Танец Грехов

Глава XIV. Кровавые пляски

Настоящее время. Капище язычников племени «Перуна».

Брошенный чёрный клинок. Плачущий ребёнок, которого своим могучим телом прикрыл его отец. Старик, в чьих глазах побагровела ярость, усыплённая мудростью.

— Пришли, в свят день, — прошипел Бык, поднимая свой древний топор, что скалился лезвием и просил крови. — Да как вы смеете!

— Я… сделал что-то не так? — Лицо Бушуя залили слёзы. Он смотрел то на жертву на алтарном камне, то на отца, чьё лицо исказил гнев.

— Не сейчас, сын. Вторак, укрой моего ребёнка.

— Сколько их… вождь? — В страхе проговорил какой-то юноша, укутанный в соболиные меха, с мечом наперевес. — Мы… погибнем?

Казалось, железных демонов были сотни. Они выступили из густых чащ леса плотным, замкнутым кругом и были повсюду. Многие из них были закованы в металл и лица их были укрыты под мёртвой маской.

— Погибнем. — Согласился Бык. — Погибнем или выживем… какая разница? На то воля богов.

Пляшущая ещё несколько минут назад толпа затихла и рассеялась — старики, женщины и дети отделились от бравых мужчин, что рядами смыкались у идолов своих древних богов.

Вторак схватил Бушуя за руку и оттащил от алтарного камня. Мальчик совсем испугался и даже слова не мог проронить.

— Смотри, Бушуй. Смотри и не отводи взгляда. Это демоны, что пришли сжечь наш дом. — Старик знал, что мальчику больно и слёзно. Но только так, только так Бушуй сможет впитать ненависть к этим ублюдкам, что выпрыгнули из тьмы, словно волки! — Не переживай, старик тебя защитит. Не бойся…

А железная братия выступала всё гуще и гуще. Стало быть, их здесь порядка двух сотен. В это же время, на стороне Быка было всего тридцать бравых воинов.

«Не в этот день я думал выступать в битву. Мы в слабом положении. Вот же испытания нам послал Отец Молний».

— Почему они не наступают? — спросил Завид — крепкий, широкоплечий, с густой, рыжебородый мужчина. Ему было не больше двадцати пяти. Он, вместе с Красимиром тащил пленника к алтарю.

— Эй, чужаки! — Бык высоко вскинул свою руку и кричал так, что вороны слетели со своих ветвей. — Пусть ваш вождь выступит вперёд! Я хочу говорить с ним!

— Бык, что ты задумал? — вмешался одутловатый, уже в годах Светозар с пышной бородой. Тело его было изрыто шрамами, как поле плугом.

— Я их вождь! — крикнул кто-то из этой густой толпы.

— Выходи и клянусь честью своего отца, что не трону тебя!

Они выступили из-под крыльев своих армий, твёрдым шагом направляясь к друг другу. Снег ворошил всё сильнее и грозил перерасти в метель.

— Ты хотел говорить? — спросил представитель демонов из каменных лесов. Он был слишком юн для вождя: дешёвая бородёнка, тёмно-русые волосы, такие короткие, что даже смешно. Сначала Быку показалось, что его враги пошутили, отправив к нему навстречу такого молокососа. Но короткие шрамы по всему телу и холодные глаза цвета льда наводили вождя «Перуна» на некоторые мысли.

— Дай мне увести женщин и детей, демон из железа. А после мы начнём битву.

В холодных глазах юнца заиграло что-то. Словно ум боролся с сердцем. В конце концов, парень кивнул.

— Но ты не тронешь своего пленника, пока битва не кончится.

Бык кивнул, не задумываясь.

— Я хочу к папе! — упрямо требовал Бушуй. — Хочу! Пусти меня! Пусти!

Вторак сжал руку мальчишки, впившись в детскую кожу чёрствыми, старыми пальцами.

— Твой отец выполняет свой долг, мальчик. Если ты не нашёл в себе мужества прикончить алтарную жертву, так будь добр слушать меня!

— Но…

— Никаких «но»! — прошипел волхв. — Нам надо бежать! Если эти выродки нашли наше тайное капище, о котором доселе почти никто не знал… — Старик выматерился. — Значит… все остальные капища и лагеря наших союзников…

— Мертвы? — догадался Бушуй и от своих же слов все органы внутри свернуло в узел.

Вторак не ответил, уводя мальчика вглубь лесов, всё дальше и дальше, сквозь армию тополей и берёз, туда, где мальчика никто не найдёт.

Женщины, старики и дети исчезли очень скоро. Пусть многие из них и противились, плакали и страдали, они всё же ушли. Ушли, оставив своих мужей, отцов и сыновей выполнять свой долг.

Тридцать пять человек, против почти что двух сотен. Железные демоны были вооружены клинками, костюмами из стали и не одним десятком «Калашниковых». «Они думают, что нас смогут остановить нас огнестрельным оружием? Кретины…»

У воинов Быка были топоры, мечи, копья, булавы и палицы.

Солнце не спеша начинало проглядывать сквозь плотную завесу туч.

— Наша битва только начинается, сыны мои! Боги готовили вас к этому дню и вот он, настал! Проявите себя те, кто ещё не проливал вражеской крови, а те, кто умудрён опытом, докажите свою честь! Вперёд, за честь наших отцов! За покой наших матерей!

Ответное «Ура!» прогремело по всему лесу.

— Давайте-ка побыстрее разнесём этих обезьян из каменного века, — хихикнул кто-то из рядов Святой Инквизиции.

— Ага, — подтвердил Башка, шрамы и кровоподтёки которого едва успели затянуться. Он взмахнул молотом и упёр его в землю.

— Мы сомнём их, как букашек!

— Да, а потом трахнем их баб!

— Чур, я первый!

— Нет я!

Пока невнятное войско Святой Инквизиции насмехалось и бахвалилось, язычники бросились в атаку, словно разъярённые волки, почуявшие кровь.

Волна инквизиторов не решилась стоять на месте и тоже дала свой ответ. Воздух вспороли десятки свинцовых очередей, а закованные в сталь машины были, на удивление, неповоротливы. Золотые, освящённые кастеты, выступающие кулаками машин, пролетали мимо своих целей. Люди из лесов носились как обезумевшие. Автоматы ревели и били тела язычников — те падали или останавливались, но те, кто не падал, продолжал идти, несмотря ни на что.

— Взади! ВЗАДИ!

Голова инквизитора рухнула на холодную землю. Взмах топора рассек череп ещё одному, затем пронзил брюхо безымянному солдату и из живота, змеясь, вывалились кишки.

— Эти уроды… — Автомат заплевал свинцом, продырявил язычнику его волчьи меха, но лишь скосил злую ухмылку и бросился в атаку. — Их не берёт огнестрел…

— Бей его! — Башка орудовал молотом, но теперь его движения были тяжелы. Он едва успевал отбивать удары, которые лились на него буйным потоком.

Взмахи клинков, десятка, если не сотни. Рокот автоматов, который с каждой секундой был всё тише.

— Вождь, сбоку!

Бык обернулся мгновенно. Пригнулся, пройдя под клинком своего врага и чётким ударом в челюсть выбил того из равновесия, а затем его чудовищный топор, раскроил бедолаге череп. Тот рухнул, обливаясь фонтаном крови. Бык почувствовал колкие удары свинца о своё тело. К счастью, простой свинец не может пробить укреплённое чёрным огнём тело.

Один из инквизиторов сумел схватить за волосы косматого язычника и было улыбнулся своей лёгкой победе, но даже сталь «Инквизитора» не спасла его от пары взмахов булавой, впечатав головёшку парня в шею.

— Башка! — крикнул вождь демонов из камня. — Помоги!

Парня выбили из круга своих солдат и начали грызть сразу втроём. Голубоглазый отбивался хорошо — парировал атаки мечей своим освящённым клинком, а те удары, что не успевал отражать, пропускал, укрепляя тело чёрным огнём.

— На! — Молот здоровяка превратил тело язычника в груду костей. Тот отшатнулся, взглянул на себя, что-то пробормотал и испустил дух. — Док, всё нормально?!

— Так себе… — Кровь сбегала по его зубам. — Надо быстрее заканчивать этот маскарад.

— Точно!

Битва продолжалась и лязг металла не прекращался.

Пара парней в «Инквизиторах» смогла выловить противника и подпалить его, но тот, что-то пробормотал себе под нос и парой точных, выверенных ударов впечатал металл конструкции внутрь себя.

«Как им удаётся нас сдерживать? Наши оружия, весь огнестрел… Всё пошло к чёрту!»

Бык перебил уже с десяток-другой демонов и с головы до ног был пропитан кровью. Он шёл вперёд, словно танк и все попытки удержать его были обречены на провал.

Вот один чёрный китель выбежал к нему, махнул клинком, прошёл под ударом и надеялся продырявить вождю лесных отродий горло, но тот одним ударом выбил клинок и поделил голову парня наполовину. Та плюнула кровью и свалилась на снег.

— Мы не можем убить тридцать пять человек… — бормотал себе под нос Док. — Всего тридцать пять…

Прогремел десяток взрывов. Земля дрогнула, и Виктор Зверев обернулся. Десятки чёрных кругов, в радиусе пяти метров, от которых остались только разорванные чудовищным ударом человеческие внутренности. Десяток-другой инквизиторов ползли, словно черви от места ударов, волоча с собой оторванные части тела.

— Демоны… — кряхтел язычник, сблёвывая кровь. Меховые одежды его рассекло осколками разлетевшегося «Инквизитора». Он сделал ещё несколько ползков, пока металлическая нога не продавила его голову.

По лицу Виктора змеем скользнул страх. Как? Как они смогли умертвить десять «латников»? Не может такого быть…

Парень отметил еще несколько лесных отродий, которых прибило взрывом. Поделом, ублюдкам.

— Во славу Перуна! — крикнул тот, кого звали Завидом. Лицо его обагрила кровь и все молодые, стройные черты обратилось в кровожадную морду хищника. В руках он держал копьё и умело дырявил своих противников с характерным звуком.

Когда на него бросилось двое чёрных кителей он проколол их, как бумажные листы. Затем явилось ещё двое, ещё трое и он бил их как мог.

— Холодно… — прошептал он, когда в его горло вонзили два клинка. Язычник отшатнулся и пал на землю, истекая тёмной кровью.

— Брат! — Вскрикнул Светозар и бросил в чужаков топор. Вонзившись в одного, он раскроил инквизитору половину лица. — Сгиньте, уроды!

Язычник в ярости разорвал свои одежды и печати под его телом загорелись светло-синим цветом.

Столпившиеся вокруг него охотники рухнули на землю. Волосы их стояли дыбом, а чёрные кители оплавило.

— Твою мать, что это за херня?! — Завопил номер 321, в ужасе сбегая от непрерывных вспышек, пока одна из них не повалила его на землю.

Татуированное тело язычника блестело, словно ярчайшая лампа, заливая своим светом глаза и рот. Светозар будто обезумел и бросался на своих врагов с неистовой яростью, выкалывая пальцами им глаза, ломая руки и ноги, несмотря на то, что инквизиторы уже успели превратить его тело в фарш.

Но язычник шёл.

— Док, смотри! — крикнул Башка и ткнул пальцам на ходячую молнию.

«Сукин сын… — пронеслось в голове Виктора. — Это же… У этих ублюдков есть контракты? Да еще стихийного уровня?»

— Отступаем, Башка! — Выпалил Виктор. — ОТСТУПАЕМ!

Бык, стряхивая со своей секиры свежую кровь, ухмыльнулся.

— А ты догадливый… Неужто именно тебя нужно было уложить на алтарь?

Словно из теней, на Быка бросилось двое безымянных охотника. Одинаковые чёрные одежды, лица, скрытые тканевыми масками, серебряные клинки наготове.

— Попался! — радостно крикнул один и сделал выпад, едва коснувшись тела своего противника.

Второй не отставал и ткнул клинком в то место, где должен был оказаться вождь язычников.

— Что? — Бык лёгким ударом выбил клинок из рук несчастного и врезал свой топор глубоко в грудь охотнику. Пока второй испуганно махал своим жалким мечом, вождь вырвал секиру из холодеющего тела и обухом выбил второму челюсть.

— Жалкие демоны камня. Вы думаете, что ваша стая окажется сильнее?

— Аэ… Спа… Не… — бормотал инквизитор, корчась в судорогах на снегу.

Удар. Голова его сделала несколько полукругов, навсегда попрощавшись с телом.

— Отступаем, придурки! — кричал Виктор, что есть сил. — Бегите! БЕГИТЕ!

Но его никто не слушал. Все были заняты кровавой битвой. Каждый надеялся выхватить свой кусочек славы, сыграть в героя и отличиться. Молодых инквизиторов пьянил азарт битвы, хотя и мираж слабости их соперников не спеша рассеивался.

Кровь лежала на снегу ярким ковром. Взмахи клинков и крики не прекращались. Несмотря на то, что язычников осталась человек пятнадцать от силы, они в момент будто обрели спартанскую стойкость. Толпу чёрных кителей всё чаще прорывали яркие вспышки. На одного язычника приходилось десять охотников.

Плюнув на всё и на всех, Виктор ринулся к алтарному камню. Прорываясь сквозь клинки и топоры, вспышки ярких молний и летящие головы, он выбежал к идолам богов. До алтарного камня оставалось недалеко, но дорогу преградил язычник.

Это был старик с длинной седой бородой. Лицо его изрыли морщины, но взгляд его показывал воинственную решительность. В руках старик держал посох, на изголовье которого был изображён лик какого-то древнего бога.

— Ты не тронешь наших идолов, сопляк. — Волхв (как показалось Виктору) вонзил свой посох в землю.

— Мне нужен парень на алтарном камне. Не больше. — Холодно проговорил Виктор. Пусть перед собой он и видел немощного старика, он чувствовал перед ним странную ауру.

«Такое ощущение, будто передо мной человек, выкованный из стали. Здесь что-то не так».

— Это наша жертва Карачуну, — спокойно ответил Вторак. «Надеюсь, Бушуй успел уйти достаточно далеко. Зря я оставил его одного… Но мне нельзя бросать идолов и своих собратьев без защиты». — И ты его не получишь.

— Что же… — 123 сложил руки в печать «Инферно». Воздух перед его руками задрожал, и чёрный поток огня вырвался из своего плена.

— Что… — Пламя обогнуло старика в нескольких сантиметрах и рассыпалось, оставив после себя только язычки дыма.

— Мой черёд.

Глаза Вторака залились лазурью и руки его облепили горбатые линии молний. Борода волхва трепыхнулась, сам он слегка дрогнул и, не без труда, взмахнул своим древним посохом.

«Молнии… Синие, а теперь… Чёрные?»

Виктор ушёл вправо, но языки тока ужалили его в спину, и он почувствовал острую боль в лопатках.

Вторак ударил в землю и на секунду она брызнула горбатой молнией, змеем впившись в ногу инквизитора.

Парень попытался сложить руки в защитный барьер, которому его обучил надменный Скряга, но руки его не слушались. Они дрожали, пальцы шли в разные стороны и скоро юнец понял, что уже сидит на коленях, а части его тела вывернуты совсем не в те стороны. Его били десятки, нет, сотни крохотных, но острых кинжалов, жаля его то туда, то сюда.

Старик оскалился жёлтыми, кривыми зубами и громко крикнул какое-то заклинание, отчего его жертва врезалась в мёртвую землю.

«Жалкий малец слишком наивен, — усмехнулся волхв про себя и сжал одну руку в кулак. — Недолго тебе, подонок, осталось».

Тонкие ледяные иглы, из прозрачных телец, в которых виднелась тёмное ядрышко, начали ползти к Виктору, навострив свои тонкие копья. Они были настолько остры, что даже утеплённый мехами китель Святой Инквизиции долго не выдерживал.

Когда ледяные оковы окружили сомкнули его в руках и ногах, парень еле смог преодолеть чудовищную головную боль, которая на него обрушилась.

«Он… сбивает электрические импульсы в мозге… Так и поджарит меня…»

Конечно, Виктор Зверев предполагал, ещё до ссылки в «Князе», что язычники могут быть сильны. Пусть многие зелёные юноши, которые только оторвались от мамкиных грудей бахвалились, что смогут самолично перерубить этих лесных отродий с целую пачку, 123 всё же не мог довериться их самоуверенности.

— Они должны быть сильны, — спорил он как-то с Одноруким, сидя в общей столовой. — Иначе почему Инквизиция не может их сгноить почти десять веков?

Беловолосый махнул рукой:

— Ныкаются в своих чащах вот и всё тут. — Он жадно оторвал кусок чёрствого хлеба. — Никакой опасности. Зуб даю.

Но теперь Виктор видел залитые чёрными молниями глаза дряхлого старца. Они змеями вились по его телу и ползли к посоху, в то время как другая рука посинела, наполовину обратившись в лёд.

Стихии. Язычники умели владеть не просто негативной или позитивной энергией. Они могли придавать ей любую естественную форму и пользоваться ей, словно эльфы из древних сказок.

Внезапно страх холодными, чёрными пальцами сжал сердце юному охотнику. Он понял, что умрёт. Силуэт чёрного, злого волхва рассеялся и перед собой он увидел старуху с косой. Рваный плащ, скрывающий костлявое тело, чёрный, сшитый из самой тьмы капюшон и пугающий, мёртвый взгляд. Старуха повернула свою косу и замахнулась.

Он закрыл глаза.

«Больше не хочу. Нет… Всё это только сон… Я дома. Всё хорошо…»

Ему вдруг показалось, что его зовёт отец.

«Иди сюда! — кричал он и звук эхом полз по густой темноте. — Сю-ю-ю-юда!»

— Вставай… — шептали голоса во мраке. — Вставай…

Они были похожи на всё и ни на что сразу. Всё слилось в один буйный поток, который нёс его далеко, в самые чертоги его разума.

— Вставай! Витя… Тьфу, 123, вставай! СЛЫШИШЬ, ИДИОТ?!

Это был Однорукий. В руках он держал что-то вроде копья, но древко у того было обломано, наконечника не было вовсе. Из-под разорванного кителя виднелись ранки, откуда слабо сочилась тёмная кровь.

Парень огляделся и увидел лежащего перед ним старика. Из его горла торчало потерянный наконечник копья, и старик ещё боролся за свою жизнь, тщетно пытаясь остановить кровотечение. Разорванная копьём рана будто бы пыталась срастись, но каждый раз рвалась вновь, и волхв не успевал укрепить свою дряхлую кожу.

— Обрати… душу мою… в Правь… Я… — Слова превращались в неясное бульканье. — Бушуй… Мальчик… — Слеза выбилась из глубоко посаженных глаз и, скользнув по щеке, смешалась с кровью. Рука волхва Вторака дёрнулась и отпала от раненой шеи. Глаза его похолодели, обратившись к небу.

— Что ты на него уставился? — выругался беловолосый. — Не встанет, небось. Уходим.

— Они отступили? — Виктор рывком поднялся и тут же об этом пожалел. Голова его пошла кругом, и он еле устоял на ногах. Когда головокружение прошло, он проклянул всё живое несколько раз.

Инквизиция не отступила. Эти наивные идиоты решили поиграть в героев. Бой ещё кипел и кровь легла на снег атласным ковром, а недальновидные охотники громко кричали, втаптывая остатки языческих сил. Башка мотнул молотом очередной раз и умертвил варвара с двумя топорами. Ещё двое, те, что были в экзоскелетах поймали язычника с двумя мечами и, схватив за руки и за ноги, разорвали его тело. Ярких вспышек молний больше не было, но Виктор не мог разделить общего веселья. Его тянуло блевать от всей этой кровожадной картины.

— Мы побеждаем, — криво улыбнулся Однорукий, победно задрав протезированную руку. — Побеждаем!

— Заткнись. — Голова 123 ещё болела, но ясности ума он не потерял. Парень пытливо отыскивал главаря язычников, Быка или как-там его звали? Но огромного кабана не было видно, среди всех этих кровожадных плясок. — Их вождь… Он… собирает жертвы.

— Жертвы?

Словно в ответ, один из закованных в сталь инквизиторов, схватил последнего из язычников. Тот даже не вскрикнул, когда пламя из встроенного в руке огнемёта занялось по его телу. Только когда огненные пальцы схватили его худощавое, заросшее бородой и волосами лицо, лесной дикарь вскрикнул и тяжело дрогнул. Но парень в «Инквизиторе» размозжил его тело об дерево чуть раньше.

— УРА! — кричали на весь лес остатки выживших.

— Где там эти бабы? Я хочу повеселиться!

— Сегодня будет оторвёмся. Они на север двинули, туда!

— Док, а ты чего там с дружком своим сидишь? Испугался небось!

— Ещё и капитаном нашим вызвался, ха-ха!

— Да кретин он, вот и всё!

Уколы и смешки переросли в скулёж стаи гиен. Но Виктор не обратил на это внимания. Он испуганно смотрел на последнего из выживших — вождя язычников, который, преклонив колени, что-то бормотал себе под нос, окружённый кровью своих собратьев.

— Он мой, — усмехнулся один в защитном костюме и, скрежеча разорванным железом, подошёл к Быку. — Иди-ка сюда, уродец… Где там твои…

Секира быка вскрыла композит, распорола живот и рассекла голову инквизитору надвое. Тот от удивления пошатнулся и утоп в кровавом снегу.

— Братья мои, жертвы твои. Силы ты дай, дань забирай… Силы ты дай, дань забирай… — Глаза вождя «Перуна» превратились в маленькие чёрные бездны. Он сбросил с себя шкуры и татуировки древних духов притягивали к себе кровь павших товарищей. Позади Быка в испаринах дрожал воздух и снег под ним таял.

Он метнул свою секиру и она, будто брошенная самими богами, прочертила несколько косых кругов, лишив пять парней в костюмах своих железных голов.

На него набросилось ещё десять, вооружённых человек, но словно из снега возникли звери — медведь и волк. Они оскалились и мигом разорвали глотки несчастным.

Пламя паники охватило поле боя. Хищников становилось всё больше, а лезвие топора свистело в воздухе и срубало всё больше голов. Скоро нельзя было наступить на снег, не раздавив чью-то слетевшую голову.

Башка был в отчаянии. Он мельком увидел, что в него летит раскрученный тёмной силой топор и рефлекторно выставил свой огромный молот. Удар металла о металл и скоро оружие бугая превратилось в смятую гармошку. На него бросился сотворённый будто из воздуха волк и вгрызся ему в руку. Несколько неуклюжих ударов остатком молота и животное рухнуло в снег. Башка вскрикнул, выкинул рукоять молота и помчался вперёд, через снег и ветки, тяжело перебирая своими огромными ногами.

Ветки резали его лицо, били его по щекам, но здоровяк бежал, что-то невнятно бормоча себе под нос.

«Сжальтесь! Не надо! Не надо!»

Бугай слышал хруст костей и вой волков. Слышал рычание медведя и человеческий визг. Чаща леса стала густеть и темнеть, пока он окончательно не заплутал. Какая-то ветка вонзилась в его ногу, да так глубоко, что Башка рухнул на снег, прочертив огромный шлейф.

Не обращая внимания на чудовищную боль, он пополз вперёд, стирая ногти о мёрзлую землю.

Прошло время. Парень не знал, минуло пять или десять минут, час или два. Он полз всё дальше и дальше, пока не почувствовал холодную хватку холодных пальцев ниже его тела.

Лес тянул к нему свои кустистые, черные руки и норовил утянуть в свои глубины.

— Холодно… — Бормотал здоровяк. — Я не хочу… Не хочу умирать… СПАСИ МЕНЯ! — Взревел он, протягивая окровавленные пальцы к небу. — СПАСИ! Я НЕ ХОУ УМИРАТЬ!

В черноте призрачного леса раздался хруст сухих веток и топот. Такой тихий, будто ступала маленькая мышь, но бугай от страха обмочился себе в штаны.

— Какая жалость. — Башка задрал несуразную голову и прямо перед собой увидел человека. Жуткого и страшного. Он был по локоть в крови, а глаза его обратились тьмой.

— Не убивай! — Твёрдый, низкий голос бугая стал писклявым и жалким. — Не надо! Не надо! — Он прикрыл свою голову руками и заплакал, упёршись в землю.

— Не переживай. — Бык отряхнул руку от человеческой кости и мозга, который к прилип к костяшкам. — Ты мне ещё очень сильно поможешь.

Бугай пугливо поднял голову и увидел перед собой клинок с чёрным лезвием, всего в сантиметре от его горла.

— Я готов… — Сдался Башка. — На всё… Приказывайте.

Бык явно остался доволен своей работой.