Глава вторая

Воины топтались на опушке леса, вглядываясь в черную воду. Дзаур стоял в стороне и молча ждал результатов. Наконец, старший из воинов по имени Обрен подошел к чёрному жрецу и сказал:

— Он знает какую-то тайную тропу. Мы прошли по его следу, как нам подумалось, шагов пятьдесят и ухнули в трясину по шею, насилу выбрались. Сколько ни тыкали шестами, так и не нашли мелкого места. И вехи никакой нет. Короче говоря, мы его потеряли. А ведь уже почти настигли…

Дзаур невозмутимо смотрел на мохнатые кочки, из которых словно иголки торчали камышины. Между ними блестела в лучах заходящего солнца темная вода, комары и мошки плясали в воздухе затейливый танец. Зачем охотник пошел вглубь топей? Если он в болотах ищет друидов, то напрасно теряет время — они ещё сотню лет назад ушли с Длинного острова. Впрочем, охотник может этого и не знать. Или путает следы, пытаясь уйти от погони? И, наконец, он может просто-напросто сокращать путь, ведь дорога в обход болот занимает три дня, а напрямую — всего один.

— Магистр, — прервал размышления Дзаура воин, — мы не знаем эту местность…

— Отсюда, прямо на запад, есть небольшой городок Выселки. Верстах в двадцати от него к северу есть деревня Пыра, потом вообще нет никаких поселений. Ну, разве что летние стоянки углежогов да собирателей. Ещё дальше Круг друидов — это всем известно. А на юг, вдоль малого торгового тракта на Велиславль полно поселков и деревень. Куда вор мог податься?

— Но разве дорога на Велиславль идёт через болота?

— Нет, напрямую будут Выселки. А к городу нужно просто идти вдоль границы леса и болот.

Воин молча кивнул, переваривая полученную информацию. Зачем бы охотник ни полез в топи, в любом случае он должен выйти на той стороне.

— Идем в Выселки в обход болот.

*****

Около тела Марета стояли три человека. Они были одеты в длинные коричневые балахоны с капюшонами, из-под которых на свет выглядывали только бороды. Каждый в руках держал деревянный посох, отполированный до блеска тысячами прикосновений рук. Эти трое были друидами. Один из них склонился над телом, вглядываясь в восковое лицо мертвеца. Наконец он выпрямился.

— Убит ножом. Перед этим он смертельно поранился о кинжал-траву, а кто-то его перевязал. Но Талисмана Волхвов. Возможно, медальон уже попал в руки Дзаура. Надо спешить!

— Мы должны сначала воссоединить Марета с природой, — медленно проговорил второй друид.

— У нас нет на это времени… — но тут говоривший прервал сам себя. — Да что со мной? Конечно, давайте, соединим дух Марета с лесом.

Он достал из заплечной сумы склянку с красным порошком и принялся посыпать тело умершего, бормоча при этом какое-то заклинание. Пока он совершал эти действа, двое оставшихся друидов зорко осматривали местность и прислушивались, пытаясь отделить подозрительные звуки от обычного лесного шума. Тем временем заклинатель закончил подготовку, глубоко вздохнул и, откинув капюшон, произнес: «Воссоединись с лесом, младший брат природы! Покойся с миром!» Оранжевый огонь охватил лежащее тело. Он занялся сразу и горел всего несколько мгновений. Когда пламя погасло, на земле осталось пятно примятой травы, но ни одна травинка, ни один лист на ветке куста не были сожжены. «Мир духу твоему» — пробубнили трое друидов и гуськом отправились по следам Дзаура и его воинов.

*****

Уже стемнело, когда промокший и злой Ник добрался до Длинного острова. Он отошёл подальше от тухлой воды, наломал валежника и набросал его в кучу около места ночлега, чтобы ночью не рыскать в поисках топлива. После этого пришла очередь еловых лап, благо елей здесь было много. Хотя деревья на острове росли чахлые, но из их веток Ник сделал себе отличную лежанку — и мягко, и спину не застудишь на холодной и сырой земле. С болот уже наползал ночной туман, и охотник подбросил ещё несколько валежин в костер.

В Гиблых Топях свет ночью не помешает. Конечно, светом можно привлечь внимание разбойничков, братьев лесных, но им на острове совершенно нечего делать. Кроме того, они просто ограбят, а вот если костер погаснет, то наверняка приплывут привидения. А у них уже свою жизнь не выторгуешь! Поэтому Ник решил бодрствовать всю ночь, чтобы поддерживать не столько тепло костра, сколько его свет. Однако сделанное им ложе так и манило прилечь и заснуть, поэтому он, избегая соблазна, оставил только парочку самых больших лап, чтобы сесть на них, а остальные постепенно побросал в костер.

Охотник поужинал остатками куропатки, добытой им ещё вчера, запил мясо водой и, подбросив в огонь несколько веток, принялся рассматривать Талисман Волхвов. Он снял его с шеи и разглядывал со всех сторон, пытаясь угадать, из чего же тот сделан. Камень был незнаком Нику, как, впрочем, и металл. Охотник даже попробовал поцарапать медальон острием ножа, но булат, выкованный гномьими кузнецами, который мог спокойно разрубить большой строительный гвоздь, никаких следов на металле не оставил.

Ник попытался вспомнить, что сказал ему купец перед смертью, однако в памяти всплыло только, что медальон старинный и с его помощью можно узнать будущее.

«Наверняка враки! — подумал Ник. — Разве можно проникнуть в завтра? Хотелось бы узнать, что меня ждет в ближайшем будущем».

В этот момент он понял, что камень медальона теплеет, и, словно завороженный, уставился на Талисман Волхвов. По черным рунам запрыгали синеватые искры. Все поплыло перед глазами Ника, он не видел даже собственных рук, лишь камень оставался таким же четким. Он увеличивался в размерах, меняя окраску на розовую, потом приобрел цвет земляники с молоком. Когда землянично-красный цвет стал единственным в палитре, Ник начал задыхаться.

И вдруг, его словно вытолкнуло на поверхность той красноты, и дыхание восстановилось. Точнее, он вообще не дышал. Одновременно с этим, охотник больше не чувствовал ни тела, ни холода ночи, ни колючих еловых лап. Ник стал глазами, которые видели неясную картину, вдруг ставшую резкой до боли. Какие-то неизвестные задворки: стены сараев, сложенные из потемневших от времени бревен, покрыты мхом; покосившийся плетень, до половины заросший бурьяном. А в траве ничком лежал человек, одетый в пятнистые лесные одежды. Из его спины торчало острие стрелы, как если бы его грудь пробило навылет. Рядом в луже крови лежал ещё кто-то, а поодаль — третий мертвец. Последние двое были похожи на нищих или бродяг, каких немало попрошайничает на дорогах. Ещё один бродяжка, волоча раненую ногу, пытался уползти прочь от места схватки.

А схватка шла жаркая. Человек, точная копия пронзенного стрелой, ловко орудующий мечом и кинжалом, наступал на Ника. Охотник в немом ужасе смотрел на самого себя, кажется раненого, вооруженного лишь ножом и с трудом отбивающегося от противника. Умелый удар меча выбил нож из руки «того Ника». «Тот» попятился, поскользнулся и упал на спину. Со зловещей улыбкой лесной воин начал склоняться над ним, занося для последнего удара оружие, Ник мысленно заорал «Нет!» и почувствовал, что его затягивает обратно в красный омут. Опять пропало дыхание, потом красный цвет сменился молочно-розовым, серым и, наконец, охотник очнулся от наваждения.

Он обнаружил, что уже не сидит, а лежит на земле. Костер превратился в угли и подернулся дымкой пепла. Луна переместилась за высокие ели, и по ней нельзя было определить который час. Сколько же он провалялся в забытье? Похоже на сон, только раньше никогда не случалось засыпать столь неожиданно.

Охотник хотел встать и бросить в погасший костер сучьев, но к своему удивлению обнаружил, что едва способен двигаться. Тело не слушалось, руки и ноги отказывались повиноваться. Голова оставалась ясной, зрение и слух работали, но и только. Ник попытался успокоиться и осмыслить, что же с ним произошло. С превеликим трудом он сумел приподнять голову и со стоном снова откинулся обратно.

Со стороны болот к нему приближалась грязно-белая фигура. Ник почти физически ощутил тишину, которая наступила с появлением привидения. Лягушки замолчали, выпь перестала орать, даже филин с уханьем улетел куда-то вглубь острова.

«Ну, что, дружок, доигрался? Не прозевал бы костер — привидения не пришли бы».

От потухшего костра шел только жар, но не было света, губительного для полуночной нечисти. А у Ника не хватало сил, чтобы бросить веток в угли и тем самым спасти свое сердце от мерзкого прикосновения смерти. Охотник не единожды слышал рассказы очевидцев, как привидения с визгом и скрежетом погружались в грудь жертвы, и пили жизненную энергию людей. А наутро убитых находили с посиневшими от ужаса лицами, и у каждого из них сердце было разорвано в клочья.

Собрав последние силы, Ник сумел принять сидячее положение, но лишь для того, чтобы наблюдать за приближением нечисти. Словно грязно-белый лохмот, несомый ветром, привидение металось из стороны в сторону, но неуклонно приближалось к нему. Вот оно на расстоянии броска ножом, вот уже прошло сквозь дерево, что всего в паре шагов от костра. До охотника донесся запах гнили, он уже четко различал глубоко посаженные зеленые огоньки глаз привидения и его костлявые лапы-когти. Ник зажмурился и, словно пытаясь защитить сердце, слабым движением руки прикрыл левую сторону груди. Он ожидал, что сейчас холодные щупальца вонзятся ему в сердце и начнут сосать его жизнь, однако то, что произошло, повергло Ника в ступор.

Прошло несколько тягостных мгновений, он услышал протяжное «О, Владетель…», после чего раздался такой душераздирающий стон, что охотник совершенно непроизвольно снова улёгся. Ник открыл глаза и увидел, что привидение не набросилось на него, а скорчилось на земле в двух шагах от остатков костра. Оно замерло в таком положении, какое принял бы преступник, молящий Великого князя о пощаде. Лоб охотника покрылся холодным потом, но сил вытереть его не было. Наконец привидение подняло то, что у человека называется головой, и гнусавым голосом прогудело:

— О, Владетель, молю тебя, прояви милость и подари мне освобождение.

«Интересно, оказывается, привидения говорят, а я то думал, что они только стонут и визжат» — Ник удивлялся сам себе.

Вместо того, чтобы убегать отсюда со всех ног, он валяется тут не испытывая уже ни малейшего страха, а привидение молит его об освобождении. Впрочем, выбора все равно нет — силы покинули его, и убежать он не способен. Вот что касается привидения — это дело другое! Почему оно ведет себя не так, как другие. Может, оно какое-нибудь недоделанное?

— Чего тебе надо? — хриплым голосом спросил Ник у привидения.

Грязный лохмот заколебался, словно вдруг подул резкий ветер. Привидение рухнуло на колени, не произведя при этом ни малейшего шороха, и заныло:

— О, Владыко, дай мне освобождение…

Ник с отвращением разглядывал еловую лапу, видневшуюся сквозь привидение. Это существо ему уже изрядно надоело, кроме того, запах, что исходил от него, явно не принадлежал к благовониям. Он опять попытался сесть — напрасно! Проклятая слабость сковала его не хуже тяжких оков. Тем временем привидение продолжало канючить, словно мальчишка-попрошайка на базаре:

— Заткнись и послушай меня! — рявкнул Ник, потеряв терпение. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь! Каким образом я могу тебя освободить? Кости твои закопать что ли?

— О, Повелитель могущественного Талисмана, дай мне освобождение. Только возжелай…

В двадцатый раз, услышав слово «освобождение», Ник осатанел и от души пожелал:

— Да провались ты ко всем чертям! Исчезни отсюда, чтоб духу твоего здесь не было!

Привидение радостно взвыло «Свобода! Прощай, Феликс!» и с легким хлопком превратилось в облачко сизого тумана. Это облачко начало вращаться вокруг Ника все быстрее и быстрее, У охотника закружилась голова, но вращение все ускорялось, не останавливаясь ни на мгновенье. Вскоре кружилось всё: небо, деревья, темная поляна, а в центре неподвижно висел Талисман Волхвов. Камень волшебного медальона мигнул, и охотник провалился в небытие.

*****

Когда он пришел в себя, то первое, на что обратил внимание — это тени от деревьев. Вот только тени были не от солнца, а от яркой луны. Ник сел и ругнулся — все мышцы свело, как от долгого бездействия. Потирая спину, он размышлял над странным положением луны в небе. Почему-то она находилась над головой, а не скрылась за горизонтом. Обстановка прояснилась, когда охотник протянул руку к костру. Угли давно остыли, да и земля тоже была холодной. Ник присвистнул — получается, что он провалялся тут целые сутки! А то и двое!

Он потрогал подбородок и почесал в раздумье нос — нет, пожалуй, сутки. В животе заурчало — желудок напоминал о своем существовании. Ник вздохнул: в любом случае, с едой придется подождать, ведь не будет же он рыскать ночью по острову в поисках дичи. Заклинаний ночного видения у него нет, да и не было, честно говоря, никогда. Ник встал, нагнулся и принялся приседать — его трясло от холода. Хотя на дворе лето, но здесь, среди болот, ночи сырые и неприятные. Немного согревшись, охотник начал складывать сучья в кучу, чтобы развести костер. Он уже достал кремень и кресало, но вдруг за его спиной раздался робкий голосок:

— О, господин, мне бы…

Ник, как ужаленный, подпрыгнул и обернулся. В трех шагах от него колыхалось привидение, наполовину погрузившееся в ствол ели, отчего создавалось впечатление, будто оно играет в прятки и сейчас выглядывает из-за дерева в поисках водящего.

Охотник, оправившись от неожиданности визита, лихорадочно размышлял. Вероятно, Талисман Волхвов притягивает к себе потусторонние существа, причем они явно считают владельца волшебного медальона своим повелителем. А что, неплохо звучит: Ник — повелитель привидений! Знакомые с ума сойдут от зависти. Как бы подтверждая мысли охотника, белая фигура хлопнулась на землю и принялась просить:

— Могущественный! Помилуй! Освобождения!

Однако на этот раз Ник был осторожнее. Не надо быть великим магом, чтобы понимать — именно Талисман заставил его проваляться без сознания остаток ночи и весь день. Кстати, а где же медальон? В последний раз тот находился в руке. Охотник, не обращая внимания на привидение, принялся обшаривать себя. Ага, вот он сверкнул в лунном луче! Ник поднял серый медальон с земли и повесил его себе на шею. Порядок. Теперь настало время заняться привидением. Так как оно не собиралось нападать, то Ник совсем перестал его бояться. К тому же, от этой бледной фигуры не исходило никакого запаха. Охотник насупил брови и сурово спросил:

— У вас что, паломничество на Длинный остров? Вчера один, то есть одно привидение здесь было, надоело мне хуже сборщика налогов, а теперь и ты заявился. Чего тебе от меня нужно?

— Э-э, я бы хотел попросить освобождения.

— «Хотел»? Значит ты мужского рода?

— Был. Меня зовут Феликс.

— Стоп! Так это тебя вчера поминал тот вчерашний?

— Та, а не «тот». Её звали Мелисса. Нас тут двое обитает. Обитало. Неизвестно, сколько бы она проторчала в топях, если бы не ты, Повелитель. Друиды, что, возможно, могли бы помочь нам, ушли отсюда давно… А она высосала только тридцать жизней. И ведь повезло же ей — освободилась. Господин, я бы тоже хотел попросить…

— А сколько жизней отнял ты?

— Ни одной, как это ни прискорбно, — Феликс издал шипящий звук, видимо вздохнул. — Как бы мне больно ни было, но я не могу убивать. Да и при жизни не мог.

— А тебе больно?

— Очень! Выпитая жизнь человека унимает боль… А потом возвращается с новой силой. Мелисса говорила. А я за долгий срок жизни в роли привидения привык к боли. Перефразировав древнего философа, я могу сказать: «Испытываю боль, значит, существую».

— И сколько лет ты, э-э-э, в таком состоянии?

— Уже сто тридцать два года. А Мелисса провела здесь всего пятнадцать лет.

— А чего же она не вышла из болот? На дорогах или в поселке не в пример больше народу, чем здесь.

— Нельзя. Каждое привидение обитает недалеко от места смерти своего физического тела. Являемся мы только в темноте, свет же заставляет нас исчезать. Становится очень больно, нестерпимо больно.

Ника передернуло. Сто тридцать два года непрерывной боли. Кошмар какой-то! Хотя сам он говорит, что привык к постоянным страданиям. Надо бы освободить бедолагу. Вот только как?

— Я помогу тебе, но… Я не знаю, каким образом у меня получилось освободить твою Мелиссу. Я не умею пользоваться Талисманом. К тому же, я голоден. И уверен, что помогая тебе — помру сам. Потому что, используя волшебство камня — теряю силы и сознание. А когда сознание вернется, я могу уже не найти в себе сил, чтобы подстрелить дичь. Так что, сам понимаешь…

— О, Повелитель, — перебил его Феликс, — если всё дело только в этом, то я сейчас пригоню сюда всю дичь, какая только есть на острове, и ты сможешь подкрепиться. Я мигом.

С этими словами привидение исчезло. Только что оно было здесь и вдруг испарилось. Тьфу, чертовщина! Расскажи кому — не поверят. Что разговаривал с привидением, как с обычным человеком, да ещё и остался в живых после этого. Да, к тому же, что привидения считают его своим повелителем! Он же прослывет самым отъявленным лжецом!

Ник пожал плечами и продолжил прерванное занятие — принялся разводить костер. Но и на этот раз он не успел добыть огонь. Едва он наклонился над валежником, как в чахлом ельнике раздался топот, и громкий треск ломающихся веток возвестил о появлении лося. Сохатый стрелой вылетел из темноты, промчался мимо человека и унесся прямиком в болота — только хлюпанье его копыт по жидкой болотной почве убеждало, что лось охотнику не привиделся. Появился Феликс.

— А где же лось?

— Где-то в болотах, — оторопело ответил Ник.

— Повелитель, что же ты медлил? Я тебе пригнал такую огромную кучу мяса! Теперь я его не смогу достать, мне туда нельзя.

— Идиот! — разозлился Ник. — А если бы он меня затоптал? Или на рога поднял? У тебя есть мозги, или чего там у привидений взамен? К тому же я ещё не успел натянуть тетиву на лук.

Феликс виновато вперил зеленые огоньки глаз в землю и покорно ждал, пока Ник приводил оружие в готовность. После этого он снова исчез. «Надеюсь, что в этот раз он загонит кого-нибудь не столь большого» — подумал охотник, и не ошибся. Справа в кустах возникло движение. Ник молниеносно натянул тетиву, и стрела с пением улетела во тьму. Зверек закувыркался и затих. Охотник подошел и поднял добычу. Ей оказался енот.

— Ну, как? — зеленые глазки привидения заинтересованно светились в темноте. — Мои поздравления, Повелитель, ты отлично стреляешь.

— Ладно. В конце концов, это тоже мясо, — пробурчал Ник, вынимая нож и собираясь разделать тушку. — Кстати, я не собираюсь, есть его сырым, и разведу костер. А ты побудь в сторонке и подожди меня там.

— Конечно, конечно, — торопливо согласился Феликс и уплыл за деревья.

Ник, наконец, без помех развел костер.

*****

Час спустя, когда он уже утолил голод жестким енотовым мясом, и костер превратился в рубиновые угли, из-за деревьев робко появился Феликс.

— Давай сюда, — благодушно махнул рукой Ник, — костер света уже не дает. Садись рядом, ах, ну да, ты же привидение. Ну, тогда зависай поближе и объясни, как мне удалось освободить твою подружку, ибо я об этом не имею ни малейшего представления,

Феликс шумно вздохнул:

— Я тоже не знаю ничего, кроме того, что Владетель Талисмана частицей своей жизненной энергии может освободить привидение. Но вот механизм воздействия мне неизвестен, к моему величайшему прискорбию.

Ник начал вспоминать, как все произошло в прошлый раз. Мелисса достала его своими приставаниями, он разозлился и послал её. Куда-то далеко.

— Хорошо, Феликс, сейчас я попробую тебе помочь! — сказал он, снимая с шеи медальон.

— Погоди, Повелитель, я хотел бы отблагодарить тебя.

— Да не надо! — отмахнулся Ник. — Я делаю это… ну, не знаю… Просто помогаю тебе и все.

— И, все-таки, я скажу. Хотя Владетелю Талисмана привидения не страшны, но на всякий случай выучи два слова «Арранта оут». Эти древние заклинание заставляет магические существа, в том числе и привидения, считать произнесшего их своим собратом навечно.

— Арранта оут? Хорошо, я запомню. Спасибо. Ну, приступаем.

С этими словами Ник пристально уставился в серый камень Талисмана.

— Привидение, уйди! Освободись! Изыди!

Он поднял голову. Феликс по-прежнему висел перед ним.

— Повелитель, я ничего необычного не чувствую. По-моему у тебя что-то не получается.

— «По-твоему»! — передразнил его Ник. — Понятно, что не получается! Вопрос, где именно загвоздка? Погоди, может, мне не следует смотреть на медальон? Попробуем так.

В бесплодных попытках пролетела оставшаяся ночь — с освобождением Феликса ничего не получалось. Вдруг привидение издало стон «Солнце всходит!» и исчезло. Ник поглядел на восток — точно, небо уже розовеет. Охотник зевнул, хотя пролежал пластом часов двадцать, но сил ему это не прибавило. По большому счету он не спит уже двое суток. И ему предстоит шлепать по болоту до Выселок ещё полдня. Стоп! А как же быть с привидением?

Ник не колебался — он должен помочь Феликсу. Значит, надо дождаться ночи. Погони за ним никакой нет, во всяком случае, никто его не нашел на Длинном Острове. Охотник нашёл раскидистую ель, устроил себе лежбище под ней, приготовил енотовый завтрак, и, наконец, лег спать. Уснул он мгновенно — слишком много сил было потеряно за последнее время. Ему снился Феликс, танцующий какой-то дикарский танец.

Вдруг Ника словно толкнули в бок, мягко, но настойчиво. Он рывком сел, правой рукой выхватывая нож. Однако, увидев перед собой не человека, а белую фигуру, висящую в воздухе, совершенно неожиданно для себя выкрикнул «Арранта оут!», даже не удивившись, как легко это у него получилось.

— Повелитель, я же тебе говорил, что Владетелю Талисмана не нужно опасаться привидений.

— Это ты, Феликс? — спросил одуревший со сна Ник, пряча нож в ножны. — А что, мне теперь каждое встречное привидение будет подчиняться?

— Ну, подчиняться не будет, но и напасть не сможет, даже если захочет. Талисман не позволит.

Ник осовело почесал переносицу — он никак не мог проснуться. Неужели он проспал весь день? Ведь только что сомкнул глаза. Охотник поднялся на ноги и спросил у Феликса:

— Ты никого не видел поблизости? В смысле, людей каких или демонов?

— Нет. А что, должны прийти?

— Тьфу, тьфу, чур меня! Не надо бы! Слушай, я вспомнил, как твою Мелиссу я отослал. Сейчас попробую, — Ник набрал воздуха в грудь и выдал: — Провались ко всем чертям! И чтобы духу твоего здесь не было!

Феликс крутанулся вокруг себя, как собака, гоняющаяся за хвостом.

— Повелитель, ты шутишь или серьезно? Я себя чувствую по-прежнему.

Ник искоса посмотрел на привидение. Феликс все так же висел в пяди над слоем хвои, ковром застилавшей землю. Охотник тяжко вздохнул и сел на корточки около кострища. Поворошив золу и остывшие угли, он повернулся к Феликсу.

— Я не знаю, почему на тебя не действует сила Талисмана. И каким образом эта сила действует. Я только что дословно повторил те же слова, которыми освободил Мелиссу. Может быть, мне нужно разозлиться по-настоящему?

Привидение выглядело таким несчастным, что Нику захотелось ободряюще похлопать его по плечу. Охотник даже зубы сжал от усилий и изо всех сил пожелал, чтобы Феликс стал свободным.

В конечном итоге все его слова пропали зря. Совершенно обессиленный Ник сидел, привалившись спиной к стволу ели. Феликс плавал в воздухе кругами. Вдруг он резко остановился и сказал:

— О, мой господин, я, кажется…

— Да, брось ты меня величать господином, повелителем и прочими титулами! — раздраженно воскликнул Ник, — Я простой охотник, а не великий князь!

— Да, пов… А как мне тебя звать?

— Зовут меня Ник из Дюро. Дюро — это моя родная деревня.

— Я, кажется, понял, почему на меня не действует сила Талисмана. Я же вроде как не настоящее привидение. То есть, привидение, конечно, но незаконченное. В смысле — незавершенное.

— Ты хочешь сказать, что ты призрак наполовину? Однако ты неплохо перемещаешься сквозь деревья.

— Я имею в виду, что не высосал ни одной жизни! — тихо ответил Феликс.

— А-а, понятно! — протянул Ник.

Действительно, чего уж тут не понять! Если дело в этом, то Феликс, чтобы обрести покой, должен совершить убийство, чего он избегал сто тридцать два года. Либо влачить существование в роли привидения.

— А ты уверен, что не способен выпить жизнь у человека?

— Нет уж, лучше я буду торчать тут в болотах! — Феликс отвернулся. — Прощай, Ник, спасибо тебе за попытку помочь мне. Ты меня словно согрел. Даже боль прошла. Ну, ладно, не буду больше беспокоить тебя своим присутствием. Прощай.

— Стой! Погоди, говорю! — охотник подскочил к привидению. — Ты сказал, что я тебя согрел? Но, может быть, это Талисман тебя согревает? Это он снимает твою боль, я верно говорю!

— А даже если и так, то что толку? Ведь ты не можешь остаться навсегда на острове. А если оставить Талисман здесь, всё равно из этого ничего не получится. Во-первых: без настоящего Владетеля он — простая драгоценность, не более. Антиквариат, так сказать. А во-вторых: Талисман тебя притянет обратно.

— Притянет? Нет, тогда не буду оставлять его. А ты сам пробовал покинуть это место?

— Конечно. И не раз. Добирался до какой-то невидимой границы, вдруг на мгновенье словно пропадал и снова оказывался на острове.

Ник нахмурился. Ему в голову пришла какая-то мысль, но так быстро ускользнула, что он не успел её обдумать. Тем временем Феликс продолжал:

— … каждый раз на одном и том же месте.

— Скажи, а это место, на котором ты появляешься, не там ли, где ты погиб сто тридцать два года назад? Говорят, что привидение обитает там, где погибло его человеческое тело.

— Я не просто погиб, меня злодейски убили ножом в спину. Именно там, а что?

— Так, значит, поэтому ты и не можешь выходить за пределы… Кстати, а каково расстояние твоего перемещения?

— Шагов сто пятьдесят — сто восемьдесят. Ни разу точно не проверял.

— Ну, ты даешь! Больше века торчать тут и не удосужиться выяснить расстояние, на которое можно передвигаться! Покажи мне место твоей гибели.

Привидение приглашающе махнуло рукой и медленно поплыло между елей, периодически останавливаясь, чтобы подождать охотника. Ник последовал за ним, прихватив всё своё немногочисленное имущество. Шагов через пятьдесят Феликс добрался до ствола упавшей ели. Около комля находилась скала, покрытая мхом и заросшая низкорослым шиповником. Привидение остановилось между скалой и полусгнившим деревом.

— Здесь есть пещера, входа не видно, потому что его за сто лет занесло песком, хвоей и мусором. Когда-то я со спутниками забрался сюда, чтобы переждать непогоду. Они решили меня ограбить и воткнули мне нож в спину. Но я не умер мгновенно, а успел перевернуться и посмотреть в лицо своим убийцам. Те гадко ухмылялись, и их лица, освещенные неярким светом костра, показались мне такими гнусными, что я рассердился, как никогда в жизни. Может быть, поэтому я не исчез навечно, а стал привидением. А, может быть, кто-то посчитал, что у меня есть должок перед убийцами, не знаю. Как бы то ни было, спустя несколько минут, я понял, кем меня сделали — убийцей всего живого. Но те люди ушли отсюда невредимыми. Они даже не заметили моего присутствия — торопились разделить добычу. А спустя неделю разразился ураган и засыпал вход в пещеру.

Ник пораженно смотрел на Феликса — это же надо, своих убийц отпустил с миром! Сам он не преминул бы отомстить. Теперь понятно, что это существо никогда не станет пить жизни людей.

— Вход в пещеру глубоко?

— Нет, не очень. А что ты хочешь сделать?

— Хочу попробовать похоронить твоё тело. Может быть, тогда ты освободишься.

Феликс проскрежетал что-то неразборчивое, но внятных возражений не прозвучало. Ник воспринял это как сигнал к действию, отложил лук и вещмешок в сторону, достал нож и начал раскапывать вход в пещеру. Но так как охотник не был привидением и в темноте не видел, то он сделал пару факелов из смолистых ветвей. Феликс, заранее предупрежденный, скрылся подальше от света.

Когда горка вынутого песка и слежавшейся хвои достигла высотой полроста Ника, показался вход. Скорее, это была просто трещина в скальной породе. Протиснувшись внутрь, он обнаружил, что узкий проход расширяется и заканчивается небольшой пещерой, довольно-таки просторной. Воздух в пещере был спёртым и пропитанным густым запахом тлена. Оно и понятно! В мигающем свете факела, Ник разглядел остатки кострища, полусгнивший рюкзак и около стены лежала мумия. Тело Феликса. Охотник затушил пламя и остался в полной темноте. «Эй, Феликс!» — позвал он, и тотчас возникло белое слабое свечение, исходящее от привидения.

— Вот тут я каждый раз и являюсь, — произнес Феликс, — и каждую ночь смотрю на своё бывшее тело.

— Ладно, дружище, не беспокойся. Сейчас я его закопаю. Как ты думаешь, лучше здесь или вынести наружу?

— Закапывай здесь. Наверное, особой разницы не будет.

Ник посоветовал Феликсу снова исчезнуть, так как опять собирался зажечь факел. Но когда он принялся рыть могилу, нож наткнулся на скалу. Оказалось, что каменное дно пещеры было лишь слегка прикрыто слоем засохшего мха, хвои и пучков сухой травы. Удостоверившись, что камень всюду, Ник выполз наружу, и не нашел места лучше, чем вырытая им же яма. Он расширил её и углубил. Потом слазил обратно в пещеру и аккуратно поднял мумию. Она оказалась легкой — за век тело высохло и стало почти невесомым, словно из пергамента.

Ник осторожно добрался до входа, но тут возник вопрос: каким образом он протащит тело, не повредив его, через узкую щель? Мумия — несгибаемая, как палка, вытащить её наружу, не сломав, никакой возможности нет. Он положил ношу и принялся расширять снизу вход в пещеру. Час спустя, когда охотник уже три раза поменял факелы, проход стал настолько широким, что теперь можно было протащить в него мумию. Ник поднял её и уже почти протолкнул наверх, когда его нога соскользнула по песку, и он рухнул прямо на тело Феликса. Раздался громкий треск, и мумия разломилась пополам. В нос охотнику ударила вонючая пыль.

Скривившись, Ник вытащил руку, наполовину погрузившуюся в грудь сухого мертвеца. С проклятьями и ругательствами на собственную небрежность, он достал из вещмешка одеяло, сложил в него останки тела Феликса и выволок все это наружу. Одеяло Ник оставил в могиле, завернув в него, как в саван, мумию.

«Хочется надеяться, что теперь Феликс уснет спокойно, и ему не нужно будет шастать по ночам в промозглых болотах», — подумал охотник и засыпал могилу.

Затушив факел, он позвал Феликса. Однако на сей раз никто не появился. На всякий случай, он повторил попытку, которая так же не увенчалась успехом.

«Ну, вот и славно! Спи спокойно, Феликс», — пожелал Ник и отправился к лежанке, безмятежно досыпать остаток ночи.

Ведь вся нечисть, которая тут обитала, исчезла, а остальных он может не опасаться. Ник из Дюро — повелитель привидений!

Загрузка...