратип родилась и выросла в семье бедного рыбака в бангкокском районе Клонг Той — временном скоплении нищенских лачуг, расположенных на заболоченном берегу реки Чао-Прайи. Родители мечтали дать девочке образование, но в государственную школу Пратип не приняли. У нее, так же как и у тысяч детей из трущоб, не было ни свидетельства о рождении, ни бангкокской прописки (поскольку обитатели этого района переселились в Бангкок из провинции и сами соорудили себе жилища, муниципалитет города не считает их жителями столицы). Тогда мать, собрав последние деньги, от дала Пратип в частную школу. Но учиться там ей пришлось недолго. Расходы на обучение Пратип были непосильными для семьи. Девочка пошла работать. Она упаковывала хлопушки на фабрике игрушек, счищала ржавчину с кораблей в порту, работала уборщицей. Все это время Пратип была полна решимости продолжать учебу.

За пять лет Пратип удалось скопить несколько сотен бат, и она пошла учиться в вечернюю школу для взрослых. За два с половиной года закончила шестилетний курс обучения и поступила в педагогический колледж Суан Дусит на вечернее отделение.

Девушку беспокоила судьба маленьких жителей района Клонг Той, для которых был закрыт путь к знаниям. Она вспоминала свое безрадостное детство. Ведь тысячам ее маленьких соседей, наверное, так же хочется учиться, как хотелось когда-то ей, но статус жителя трущоб преграждает им путь к знаниям. Пратип решила, что сразу же после получения диплома педагога она откроет школу для детей бедняков.

Школа открылась. Специального помещения для нее не было, и Пратип пригласила двадцать девять учеников к себе домой. Плата за обучение была чисто символической — один бат в день, да и то только с тех детей, чьи родители могли позволить себе это. Денег едва хватало на покупку подержанных школьных учебников, карандашей и газетной бумаги. Самой учительнице приходилось жить впроголодь.

Многие не верили в затею Пратип. Школа для босоногих оборванцев Клонг Той! Некоторые просто не понимали, почему Пратип приняла такое решение, ведь способной девушке предлагали хорошо оплачиваемое место преподавателя в одной из частных школ Бангкока.

Через месяц школу посещало около шестидесяти детей. Дом Пратип уже не мог вместить их, часть учеников занималась на улице. Пратип было очень трудно одновременно обучать столько детей, не хватало учебников. Но трудности не сломили молодого педагога, школа продолжала действовать. Так прошло около двух лет. Пратип открыла вечернее отделение для детей, которые вынуждены были трудиться днем. Молодая учительница отдавала все свое время любимому занятию. Она стала одним из самых популярных людей в районе, жители Клонг Той с любовью и уважением говорили о ней.

Но неожиданно нагрянула беда. Бангкокский муниципалитет объявил, что в связи с расширением территории порта строения на участке, где находился дом семьи Пратип, подлежат сносу. Родители Пратип построили маленький домик в другом месте Клонг Той, но там уже не могла помещаться школа.

Молодая учительница забила тревогу. На защиту школы в Клонг Той стали многие ее коллеги. Через прессу они обратились ко всем жителям и учреждениям страны с призывом оказать помощь Пратип и ее ученикам. В фонд школы начали поступать пожертвования. На эти деньги были куплены стройматериалы. Строить школу помогали родители учеников. Вскоре питомцы Пратип отпраздновали новоселье в новом школьном здании.

Я встретился с молодой учительницей, когда все трудности были позади. Пратип удалось добиться, чтобы школа в районе Клонг Той была официально зарегистрирована как государственное педагогическое учреждение. Учителя (теперь их в школе двадцать шесть) получают зарплату от государства. Выделяется деньги на содержание и ремонт школьного здания. Пратип по праву стала директором школы. А за несколько дней до моей встречи с ней в газетах появилось сообщение о присуждении Международной премии за общественную деятельность педагогу из Таиланда Пратип Унгсонгт-хам.

Прежде всего я поздравил самого молодого лауреата этой почетной премии.

— Мне очень приятно, что моя скромная работа получила такое высокое признание, — сказала Пратип. — У нас в стране сотни тысяч детей полуграмотны. А ведь среди них много талантливых мальчиков и девочек, которые со временем могли бы стать педагогами, врачами, учеными и принести большую пользу нашему обществу. Поэтому я и пытаюсь открыть дорогу к знаниям детям бедняков. Ведь, к сожалению, образование в Таиланде — привилегия богатых.

— Тяжело вспоминать, — продолжает Пратип, — сколько трудностей и невзгод пришлось пережить и школе и мне. Бангкокский муниципалитет хотел закрыть школу, мне даже угрожали арестом. Аргументировали это тем, что я создала школу незаконно, без разрешения властей. Выходит, что законным является положение, при котором десятки тысяч бангкокских детей не имеют возможности учиться. Конечно, высокопоставленным чиновникам нет дела до этого, ведь их дети учатся в частных школах, поступают в колледжи и университеты и даже получают образование за границей.

Трудно сказать, какова была бы судьба этой школы, если бы не помощь прогрессивной общественности страны— учителей, журналистов, студентов, врачей. Прогрессивная пресса выступила в защиту нашей школы. В правительственные учреждения поступали тысячи писем, авторы которых требовали, чтобы муниципалитет Бангкока легализовал это учебное заведение, взял его на государственное обеспечение.

Как видите, их старания не пропали даром, теперь около семисот детей трущобного района имеют возможность учиться. Все они получат начальное образование, а также некоторые профессиональные навыки: при школе работает несколько мастерских.

— Каковы перспективы вашей школы? — спрашиваю я.

— У нас не хватает помещения для классных занятий. Поэтому мы не можем принять в школу всех желающих. Необходимо построить еще один корпус. Теперь это возможно, ведь я скоро получу десять тысяч долларов как лауреат международной премии. Они будут израсходованы на строительство.

— А вообще, — говорит в заключение беседы Пратип, — я мечтаю о том, чтобы каждый ребенок в Таиланде мог ходить в школу. Конечно, пока эта мечта неосуществима. Но ведь многие считали утопией мою идею о создании школы в трущобах. Прогрессивно настроенные граждане нашей страны должны вести борьбу за такую систему народного образования, которая была бы доступна всем. Пожертвованиями и дотациями благотворительных фондов здесь не обойтись. Нужны радикальные меры со стороны правительства, коренные реформы школьного образования. Этого мы и должны добиваться.